Драко Малфой - Удивительная, Прыгающая... Крыса?

Глава первая. Кофе и Многосущное зелье
Глава вторая. Пушок – Волшебный Дра... Э-э-э... Крысенок
Глава третья. Все подростки мужского пола – настоящие животные
Глава четвертая. Талисман Гриффиндора
Глава пятая. Мальчик-Который-Не-Такой-Уж-И-Плохой-В-Конце-Концов
Глава шестая. Первый поцелуй любви
Глава седьмая. Хумилиатус Тоталус
Глава восьмая. Возвращение Драко
Глава девятая. Pax Draconis
Глава десятая. Страсть, Размышления и Прозак
Глава одиннадцатая. Месть, Романтика и Действительно Травмирующие События.
Глава двенадцатая. Святочный бал
Кофе и Многосущное зелье


Думаю, перед первой главой необходимо кое-что пояснить)).

Это фик появился в архиве одним из первых и был многими любим несмотря на то, что качество перевода явно хромало. В итоге мы (администрация сайта) посовещались и решили, что фик стоит хорошенько отбетить, потому что выбрасывать его их архива было жалко. Я взялась за работу, но в процессе оказалось, что фику был нужен не просто беттинг, а довольно объёмная дополнительная обработка. В результате обработки я поменяла где-то 80% текста, и фик был занесён в мой профиль, чтобы облегчить мне работу по размещению готовых глав.
С предыдущим переводчиком Дракошей связаться не удалось, поэтому дорабатывать текст мне пришлось без его/её ведома и разрешения, думаю, он/она не стал/а бы сильно возражать)).

ОЧЕНЬ ВАЖНО:

В фике пол Блейза Забини прыгает, он то мальчик, то девочка, это явный недосмотр автора. Сравните:

Blaise Zabini fell off her seat laughing.

"You...! That den of sin, that nest of nookie, that fortress of Blaise Zabini! She is not that kind of girl!"

'Well, it wasn't Blaise,' Draco said instantly. 'She thinks I'm a sex bunny.

"I'm taking Lavender Brown and Seamus Finnigan," Blaise answered, pushing back his hood and giving an evil grin.

Blaise sighed. "Colin deceived me. He didn't even seem to mind about the full moon thing. I'm just looking for the right - few people in the world for me." He perked up. "So, about the ball. You can come with us if you'd like."

Blaise pouted and removed his hand from Draco's knee.

Я решила на свой страх и риск сделать Блейза парнем, потому что это канонично во-первых, а во-вторых - на смысл фика практически не влияет. Так что не предъявляйте претензий ко мне, это не моя ошибка.

Итак:

Название: Драко Малфой – Удивительная, Прыгающая... Крыса?
Название на языке оригинала: Draco Malfoy, the Amazing Bouncing... Rat?
Автор: Maya (mayahearthwoman@excite.com mayahearthwoman@hotmail.com)
Сайты автора: http://mistful.livejournal.com/profile http://lasairandmaya.com/
Переводчик №1: Дракоша (silverdragonfly555@yahoo.com)
Переводчик №2, она же бета: Fidelia (Fidelia2@yandex.ru)
Рейтинг: PG-13
Пейринги: ГГ/ДМ, ГП/ДУ, РУ/ЧЧ, а также куча намёков от гетных до слэшных))).
Жанр: юмор, саспенс, роман, приключения
Категория: хм, усе три)))
Саммари: Из-за происков коварных врагов Драко превращён в крысу, симпатишную, но ехидную и вредную. Совершенно случайно крысёнок попадает в руки гриффиндорцев, и любящий грызунов Рон решает сделать его своим домашним питомцем, знать не зная, кого пригрел на своей груди.
Разрешение на перевод: ХЗ, брала ли его Дракоша, а я до автора так и не достучалась((...
Дисклеймер: хм, даже на перевод полностью не претендую, увы))).
Размещение: свяжитесь со мной, вряд ли вы доберётесь до первого переводчика.

Глава 1

Кофе и Многосущное зелье

Худший день в жизни Драко Малфоя начался, как обычно, с того, что он проснулся. Спящие Крэбб и Гойл своим храпом и посвистыванием как всегда правдоподобно изображали Хогвартс-Экспресс, и Драко проснулся в шесть утра со смутным предположением, что его засунули в готовую вот вот взорваться мину.

Но как только Малфой, запутавшись в простынях, свалился с кровати, то сразу же сообразил, что это обычное утро в спальне юношей слизеринцев.

Он привык просыпаться на полу в самый первый год обучения в Хогвартсе, вспомнил Драко. Хорошо еще, что с тех пор он вырос, – теперь падать было невысоко...

Вообще то, в любом случае хорошо, что Драко вырос, потому что иначе личная жизнь шестикурсника ростом метр двадцать была бы, скорее всего, безрадостной, унылой, одинокой и… хм… «тихо сам с собой», короче.

Хотя, если бы Малфой был немного ниже, это значительно помогло бы ему в квиддиче. Лучшие ловцы были маленькими, совсем как те люди, что ездят на лошадях в мире магглов... Джеки или, стойте ка, это случайно не имя жены президента э э э…*?

Ладно, неважно какого президента.

Драко припомнил все то, что только что пронеслось у него в голове, и понял, что срочно нуждается в кофеине. Предпочтительно введенном прямо в вену.

«Я – Малфой», – подумал он. – «Злобное и ужасное порождение ночи. Так рано утром я просто ничего не соображаю».

Надо встать. OK, возможно, это потребует некоторого волевого усилия.

Вверх!

Ладно ладно, возможно это было несколько оптимистично…

Тогда, наверное, вперед…

Драко мужественно дополз до того места, где он бросил свою одежду предыдущим вечером. Как только Малфой напялил на себя наобум то, что там лежало, он с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Он чувствовал себя, а, возможно, и выглядел, как только что выбравшийся из могилы вампир с жуткой жаждой крови. Только ему была нужна не кровь, а…

«Кофе! Мне. Нужен. Кофе»

К тому времени, как Драко добрался до Большого зала, он был уверен в том, что неудержимая жажда ко всему, содержащему кофеин – это ужасное проклятье, довлеющее над ним; к тому же, эта жажда будет передаваться всем его потомкам из поколения в поколение.

Н да, не надо было вставать так рано, Большой зал был почти пустой.

Парочка за столом Рейвенкло целовалась и делала домашнее задание одновременно – ха, типичное представление о романтике у рейвенкловцев…

– Подобное нельзя позволять, – начал размышлять Драко вслух, причем достаточно громко. – Они могут испортить кому-то аппетит.

– Так же, как твой вид испортил аппетит мне, Малфой?

О, просто великолепно... Выскочка из Золотого Трио. Как это типично для бога иронии... Как это типично для Гермионы Грейнджер – встать в шесть утра и сразу же начать заниматься. Ох, какое все с утра типичное…

– О, Грейнджер, наедине с книгой? Что за жалкое зрелище… Но почему-то я совсем не удивлен.

Ах, если бы взглядом можно было убить, Авада Кедавра была бы не нужна – так Грейнджер глянула на него сквозь пряди темных волос.

– Малфой, а где Крэбб с Гойлом? Разве та мозговая клетка, которая у вас одна на троих, работает, если вы находитесь далеко друг от друга слишком долгое время?

– А где Поттер и Уизли? Предаются удовольствиям запретной любви** там, наверху?

Гермиона перевернула страницу, с трудом скрывая злость.

– Только не говори мне, что ты цитируешь Оскара Уайлда. Он был магглом.

– Уверена? – ухмыльнулся Драко.

Грейнджер вздохнула и пробормотала:

– Хорек.

– Грязнокровка, – парировал Драко, не желая оставаться в долгу. Однако же, он позволил этой идиотке отвлечь себя от священных поисков…

Кофе.

За слизеринским столом никого не было. Малфой не имел ни малейшего представления о том, как получить кофе. А Драко абсолютно точно, несомненно должен был достать кофе.

Грейнджер отхлебнула из чашки.

Драко сдерживался с превеликим трудом, из последних сил, чтобы не начать вести себя как последний дикарь. Он сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов.

«Я не буду выпытывать у нее информацию. Я не стану вырывать чашку из ее рук и пытаться вылизать дно. Я сохраню достоинство».

ЯхочукофеЯхочукофеЯхочукофе…

– Гм, Грейнджер? – он начал привычно растягивать слова. – Что нужно сделать, чтобы тебя обслужили в этот гнусный час раннего утра?

«Кофе! – вопил крайне избалованный внутренний ребенок***. – Сию секунду, сейчас же!»

Грейнджер смотрела на него, слегка нахмурившись.

– За шесть лет ты ни разу не встал рано утром, чтобы позаниматься? Как, во имя Мерлина, тебе удалось стать префектом?

«Зачем ты тратишь мое время, женщина? Дай мне кофе!»

– Как всякий нормальный человек, – процедил сквозь зубы Драко, – я занимаюсь ночью.

– Да я уж вижу, ты точно не ранняя пташка, – фыркнула Гермиона. – Ты хоть представляешь, на что похожа твоя мантия? Ты в курсе, что ты не расчесал волосы?

– И все равно они выглядят лучше, чем твои... Слушай, Грейнджер, у меня нет времени на эти пререкания. Я всего лишь хочу чашечку кофе! Все, чего я хочу от этого мира – это немного кофе! И если бы у меня было одно желание, я бы истратил его на кофе!

Он потерял всякое достоинство...

Грейнджер смотрела на него как на сумасшедшего.

– Просто позвони в колокольчик, который стоит на твоем столе. Домовой эльф придет и обслужит тебя. Вообще-то, они не должны быть видимыми для нас, но сейчас так рано... Конечно же, это ужасно, что мы используем рабский труд...

Драко сделал жест рукой, чтобы Гермиона замолчала.

– Пожалуйста, Грейнджер, не надо... Думаю, у меня у самого будет дефекация, если я еще хоть секунду буду слушать твое бормотание про дерьмо...

Он подошел к столу Слизерина и позвонил в колокольчик.

– Это не дерьмо, – продолжала гнуть свою линию Грейнджер. – Это Г.А.В.Н.Э... Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов!

Драко уселся за слизеринский стол и уронил на него голову. Раздался глухой стук.

– Это, случайно, не ты должна быть очень умной, а? – пробормотал он неразборчиво. – Разве ты не понимаешь, что это просто ужасное название? Почему не Ф.О.Р.Т. хотя бы – Фронт Освобождения Рабского Труда, или как там его?

Грейнджер отчего то казалась сильно удивленной, но в этот самый момент Добби, бывший домовик Малфоев, появился в Большом зале.

Драко почувствовал такое облегчение, что был готов расцеловать Добби. И единственное, что помешало ему сделать это, было, возможно, нежелание проявлять нежные чувства на людях, отсутствие всепоглощающей любви к домовикам, а также недостаток кофеина в крови, лишавший Малфоя возможности двигаться.

Справедливо будет заметить, что Добби тоже был рад увидеть Драко.

– Молодой хозяин! Добби так рад вас видеть! Добби так давно надеялся увидеть вас!

– Да… э э э… Драко был очень занят, – пробубнил Драко, не поднимая головы со стола. – Драко обещает приходить и видеться с тобой чаще, если Драко может, пожалуйста пожалуйста пожалуйста, получить прямо сейчас чашечку кофе. У Драко слишком много крови в его кофеносной системе.

– Конечно, конечно...

Добби поспешно удалился. Драко почувствовал, как его накрыло приятнейшее ощущение облегчения. Но оно было почти сразу же испорчено раздражающим голосом грязнокровки:

– Откуда ты знаешь Добби?

– О, здрасьте, приехали. Он же работал в нашем доме первые двенадцать лет моей жизни, – пробормотал Драко. – Домашние эльфы фактически воспитывают детей-волшебников благородного происхождения... Не то чтобы ты могла знать об этом, грязнокровка...

– Вообще-то, я знала. Я вообще много прочитала о генеалогии так называемых «чистокровных», вместо «волшебников благородного происхождения» их следовало бы называть «жертвами инцеста» или еще лучше – «злобными неблагодарными поработителями эльфов».

– Грейнджер, лучше возьми книгу, которую ты читаешь, и углубись...

– Вот ваш кофе, молодой хозяин!

Добби семенил к столу, его поднос был уставлен тарелками с едой; перед глазами Драко словно зыбкий мираж возник сверкающий серебряный кофейник...

Драко жадно наблюдал за тем, как Добби наполняет его чашку.

– Ты похож на наркомана, Малфой.

– А ты похожа на бобра, Грейнджер.

Драко припал к чашке и осушил ее одним глотком.

«О, кофе, моя единственная настоящая любовь! Кофе, кофе, кофе, сладкий, сладкий кофе! Кофекофекофекофекофе…»

– Добби помнит, что вы любите черный, сэр.

Драко улыбнулся:

– Да, спасибо. Он действительно очень хорош.

– Мисс Гермиона желает что-нибудь еще?

– Разве что голову Малфоя на блюде, спасибо, – пробормотала Грейнджер якобы себе под нос, но на самом деле намеренно громко.

– Если ты пришла сюда заниматься, Грейнджер, то занимайся и перестань доставать меня.

– О, с тобой так интересно общаться, Малфой, но, думаю, я воспользуюсь твоим советом. Нумерология намного интереснее тебя.

Добби расстроился из за их пререканий и выглядел сбитым с толку.

– Особенно Призывающие Суммы, – надменно добавила Грейнджер.

– Ха, теперь я точно знаю, что у тебя не все дома, – огрызнулся Драко. – Самая интересная часть курса – Тригонология.

Малфой принялся намазывать маслом тост, хмуро глядя на девушку, которая получила на экзамене по Нумерологии на пять вшивых балов больше, чем он. К его безмерному удивлению, Гермиона обворожительно улыбнулась. Ее зубы действительно стали намного меньше со времен первого курса.

– О, этот раздел тоже интересный! – согласилась она с энтузиазмом. – Скажи, ты предпочитаешь использовать Теоремагию или накладывать заклинания вручную? Это занимает больше времени, но, по-моему, так ты больше проникаешься самим предметом...

– Ты спятила? Единственное стоящее заклинание – Калькулятус.

Приняв дозу кофе, Драко действительно почувствовал себя лучше и стал лучше соображать. Нумерология всегда была одним из его любимых предметов.

– На самом деле я почти никогда не пользовалась им, – призналась Грейнджер таким тоном, словно рассказывала Малфою о своей тайной жизни ведьмы-стриптизершы.

В смысле, голос ее звучал тихо и как-то слишком интимно...

– Ты, должно быть, полная дура, если ни разу не использовала его – ага, вот, почему ее голос так звучал, – смотри, это же очень просто.

Добби потихоньку убрался прочь. Драко провел следующий час в перекрестном состязании по Нумерологии, перекрикиваясь с Грейнджер.

В конечном счете даже поглощенная друг другом парочка из Рейвенкло заметила это.

– Слушайте, – сказал им юноша, – если вы хотите поговорить, то почему бы вам просто не сесть рядом, а не орать через весь зал?

– Иди и сам сядь на соплохвоста, – вполне дружелюбно предложил ему Драко. – Теоремагия очень сильно переоценена, ты, лохматая дура.

Уже некоторое время они при помощи Акцио пересылали друг другу нумерологические диаграммы, начерченные на салфетках, когда дверь снова отворилась.

– Смотри сюда, мальчик-хорек, Теормагическая Теорема Пифагоруса – это же классика! – возбужденно доказывала Грейнджер.

– Ты имеешь в виду, что она старая и бесполезная, грязнокровка? Абсолютно с тобой согласен.

– Малфой! Почему ты пристаешь к Гермионе?

О, прекрасно. Ему не хватало только Самодовольного Мальчика Который Выжил и его верного подпевалы Уизли Веснушатого Чуда В Перьях.

Грейнджер оглянулась и просто просияла.

– Гарри, Рон! Как мило, что вы присоединились к нам!

– Нам? – эхом повторил Подлизли.

– К Грейнджер и голосам в ее голове, – надменно пояснил Драко. Он, наконец то, вспомнил о своем тосте, который уже давно стал холодным как камень. – Лично я собирался поесть, но один взгляд на вас стимулирует мой рвотный рефлекс...

– А один взгляд на тебя стимулирует мой специально для тебя припасенный рефлекс Хорошенько Надавать По Твоей Бесцветной Морде, – прорычал Уизли.

– Во-первых, я ничего такого не делал, Подлизли, во-вторых, хотел бы я посмотреть, как ты набьешь мне морду, в третьих, что ты имеешь в виду, называя мое лицо «бесцветным»?

Драко встал, прикидывая свои шансы. Он смог бы сам справится с Уизли-Подлизли, но вот внагрузку с Поттером, да еще... Хм м м...

– Просто забудь, Рон, – сказала Гермиона. – Ты не должен тратить время на слизеринских нарциссов.

– Что?

– Причем здесь мать Малфоя?

Драко закатил глаза и просто ушел из Большого зала. Неудивительно, что при таких друзьях Грейнджер иногда отчаянно нуждалась хотя бы в минутной интеллектуальной беседе…

Он брел обратно в подземелья Слизерина, задаваясь вопросом, готовы ли Крэбб и Гойл к очередной проверке их разумности – умения дышать через нос.

Драко подумал, что на Зельеварении сможет отдохнуть после более чем напряжного завтрака.

Драко должен был бы вспомнить закон Мерфи****, самого великого и самого неудачливого ирландского волшебника своего времени. (Непьющий ирландец чрезвычайно опасен. Он может начать думать. И тогда он может захватить весь мир).

Сидя за последней партой, Малфой бездельничал, задаваясь вопросом, что бы такое попоротивнее кинуть в Лонгботтома. Драко разрывался между слизняками и свежеснятой шкурой бумсланга, когда Снейп вошел в класс.
Драко нравился Снейп. Действительно нравился. Этот человек был странноватым, он был хорошим учителем и при этом был заодно со слизеринцами, против – о, против всего остального мира. Драко сказал бы, что у Снейпа всего два недостатка.

Во-первых, явное пренебрежение личной гигиеной, во-вторых, судя по вечному недовольству, перманентный предменструальный синдром (если этот термин вообще можно применить к мужчине).

Хотя и трудно было разглядеть сквозь грязные волосы, но Драко был готов поставить сотню галлеонов на то, что в глазах Снейпа всегда горел неприятный подозрительный огонек.

Он явно был способен убить кого угодно. Он был одержимым. Он был беспощадным человеком, выполняющим миссию смерти.

– Я хочу поддержать сотрудничество и дружеские отношения между факультетами.

Драко с трудом моргнул. Если ему это не показалось, конечно.

– Поэтому я пришел к выводу, что каждый студент должен работать над Многосущным Зельем вместе с напарником с другого факультета.

Снейп откинулся на спинку стула, слушая протестующее гудение потрясенных учеников с таким видом, словно это был Моцарт в лучшем исполнении.

К этому времени Драко уже вспомнил про Мерфи, а также и про свой извечный пессимизм как отношение к окружающей действительности. Он ждал, что же будет дальше.

– Поттер и Булстроуд.

Гарри Поттер выглядел несколько напуганным, глядя на Миллисенту. Та облизала свои толстые губы.

Теперь Поттер выглядел по настоящему, панически испуганным.

Драко не смог сдержать улыбку. Безумная тайная страсть Миллисенты к Поттеру стала достоянием общественности еще на пятом курсе и, по мнению Драко, эта любовь у Булстроуд никак не могла возникнуть по отношению к более приятному человеку. Чтобы Миллисента нашла себе другую пару… нет, это было бы слишком, слишком жестоким по отношению к тому человеку. Поттер для нее в самый раз. Любовь к Поттеру была просто идеальной, даже слишком, слишком идеальной.

Хихиканье разнеслось по классу, когда Миллисента зазывающе захлопала ресницами. Поттер выглядел так, словно он хотел срочно куда-нибудь спрятаться.

Даже Уизли и Грейнджер с трудом сдерживали смех.

Драко посмотрел на Гермиону, которая судорожно запихивала рукав мантии себе в рот, и подумал:

«Я выберу ее. Она единственная из всего Гриффиндора обладает хоть какими-то умственными способностями, и это будет настоящим ударом для нее, что уже само по себе будет весело, к тому же, мы не закончили наш разговор о Нумерологии...»

– Крэбб и Лонгботтом.

– Сэр, вы пытаетесь так разбить класс на пары, чтобы мы узнали обо всех тайных влечениях друг друга? – растягивая слова, произнес Драко.

Блэйз Забини упал со своего стула, хохоча как ненормальный. Глаза Снейпа опасно сузились.

– Вполне возможно, Малфой, вы, например, работаете вместе с Уизли.

Рон Уизли стал таким бледным, что веснушки на его лице загорелись словно флуоресцентные лампы. Драко почувствовал отвращение, но... Ха, ужас Уизли был настолько комичен, что Малфой предположил, будто тот втайне действительно хотел этого. Ну, немного, совсем чуть чуть.

Но Малфой никогда не позволил бы ставить себя в пару с Уизли другому учителю – кому-то, кроме Снейпа.

– И как это вы только узнали наш маленький секрет? – спросил Драко, дурачась, в то время как Уизли, судя по всему, отходил от сердечного приступа. – Мы думали, что ведем себя очень осторожно.

– Гойл и Грейнджер.

– Аллитерация*****, – сказал Драко. – Как это мило.

Он кинул мрачный взгляд в сторону Уизли, все еще парализованного гневом.

– Я не собираюсь идти к тебе, зайчик мой, – огрызнулся Рон.

– Просто сиди на своем месте и старайся не думать ни о чем разрушительном, глядя на мое зелье, а то мысли, знаешь ли, материальны, – приказал Драко тем особенным малфоевским тоном, который заставлял рабов отчаянно желать повиноваться ему, врагов – отчаянно желать удрать от него, а девушек... ну, просто отчаянно желать его.

Кажется, этот тон заставил Уизли отчаянно желать врезать ему по морде.

– Это наше зелье, – сквозь зубы выдал Рон.

– Это моя идеальная оценка, которая оставит желать лучшего, если ты начнешь вмешиваться и все испортишь, впрочем, думается такова уж твоя судьба – все портить. Ты вытянул несчастливый билетик в этой жизненной лотерее, – Драко открыто глумился над Роном. – Садись! Если ты, конечно, уверен, что умеешь сидеть.

– Не сяду!

– Представляю вам семейство Уизли, дамы и господа, – мозгов меньше, чем галлеонов, а это уже кое о чем говорит.

– Ах, так? Отлично, у меня тоже есть, что сказать тебе, Малфой...

– Рон, заткнись!

– Эй, – растягивая слова, протянул Драко в адрес влезшей в разговор Грейнджер. – Это была моя реплика.

Девушка стояла перед ними, перегораживающими ей путь к шкафчику с ингредиентами. Ее глаза зло сверкали.

– Он того не стоит, – продолжила Гермиона.

– OK, полностью согласен, – насмешливо перебил ее Драко, хотя Грейнджер обращалась к Рону.

Девушка перегнулась через парту, протянула руку и коснулась ярких волос Уизли, строго и напряженно глядя ему в глаза – к вящему изумлению Драко, от этого прикосновения ее не стошнило.

– Малфой же полный идиот, он так не только к тебе относится, а вообще ко всем. Мы должны смириться с этим, так уж его воспитали, а он, в свою очередь, слишком туп и вообще слишком противен, чтобы подвергнуть сомнению то, что впитал с молоком матери. И поэтому Малфой не стоит ни твоего времени, ни твоего гнева.

– Эй! Я здесь, грязнокровка.

Карие глаза Грейнджер даже не сверкнули в его сторону.

– Он не стоит даже того, чтобы его замечать.

– Жалко, что пару лет назад ты так не думала, – крикнул Драко после того, как Гермиона вернулась к своему столу. – Это спасло бы меня от сильной пощечины.

Грейнджер даже не обернулась. Уизли сел на стул с самодовольным выражением на лице.

– Валяй, порть зелье, Малфой, – сказал он.

– Вообще-то, так уж получилось, что я хорошо разбираюсь в Зельеварении, Подлизли. А вот ты, похоже, ни разу за всю жизнь не сварил зелье удачно, ну, разве что это...

Неожиданно самодовольный вид Уизли еще больше стал раздражать Драко. Он почти испытал облегчение, когда Рон начал хмуриться, пока Малфой устанавливал котел.

– Эй, я хочу задать тебе один вопрос.

– Нет нет, мое «нет» на твое предложение ужина при свечах – ответ окончательный, Уизли.

– Я знаю, что это генетически невозможно, но, может, ты попытаешься быть не такой задницей, а? Что, Салазар побери, вы делали с Гермионой этим утром?

– Предавались безумной страстной любви в ее комнате. Мы, Малфои, – многоталантливое семейство, все успеваем сделать.

Вид безмолвной ярости на лице Уизли был достаточно высокой наградой за те усилия, что пришлось приложить при разработке новой модели отвратительного поведения, которую Драко только что придумал и опробовал на Роне.

– Мы говорили о школе, Придурковатый Простачок Подлизли.

Бессмысленный расфокусированный взгляд Уизли напомнил Драко о Крэббе и Гойле.

– О школе?

– Да. Школа – это такое огроменное здание, в котором мы все учимся, и некоторые из нас действительно умеют колдовать после ее окончания. Подумай как нибудь над этим, придурок, если ты раньше об этом не знал.

– Ты говорил с Гермионой о школе?

– О Нумерологии. Помнишь, это тот самый предмет, для которого у тебя не хватает мозгов.

– Лучше тебе больше никогда этого не делать.

– Что, Нумерологию не делать? Слушай, даже если я брошу этот предмет, мои оценки все равно будут настолько же выше твоих, насколько положение моей семьи выше вашего.

– Да не Нумерологию! Оставь Гермиону в покое! Никогда больше не разговаривай с ней! – прорычал Уизли. – И даже не думай издеваться над ней.

– О-о-о-о-о-о-о, Ронни влюблен? О-о-о-о-о-о, неужели, как это мило. Ты стесняешь рассказать ей об этом? Скажи, Уизли, что получится если скрестить ласку****** и бобра?

Уизли стал пунцовым – интересное сочетание с его растрепанными ярко рыжими волосами... Он выглядел так, словно готов был убить.

– Помните, каждый из вас в конце урока должен выпить Многосущное Зелье с частичкой вашего напарника, – сказал Снейп.

Теперь казалось, что Уизли умрет от отвращения.

– Я лучше убью себя.

– Забери и меня с собой, – пробормотал Драко. – Но, по крайне мере, ты перестал краснеть, словно робкая школьница. О нет, подождите-ка, неужели ты снова начал краснеть?

– Отвали, Малфой!

Драко с Роном были слишком заняты ссорой, чтобы заметить, что кое-кто проскользнул мимо их стола.

– Дай ка мне клок этого отвратительного клоунского парика, который ты называешь волосами, Уизли, – скомандовал Драко. – Я уже положил несколько своих волос в твою мензурку.

– Стой, я только что решил, что лучше получу неуд, чем стану тобой – бледным хорькообразным альбиносом.

– Давай Уизли, пей, ты же знаешь, что всегда хотел быть богатым, красивым, очаровательным и... ну, короче, мной.

– Ты не сможешь очаровать даже бородавчатую жабу, Малфой...

Драко сделал выпад рукой в сторону Рона, и когда тот дернулся в сторону, Малфой вырвал у него несколько волосков, на что он и рассчитывал.

– Полегче, ты!

Драко уставился на разъяренное лицо Рона, задаваясь вопросом, врежет ли ему этот кретин, и не глядя бросил волоски в мензурку.

В пылу пререканий ни один из них не заметил, что волоски не попали в мензурку, упав мимо. Ни один из них не заметил фигуру, скользнувшую мимо их стола и бросившую что-то в мензурку Драко. Ни один из них вообще ничего не заметил.

Драко зажмурился и одним глотком выпил зелье.

***

– Я чрезвычайно разочарован! – цедил сквозь зубы Снейп. – Хотя, – сказал он, глумясь над Лонгботтомом, – в случае с некоторыми учениками я вовсе не удивлен. Я раздал колдографии с ясными инструкциями, как варить это зелье, но ни один из вас не смог выполнить все правильно! Разве что одна мисс Грейнджер справилась с заданием, превратившись в Гойла. Что же касается вас, мистер Малфой, я могу только предположить, что мистер Уизли отвлекал вас от вашей задачи.

– Вы правы, сэр, – спокойно согласился Драко. – Он отвлек меня своим повышенным и совершенно нежелательным вниманием к моей персоне.

– Десять очков с Гриффиндора, – огрызнулся Снейп.

Драко потянулся и лениво зевнул, чувствуя, как по телу распространяется приятное тепло от сознания того, что он был редкостным злобным ублюдком. Ах, как хорошо у него это получалось…

Он смотрел, как Грейнджер, вновь ставшая собой, и Уизли посылают ему взгляды а-ля Авада Кедавра, и подмигнул им. Уизли выглядел так, словно сейчас его от гнева хватит апоплексический удар, а Грейнджер смотрела на него с презрительной ухмылкой.

Поттер все еще казался слишком потрясенным шаловливым тисканьем Миллисенты, чтобы обратить внимание на перекрестную дуэль взглядов.

Драко был настолько занят рассматриванием лица Поттера, на котором застыло выражение испуга, грозящего не сойти с него всю оставшуюся жизнь, что не сразу заметил, что плохо себя чувствует.

«Думаю, что следует заглянуть в комнату приятного запаха до Ухода за Магическими Существами... Уф, целых две пары подряд в обществе гриффиндорцев – не удивительно, что меня тошнит...»

– Ты в порядке? – прохрюкал Крэбб, кладя руку ему на плечо, в то время как Снейп внушал им всем, что они идиоты, неудачники, сквибы и позор всего волшебного рода, что все, на что они способны – это стать помощниками Филча, если он их еще примет, и что больше они никогда, никогда, никогда не должны даже тень бросать на двери его подземелий (другими словами, он был сдержан как обычно).

Драко состроил гримасу, его лицо приняло то самое свирепое выражение, которое дало почву слухам, будто в Малфоях текла кровь вампиров.

Которые, конечно же, были неправдой.

Возможно.

– Нет, и тем лучше для тебя, любителя задавать глупые вопросы, Крэбб, – огрызнулся Драко, отбрасывая кувалдоподобную руку Винсента властным движением, а потом зашагал прочь, умудрившись по дороге злобно пихнуть всех троих членов Золотого Трио.

– Ой ой ой, неужели маленькому бедненькому Малфойчику плохо? – начал издеваться Уизли. – Попроси Снейпа уложить тебя в постельку и подоткнуть тебе одеялко.

– Я не по тем делам, Уизли. В отличие от тебя.

Драко зашагал прочь, до него все еще доносился голос Грейнджер:

– Гарри, что случилось? Ты выглядишь таким... потрясенным...

К счастью, Миллисента воспользовалась своим шансом и как следует оттискала Поттера, благодаря чему тот теперь проведет остаток своих дней в больнице Св. Мунго, что-то невнятно бормоча. Так ему и надо.

Стараясь не сложиться пополам от боли, Драко, бросился в мужской туалет со всей скоростью, на которую был способен.

Тупица Уизли, как, во имя Мерлина, ему удалось настолько испортить зелье? Или это Грейнджер еще утром как-то умудрилась отравить его кофе? О, предательский энергетический напиток!

Он ввалился в туалет, распахнув дверь, и растянулся на полу.

Боль просто ослепляла. Она пульсировала холодными серебряными волнами в желудке, его щека приклеилась к холодными плиткам пола, потому что на ней выступил пот, кровь, текущая из прокушенной губы, испачкала его одежду. Драко вздрагивал и пытался сжаться в комочек, чтобы стать меньше, связать все ниточки боли в один узел и...

Казалось, он действительно становился меньше...

Его одежда словно стала слишком жаркой и слишком тяжелой, грубая черная мантия царапала нежную кожу, отчего он пищал, его одежда казалась...

Слишком большой.

Подождите-ка. Пищал???

Малфои не пищат.

И в этот момент одежда будто поглотила его.

Гора черной одежды заваливала его, душила его, затягивала его словно в болото, а зуд по всему телу становился все сильнее, словно...

Словно у него росла шерсть.

Снова.

Драко помнил каково это – иметь шерсть.

Только не еще один инцидент подобный тому, что произошел с проклятым профессором Хмури два года назад, пожалуйста, пожалуйста, нет...

– Нет!!! – отчаянно выкрикнул Драко.

Он услышал только писк.

Малфой поспешно выбрался из-под одежды, охваченный одним единственным отчаянным желанием – убежать, убраться отсюда, пока кто-то не начал подбрасывать его от пола до потолка, как тогда. Его охватило дикое желание отомстить тому члену Золотого Трио, который решил, что сотворить с ним нечто подобное будет забавно...

А потом появилась пара ботинок, мчащаяся на него.

Ты не сможешь перегнать человека, Драко. Так будь пронырливым. Будь слизеринцем.

Драко замер, застыв от ужаса. Нет, это не просто фигура речи, он на самом деле замер, словно враз окаменев.

Когда к нему потянулась большущая рука, он укусил ее так сильно, что кровь брызнула струей.

А потом он бежал, бежал, бежал, остановившись только для того, чтобы поблагодарить Мерлина за то, что дверь в туалет осталась открытой, он бежал по внезапно ставшему огромным коридору, задаваясь вопросом, что же ему делать дальше…

И вдруг он врезался в другую пару ботинок и был подхвачен другой огромной рукой.

В этих ногах было что-то необычное. Даже в этом масштабе они были слишком уж габаритные...

– О, смотрите, ребята! Какая симпатичная крыска!

Первой мыслью Драко было: «Симпатичная КТО

И вторая мысль: «О нет. Только не Уизли».

Он был маленьким беспомощным грызуном в руках гриффиндорцев.
________________________________________________________

* Драко из-за созвучности путает жокеев и Джеки Кэннеди Онассис – жену Джона Кэннеди (35-й президент США (1917 1963). (здесь и далее примечания второго переводчика)
** строчка из стихотворения "Two Loves" Альфреда Дугласа, любовника Оскара Уайлда. Кому интересно само стихотворение, читать тут (на инглише): http://www.law.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/wilde/poemsofdouglas.htm
***психологический термин – это часть личности, сформированная в детстве. Цитата: «Несмотря на то, что все мы давно взрослые, в каждом из нас живет свой «внутренний ребенок». Этот ребенок, это маленькое существо внутри нас – наше творческое начало, фантазии, воображение, все то, что делает нас поистине творческими и свободными личностями в этом взрослом и серьезном мире. Но не каждый из нас может услышать голос своего «внутреннего ребенка», не каждый способен почувствовать его желания и увидеть его возможности». (Н. Высоцкая) Для более подробной информации читаем Берна и Юнга))), кому не лень.
**** Принцип, состоящий в том, что если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается. В русском разговорном языке это явление получило название «закон бутерброда», «закон подлости» и т.д. Подробнее тут: http://vorchun.boom.ru/murphy/index.htm
***** от лат. ad — к, при, со и littera — буква; собуквие) — древнейший стилистический прием усиления выразительности художественной речи, в особенности стиха, повторами согласных звуков. Аллитерация встречается в народной поэзии и в литературе всех народов мира.
****** Фамилия «Weasly» похожа на слово «weasel» – «ласка».



Пушок – Волшебный Дра... Э-э-э... Крысенок


Люди, в предисловии я забыла добавить нечто оччччень важное, но кое-кто из читателей мне напомнил)), за что ему большое спасибо.

В авторском фике пол Блейза сначала женский, но ближе к концу фика отчего-то несколько раз меняется на мужской))), видимо, по недосмотру автора)). В общем, я решила во всём фике сделать Блейза парнем :))), чтобы было канонно)). Уж не обессудьте, тем более, что на общий смысл фика это не влияет)).

Глава 2.

Пушок – Волшебный Дра... Э-э-э... Крысенок.


– Положи меня обратно на пол сейчас же, Уизли, ты полный, полный кретин, – хватал ртом воздух Драко. – Я нахожусь в ужасной опасности!

На огромном и от этого не менее уродливом чем обычно лице Узли появилось выражение, которое... почему-то напомнило Драко лицо дикаря Хагрида – идиота, который не мог даже прочитать в учебнике статью под названием – «Животные, которых безопасно изучать на уроке».

«О нет», – подумал Малфой. – «Именно так тот псих смотрел на своих драгоценных Соплохвостов».

– Ну разве он не лапочка? – проворковал Уизли.

– Уизли, отпусти меня сейчас же, у меня нет времени, чтобы иметь дело с твоей внезапно проснувшейся зоофилией!

Рон потряс Драко в воздухе, заставляя того страдать от морской болезни. Лохмы Грейнджер и растрепанные волосы Поттера теперь тоже попали в поле его зрения.

– Поставь меня обратно! – выл Драко. – Я не хочу играть в крысиный квиддич. Я тебе не бита, чтобы размахивать мной в воздухе. Я нашлю на тебя страшное проклятье Малфоев, Уизли! Трепещи в своей дырявой подержанной мантии, потому что скоро ты-ы-ы – о-о-о-о-ох, меня сейчас стошнит...

Похоже, все эти страшные угрозы не сделали Уизли более сдержанным и ничуть не напугали его.

Голос Поттера заставил Драко почувствовать тошноту еще сильнее.

– Это… э-э-э… симпатичная крыса, Рон, но я думаю, что он хочет, чтобы ты его отпустил. Он вырывается. Он может быть диким.

– Он может быть заразным, – добавила Грейнджер.

– Сама ты заразная, Грейнджер, – огрызнулся Драко.

– Нет, я ему нравлюсь, – высказался Рон в свою защиту, прижимая Драко к груди. – Он не пытался укусить меня.

– Думаешь, я хочу умереть, отравившись твоей кровью? Поставь меня на пол, ты, заблуждающийся психопат!

Три гриффиндорца стояли кружком, находясь в блаженном неведении относительно гневных тирад Драко.

– Я думаю, что ты должен отпустить его, прежде чем мы пойдем на Уход за Магическими Существами, – посоветовала Грейнджер своим излюбленным начальственным тоном.

– И вообще, вспомни, что случилось с твоей последней крысой, – сказал Поттер чуть тише.

Рон все еще укачивал Драко.

– Гарри, не будь параноиком. Это всего лишь маленький крысенок. Он даже еще не совсем взрослый. Ты хоть раз в жизни видел что-то более симпатичное и беззащитное?

– Ты ответишь за это, Уизли! – крикнул Драко во все горло.

– Ну и... что? – спросил Гарри. – Ты собираешься оставить его?

– Сначала я покажу его Косолапусу, – сказал Рон, занимая оборонительную позицию.

– Это так нежно ты называешь свою жирную мать, а, Уизли?

Рон ласково гладил Драко, который серьезно рассматривал вариант с укусом.

Грейнджер выглядела обеспокоенно.

– Мы опоздаем... Давайте обсудим это после занятия...

В итоге Драко обнаружил себя кувыркающимся в чертовых огромных лапищах Уизли, пока три мушкетера, отравляющие его жизнь в течение шести лет, бежали на занятия к безумному Хагриду.

Где были безумные животные.

Безумные, свирепые животные.

Челюсти, способные раздробить крысиные кости в один присест.

Будь ты проклят, Мерфи!

***

– Я… э-э-э… ну того, этого… хочу сказать, что, э-э-э… это прекрасная крысиная особь, – гудел Хагрид, держа Драко перед своим ужасным обросшим лицом.

– У меня на сегодня хватает приключений, ты грязный полувеликан, – фыркнул Драко в своей самой что ни на есть малфоевской манере. – Отпусти меня.

– Я просто проверю, мальчик это или девочка, – продолжал Хагрид.

– Простите, что-о-о?! Прости, но ты не... Ой! Нет! Перестань! Неужели непонятно, что я полноценный мужчина? Эй, эй – это очень интимно...

– Маленький, как его... мальчик, – удовлетворенно объявил Хагрид, возвращая Драко обратно Уизли.

– Что ты имеешь в виду, говоря «маленький»? – потребовал ответа Драко, возмущаясь.

– Спасибо, Хагрид, – улыбнулся Уизли.

– Спасибо? О да, оскорбление, сексуальное надругательство...

– Я хочу оставить его, – продолжал Уизли.

– Да ну? Ха-ха, ты и этот чурбан великан можете держать свои желания при себе!

– Не вижу в этом никакой… э-э-э… проблемы. Он выглядит вполне здоровым. И… э-э-э… того… чистым.

– Дементор возьми, да я принимаю ванну чаще, чем любой из вас!

Лицо Уизли сравнялось по цвету с волосами.

– Правда? Отлично. И я думаю, что я ему нравлюсь. Как мне его назвать? Ваши предложения.

– Ну... надо подумать... Он мне кого-то напоминает, – сказал Хагрид. – Эта его маленькая мордочка...

– Драко, – молил Мерлина Драко. – Драко Малфой! Ну давай, вспомни, твой самый «любимый» студент. Я напоминаю тебе Драко Малфоя!

– Ту милую трехголовую собачку, которая была у меня лет пять назад, – наконец заключил Хагрид.

– ТЫ ИДИОТ!

– Ты гений, Хагрид! – Уизли снова совершенно тупо уставился на Драко. – Ты знаешь, он действительно похож на Пушка.

– ПУШОК?!?!?!

О, вся его последующая жизнь в крысиной шкуре накрылась медным тазом.

– Итак, класс! – выкрикнул Хагрид. – Сейчас мы будем изучать эти милых саблезубых бабочек, знаете у некоторых особей размах крыльев достиг полутора метров...

Под всеобщий стон Хагрид повернулся к Уизли.

– Может, тебе лучше взять своего питомца и поиграть с ним в сторонке? Ты ведь не хочешь, чтобы его съели, а?

– Что ты имеешь в виду под «игрой»? – огрызнулся Драко, ворча все то время, пока Рон уходил, унося его прочь.

***

Драко не удалось осуществить ни один из хитроумных планов о побеге по одной маленькой причине – Уизли был ростом под метр восемьдесят, а его огромные ладони были подобны печным заслонкам.

Уизли отнес Драко в гриффиндорскую башню. Сейчас у него было «окно» в расписании, и Рон, казалось, испытывал жуткое нетерпение похвастаться своим новым питомцем.

Драко все больше и больше убеждался, что умер и попал в ад.

С другой стороны, Малфой был уверен, что даже в аду должны были быть люди поприятнее гриффиндорцев.

– Он самый восхитительный крысенок, которого я когда-либо видела, – ворковала Лаванда Браун.

– Мне действительно очень жаль, что твой ирландский дружок Шеймас Финниган не удовлетворяет тебя, Браун, но убери свои грязные гриффиндорские лапы от меня сейчас же!

– Посмотрите на него, мурлыкала Парвати Патил. – Держу пари, что он понимает каждое наше слово. Правда, мой холесенький?

– Мое имя – Малфой!

Лицо Уизли сияло от гордости. Он все время отбирал Драко у девочек, чтобы в очередной раз почесать ему за ушком.

– У него такая красивая шерсть, – продолжала Лаванда. –Такая необычная, она почти платиновая.

– Не напоминает вам ничьи волосы? – крикнул Драко. – Идиоты! Придурки! Проклятые, многоразпроклятые гриффиндорцы!

– Мы уже привязались друг к другу, – сказал им Рон с гордостью.

– Привязались? Ты похитил меня!

– Что вы делаете? – внезапно взвизгнула Лаванда.

На мгновение Драко подумал, что кто-то наконец его услышал.

Затем он понял, что это Поттер и Грейнджер вошли в гостиную. Грейнджер несла кота.

Если бы шерсть Драко уже не была платиновой, он бы точно поседел в это мгновение.

«Мерлин», – подумал Драко. – «Сейчас я умру. Но я же слишком молод и чертовски привлекателен, чтобы умереть!»

Хватка Уизли стала более напряженной.

– Только чтобы удостовериться, Рон, – сказал Мальчик- Который-Скармливал-Своих-Однокурсников-Представителям-Кошачьих.

И, несмотря на то, что Драко все это время отчаянно вырывался из его рук, Уизли поднес крысенка к самой морде Косолапуса.

– Я убью тебя, Уизли! – свирепо ревел Драко. – Я доложу о тебе в Гринпис! Я наябедничаю отцу! Я укушу тебя очень-очень сильно, вот увидишь!

Это было несправедливо. Он любил котов. Он даже кормил этого и гладил несколько раз, когда видел его в школе. Драко не делал бы этого, знай он, чей это кот.

Малфой не делал бы этого, знай он, что этот кот однажды съест его!

Кот прищурился, глядя на него.

– Есть здесь другие животные, которые на самом деле являются животными? – спросил он.

Драко чуть не задохнулся от удивления.

– Ты знаешь, кто я?

– Конечно. Ты тот милый мальчик, который кормит меня рыбьими головами и раздражает мою хозяйку – Драко Малфой. Сегодня ты выглядишь более крысоподобно, чем обычно.

– Ты можешь мне помочь?

О, прекрасно. Вот он – образец истинно малфоевского достоинства – просить о помощи домашних животных.

– Как я могу? Я всего лишь кот. Конечно, я постараюсь сделать все возможное, как я делал для Сириуса, но, если ты не возражаешь – я как раз флиртовал с Миссис Норрис. Вот это киска…

Косолапус спрыгнул с колен Грейнджер и отправился по своим делам.

«Сириус?» – удивился Драко. – «Сириус Блэк? Преступник?»

Конечно же! Это он превратил меня в крысу, и сейчас он явится убивать Поттера. Ему не удалось сделать это раньше, и сейчас он предпримет вторую попытку…

Это плохо...

– Видите? – торжествующе сказал Уизли. – Он просто миленький, славненький, маленький крысеночек.

О, пожалуйста, отвали.

Грейнджер наклонилась вперед, и ее волосы окутали Драко, чуть не задушив его.

– Осторожнее!

Ее волосы пахло... весьма приятно... Жалко, что ее шампунь не распрямлял волосы.

– Ты мешаешь подаче кислорода, тупая грязнокровка, я сейчас задохнусь.

Гермиона улыбнулась. Ее улыбка оказалась очаровательной.

– Он жутко симпатичный, – сказала девушка.

– О, нет, только не ты... Неужели ни у одного из вас, гриффиндорцев, нет никакого… О, ладно. Глупый вопрос.

Грейнджер начала гладить его.

– Мадам, впрочем, мадемуазель, не распускайте ваши ручки. Грабли убери, кому сказано? Я настаиваю – эй! По шерсти, а не против!..

Грейнджер продолжала гладить его. По крайней мере, ее руки были нежнее, чем у Лаванды.

Гермиона подсела к Уизли, Поттер присоединился к ним, усевшись рядом на стул. Драко был жутко благодарен, что тот не предпринимает никаких попыток погладить его.

– Эй, а можно мне подержать Пушка? – попросила Грейнджер.

Уизли просиял от гордости.

– Я знал, что он тебе понравится. Конечно, ты интересуешься всеми, кто хоть капельку симпатичный, – поддразнивал ее Рон.

– В миллион сто тысячный раз говорю – нет! – отрезала Грейнджер.

– В миллион сто тысяч первый раз говорю – да! – многозначительно промурлыкал Уизли, старательно прокашляв «Ло-кха-кха-рт!»

– О нет, Грейнджер, – сказал Драко. – Только не старый тупоголовый сердцеед Локхарт. И ты туда же. А я-то думал, что ты и правда умная!..

– Мне было двенадцать! – с негодованием выкрикнула Грейнджер. – И я вовсе не гонюсь за привлекательной внешностью. Иначе я бы поселилась в палатке у дверей в гостиную Слизерина с плакатом у входа: «Драко Малфой, я лю- у-у-у-у-ублю-у-у-у-у-у-у тебя!»

Она небрежно рассмеялась, оба гриффиндорца одновременно застыли от ужаса.

– Что? – в унисон переспросили потрясенные Уизли, Поттер и Драко.

Конечно, Драко никто не услышал.

Грейнджер выглядела слегка удивленной.

– О, да бросьте вы, ребята. Я не увлекаюсь хорьками, если вы из-за этого выглядите настолько сбитыми с толку.

– Увлекаешься... – казалось, Уизли бессмыслено повторяет ее слова, у него словно с головой плохо стало от одной только мысли об этом.

– Уизли, может, тебе это покажется странным, но не все разделяют твое отвращение ко мне, кстати говоря, как бы дико это ни звучало, именно я сейчас сижу у тебя на коленях.

– Гермиона, я думаю, что этот хрипящий звук, который издает Рон, означает, что он только сейчас осознал, что кто-то может считать Малфоя хоть сколько-нибудь привлекательным, – сбивчиво добавил Поттер. – Я уверен, что ты говорила не о себе.

– Эй, меня все считают привлекательным!

– Рон, Гарри. Эта личность губительнее яда тентакулы. Он противный, надменный мешок дерьма. Я бы хотела увидеть, как из него делают жаркое. Но если быть до конца объективным, вы должны признать, что он привлекателен.

– В точку! О, и все остальное тоже верно.

Все по-прежнему были абсолютно глухи по отношению к Драко.

– Ты не можешь говорить это на полном серьезе, Гермиона, – слабо возразил Поттер.

Булькающий звук, который вновь издал Рон, по звучанию немного походил на «крысиная рожа».

– Хорошо, это действительно довольно точное определение, – вынужден был признать Драко.

Грейнджер вздохнула:

– Парвати! Лаванда!

Девочки подошли с другого конца гриффиндорской гостиной и вновь начали крутиться вокруг Драко.

– Драко Малфой, – сказала Грейнджер.

Лаванда изобразила, что у нее кружится голова:

– Где?

– Перестань теребить мои уши, Уизли. Это становится интересным.

– Что ты думаешь о нем? В физическом смысле.

Парвати и Лаванда явно и не думали ни о каком другом смысле.

– Он великолепен, – вздохнула Парвати. – Я имею в виду, начиная с пятого курса, – не то чтобы он был плох до того, но теперь, когда он немного подрос...

– И еще эти мускулы, – добавила Лаванда. Она стрельнула в Поттера взглядом, который ясно говорил о том, что у Финнигана появился соперник. – У всех ловцов такое сексуальное, худощавое, но в то же время мускулистое тело.

Поттер покраснел.

– Возвращайся ко мне, – стал подговаривать ее Драко, хотя Парвати явно не нуждалась в том, чтобы ее подталкивали:

– Эти серебристо-серые глаза, видящие тебя насквозь...

– Эти белокурые волосы... – вмешалась Лаванда.

– Эти высокие скулы, – сказала Парвати.

– Это лицо, – добавила Лаванда.

– Это тело.

– Я слышала, что в нем есть кровь вейлы.

– Держу пари, что кровь вейлы в нем действительно есть.

- Эй, поаккуратнее! Хорошо знать, что у тебя есть фан-клуб, но вы так усиленно пускаете слюни, что недолго в них и утонуть, а ведь я очень маленькая крыса…

– Он получил шестьдесят три поющие валентинки в прошлом году. Надеюсь, что моя ему понравилась.

– Я очень внимательно наблюдаю за ним во время квиддичных матчей, – добавила Парвати огорченно, – но он всегда одевает брюки под квиддичную форму. А ведь многие игроки из волшебных семей так не делают.

– Cейчас все носят брюки, – уверенно высказалась Лаванда.

Лицо Поттера сделалось кирпичного цвета.

Драко поклялся Мерлину, что если он когда-нибудь выберется из этой переделки, он срочно предупредит каждого члена своей команды по поводу формы.

– Как-то я видела его без рубашки, – по-девчачьи смущаясь, призналась Парвати.

– ЧТО? – завизжали Драко и Уизли вместе.

Грейнджер выглядела шокированной.

– Спасибо, этого достаточно. Не нужно вдаваться в излишние подробности.

– Но при всем при этом он злобный слизеринец, – торопливо добавила Парвати. – Слизеринцы, бэ-э-э-э-э...

– Фу-у-у-у-у-у, слизеринцы, – быстро согласилась с ней Лаванда. – Долой слизеринцев. Кстати, кое-что не по теме, Парвати, можно тебя на минутку?

И Парвати с Лавандой быстренько удалились, хихикая.

– Хм, это было... познавательно, – сказал Драко.

– Хм, это было... отвратительно, – сказал Поттер.

– Теперь вы понимаете, о чем я говорю? – спросила Грейнджер. – Хотя, я не стала бы так категорично высказываться. Он ужасный человек, и ни одна уважающая себя девушка не захочет связываться с ним. Но факт остается фактом: Малфой намного красивее, чем он того заслуживает, и Драко хорошо знает об этом.

– Слушай, я имею доступ к зеркалам, знаешь ли. Как я мог упустить такое?

Драко сделал в уме пометку на будущее, чтобы понаблюдать за гриффиндорцами. Он встречался с несколькими девушками из Рейвенкло, но держался подальше от учениц Хаффлпаффа и Гриффиндора из принципа. Но если девчонки так этого жаждут...

А затем Малфой вспомнил, что в данный момент он является крысой, и близкие отношения у него могут быть разве что с куском сыра.

О-о-о-о, потрясающе…

Драко перелез украдкой через руки Уизли, стараясь не привлекать к себе внимания, и направился к чернильнице и листу пергамента, которые находились на небольшом журнальном столике рядом с софой.

Уизли, казалось, был в шоке, и поэтому ничего не заметил.

Драко обмакнул одну лапу в чернила и начал писать:

«Я – ДР..».

Уизли не глядя схватил Драко и сунул обратно к себе на колени.

– Меня не волнует, что ты говоришь, – сказал Рон. – Малфой – полное дерьмо и выглядит соответствующе. Ведь ты согласен со мной, а, Пушок? Ты мой славненький мальчик…

– Иди и поцелуй флоббер-червя, Уизли, – бросил Драко. – И отпусти меня! Я хочу... А-а-а-а… Что ты делаешь, Уизли? Никакого касания интимных мест!

«Моя жизнь кончена», – думал Драко. – «Я крыса, я нравлюсь гриффиндорцам, я не вижу выхода из этой ситуации, и Рональд Уизли, кажется, собирается пощекотать мой живот».

Ниже падать некуда.

– Ну все, базары кончились, – сказал им всем Уизли. – Я иду наверх готовиться ко сну. Сегодня я хочу лечь пораньше. Пошли, Пушок.

Эй, а я где буду, пока ты переодеваешься, готовясь ко сну?!

Теперь Драко осознал, что можно пасть еще ниже, еще как можно.

***

Драко не видел никакой причины, по которой Уизли мог бы не захотеть взять свою крысу на тренировку по квиддичу, например.

Этот садист-гриффиндорец может запросто угробить его.

Драко, как капитан команды, имел собственную раздевалку. И собственную комнату. И мог позволить себе побыть наедине с собой и имел возможность избегать противных, случайных взглядов на Крэбба и Гойла во всей их, явно не мытой, красе.

А сейчас...

Гриффиндорцы. Голые гриффиндорцы.

Даже и не женские особи.

Не то чтобы он стал смотреть, будь они девушками...

Ну, много не смотел бы, наверное…

– О, вот это ничего себе, Уизли!.. Маленькие розовые слоники?

Драко с достоинством развернулся и в ту же секунду свалился со скамьи с... куда как меньшим достоинством.

– Поттер! О, прекрасно! Теперь я слепой! Слепой и травмированный! Даже мой отец не будет в состоянии оплатить счета за лечение после ТАКОЙ травмы!

Он покрутился вокруг своей оси.

Финниган.

Томас.

Если бы Лонгботтом тоже был в квиддичной команде, Драко точно совершил бы самоубийство.

– Во имя Мерлина, вы же гриффиндорцы! Что – у всех розовые слоники?

***

– Не могла бы ты присмотреть за Пушком, пока я буду тренироваться? – жалобно попросил Рон Гермиону.

Для Драко сплошным удовольствием было видеть, что Грейнджер смотрит на своего рыжего дружка так, словно тот слабоумный.

– Я хотел взять его с собой и посадить на метлу, – признался Уизли, – но Гарри сказал, что Пушок может упасть...

– Я тронут вниманием и сообразительностью Поттера.

– Но я знаю, что он будешь скучать по своему папочке, правда, Пушистик?

– Ты сходишь с сума, – холодно сообщил ему Драко. – И ты, конечно же, не мой отец. Он гораздо бога... – тьфу, мой Мерлин, Уизли что ты делаешь?

Рон смотрел на Малфоя, его лицо снова приняло отвратительное, дурацкое выражение, при этом его голова медленно склонялась к Драко.

– Подожди. Нет. Мы можем найти другой выход из создавшегося положения. Я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь. Нет. Стой. Сексуальное домогательство! Насилуют!

Грейнджер протянула руку и выхватила Драко.

– Рон, даже и не думай целовать свою крысу на прощание. У него могут быть блохи.

– Как ты посмела! Ты – грязная плебейка! Я моюсь каждый день! Я сияю чистотой и меня очень даже можно целовать!

Только потом Драко сообразил, что он только что сказал.

– Ну, если подумать, то это Рон мог бы одарить меня блохами.

«И это то, на что теперь будет похожа моя жизнь?» – думал он. – «Моя жизнь будет даже короче жизни Поттера, я навсегда останусь покрытым шерстью, буду жить в гриффиндорской башне и отбиваться от притязаний Уизли?»

Нет, это будет cлишком ужасно. Так не может продолжаться.

Охваченный отчаянием, Драко рванул к старой школьной сумке Грейнджер, к чернилам и пергаменту, которые лежали рядом с ней.

Он опрокинул чернильницу – не время для аккуратности, это же вопрос жизни и смерти! – сунул всю лапку в растекающуюся лужу чернил и начал писать:

«Я ДРА..».

– Рон! – позвала друга Грейнджер. – Твой крысенок делает что-то странное!

О нет, Уизли вернулся, как возвращается к владельцу фальшивая монета, хотя, вероятно, у их семьи в Гринготтсе и таких-то не было.

Вспышка ярко-алого, и Драко снова во власти Уизли.

– Ты понимаешь, что это значит? – проревел Уизли в состоянии жуткого волнения. – Моя крыса...

– Драко Малфой! – кричал ему Драко. – Малфой! Малфой! Малфой!

– Волшебная! – выдал Рон, сияя. – Разве это ни здорово?

Драко вырвался и снова принялся писать в отчаянии.

«ТЫ РЫЖИЙ ПРИДУРОК, Я...»

– Эй, вы все! – кричал Уизли. – У меня волшебная крыса!

– Да ерунда все это, – высказался Поттер, опирающийся на спинку сиденья Грейнджер, с подозрением глядя на Драко.

Драко почувствовал себя лучше, услышав хоть что-то разумное за этот сумасшедший день.

Земля станет плоской, морские воды обратятся кровью, но Поттер и я будем всегда ненавидеть друг друга.

– Эй! – крикнул он. – По крайней мере, ты не маленький и жалкий, и тебе не приходится жить среди гриффиндорцев, ты не покрыт шерстью и... о, подожди-ка, обожди…

По крайней мере, у Драко не было шрама.

***

Новость о том, что крыса Рональда Уизли волшебная, распространилась по школе со скоростью лесного пожара.

То есть, Уизли всего-навсего шепнул об этом Парвати, по большому секрету, естественно, но не прошло и часа, как об этом узнала вся школа.

И внезапно все коридоры заполнились людьми, они теснили Гарри Поттера, отталкивали его и отшвыривали в сторону, чтобы посмотреть на Рона Уизли и его Удивительного Пушка.

– Руки прочь, хаффлпаффцы, – рявкнул Драко. – Ну-ка не давать волю рукам! Да не лапайте вы меня, идиоты! Ты придурок, Уизли, они ведь сейчас меня уронят! Говорю тебе, если они пришли в такое волнение из-за какой-то несчастной крысы – они представляют собой жалкое зрелище, их жизнь пустая и... стойте-ка, мы ведь говорим о хаффлпаффцах, да? А, ладно, проехали.

Каждый раз, когда кто-то просил подержать Драко, на губах гордого собой Уизли расцветала слабоумная улыбка, но как только кто-то брал его крысу в руки, Рон наблюдал за ними как ястреб-невротик, у которого выхватили добычу из-под самого клюва. Он даже умудрился предотвратить падение Пушка из неуклюжих рук Лонгботтома, что заставило Драко прийти к утешительному выводу, что Уизли обладает бОльшим умственным потенциалом, чем Малфой считал раньше.

Вся эта крысиная популярность привела к тому, что Уизли постоянно опаздывал на уроки, но зато теперь был повод посмеяться над ним.

Рон несся сломя голову на Травологию, как вдруг врезался в стену.

Это были Крэбб и Гойл.

Похоже, что слизеринцы тоже заинтересовались волшебной крысой.

Драко задался отчаянным вопросом, может ли этот интерес нанести ему какой-то вред, но пришел к неутешительному выводу, что люди, которых годами учили причинять боль, вряд ли могут быть безобидными.

– О, Уизли, – пропищал Гойл фальцетом. – Можем мы поиграть с твоей крыской?

Гойл имел в два раза больше мозговых клеток, чем Крэбб. Хотя, два – это дважды один, по сути-то.

Крэбб же просто хрюкал.

«Чудесно», – подумал Драко. – «Я буду затискан до смерти собственными подхалимами. Какая жестокая ирония судьбы».

– Нет, – сказал Уизли.

Он что, с ума сошел? Ну, вообще-то, он был высоким и не хлипкого сложения, но Крэбб и Гойл могли покрошить его в капусту.

Что они и собирались делать, судя по всему.

«И меня за компанию», – осознал вдруг Драко, чувствуя, как его накрывают волны холодного страха.

Холодный страх перешел в безотчетную панику, как только Крэбб ударил Уизли по лицу.

– Нет! – кричал Драко. – За избиение людей вас поймают и исключат, идиоты! Неужели я ничему вас не научил! Кроме того, это...

...неправильно.

..я!

Нет-нет, предпоследняя мысль не моя, вычеркните ее.

Уизли упал, Драко выскочил из его рук и понесся прочь, юркнув между ног Крэбба и Гойла, прямо к...

Другой паре ног, скрывающейся за углом.

Эй, я знаю эти ноги! Они были в туалете, когда я превратился в крысу!

Это значит, что...

О Мерлин, что мне делать? Со всей дури врезаться головой в большой палец его ноги? Представляю себе завтрашние заголовки в «Пророке»: Волшебная крыса получает сотрясение мозга, врезавшись в ботинок врага…

Страшновато.

Драко дождался, пока к нему потянулась рука, и затем сделал то, что поклялся больше никогда-никогда не делать.

Он укусил эту руку.

Блюэ-э-э-э, какая гадость, на вкус как пластик и маггловские артефакты. О, нужно срочно сделать глоток Волшебного Ротопрополаскивателя!

А потом Драко бежал, бежал, бежал по пустым коридорам, пока не почувствовал, как чья-то рука подхватила его и подняла к…

Встревоженному лицу. Копна темных волос.

– Пушок? – удивилась Грейнджер.

Сейчас он был готов расцеловать ее.

Если бы у него были губы...

Он открыл было рот, чтобы оскорбить ее, обвинить в своем нынешнем положении, нажаловаться на то, что его чуть не убили бывшие приятели, короче – поднять себе настроение. А вместо этого выдал...

– Иди и помоги Рону!

Эта исключительно самоотверженная речь Драко имела отрицательный результат, потому что Грейнджер не поняла ни слова из того, что он сказал.

– А где Рон? – спросила девушка с любопытством. – ОК, давай найдем его.

Она выглядела так, словно собиралась опустить его на пол.

Она упомянула Рона, как только он поду...

– Да, опусти меня на пол, – мысленно приказал Драко. – Я знаю, где Рон.

И она действительно отпустила его! И Гермиона бежала за ним, когда Пушок вел ее за собой, хотя можно было бы предположить, что Грейнджер просто боится упустить бесценную крысу Рона.

Они обнаружили Рона почти без сознания, Крэбб и Гойл по прежнему пинали его.

– Стойте! – крикнул Драко, в его голосе звенели приказные малфоевские нотки.

Крэбб и Гойл колебались всего одно мгновение, словно бы настороженно прислушиваясь к какому-то шуму на грани ультразвука.

Грейнджер выкрикнула:

– Петрификус Тоталус!

А потом рухнула на колени рядом с Роном.

– О, Рон... как получилось, что... почему... Почему ты не использовал против них волшебную палочку?

– О, перестань, Герм. Когда парни начинают махать кулаками, только сопляк вытащит волшебную палочку, – с трудом проговорил Рон разбитыми губами.

– И что? – раздраженно высказался Драко. – Тот, кто играет грязно, выживает, впоследствии же просто лжет о том, как именно он выиграл бой.

Это было девизом Малфоев, наряду с «Пришел, Увидел, Услужил» и «Во имя Темного Лорда ХХХ (вставьте-сюда-соответсвующее-имя)».

– Ты глупый придурок, Уизли, – добавил он.

– Я позову мадам Помфри, – крикнула Грейнджер, собираясь убежать за медсестрой. – Хорошо они тебя отметелили…

И в этот момент лежащий на земле, окровавленный Рон спросил:

– С Пушком все в порядке?

Грейнджер раздраженно вздохнула:

– Да, Пушок в порядке. Это Пушок привел меня сюда.

Лицо Рона расплылось в улыбке.

– Разве он не классный?

***

Грейнджер, которая теперь всегда находила время приласкать Драко с того самого дня, когда он фактически спас Рона, добровольно вызвалась заботиться о нем, пока Рон пребывал в больничном крыле. Мадам Помфри запретила приносить Пушка Рону, к обоюдному возмущению Рона и Драко, она сказала, что крысы – это антисанитария.

– Заботься о нем, – с тревогой сказал Рон. – Пушок любит, чтобы его гладили.

– Да не люблю я, Салазар тебя побери, Уизли.

– Ему нужно внимание.

– А тебе нужна подружка.

Грейнджер пообещала заботиться о Пушке и унесла его в гриффиндорскую спальню девочек, где – сюрприз, сюрприз – она принялась за домашнюю работу. Сразу же после того, как активировала какой-то маггловский артефакт, который немедленно обратился к Драко.

– Веришь ли ты в любовь с первого взгляда?

– А как же! В первый раз я посмотрелся в зеркало еще в раннем возрасте и... влюбился окончательно и бесповоротно, – ответил Драко.

– Да, я уверен, что с кем-то это случается постоянно...

Это была... музыка. Некий жанр маггловской... музыки.

Но она отличалась от обычной волшебной музыки, была более...

Веселой. Заводной. Зажигательной.

Это была легкомысленная привязчивая мелодия. Драко хотелось немного потанцевать, он вообще был неплохим танцором... в отличие от Мальчика-У-Которого-Обе-Ноги-Левые.

Хм, пока Грейнджер не смотрит...

Драко встал на задние лапки и начал танцевать ча-ча-ча, частично пытаясь удержать равновесие, частично пытаясь привыкнуть и смириться со странными неровными движениями крысы.

«Да, я выйду сухим из воды с помощью друзей,
О да, мне хорошо лишь благодаря друзьям...»*

Драко попал в ритм, и у него стало неплохо получаться.

И в этот момент он, ни о чем не подозревая, открыл свои крысиные глазки и увидел Гермиону, Парвати и Лаванду изумлено уставившихся на него.

Во все глаза.

Дементор подери.

– О, какой милашка, – пропищала Лаванда. – Гермиона, заставь его делать это снова!

– Никто не в силах заставить Малфоя сделать что-то против его воли, дамочка, – холодно сообщил ей Драко.

У него было собственное достоинство, как-никак. Возможно, его и застали отплясывающим под звуки маггловской музыки, но у него все еще оставалось чувство собственного достоинства...

А разве нет?

– Станцуй нам, Пушок, – уговаривала его Парвати.

А ведь отец говорил ему, что настанет тот день, когда девчонки будут умолять его... Только почему-то он забыл упомянуть, что для этого Драко придется стать крысой...

– Я не стану этого делать!

Грейнджер смотрела на него с улыбкой.

– Знаете, – сказала она, – Пушок – настоящее сокровище.

Но, с другой стороны, Драко всегда был немножечко эксгибиционистом. И, если уж девчонки собирались вокруг него кружком, умоляя потрясти сексуальной попкой, он задаст им жару, чтобы им было о чем рассказать внукам в старости.

И Драко снова встал на задние лапки.

В то время, как девочки визжали от восхищения (Ха! Его отец как-то сказал, что сомневается, что это когда-нибудь произойдет, и вот, пожалуйста, нате вам – это оказалось так легко!), Драко думал о Роне.

Уизли.

Рон.

Он постоянно думал о Роне с тех пор, как тот упал на землю под ударами Крэбба и Гойла. Уизли был проклятым дураком, слишком гриффиндористым, чтобы защищаться с помощью волшебства, разрешившим этим двум придуркам избить себя. Но это было...

Честно.

Драко не был большим поклонником честности, просто по отношению к нему так никто никогда не поступал. Но, кажется, это было не такое уж и плохое качество.

Кроме того, теперь он был должником этого глупого простофили. Да, Уизли был беден, и волосы у него были ужасными, и вдобавок у него была какая-то странная мания по отношению к грызунам, но при всем при этом Рон был не таким уж и плохим парнем...

Как только Драко вновь станет самим собой, именем Салазара, он заставит Крэбба и Гойла заплатить за свою выходку.

Хотя нет, хуже. Именем Малфоя.

«Так или иначе», – подумал Драко, вскидывая голову в танце, – «я тратил слишком много времени, доставая Уизли. Надо было выбрать Поттера и издеваться над ним. Если уделять ему внимание круглосуточно, он попадет в больницу Св. Мунго аккурат к Новому году!»

Ха-ха-ха-ха-ха...

«Ты злой гений, Драко», – сказал он сам себе, красиво вытанцовывая под звуки песни «Я верю в ангелов»**.
_______________________________________________

* полный текст песни the Beatles, перепетой Joe Cocker и bon Jovi: "With A Little Help From My Friends" http://www.allsongs.ru/accords.php?groupe=2160&song=214116

** полный текст песни: Heather Nova "I Believe In Angels" http://www.lyricscafe.com/n/nova_heather/043.htm



Все подростки мужского пола – настоящие животные


Глава 3

Все подростки мужского пола – настоящие животные

Это не взаправду
Это не взаправду
Это не взаправду
Это происходит не на самом деле
Ты жизнью клянешься, что это
Ты жизнью клянешься, что это
Ты жизнью клянешься...*

С тех пор, как Гермиона – э-э-э, Грейнджер – взяла его под свою опеку, Драко столкнулся с совершенно новой проблемой - переодевание.

«Я не буду смотреть», – заявлял он себе гордо.

Это ниже моего малфоевского достоинства. Мы можем насиловать, грабить, убивать и обманывать, но мы никогда не подглядываем. Да Малфои отродясь в пип-шоу участия не принимали!

Ну, не считая дядюшку Эзелфрайда, но о нем не принято говорить в обществе.

И уж тем более мы не глазеем на голых гриффиндорок.


Нижнее белье Парвати Патил плавно пролетело над Пушком, чуть не задев его по голове.

Это что – стриптиз? Почему соблазн так велик, что жалкая крыса, которой я стал, не может ему сопротивляться? Грязные, развратные гриффиндорки. Это просто непристойно... Да их просто надо изолировать от приличного общества!

О-о-о-о-о, соблазнять так крысу – да это же самая настоящая зоофилия! Это против всех законов Мерлина и человека!

Ну, для дядюшки Эзелфрайда, конечно, законы не писаны, но повторяю – никто и никогда не упоминает о нем в приличном обществе.


Разве не могли они оставить его в гостиной после Обучения Полетам? Но нет, они просто обязаны были взять своего драгоценного Пушка с собой в раздевалку...

Будьте вы прокляты, чары моей непреодолимой малфоевской привлекательности! Если бы только бабушка не была вейлой...

– Упс, с меня соскользнуло полотенце, – хихикнула Парвати.

«Я буду сильным», – убеждал себя Драко, словно читая бесконечную мантру. – «Я буду сильным...»

– Кто-нибудь видел мой топ? – спросила Грейнджер.

Да провались оно все к дементорам, мне надоело быть сильным, я смотрю. Я сейчас ка-а-а-а-ак посмотрю...

Драко развернулся на сто восемьдесят градусов и уперся взглядом в Рона Уизли.

– Ух!..

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – завизжала дюжина девочек-гриффиндорок.

– Э-э-э-э, – протянул Рон Уизли-Хогвартский-Казанова и мучительно покраснел. – Я... Мне очень жаль... я не хотел... простите меня. Гермиона, Парвати...

Гермиона прижимала к груди свою спортивную сумку, Парвати мертвой хваткой вцепилась в полотенце.

– Меня только что выпустили из больничного крыла, я... хотел увидеть Пушка...

«Мерлин свидетель», – с удивлением подумал Драко. – «А ведь он не врет!»

Да он же гей! Столько голых девчонок вокруг, а он внимания не обращает, ему крыса нужна... Хм, хорошо бы гей, а то еще хуже – зоофил.

– Забирай свою крысу и уходи! – визжала Парвати.

Рон неуклюже подошел к Драко и сграбастал его со скамьи. Драко был разъярен, что такое классное шоу с раздеванием, организованное специально для него, было прервано. Но, с другой стороны, он был тронут вниманием этого придурка, который, не успев выйти из больничного крыла, побежал искать его, поэтому он вырывался не особенно сильно.

Гермиона чуть выпятила нижнюю губу.

– Между прочим, он любит смотреть «Слабое Звено», – высказала она Рону. – Но у тебя нет телевизора...

Драко открыл для себя телевизор сразу же после радио и был просто очарован.

«Дементор подери», – подумал он. – «Я же пропущу все свои сериалы..».

– ДА УЙДЕШЬ ТЫ НАКОНЕЦ ИЛИ НЕТ?! – возмущенно кричали остальные девушки.

Драко не был уверен, но ему показалось, что как только Рон понес его прочь, Грейнджер послала воздушный поцелуй. Крысе, не Уизли.

***

– Неудобно вышло, да? – спросил Пушка все еще красный от смущения Рон.

– Ты самый большой идиот, которого я когда-либо видел, – вынес свой вердикт Драко. – Это были голые телки. Было забавно пялиться на них. Серьезно, если ты не перестанешь быть таким робким... Давай прикинем, что мы имеем: заурядная внешность, денег нет, жалкая личная жизнь, включающая одно свидание с Падмой Патил, несколько свиданий с Грейнджер и бессмысленное глазение на Делакур. Никто за тобой не бегает.

– Рон! Рон, стой, подожди!

– О-о-о, кажется, я поспешил с выводами.

Рона Уизли догоняла красотка-семикурсница из Рейвенкло, Главная-Староста-Девушек-Как-Же-Мы-На-Самом-Деле-Хотели-Чтобы-Именно-Она-Стала-Нашей-Старостой, «очаровашка» (или «потасканная куколка») Чо Чанг.

Драко не принадлежал к поклонникам миниатюрных девушек, но он хорошо знал ее репутацию по множеству фотографий, тайком передававшихся из рук в руки большинством слизеринских парней. Это была девушка, чьей последней несчастной любовью стал героически погибший хаффлпаффец, за которой жалким щенком бегал Поттер, вот уже в течение трех лет тщетно пытавшийся обратить на себя ее внимание.

Драко начал сомневаться в относительной справедливости своей оценки. Возможно, в Уизли было что-то такое, что он проглядел.

За рекордно короткое время уши Рона снова покраснели.

– Я... м-м-м... Чо!

– Да, именно так ее и зовут. Десять балов Гриффиндору за то, что ты умудрился выучить ее имя.

Чо Чанг смотрела на него сияющими глазищами и завлекающее улыбалась пухленькими губками.

К этому моменту Рон весь порозовел.

– Я хотела спросить, можно мне погладить у тебя...

– Ну же, девушка, договаривай! – оживился Драко.

– Крысенка? – закончила Чо.

– Э-э-э, да. Да, конечно, – пробормотал Рон. – Гм, его зовут э-э-э... Пушка. То есть Пушок, Пушок!

– Пушка? – повторил Драко убийственным тоном.

– Я знаю его имя, – сказала Чо, беря Драко и начиная поглаживать его. По мнению Драко, она была немного грубовата, и руки у нее были не такими нежными как у... – Все вокруг только и говорят о Роне Уизли и его удивительной крысе.

– Сыроезно? То есть – серьезно? – снова начал заикаться Рон.

– О да, ты настоящий сладкоречивый Салазар, – закатил глаза Драко.

Чо теперь шагала в ногу с Роном.

– Ну, и каково это – попасть в клуб самых обсуждаемых знаменитостей? – вздохнула она. – Не столь приятно, как это кажется со стороны, да?

– Я... м-м-м... Я думаю, тебе лучше спросить об этом у Гарри, – пробормотал Рон.

– О, во имя Мерлина, Уизли! Если целая стая вейл в пеньюарах заявится в твою комнату и будет танцевать на твоей кровати, спрашивая, могут ли они что-нибудь для тебя сделать, ты тоже ответишь: «Нет, но вы можете спросить у Гарри»?

– Скромно, скромно, – удивилась Чо, не отставая. – Нет, Гарри всегда был знаменит, я о другом... Когда все начинают внезапно пялиться на тебя... всем отчего-то кажется, что они хорошо тебя знают и вообще являются твоими лучшими друзьями – от этого немного не по себе, не так ли?

– Ну, у меня есть всего лишь необычная крыса, я-то сам совсем не при чем, – заметил Рон, наконец-то сумевший четко сформулировать мысль и произнести сложное предложение без запинки.

– Нет, ты не понял... – сказала Чо. – Не знаю почему, но я подумала, что ты меня поймешь... А ты знаешь, что меня уже два года никто не приглашал на свидание?

– Хренасе... – с трудом выговорил Рон, полностью теряя контроль над своим языком.

– Идиот! – взвыл Драко, но тщетно.

– Или все считают, что я предназначена Гарри Поттеру, или... – Чо пристально изучала свои ботинки. – Я просто... устала от этого. Я думала, что ты сможешь меня понять.

– Или ты подумала, что этот рыжий – такой-горячий-с-виду-парень – недотепа сможет дать тебе то, в чем ты давно нуждаешься?

– Я... Я понимаю, – поспешно заверил ее Рон.

Чо улыбнулась ему своей особенной великолепной-улыбкой-будущей-модели-Ведьмополитена.

– Я так рада, что мы поговорили.

– А он не так уж и много говорил, – ввернул Драко.

Чо позволила Драко мягко упасть в подставленные ковшиком ладони Рона. Свой разговор Чанг и Уизли закончили долгим взглядом друг другу в глаза.

– Э-э-э, Уизли, я, конечно, рад за тебя, пора уже начинать половую жизнь, но я не хотел бы быть раздавленным в порыве вашей безумной страсти... Помни о крысе ..

– Рональд Уизли! Чо Чанг!

Ну, кто еще это мог быть, как ни профессор МакЯУбежденнаяДевственница,ВсемЯсно?

Также известная под фамилией МакГонагалл...

Чо пошла красными пятнами и поспешно ретировалась. Рон выглядел несчастным и виноватым. Профессор МакЯОбожаюПортитьЛюдямУдовольствие выглядела шокированной.

Драко задался вопросом, действительно ли злобный ублюдок Мерфи до такой степени ненавидел абсолютно всех.

***

На следующий день Рон делился наболевшим с Драко.

– Заведи себе настоящего питомца, – советовал ему тот. – Заведи себе подружку. Заведи себе дневник, в конце-то концов. Только перестань доставать меня!

– Как я мог! – причитал Рон, стараясь делать это как можно тише. – Я хотел... э-э-э... нет, я не хотел делать ничего такого, правда! Гарри же мой лучший друг!

– Заведи нового лучшего друга, – порекомендовал ему Драко. – Чо выглядит намного лучше, чем Поттер. Плюс, это может быть твой единственный шанс.

Рон смотрел на Поттера и Гермиону, те с довольным видом играли во взрывающиеся шашки.

– Он любит Чо уже третий год! – пробормотал Рон, понизив тон.

– Это не твоя проблема. В конце концов, это его навязчивая идея, муха, раздутая им до размеров слона. Его, не твоя.

Драко не мог поверить всей этой гриффиндорской чепухе. Забудьте тот факт, что он был Драко Малфоем, и, хотя все буквы слова «мораль» (за исключением мягкого знака, но это сущие мелочи) можно было обнаружить в его имени-фамилии, само это слово не имело к нему ни малейшего отношения. Драко случайно узнал, что Уизли не был на свидании с самого лета перед началом пятого курса, когда у того с Грейнджер был чрезвычайно короткий роман.

Не то чтобы это Малфоя каким-то образом касалось, нет-нет, но было трудно забыть тот момент, когда Грейнджер вскочила со своего места в Большом зале во время завтрака и начала вопить при всех, что она не может больше встречаться с Роном, потому что он жутко ее ревнует, контролирует все ее действия, и что она больше не будет терпеть это.

Драко имел собственную тайную теорию, что она просто не могла больше смотреть на эти его рыжие клоунские патлы.

Не то чтобы ему было до этого дело.

Ничуть.

Да совершенно наплевать.

– И что же мне делать? – вопрошал Рон.

Парвати Патил вбежала в комнату.

– Профессор МакГонагалл хочет видеть всех пяти- и шестикурсников. Немедленно!

Ответ, казалось, был прост: умереть от стыда.

– О нет! – запаниковал Рон. – Что она собирается сказать?

***

Как оказалось – немного.

Профессор МакГонагалл, казалось, больше интересовалась своими туфлями, чем своими студентами.

– Я... – высказалась она. – Это что, очень... Прийти, рада, что вы смогли... Сказать о том, вы возможно... Хочу.

– Что-о-о? – прошептала Джина Уизли, сидевшая рядом с братом и взъерошивающая Пушку шерсть.

По крайней мере, Драко думал, что ее звали Джина. Ну, как-то так, в общем.

– Один инцидент заставил меня... э-э-э... подумать... – продолжала профессор МакГонагалл.

Кажется, этот же самый инцидент заставил Рона Уизли болезненно поежиться.

– И я подумала, что это было бы подходящей... Я... это... да. Снейп со профессор согласился мной.

Драко с удовольствием прикидывал, что же такого она предложила Снейпу, с чем он умудрился согласиться, причем сама МакГонагалл от этой мысли начала заикаться и путать слова. В голову ему пришла разве что брачная ночь, и внутренний взор Драко сразу же стыдливо затуманился.

– Э-э-э... это... кхм, – откашлялась профессор МакНесвязноГоворящая. – Ну, матери рассказывают истории об аистах и специально заколдованных грядках капусты. Но, м-м-м, удивительно то, что...

Хм, явная массовая мистификация среди гриффиндорцев.

– ...это неправда, – выдавила, наконец, профессор МакЛепет.

– О чем, дементор подери, она говорит? – шептал Рон Грейнджер, которая покачала головой.

Бедные невинные маленькие гриффиндорчики, абсолютно сбитые с толку...

Им повезло, что в их стройные ряды затесался Драко Малфой. Его голова работала чуть-чуть иначе.

– Секс! – выкрикнул он.

Этот крик, должно быть, подействовал на чье-то подсознание, совсем как тогда на Крэбба с Гойлом, потому что в этот момент кое-кто вскочил на ноги.

– Секс! – выкрикнул Мальчик-Который-Всегда-Выглядит-Идиотом-Перед-Остальными.

У Джины Уизли отвисла челюсть.

Профессор МакГонагалл покраснела словно школьница.

– Э-э-э... да, мистер Поттер. Вы правы. М-м-м, если вы не... садитесь.

– Неужели она серьезно думает, что мы ничего не знаем об этом? – шепнула Гермиона Рону, который трясся от беззвучного смеха.

– Ну, вы ведь являетесь гриффиндорцами, – заметил Драко. – Кстати говоря, для Лонгботтома, например, это на самом деле целое открытие...

Гермиона подняла руку.

– Профессор, следует ли нам записывать конспект? Это войдет в тест?

– Я... м-м-м... нет, – пробормотала профессор МакРастертаяВопросамиВПорошок.

Гермиона пустилась во все тяжкие:

– А будет практическая демонстрация?

Рон чуть не задохнулся от смеха и свалился со стула.

– Я хотела сказать... м-м-м... насчет защиты, – пробормотала профессор МакПритворявшаясяЧтоОнаНеСлышалаПоследнийВопросГермионы.

Рука Лонгботома взлетела вверх.

– Это как заклинание Ридиккулус, профессор?

– Скорее уж, как заклинание анти-Родителюс, – пробормотал Драко.

– Я, м-м-м... да, Невилл, но м-м-м... в несколько усовершенствованной форме... ну, не... – продолжала профессор МакЛепет, чью речь постоянно прерывали вопросы.

– Вы только что cказали «предохранитель»?

– Простите, я был в туалете и не застал начало лекции. «Колпачок», «Резинка», «Спираль» – это что, обсуждение конкурсов для праздничного вечера розыгрышей?

– Чтобы продемонстрировать нашу готовность защитить себя и свою партнершу когда придет время должны ли мы сейчас показать вам наши палочки?

Для Драко момент истины наступил тогда, когда Парвати Патил, которая до этого слушала в полуха, попросила продемонстрировать, как правильно вставлять спираль, и осведомилась, можно ли это сделать самой в домашних условиях, а заодно спросила, пробовала ли это сама МакГонагалл.

Рон лежал на полу, содрогаясь от смеха и дыша через раз. Поттер краснел всякий раз, когда Джина Уизли смотрела в его сторону.

Гермиона делала какие-то пометки.

– Эй, подождите-ка... – сказал Драко. – Профессор Снейп сейчас должен заниматься тем же самым...

Рон приподнялся на локте.

– Снейп, – пробормотал он. Его лицо расплылось в коварной улыбке. – Гарри, Снейп...

До Поттера сразу же дошло, о чем это он.

– Ну, мы же не можем.. – усмехнулся он.

– О да – вы можете, – сказал Драко. – Вы не только можете, вы просто обязаны!

И Гермиона, Рон и Гарри быстренько улизнули из кабинета.

Конечно же, Рон не забыл захватить Пушка с собой.

***

– Мантия-невидимка? – бормотал Драко, высовываясь из ее складок. – Я знал, я точно знал, что на третьем курсе видел не просто плавающие в воздухе головы! И я еще удивлялся, почему вас никогда не ловят. Вы не просто удачливые гриффиндорцы, которым всегда невероятно везет, на самом-то деле у вас есть мантия–невидимка...

Гермиона, Рон и Гарри уже с трудом умещались втроем под одной мантией. Драко задался праздным вопросом, достаточно ли хоть в одном из двух парней слизеринистости, чтобы воспользоваться моментом и...

Он в этом сомневался.

И правильно делал.

Гриффиндорцы резко остановились перед входом в слизеринскую гостиную, взволнованно перешептываясь о том, как же они собираются войти туда без пароля.

Как это типично для гриффиндорцев – никогда не продумывать все наперед.

– Ядовитый паслен**, – гадала Гермиона. – Да здравствует Темный Лорд. Салазар Слизерин.

Драко откашлялся.

– Хорошие предположения. Но вообще-то это «Блэйз Забини – «голубок». Но мы как раз собирались придумать что-нибудь действительно зловещее! – торопливо добавил он.

– Блэйз Забини – «голубок», – повторила Грейнджер автоматически.

Проход открылся.

– Вау, как это ты догадалась, Гермиона? Интересно, а он и вправду «голубок»? – заинтересованно спросил Гейрри Поттер.

Драко искренне бесило то, что его никто никогда не хвалил.

Они все тихонько пробрались внутрь и под чутким и молчаливым руководством Драко направились в Слизеринскую Залу Собраний.

Посреди Залы стоял Снейп, лицо кирпичного оттенка было умело скрыто длинными немытыми космами.

– Я не понимаю этого, профессор, – ныл Крэбб.

– Я думаю, что вы объясняете это неправильно, – печально вторил Гойл.

Поттеру пришлось поддержать Рона за плечо.

– Я знаю, что вы объясняете это неправильно, бормотал Блэйз Забини.

Миллисента Булстроуд подняла руку.

– Сэр?

– Да, мисс Булстроуд?

– А гриффиндорцы сейчас тоже изучают этo, да?

– Да, мисс Булстроуд, – голос Снейпа звучал утомленно.

– И Гарри Поттер тоже изучает это?

– Да, в третий раз да, мисс Булстроуд.

– О, – взгляд Миллисенты похотливо расфокусировался. – Вау-у-у-у-у...

Теперь уже Грейнджер пришлось поддержать за плечо Поттера, который, казалось, сейчас рухнет в обморок от ужаса.

– Так или иначе, – сказал Снейп раздраженно, – если у кого-либо есть вопросы НЕ касающиеся Гарри Поттера ... или Драко Малфоя, что подразумевает вас, мистер Гойл...

Фу-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

– Да, мистер Забини?

– А могут они включать Гарри Поттера и Драко Малфоя?

Бэ-э-э-э-э-э-э-э-э...

– Конечно же нет!

– Давайте-ка уже пойдем, а? – настаивал Драко. – Я пришел сюда для того, чтобы насмехаться и глумиться, а не для того, чтобы получить психологическую травму...

– Сэр, а вот если бы у вас была жаба, то...

– Я полагаю – это незаконно, мистер Нотт. Да, даже в Швеции! Хоть кто-нибудь на моем факультете интересуется нормальными здоровыми отношениями?

– Сэр?

– Да, мисс Паркинсон?

– А что вы делаете после этой лекции?

Рон издал какой-то шипящий звук, с трудом затыкая рот ладонями. Поттеру и Грейнджер пришлось увести его прочь, поддерживая под руки.

***

На следующий день все вернулось на круги своя.

По крайней мере, так было запланировано...

Едва профессор МакГонагалл подошла к своему столу, как Драко решил воспользоваться своими необычными способностями влияния на чужой разум.

– Э-э-э-э-э-эй, МакГонагалл... – позвал он.

– Откройте учебник на странице 32, – сказала профессор сухо.

– МакГонагалл, ты помнишь, о чем разговаривала с этими детишками вчера вечером?

МакГонагалл слегка порозовела.

– Они тоже помнят об этом...

– Мисс Грейнджер, откройте окно, пожалуйста...

– Они все думают об этом! Они не могут перестать думать об этом! Они все пялятся на тебя!

– На что это вы уставились, Лонгботтом? О, извините, простите...

– Особенно юноши, – неумолимо продолжал Драко. – Знаешь, эти мальчишки – озабоченные, беспокойные, себе на уме, непредсказуемые маленькие существа... ты подожгла фитиль, и теперь секс-бомбы начнут взрываться по всей школе... Парням нельзя доверять. Ты хоть представляешь, о чем думают подростки? Хотя, наверное, ты точно знаешь, о чем именно они думают после вчерашней лекции...

МакГонагалл бросила возмущенный взгляд на искренне сбитого с толку Шеймаса Финнегана.

– Они – маленькие порочные сексуальные маньяки!

– Сексуальные маньяки... – лепетала профессор, вытирая выступивший на лбу пот.

– Извините, профессор, что вы сказали? – переспросил Рон.

– Они услышали тебя... – бубнил Драко. – Ха-ха-ха-ха! Они все услышали тебя. Все подростки мужского пола – настоящие животные!

И профессор МакГонагалл позорно ретировалась. Все прекрасно провели внезапно образовавшееся «окно», которое было потрачено, главным образом, на восхищение Пушком.

Драко нежился на руках у Грейнджер.

– По крайней мере, некоторые из нас действительно животные, – хмыкнул он.

________________________________________________
* Понятия не имею, стихи это или песня, и откуда это взято. Единственное, что выдал Яху – ссыль на чей-то блог. http://spacedog26.blogspot.com/2006/02/this-is-not-real-this-this-is-not.html
**Родовое название некоторых трав, кустарников и полукустарников (напр., картофеля, помидоров, табака), образующих особое семейство. Некоторые представители ядовиты (белена).


Талисман Гриффиндора


Глава 4

Талисман Гриффиндора


Это случилось во время завтрака, когда Рон пытался напоить Драко эспрессо, стараясь сделать это так, чтобы Гермиона не заметила.

– О, Рон! – вздохнула она. – На твоем месте я бы не делала этого. Я не уверена, что это полезно для Пушка.

Однажды Драко в отчаянии совершил набег на чашку Гермионы, вылизав кофейную гущу, а Рон стал невольным свидетелем этой сцены. И теперь Гермиона решила жизнь положить на то, чтобы воспрепятствовать Рону потратить последний кнат на удовлетворение кофейной страсти своего питомца.

– Молчи, глупая женщина, – приказал Драко, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не залезть в чашку целиком. – Что ты можешь знать об этом? Мне это нравится. Это улучшает мое самочувствие.

М-м-м-м-м, кофе. Напиток жизни.

– Я хочу немного молока, – приказал он властным тоном.

Рон неловко приподнял коробку с молоком, и тут Драко-таки упал в свой эспрессо.

На пакете был... он сам. В буквальном смысле он сам.

Высокий и платиново-белокурый, на строгой официальной фотографии он был в черной мантии, с волшебной палочкой, небрежно сжатой тонкими пальцами. Голова была гордо откинута назад, а на лице застыло то самое презрительное выражение, из-за которого, по мнению Драко, он выглядел просто сногсшибательно.

Ну, ничего нового он о себе не узнал.

Рон посмотрел на фотографию с таким мечтательным выражением лица, что Драко возмутился, хотя и прекрасно его понимал.

– Малфой все еще числится пропавшим, – сказал Уизли. Выглядел Рон при этом так, будто ему еле-еле удается скрыть ликование.

Гермиона глянула на фотографию.

– А разве он не отдыхает в одном из малфоевских поместий? Я так и думала...

– Не-а, – расплывшееся в улыбке лицо Рона буквально лоснилось от счастья. – Дамблдор связался с отцом Малфоя, и тот сказал, что Драко возможно сбежал в одно из семейных поместий. Представляешь, Люциус даже не потрудился проверить! Помяните мое слово, если бы не Снейп, который со скоростью света метался в поисках Драко по всем этим поместьям, никто бы так и не узнал, что Малфой пропал. Его так и не объявили бы в розыск.

Гермиона сморщила носик.

– Ты хочешь сказать, что он просто взял и исчез? Просто исчез? Но ведь прошло уже почти три недели!

– Лучшие три недели в моей жизни, – блаженно вздохнул Рон.

– Но с ним могло случиться что-то ужасное!

– Гермиона, не давай мне повод на это надеяться. Если он в итоге найдется, разочарование погубит меня.

Гермиона вздохнула, но, к величайшему возмущению Драко, она вовсе не казалась сильно обеспокоенной его возможно трагической судьбой.

«Вообще-то, почему, собственно говоря, она должна беспокоиться обо мне?» – подумал он. – «Ведь даже отец..».

«Он очень занят», – успокоил себя Драко. – «Он всегда занят. К тому же – это с магглами и сбродом типа Уизли надо постоянно нянчиться, я-то не такой, я могу сам о себе позаботиться, ведь я же Малфой! К тому же, отец дарит мне подарки, не так ли? Значит, ему не наплевать на меня».

Любовь – плохая замена материальных благ. Правило 328 Кодекса Поведения Малфоев.

«И ему не безразлична моя судьба. Он заставляет меня присоединиться к Молодой Гвардии Волдеморта и... ну, и все такое. Это с лихвой компенсирует тот факт, что оба они такие хладнокровные и настолько заняты собой, что и не заметят, если я вдруг упаду замертво прямо при них».

О-о-о-о-о-оххх, дементор подери, о-о-о-о-о-оххх...

– Эй, Пушистик, – суетился Рон. – Твоя великолепная шерсть вся заляпана кофе. Пойдем-ка, помоем тебя, нам надо принять ванну.

Драко чуть не свалился в чашку с кофе второй раз.

– Ты не посмеешь купать меня, Рон! Нет! Я это серьезно! Убери прочь от меня свои грязные лапы!

Гермиона доедала яичницу, с бессердечным спокойствием наблюдая, как Рон беспощадно сгребает Драко со стола, грубо и страстно тиская его.

Сброд вроде Уизли...

Драко отчего-то моргнул.

Пока Рон уносил Пушка из Большого зала, Драко немного развеселился, наблюдая, как Лаванда и Парвати, только что слопавшие по тарелке питательных хлопьев с молоком и по несколько тостов, хорошо вымоченных в молоке, а также выпившие по чашке молока, теперь затеяли самую настоящую женскую драку за право обладания его фотографией с пустой молочной коробки.

Он подозревал, что завладев снимком, каждая из них собиралась наклеить его на дверцу своего шкафчика в раздевалке.

***

Рон нес мокрого и злого Драко обратно в Большой зал, замотав его в свою рубашку, когда врезался в Чо Чанг.

– Првздрвдобрдн, – сказал Рон, хотя вовсе не так должен был начать этот разговор, тщательно отрепетированный с помощью Драко, который, без особого желания изображал Чо.

Чанг широко улыбнулась, словно Уизли продемонстрировал верх остроумия.

– Рон! Ты именно тот мальчик, которого я хотела видеть!

– Ха, мальчик! Неудивительно, что Рейвенкло постоянно продувает в квиддич, – гневно комментировал Драко себе под нос. – Их ловцу определенно нужны очки. Мальчик...

Рон откинул несколько рыжих прядок с лица, отчаянно пытаясь выглядеть спокойным, и неаккуратно ткнул себя пальцем в глаз.

– Ухххх!..

Драко закатил глаза.

– Я... просто хотела спросить, ты не проводишь меня на урок? – деликатно поинтересовалась Чо, слегка порозовев.

– Что, дорогу забыла? – сладким голоском поинтересовался Драко. – А еще говорят, что в Рейвенкло учатся одни умники...

– Я... э-э-э... конечно. К какому кабинету тебя проводить? – осведомился Рон.

– Если так пойдет и дальше, этих двоих тормозов придется метлой подгонять, – продолжал комментировать Драко в свое удовольствие.

Чо вложила свою маленькую ручку в широкую ладонь Рона. Девушка так взмахнула своим длинными черными ресницами, что Рон чуть не упал в обморок.

– Я тебе покажу, – сказала она.

– Полегче, девонька, – строго вставил Драко. – Коридор – не место для стриптиза. Покажет она...

– М-м-м, я... я... чудесно, – ответил Рон. Постепенно красные пятна смущения исчезли с его лица. – Я... подожди-ка. Гарри.

– Эй, это не ее имя, – сообщил ему Драко.

– Чо, он мой лучший друг.

– Извинишься за это потом, – взвыл Драко. – Нет. Ты этого не сделаешь. Я тебе не позволю. Ты хоть понимаешь, что это, возможно, твой единственный шанс, а потом ты мог бы... тьфу, ты мог бы раскаиваться и посыпать голову пеплом уже потом, заканчивая свои одинокие дни в холостяцкой комнатушке, рядом с крысой, которая была твоим единственным другом! И все это было бы очень забавно, если бы этой крысой не был я!

– Я должен... – начал Рон, выглядел он несчастным, но решительным.

– Поцелуй ее, – приказал Драко.

Рон напрягся, его уши внезапно вспыхнули алым. Он замолчал и уставился на Чо.

Драко пришел в восторг:

– Ты будешь крутить с ней любовь или нет? Чмокни девчонку. Продемонстрируй ей любительскую тонзиллэктомию*. Зацепи ее. Забросай ее изысканными комплиментами, заключи ее в свои объятья, потискай ее и скажи: «Ты создана для меня, дементор побери!» Поцелуй ее взасос! ...Хех, ну, это все будут косвенные намеки на твои истинные намерения.

Рон наклонился к Чо, выглядел он так, словно считал все это не очень хорошей идеей, будто Чо вот-вот закричит на весь коридор и ударит его по лицу... но в то же время было видно, что он действительно этого хочет.

Чо немного покраснела и тоже подалась вперед.

Рон колебался.

– Да поцелуй же ты ее наконец!

И Рон сделал это. Сначала последовало короткое неловкое молчание, а затем Рон обнял миниатюрную темноволосую девушку и притянул ее к себе.

Наступило долгое красноречивое молчание.

– ...не могу дышать... совсем раздавили, – пропищал тоненький голосок, который так никто и не услышал. – ...я сейчас сдохну от недостатка кислорода, дементор возьми, Уизли, ты эгоистичный придурок...

Рука Чо скользнула Рону на шею.

– ...хотя, конечно, с тобой явно случится то же самое... –добавил Драко.

Рон судорожно вдохнул, и Чо стала целовать его подбородок.

– Дразнится, – отметил Драко – знаток поцелуев.

Затем Чо плавно перешла к шее.

– Ах, опытная кокетка!

В это время последовал очередной страстный поцелуй.

– ...раздавлен в крысиную лепешку... – Драко отчаянно пытался сделать хоть один вдох. – ...и даже в таком виде я симпатичный... Все, все дети, хватит, довольно, время идти на урок, нельзя его пропускать, очаровательные Волшебные Существа Хагрида не будут ждать вас весь день. Проклятые соплохвосты будут скучать по вам.

Драко принялся молить Мерлина о том, чтобы хоть что-то прервало этих двоих.

Первый (и единственный) закон О`Тула** – Мерфи был оптимистом...

Гарри Поттер, Мальчик-Который-К-Сожалению-Выжил, вышел из-за угла.

– Рон, ты будешь...

– Салазар тебя побери, О`Тул! – яростно буркнул Драко себе под нос.

Поттер встал как вкопанный и вытаращился на обнимающуюся парочку. Чо и Рон отскочили друг от друга. Все стояли уставившись друг на друга.

– Что б меня опустили... это было действительно невовремя, – бодро заметил Драко в повисшей тишине.

– Э-э-э... Гарри, – начал с несчастным видом Рон. – Я вовсе не...

– Целовал ее, – бесхитростно продолжил Драко. – Просто она уронила кое-что... э-э-э... себе в рот, и Уизли помогал ей искать это. Языком.

Рон замолчал и нахмурился, словно ему в голову пришло кое-что оригинальное.

– О, не буду вам мешать, – сказал Поттер странно напряженным голосом. – Вы выглядели такими занятыми.

Затем он развернулся и направился к входу в гостиную Гриффиндора, где Полная Дама наслаждалась шоу.

Рон уставился на Чо с выражением полнейшего ужаса на лице.

– О Мерлин, Чо, – воскликнул он. – Я не знаю, почему я это сделал.

– Варианты ответов :
a) бушующие гормоны
b) она тебе действительно нравится и является для тебя особенной
c) сумасшедшая крыса управляет твоим разумом
Выбирай.


– Я думаю... ты действительно мне очень, очень нравишься, но...

– Ответ неверный! Вы самое слабое звено! Прощайте, – сказал Драко, который явно пересмотрел ТВ-шоу.

– Я... Мне очень жаль, Рон, – пролепетала Чо, развернулась и убежала вниз по коридору.

– Иди же за девчонкой, беги за ней! – понукал его Драко. – Ты ведь никогда не получишь поцелуй от Поттера... – фу, и зачем он только это себе предаставил?..

Рон вздохнул, ссутулился и отправился в гостиную Гриффиндора.

О`Тул – ты ублюдок!

Да уж, благодаря исключительному везению Драко, Рон действительно захочет поцеловать Поттера...

***

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Скрылся, стоял посреди Гриффиндорской гостиной.

– Явно тебя ждет, – фыркнул Драко. – Хочет устроить сцену.

– Слушай, Гарри... – начал Рон. – Я хочу извиниться. Это была случайность...

– О, ты споткнулся, врезался в нее и попал губами прямо в ее губы? – холодно поинтересовался Гарри. – Или, может, кто-то, стремящийся полюбоваться на обнимающихся подростков, наложил на тебя Империус? Может, это очередной подлый план Волдеморта?

– Очень может быть, – простодушно согласился Драко. – Вполне возможно. Или Чо могла спутать его со своим бывшим дружком Майклом Корнером.

– Нет, – с несчастным видом сказал Рон. – Нет, послушай... Все не так. Мне действительно нравится Чо...

– О, коне-е-е-ечно, – хмыкнул Гарри. – Точно так же тебе действительно нравились и Флер, и Падма Патил, и Лаванда, и Гермиона...

– Дон Жуан де Уизли, – сказал Драко и поежился. – Лучше никогда об этом не думать.

– Слушай, Гарри, если я не был одержим ею в течение трех лет, это вовсе не означает, что я ничего к ней не испытываю, – огрызнулся Рон. – То, что она тебе нравится, вовсе не значит, что она ни с кем не может встречаться.

– Конечно, нет, – с горечью сказал Гарри. – Но я действительно полагал, что мой лучший друг будет держаться от нее подальше, думал, он уважает мои чувства. Ты хоть обо мне подумал?!

– Думал ли он о тебе, пока целовал Чо? – осведомился Драко. – Такое и представить противно. Фу...

– Гарри... Я не хотел задеть тебя...

Поттер, Мальчик-Который-Пролетел-Как-Фанера-Над-Парижем, не обратил внимания на последние слова Уизли.

– Рон... у тебя прекрасная семья, ты счастлив, у тебя все есть. Разве ты не мог оставить на мою долю одну-единственную вещь?

– Женщина – не вещь! – фыркнул Рон, который точно не читал правило номер 117 Кодекса Поведения Малфоев.

Губы Гарри сжались в тонкую линию.

– Знаешь что, Рон? Когда Малфой посоветовал мне не водиться не с тем сортом людей, возможно, он был прав.

– Нет-нет, я не был! – завопил Драко. – Это все чушь собачья! Я был полной задницей, когда сказал это!

Мерлин милосердный, неужели он только что признал это?

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – холодно продолжил Гарри.

– И когда ты захочешь снова со мной разговаривать? –поинтересовался Рон.

– Никогда, – отрубил Гарри.

– Хм-м-м-м-м, – протянул Драко. – Я даже не знаю, что и сказать, Рон. Разве «никогда» нас устроит?

– Гарри, не будь тупицей... у нас же завтра матч против Слизерина...

Глаза Поттера зло сверкнули за его дурацкими круглыми очками.

– В таком случае, я буду разговаривать с тобой тогда, когда в этом будет острая необходимость, вратарь.

Гарри развернулся и взбежал вверх по лестнице.

Рон прислонился к стене.

– Ну, все прошло отлично, – отметил Драко.

***

На следующий день Драко был слишком занят своими собственными проблемами, чтобы волноваться о Роне.

– Сижу на трибуне Гриффиндора, – сказал он сердито. – Смотрю, как Малкольм, дементор его поцелуй, Бэддок занял мое место слизеринского ловца. С таким же успехом я мог бы учиться в Гриффиндоре.

Гермиона держала его у себя на коленях, сидя между Лавандой и Парвати. Прикосновения Парвати и Лаванды к Пушку уже стали навязчивыми.

– Полегче, девочки, – ворчал Драко. – Мы, Малфои, привыкли к женским ласкам, но все должно быть в меру.

– Ути-пути, – ворковала Лаванда. – Ты – мой маненький, ты мой сладенький...

– Мне действительно жаль, что кто-то дал тебе бладжером по голове, когда ты была ребенком, – огрызнулся Драко, уворачиваясь от ее руки.

В конце-то концов, почему Гермиона обращает на него так мало внимания? Она выглядела ужасно далекой от всего происходящего. Грейнджер была действительно обеспокоена ссорой Рона и Мальчика-Который-Выжил-Чтобы-Все-Усложнять.

– Эй, Герм, а это правда насчет Рона и Ч.. – начала Парвати, как вдруг какой-то мальчик начал пробираться к Гермионе через забитые учениками трибуны.

На шее у него болталась камера, и Драко начал что-то смутно припоминать. Мальчик был гриффиндорцем, которого недавно сделали фотографом команды. Его звали Гоблин Криви или что-то в этом роде.

– Гермиона! Гермиона! – кричал он. – Я возьму Пушка, а ты беги вниз. Ты должна сделать что-нибудь, это все моя вина. Я случайно упомянул Чо Чанг, и теперь Гарри с Роном дерутся в раздевалке! А матч-то вот-вот начнется!

Трибуны бесновались в предвкушении.

– О, не-е-е-ет, – произнесла Гермиона. – О, нет, что же мне делать?

– Мое слизеринское чутье говорит, что надо отвлечь их обманом, – предложил Драко. – Но дементор меня поимей, если я знаю, как.

– Мне надо отвлечь их обманом, – решила Гермиона. – Но... Я знаю! Пушок!

Что? Я? Как?

Гермиона встала со своего места.
– Акцио волшебный громкоговоритель! Акцио радио!

Со свистом рассекая воздух, прилетели вызванные предметы. Причем громкоговоритель вырвался прямо из рук очень удивленной Миллисенты Булстроуд, которая унаследовала место комментатора от Ли Джордана. Ох, Джордан никогда столько не говорил о том, как Гарри Поттеру идет его квиддичная форма...

Драко считал Миллисенту незаменимым оружием слизеринцев.

– Дамы и господа, все те, кто болеет за Слизерин! – кричала Гермиона. – Я... э-э-э... перед матчем я прошу вас обратить внимание на... э-э-э... новый талисман Гриффиндора!

– Ты проклятая женщина! – сказал Драко с глубоким осуждением.

Теперь он, Салазар подери, был частью гриффиндорской команды...

– А теперь он станцует для нас, – объявила Гермиона.

– О, неужели?! Подумай еще раз, деточка, – злобно огрызнулся Драко. – Я не собираюсь состоять в вашей квиддичной команде и я не буду крысиным эквивалентом гриффиндорского болельщика!

В этот момент Гермиона включила радио, и оно начало играть одну из песен каких-то насекомых, «Битлз»***, что ли...

Любимую песню Драко, между прочим!

– Ах ты, хитрющая злодейка, – проворчал Драко.

«Люси на небе в алмазах...» – мурлыкало радио.

Ну, может, всего несколько шажков... OK, пару раз пошевелить хвостиком... О, послушайте, как беснуются трибуны!

– Да! Да! – выкрикнул Драко после вызова на бис под «Хей, Джуд» и приноравливаясь к неуклюжим крысиным движениям. – Вы меня любите! Вы меня действительно любите!****

Он был определенно разочарован, когда наконец на поле вылетела команда Гриффиндора. Рон, демонстрируя разбитые по последней моде губы, спикировал вниз и завис прямо напротив трибуны, чтобы поблагодарить Гермиону и полюбоваться Пушком.

– Ну, мой умненький маленький мальчик, – сюсюкал он. – Так как теперь ты талисман нашей команды, ты...

– Нечего обзываться! – огрызнулся Драко.

– ... должен летать вместе с нами, – продолжил Рон, сгребая Драко и засовывая его в карман.

– Рон, нет! – выкрикнула Гермиона.

– Рон, ты имбецил! Я наложу на тебя фирменное проклятье Малфоев! – вопил Драко. – Нет. Ты этого не сделаешь. Я настаиваю. Рон, ты мне за это заплатишь! От наказания, которое я наложу на тебя, будут от страха перешептываться демоны в аду, я запишу твое имя в Книгу Боли! Посади, только посади меня в карман брюк, догадываешься, куда я укушу тебя? Рон, я – всего лишь крошечная крыса, и если я упаду на землю, то стану платиновой лепешкой...

Рон устремился в небо.

«Часть гриффиндорской команды», – думал Драко. – «Нелюбимый собственной семьей. Крыса. И, скорее всего, скоро умру. Что я такого ужасного сделал, чтобы заслужить все это?»

Ну, может, за ним и числится что-то плохое, но не до такой же степени!

***

Паника постепенно покидала Драко, несмотря на то, что его лапки замерзли, в кармане Рона был жутко неудобно, и слизеринцы играли настолько плохо, что счет был уже 180:20 в пользу Гриффиндора. Но, по крайней мере, Поттер выглядел достаточно несчастным, и под глазом у него был симпатичный фингал.

Глядя на страдальца-Поттера, Драко чувствовал себя хоть в малейшей степени отомщенным.

Драко высунулся из кармана, чтобы еще раз посмотреть на Мальчика-У-Которого-Проблемы, когда метлу Рона вдруг так яростно тряхнуло, что Пушок чуть не вывалился из кармана.

Паника, давний друг Драко, моментально вернулась после короткого перекура.

Слизерин преподобный! Осторожней!

Метла Рона носилась вокруг своей оси, в то время как Уизли пытался нашарить карман с крысой, чтобы зажать его.

– Держись за метлу обеими руками, или мы оба умрем! – кричал Драко. И в этот момент мир опрокинулся вверх дном. Когда мир перевернулся, Драко увидел, что лицо Поттера стало пепельным, а Грейнджер и мальчик-фотограф смотрят на Рона во все глаза, застыв от ужаса на трибуне.

Метла сильно накренилась вниз, Рон убрал руку от кармана, хватаясь за ручку, чтобы направить метлу вверх.

И в этот момент Драко выпал.

Несколько секунд длился ошеломляющий миг, когда Драко подумал: «Ура-а-а-а-а-а, я лечу!!!»

А потом его словно осенило, что сейчас он станет Драко Малфоем – удивительной расплющенной крысой.

Эта мысль крутилась в его голове до тех пор, пока Рон, что-то бессвязно крича, падал на крутящейся вокруг своей оси метле, а потом врезался в землю.

Раздался тошнотворный звук удара.

Драко приземлился прямо на Рона, тот помешал Пушку разбиться.

– Рон! – закричали потрясенные Поттер и Гермиона в унисон.

И Драко, который в жизни ни за кого не беспокоился, уставился в бледное лицо Уизли, ловя ртом воздух.

– Он мертв? О Мерлин, он мертв?

Поттер приземлился около Рона настолько быстро, что было просто чудом, что не произошел еще один несчастный случай. Драко изумленно посмотрел на очкарика и понял, что Гарри плачет.

Драко как-то отвлеченно подумал, что он никогда ни о ком не плакал.

– Рон, – всхлипывал Поттер. – О Мерлин, Рон, прости меня, пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, не умирай, меня не волнует Чо, меня уже ничего не волнует...

Рон чуть приоткрыл глаза.

Драко почувствовал огромное облегчение.

– Позаботься о Пушке, – прохрипел тот, в то время как помощники мадам Помфри появились на поле, чтобы забрать его.

– О, приехали, Рон, – сказал Драко, – ты определенно ударился головой слишком сильно...

– Конечно, конечно, – лепетал Гарри, сгробастав Драко своими грязными лапищами. – Все будет хорошо, Рон...

Что ж, возможно, так оно и будет. Но не для Драко, ставшего долбаным грызуном, ставшего дурацким – о-о-о, трижды дурацким – талисманом Гриффиндора и оказавшегося в руках своего злейшего врага.

Для Драко уже ничего хорошо не будет.

Но как только он доберется до Мерфи и О`Тула, эти ублюдки будут мертвы.
_______________________________________________
*удаление миндалин
**О`Тул - некий пессимист, прославившийся фразой "Мерфи был оптимистом" (Тот самый Мерфи, который составил свод шуточных законов подлости). В оригинале фраза звучит так: http://www.inftech.ru/comedy/mur/mur00871.htm
***Надеюсь, все помнят, что «Битлз» переводится как «жуки»?
**** Вошедшая в легенду речь лауреатки Оскара 1985 Салли Филд, которая не смогла сдержать своих восторгов по поводу получения второй за 5 лет награды Американской Киноакадемии и закончила свою речь именно этими словами.


Мальчик-Который-Не-Такой-Уж-И-Плохой-В-Конце-Концов


Глава 5

Мальчик-Который-Не-Такой-Уж-И-Плохой-В-Конце-Концов.

Хочешь мое сердце – забирай.
Все равно я им не пользуюсь...


– Отпусти меня, Поттер, – приказал Драко. – Ты абсолютная, абсолютнейшая задница, образцовая, самая настоящая, просто Задница с большой буквы. Освободи меня, ты подозрительно крепко меня держишь. Я хочу к Гермионе. Я ей нравлюсь. Она разрешит мне смотреть сериалы и слушать музыку, и уж она-то точно не отравит меня.

Гарри Поттер, некогда победивший самого Темного Лорда, тем не менее не умел следовать простейшим инструкциям. Он слишком крепко держал Драко.

– Я не доверяю тебе, – прошептал он Пушку, отпуская его наконец. – Но я сделаю то, о чем просил меня Рон.

– Поттер, твое раболепное выполнение воли Уизли вовсе не делает тебе чести. Фи, ну и вкус у тебя... В чем дело, ты, чокнутый ублюдок-параноик? Ты не доверяешь мне? Я крошечная, безобидная крыска. Какие шансы на то, что ручная крыса Рона окажется злодеем?

Кстати, во время этого гневного монолога он помочился в ящик Поттера для нижнего белья.

О нет, он же не собирался на самом деле так поступать, только подумал... Мерлин, да он почти полностью превратился в грызуна. Какими-бы жалкими ни были планы мести Волдеморта Гарри Поттеру, такого пункта в его списке точно не было. У Малфоев было слишком большое чувство собственного достоинства, чтобы использовать комоды своих врагов в качестве туалета.

Ну да, как всегда не принимая во внимание дядюшку Эзелфрайда.

Драко попытался изгнать из собственного воображения образ Волдеморта, пробравшегося к комоду Поттера и мочившегося на трусы Мальчика-Который-Выжил.

Пока Пушок был в раздумьях, в комнату вбежала Гермиона, только сейчас спустившаяся с переполненных трибун.

– С ним все в порядке? – первое, что она спросила.

– Ну, Рон... – начал Поттер.

– Он выглядит здоровеньким, – просияла Гермиона. – Мой холесенький, ты не ранен? Поговори со своей тетушкой Гермионой. Я так испугалась, когда ты упал.

– Ты говоришь со мной, глупая женщина? – спросил шокированный Драко.

– Ты говоришь с крысой, Гермиона? – спросил не менее потрясенный Поттер.

Девушка вспыхнула.

– Он – самое милое существо на свете, – сказала Грейнджер, защищаясь.

– Вовсе нет, – раздраженно отрезал Драко. – Просто я ужасно сексапильный. Ну, в подобных обстоятельствах, это животный магнетизм.

– Я возьму его, – предложила Гермиона. – Парвати и Лаванда тоже обожают Пушка. Мне будет приятно за ним приглядывать. Думаю, он будет рад увидеть продолжение своих сериалов.

– Нет-нет, – сказал Мальчик-Который-Всю-Жизнь-Был-Полнейшей-Задницей. – Рон сказал мне присмотреть за ним, что я и сделаю.

Гермиона выглядела удрученной.

– Но Гарри... Я не думаю, что ты нравишься Пушку.

– Вы высокоинтеллектуальная женщина с хорошо развитой интуицией, – просветил ее Драко. – Ваш высокоразвитый ум восхищает меня настолько, что я воспарил в облаках... Так, а теперь оглуши этого идиота бладжером, спрячь тело за трибуной Хаффлпаффа и беги в свою комнату, не забыв прихватить меня.

– О, во имя Мерлина! – воскликнул Гарри. – Неужели все кроме меня сошли с ума? Он – крыса, крыса, а не человек!

С этими словами он унесся прочь.

Драко яростно сопротивлялся, когда Поттер захватил его с собой.

О, неужели же это унижение его достоинства никогда не кончится?

***

Как только Поттер вошел в общую гостиную Гриффиндора, эта девочка – Джина Уизли, подняла голову. Ну, ничего не изменилось, у младшей Уизли нюх был как у голодной акулы – она могла взять след Поттера на расстоянии пятидесяти метров.

– Привет, Гарри! – сказала она широко улыбаясь и маяча у него на пути.

– Привет, Джинни, – ответил Гарри со своей типичной улыбкой Я-Такой-Славный-Парень-Вступай-В-Мой-Фанклуб, которую Драко ненавидел всей душой.

Подождите-ка, на самом деле имя Джины – Джинни? Дементор подери, вот это ничего себе! В следующий раз кто-нибудь скажет ему, что близнецов Уизли на самом деле зовут не Грэг и Джон...

– Как там Рон? – поинтересовалась она шепотом.

– Можно подумать, тебя это интересует, – возмутился Драко. – Ты просто хочешь прижаться к Поттеру и пошептаться с ним. И ты все делаешь неправильно. Ты достаточно симпатичная, если парню нравятся рыженькие, но нужен вызов, борьба за самку. Кому нужна добыча, сама идущая в лапы? Поговори с ним о Шеймасе Финнигане.

Джинни склонила голову набок, словно обдумывала что-то.

– С Роном все будет хорошо, – пообещал ей Гарри с не менее отвратительной Я-Такой-Славный-Парень-Чем-Тебе-Помочь,-Крошка? ухмылкой.

Джинни Уизли подарила ему очаровательную невинную
улыбку.

– Я так рада, что у Рона есть такой друг как ты, Гарри. Ты такой... надежный, – девушка еще раз улыбнулась, но ее тон стал заметно холоднее. – Слушай, а ты, случайно, не видел Шеймаса? Сегодня он играл просто прекрасно. Охотники такие энергичные и активные, ты согласен?

И Джинни удалилась. Драко смотрел ей в след с большим одобрением.

«Умная деточка. Отлично развитые инстинкты. Жаль, что здесь, в Гриффиндоре, они без надобности, а ведь у нее огромный потенциал. Наверное, это все из-за высоты башни», – размышлял он. – «Большая высота – близость к Мерлину – высокий уровень морали».

Высокая мораль действительно мешала сексуальным утехам. Но все же Драко был поражен, узнав, что все гриффиндорцы настолько невинны. Блэйза Забини уже знала вся школа – обжиманки с мальчиками круглосуточно, для девочек же припасена та неделя, что приходилась на полнолуние.

Поттер не отрываясь пялился вслед уходящей Джинни.

– Не беспокойся, Поттер, – посоветовал ему Драко. – Кажется, Финниган сейчас встречается с Лавандой Браун. А если нет, упс, тебе просто не повезло... Хе-хе-хе.

О-о-о-о, это будет забавно...

***

– Я всегда знал, что ты жутко скучный, – сообщил Драко Поттеру. – На протяжении целых пяти часов сидеть на подоконнике, пялиться в окно и размышлять о чем-то, да уж, надо полагать, что ты король вечеринок и зажигаешь во время веселья по полной. И вообще ты на редкость унылый и скучный придурок.

Поттер сидел у окна с большущим фолиантом на коленях. Гарри даже не открыл его, он просто сидел и пялился в ужасно скучную серую мглу за окном.

Драко тем временем проводил инвентаризацию вещей Поттера.

Он уже закончил бегать кругами в развевающейся мантии-невидимке, крича при этом «Я Супер-Драко!». Он перепутал носки Поттера и, не удержавшись, прогрыз в них парочку дырок, а теперь сидел и рассматривал фотографии на столе Поттера.

– Мать была рыжей, да? Хм, Джинни Уизли повезло, если у тебя Эдипов комплекс, – бормотал он себе под нос. – Неплохая фотография Гермионы. Вот снимок Рона просто ужасен, у него глаза и волосы одного цвета, он что, фотографировался после бурной вечеринки? Зачем тебе фотография этой псины, она так сильно смахивает на Грима, что ночью у меня теперь будут кошмары. Но тебе, вероятно, все равно, у тебя и так кошмары. Я имею в виду всю ту жуть, что приключилась с тобой – Сам-Знаешь-Кто охотится за тобой, Пожиратели Смерти проклинают твое имя, Миллисента Булстроуд положила на тебя глаз...

Теперь Драко осторожно исследовал подкроватное пространство. А парень-то лентяй – смятые клочки пергамента, какие-то сложенные гармошкой пожелтевшие копии «Ежедневного Пророка», этой веселой скандальной газетенки, непарные носки и комки пыли в изобилии. Также в пыли валялась фотография в дешевой рамке. Драко заинтересовался – а вдруг это тайная любовь Поттера?

Он подкрался и взглянул одним глазком, а затем заорал что было мочи и со всех ног унесся прочь из-под кровати, на полной скорости взлетев Поттеру на колени.

– Фу, Мерлин мой, это ужасно, ужасно, точно вам говорю! Что-то розовое, раздутое, отвратительное уставилось на меня своими свиными глазками, да, да... ЭТО похоже на свинью в парике ИЗ АДА, это не человек, точно не человек, это слишком отвратительно, Мерлин, меня сейчас стошнит!

Поттер успокаивающе погладил его (о, какой позор!), казалось, он был несколько удивлен.

– Ну, все, все, Пушок. Неужели фотография Дадли так испугала тебя?

– Что еще за Дадли? – с подозрением спросил Драко. – Поттер, это ведь не твой тайный любовник, а? Потому что если это так, то это первый и последний раз когда я сообщаю тебе – ты мог бы найти себе кого-то получше. Даже Хагрид, и то лучше этого!

– Держу пари, что любой твой родственник на порядок симпатичнее этого, да? – рассеянно продолжал Гарри.

– Это твой родственник? – сглотнул Драко. – Поттер, я так потрясен, что предлагаю увеличить это и повесить над столом в гриффиндорской гостиной.

Следует сказать, что Поттер оказался прав. Все родственники Драко были красивыми. Нарцисса Малфой, жена-символ богатства и власти, жена-трофей, была просто роскошна, красота в ее роду переходила из поколения в поколение. Его отец славился холодной красотой, которой обладают лишь мерзавцы, и это тоже переходило из поколения в поколение.

Даже дядюшка Эзелфрайд был красив, если не обращать внимания на его безумный взгляд и его любимые пурпурные клоунские штанишки.

– Хотя у меня есть родственники и посимпатичнее, чем этот, – сказал Поттер, открывая книгу, которую держал.

Внутри были фотографии его погибших родителей. Бла-бла-бла. Да хватит уже мусолить свой фотоальбом, Поттер, не надоело жалеть себя, герой мантии и волшебной палочки?

Драко, нарочито не заинтересовавшись этими снимками, уже собирался было снова приняться за поиски чего-нибудь, поттеровского тайника с наркотиками, например, как вдруг что-то мокрое шлепнулось ему на голову.

Драко посмотрел вверх.

Гарри Поттер плакал.

О, нет. Кто бы там ни отвечал за управление миром, он плохо справлялся со своими обязанностями. Гарри Поттер не должен плакать, он должен всегда улыбаться своей знаменитой тошнотворной улыбочкой, его героическая улыбка – это же торговая марка. Или же он должен хмурится с видом, говорящим Я-Должен-Сражаться-С-Силами-Зла,-Это-Подразумевает-И-Тебя,-Малфой. Он не должен расстраиваться из-за смерти родителей, он должен тайно восхищаться своей собственной знаменитостью и самодовольно купаться в славе и лести. Он должен любить все это.

Но вместо этого он плакал.

И Драко, к своему ужасу, ощутил какое-то... отвратительное... тошнотворное... сосущее и явно неестественное чувство, стеснившее грудь.

Как будто он... о Мерлин, только не это... он сочувствовал Поттеру.

Кто бы там ни отвечал за управление миром, сегодня он явно взял выходной.

Поттер должен перестать плакать. И тогда Драко перестанет испытывать жалость к нему, и тогда все в мире вернется на круги своя и перестанет казаться дешевой комедией или ночным кошмаром.

– Эй, ну хватит. Все не так уж и плохо, – оживленно сказал Драко. – Успокойся. Встряхнись. И заткнись.

Но Поттер вовсе не собирался успокаиваться, и Драко, с трудом соображая, что делает, потерся головой о рукав рубашки Поттера.

– Думай о счастливых вещах, – предложил он. – Ты богат и знаменит. Ты любимец преподавателей... Э-э-э-э-э... Достигшие полового созревания рыжие девушки хотят тебя...

Поттер шмыгнул носом и погладил Драко.

– Так и знал, что это сработает!

– Эй, – сказал Гарри. – На самом деле ты довольно милый, а, приятель?

– Нет! Даже и не думай, что добьешься моего расположения и внимания такими дешевыми комплиментиками.

Гарри встал.

– Пошли, что ли, напоим тебя кофе.

Вот Салазар побери, Поттер разгадал его маленькую слабость. И как, спрашивается, он мог сопротивляться?

– Ты хитрый ублюдок!

Мерлин, неужели теперь он должен симпатизировать Поттеру? Да поцелуй его дементор – нет! Что дальше? Безмерное восхищение Лонгботтомом?

Однако, сейчас он собирался получить свою дозу кофеина...

– Тройной эспрессо, пожалуйста!

***

На этот раз Рон вышел из Больничного Крыла относительно быстро и был очень рад узнать, что теперь Гарри относится к его питомцу совсем по-другому.

– Я думаю, что он все еще переживает из-за Чо, – шептал Рон Пушку.

– Не глупи, Уизли, – проворчал Драко. – Просто он стал жертвой моего непреодолимого обаяния. Это должно было случиться. Это не имеет никакого отношения к тебе или твоей подружке.

Рон с Чо во время случайных встреч пожирали друг друга глазами, но близко друг к другу не подходили. Это было крайне абсурдно и болезненно, а Драко в свою очередь получал практически полную свободу действия и усом ради этого не пошевелив.

Конечно же, если у вас хватило ума окунуться в пучину страстей и привязаться к девушке всей душой, с болью и абсурдными ситуациями пришлось бы смириться. Еще в три года Малфой решил, что никогда никого не полюбит, и пока еще ни разу не нарушил свой принцип.

Полет мысли Драко сменил курс из-за ветра, поднятого Гарри и Гермионой, бегущих к нему.

Накрывшая Драко с головой волна удовольствия немало удивила его самого.

Внезапно в Гермиону со всего маху врезался маленький мальчик и словно вышиб весь воздух из ее легких.

Вообще-то Драко узнал его. Это был Эдмунд Бэддок, младший брат Малкольма, учащийся на первом курсе.

Гермиона пыталась восстановить дыхание, мальчик выглядел жутко недовольным и возмущенным.

– Ты вообще собираешься извиняться? – возмутилась Грейнджер.

Его черные глаза сузились.

– А ты собираешься смотреть куда прешь... грязнокровка?

«Ой-ей-ей», – подумал Драко. – Гермиона однажды влепила ему пощечину за то же самое. Эдмунд Бэддок был достаточно маленьким, чтобы просто пнуть его словно маггловский мяч. Иногда на Грейнджер такое находило, что безопаснее было спасаться бегством. Кто знает, что она сделает в следующую минуту?

Она разрыдалась.

***

Рон и Гарри быстро взяли ситуацию под контроль, подхватили Гермиону под руки и увели в общую гостиную Гриффиндора, там усадили ее в кресло, снабдили носовыми платками, принесли чай, уложили Драко к ней на колени, а сами уселись рядом и стали умоляюще на нее смотреть.

– Если хочешь – я убью его, – в отчаянии предложил Рон.

– Кто-нибудь, сделайте хоть что-то, – причитал Драко. – Она опять протекает... фу-у-у-у-у, я уже весь промок.

– Почему ты вообще расстроилась? – вспылил Гарри. – Он вообще никто и ничто. Он не достоин твоего внимания. Он просто маленький вонючий слизеринец...

Гермиона начала рыдать.

– Перестаньте! – воскликнула девушка. – Вы не имеете права так говорить!

Рон, Гарри и Драко сидели ошеломленные и притихшие.

– Мой Мерлин! – сказала Гермиона. – Вот оно... Именно в этом все дело, разве вы не понимаете? Именно этим начинается и замыкается круг ненависти. В итоге все это заканчивается появлением Ку-Клукс-Клана*.

– Чего? – спросили Рон и Драко в один голос.

– Или Волдеморта, – продолжала она. – А начинается это все здесь, среди таких вот, как мы, в школе. Среди сверстников. Дети повторяют то, что слышат от родителей, взрослые говорят «грязнокровка» или «вонючий слизеринец» – дети повторяют. Затем они вырастают и ненавидят друг друга, а потом и вовсе убивают друг друга, и никто даже не задумывается, отчего это происходит и зачем они все это делают!

Рон поводил перед лицом Гермионы носовым платком с таким видом, с каким его мать поводила бы ложкой каши перед лицом младенца, приговаривая: «А вот и паровозик, чух–чух!»

– Этот ребенок не послушает меня, – сказала Гермиона. – Держу пари, что его однокурсники с других факультетов ненавидят и избивают его, а он ненавидит и избивает их в ответ, точно так же, как мы всегда ненавидели Малфоя и его кодлу, точно так же, как весь Гриффиндор ненавидит весь Слизерин!

– А вот с этого момента помедленнее, – возразил Драко. – Да половина Гриффиндора бегает за мной и жаждет меня, ты забыла? Я не думаю, что они хотят приковать меня к стене и хорошенько отодрать, хотя... кто знает, может, они не такие уж и невинные в плане нетрадиционного секса, как я думал раньше...

– Нет, Малфой – это точно гной бубонтюбера, – возразил Рон.

– Спасибо тебе огромное, удружил.

– Вот видишь? – сказала Гермиона. – Мы все ненавидим друг друга, и вот, к чему это приводит. Все начинается с высокомерных оскорблений маленькими детьми, которым это внушили, а мы никогда не объясняем им, что они неправы, и мы все ненавидим друг друга, а заканчивается это все кровью. Гарри, ты рассказывал мне, что Хагрид сказал тебе при первой же вашей встрече, что Слизерин – худший из факультетов, а все семейство Малфоев прогнило.

– Видишь ли, великан, вероятно, начал так думать из-за одного небольшого инцидента с дядей Эзелфрайдом и его собакой... Ну, или из-за того, что мой отец засунул его в Азкабан на несколько месяцев.

Гермиона выглядела бледной и нездоровой.

– Мы ведь никогда не исправляли его, верно? Мы злились из-за дурацких предубеждений других людей, но никогда не обращали внимания на наши собственные... Мы сами ничуть не лучше, чем они.

– Мы никогда не обращались с Малфоем так, как он обращался с нами! – воскликнул Гарри.

– Но мы и не пытались прекратить это по-хорошему, миром! – завопила Гермиона. – И нет, я вовсе не симпатизирую слизеринцам, я считаю, что они высокомерные мерзавцы, но неужели мы должны позволять этому продолжаться? Неужели нет никого, хоть кого-нибудь, кому мы могли бы доказать, что... что... - Она закрыла лицо руками. – Что я верю, что не все они злобные, – прошептала Гермиона. – Может, тогда среди них найдется кто-то, кто перестанет думать о магглорожденных как о грязи. Мерлин, есть ли способ положить конец этой бесконечной ненависти?

«Не много людей способны плакать из-за этого», – подумал Драко. Но Гермиона была умной, она замечала то, чего не видели другие, она пыталась привлечь внимание к существующим проблемам и... кажется, это у нее получалось.

– Мы больше не видим друг в друге людей, – сказала Грейнджер тихо. – Есть ли в Хогвартсе хоть один слизеринец, которого волновало бы, что я плачу?

– Есть, – сказал Драко.

Ох, что б меня!

Да, у него были гораздо более серьезные проблемы, чем он поначалу думал.
__________________________________________________
* Ку-Клукс-Клан - тайная политическая организация в США. Создана в 1865, выступает с позиций расизма и религиозной нетерпимости.
Кто совсем ничего об этом не знает, читает тут: http://zharinov.wallst.ru/kkk.htm и тут: http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/008/067/167.htm



Первый поцелуй любви


Глава 6

Первый поцелуй любви

На этот раз Рон попал в больничное крыло так надолго, что Гарри взял Драко с собой, чтобы навестить друга.

– Как поживаешь, мой мальчик? – спросил Рон, щекоча Пушка за ушком.

Надо же, настал тот день, когда ему не захотелось вырваться и убежать.

– А, ты и сам все знаешь, – сказал Драко обыденным тоном. – За этим патлатым нужен глаз да глаз – он все время разбивает очки, забывает причесываться, к тому же, у него нет телевизора. В целом, мы с ним неплохо уживаемся, но для меня будет огромным облегчением, когда ты выйдешь отсюда и будешь снова присматривать за ним.

– Я прекрасно забочусь о нем, – заверил Рона Гарри.

– Уж коне-е-е-ечно, заботился бы – вливал бы в меня необходимую дозу кафеина, – пробормотал Драко с горечью.

– И... слушай, – добавил Гарри неловко. – Я тут подумал о... Чо...

– И пришел к выводу – да кому она вообще нужна, эта дура косоглазая? Давай-ка лучше подарим друг другу наслаждение на этой узкой больничной койке, мой славный рыжий проказник! У-у-у-у, пра-а-а-а-ативный...

Какое же это было удовольствие – видеть их испуганные изумленные лица, когда они решили, что эта мысль сама по себе пришла в их головы!

Да-да, Драко знал, что он просто воплощение зла.

– Я как с ума сошел, – признался Гарри. – Но Чо ведь не обязана любить меня, она вовсе не принадлежит мне, и я хочу, чтобы она была счастлива. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И когда я увидел вас – тебя и Пушка – там, лежащими на поле для квиддича... я все понял. Если Чо сделает тебя счастливым, Рон, то я не буду препятствовать. Я не буду стоять у тебя на пути. Мы же лучшие друзья, разве нет? И так будет всегда.

– Да, да, какая речь, все остались лучшими друзьями. Так обнимитесь же покрепче, натуралы!

Драко задался вопросом – были ли у гриффиндорцев хоть какие-нибудь злые мысли? Неужели его циничная слизеринистость была настолько чужда им?

– Гарри... – Рон покраснел, вероятно потому, что стеснялся обсуждать свою девушку с человеком, который был его другом на протяжении шести лет.

Великий Мерлин, храни нас от душевной чистоты гриффиндорцев, идиотизма хаффлпаффцев и всезнания рейвенкловцев.

Известная Слизеринская молитва.


– Гарри, я не хотел обидеть тебя...

Тот дотронулся до плеча друга.

– Я знаю это, Рон.

Вошла Чо с горшком алых пуансеттий*.

Увидев Гарри, девушка залилась краской, став ярче цветов, Поттер же в свою очередь улыбнулся ей.

«Дементор меня поцелуй», – подумал Драко. – «Все эти красивые словеса – истинная правда. Этот ублюдок действительно храбрый, благородный и хороший. Ну должно же в нем быть хоть что-то плохое, а!»

– Мы уже закончили, – сказал Гарри мягко. – Рад видеть тебя, Чо... Хотя, думаю, Рон рад тебе еще больше.

Ему почти удалось заставить свой голос звучать весело и беззаботно. Чо выглядела так, словно испытала от этого огромное облегчение и... была немного смущена.

Рон выглядел нетерпеливым.

– Мы уже уходим, – продолжил Гарри, забирая Драко и пятясь к выходу.

– Положи меня на место, придурок! Ты не видел, как он ведет себя с девушками, я ему нужен!

Как назло, Гарри выбрал именно этот момент, чтобы перестать слушать. Проклятые гриффиндорцы...

Драко увидел, как Чо наклонилась к Рону, как раз когда они с Гарри выходили.

– А, ладно, неважно. Чанг получила Рона как раз в том виде, в каком и хотела – беспомощным и в постели. Это хорошо, что ты не замутил с ней, Поттер... – она кажется очень... хм... требовательной девушкой. А с Роном все будет в порядке... у него большие руки, ну, ты меня понимаешь...

Гарри тряхнул головой, чтобы вытряхнуть из нее ненужные мысли, и бодро зашагал по коридору.

Драко снова был тронут, увидев слезы у него на глазах.

Кстати говоря, даже если бы Драко и не был крысой, вряд ли у него хватило бы духу поиздеваться над Гарри в такой момент.

– Нет-нет, – промурлыкал Драко. – И даже не думай расстраиваться из-за такой ерунды, потому что у меня для тебя кое-что есть. Как насчет нетребовательной молоденькой, обожающей тебя рыжей красотки?

Нет, ну в самом деле, как бы гриффиндорцы устраивали свою личную жизнь без его помощи, а?

О, подождите-ка, это же гриффиндорцы, у них вообще нет личной жиз...


И тут они наткнулись на Джинни и Гермиону. Обе девушки выглядели очень мило, должен был признать Драко. Они весело и беззаботно смеялись над чем-то забавным, в тех же подземельях, например, подобную картину не часто увидишь, решил Малфой.

Посмотерть на это было приятно – для разнообразия.

– Привет, девчонки, – сказал Гарри. – Если вы собрались навестить Рона, то дайте ему понаслаждаться жизнью хоть пять минут.

– Поттер, это оскорбительно! – воскликнул Драко. – Дай ему хотя бы десять.

– Там Чо, – пояснил Гарри.

Гермиона сразу забеспокоилась. По мнению Драко, она была слишком порядочной, и это было чересчур, для ее же блага.

– О, Гарри, как ты?

– Прекрасно, вообще-то. На удивление хорошо. - Многозначительный взгляд в сторону Джинни.

– Прекрасно, вообще-то. На удивление хорошо, – повторил Гарри за Драко, одаривая Джинни многозачительным взглядом.

Потом он, жутко удивившись, попытался скосить глаза на собственный рот.

– О, я в порядке, детка, – выдал Драко жизнерадостно.

– О, я в...

Слава Мерлину, Гарри вовремя заткнулся.

Джинни смотрела на него недоверчиво и в то же время с восхищением. Гермиона выглядела так, словно задавалась вопросом, не следует ли ей куда-то незаметно ускользнуть.

Гарри совершенно случайно изысканнейшим способом отомстил Драко, когда, пытаясь казаться игривым и желая разрядить обстановку, уронил Драко за пазуху Гермионе.

– А-а-а-а-а...

– А-а-а-а-а-а-а-а!!!!!! Поттер, ты ублюдок! Я убью тебя!

Уф, Драко ослеп. Он не мог найти выход. Подождите-ка, это что – рукав? Нет, это больше похоже на лямку... Салазар возьми, куда это он упал, что это за углубление?.. Стоп, стоп, что это?

- О-о-о-о-о...

ВАУ!

– Или, может, я стану твоим должником на всю оставшуюся жизнь...


Подождите-ка, а с чего вы взяли, что Малфои выбирают легкие пути?..

Ладно-ладно, это действительно в их характере, но...

Гермиона понятия не имела, где он, а пользоваться незнанием хорошеньких девушек было...

Да, очень по-слизерински, но...

О, очевидно, эти проклятые благородные гриффиндорцы действительно заразны...

– Поттер? Я в левой чашечке ее бюстгалтера. Достань меня.

Драко осознал последствия своего приказа, когда Гарри попытался подчиниться ему, а Гермиона издала гневный крик.

Драко просто не смог сдержать противное хихиканье.

– Гарри! – воскликнули Гермиона и Джинни в унисон.

– Я, э-э-э...

Драко вовсе не понравились эти идиотские нотки в голосе Гарри. Как будто он решил забыть Чо ради Гермионы...

Нет, это неправильно, так быть не должно. Он слишком... э-э-э... глуп для нее. Это пара будет слишком нелепой.

Но не Драко устанавливал правила.

– Сейчас же руки прочь от Гермионы, Поттер. Уизли, сейчас твоя помощь не помешает...

В конце концов, Драко был извлечен. Лица Гарри и Гермионы были цвета перезрелых помидоров.

– Мне нужно... э-э-э... вернуть книгу в библиотеку, – торопливо сказала Гермиона и поспешно ретировалась.

– Подождем ее? – поинтересовался Гарри.

– Нет-нет, она любит книги. Она никак не может начитаться вдоволь. Не мешайте ей, иначе все испортите, у нее романтическое свидание с библиотекой, – торопливо сказал Драко.

Он собирался сделать из Гарри и Джинни парочку.

Драко Малфой – провинциальная сваха.

Так, надо было что-то сделать, чтобы скоротать те долгие и унылые часы до того времени, когда девушки начнут оголяться.

– Что ж, то невеселое и одинокое время, когда Мальчик-Которому-Приходилось-В-Одиночку-Укрощать-Одноглазого-Змея** подошло к концу, – резюмировал Драко.

– Что ж, то невеселое и одинокое время, когда Мальчик-Которому-Приходилось-В-Одиночку-Укрощать-Одноглазого-Змея подошло к концу, – послушно повторила Джинни и лукаво улыбнулась.

Драко был удивлен. В некотором роде.

Также он был впечатлен. Никогда не знаешь, чего ждать от этих рыжих кокеток, так ведь?

– Вообще-то, мне нужно захватить мантию из спальни, –закончила Джинни.

– О, я провожу тебя, – немедленно предложил Гарри.

Он не предложил проводить Гермиону. О-о-о-очень интере-е-е-е-е-есно...

Унаследованный от вейлы Барометр Сексуальных Флюидов зашкаливал у Драко как никогда.

А вот если бы Малфой предоставил Джинни и Гарри самим себе, то они бы не сразу же приступили к делу, а только после еще нескольких лет дружбы, заикания, молчания о случае с омелой, падения к ногам друг друга, обязательного неуклюжего предложения и, конечно же, белой свадьбы***.

Драко всего лишь собирался немного поторопить события.

Истинно слизеринский стиль.

***

– Ну так что, ты все еще сохнешь по Чо?

– Спасибо тебе, о Великое Провидение, – Драко был признателен. – Джинни, ты делаешь мою работу намно-о-о-го легче. Тебе вообще не место в Гриффиндоре, ведь у тебя есть гормоны.

Гарри Поттер, Мальчик-Которым-Все-Интересовались, поморщил нос, изображая застенчивость, и уставился в пол.

– Понимаешь... я действительно сказал правду, говоря, что я в порядке, – сказал он нерешительно.

– О, да неужели? – взвизгнул Драко. – Уж не считаешь ли ты это полностью своей заслугой, бесхребетный кры... э-э-э... хоре... дементор подери, неважно, кто.

Судя по реакции Джинни, ее мозг работал в том же направлении.

Драко напряг соображалку.

– Хорошо, у меня есть идея. Возможно, это было всего лишь мимолетное увлечение. Скажи это, ну же!

– Возможно... – Гарри замолчал на одно мучительное мгновение.

О, Мерлин всемогущий, он, ко всему прочему, был Мальчиком-Который-Родился-Не-Просто-Бесполым,-А-Во-Всех-Отношениях-Безнадежным-Тормозом.

– Возможно, это было просто мимолетное увлечение, – закончил Гарри.

Да! Да! Гарри Поттер – ты просто неотразим ни в одной луже!

О Мерлин, ему срочно нужно убираться от гриффиндорцев, иначе он станет профессиональной свахой для этих недотеп.

Нет. Драко поклялся, что если дойдет до этого, то он выберет путь благородного самоубийства.

– Попробуй-ка это, – предложил он. – Я искал любовь... но теперь я думаю, что искал ее не в том месте.

Драко знал, что это звучит невыносимо слащаво и пафосно, но девушкам нравилась подобная чушь.

В принципе, можно было сделать и по-другому, но вряд ли Гарри – герой – Поттер способен обнять Джинни, наклонить ее к самому полу, словно демонстрируя то самое особенное па в танго, и пробормотать уголком рта: «Я всегда получаю то, что хочу, детка, даже если придется сделать это с тобой на полу, маленькая потаскушка».

Драко фыркнул. Только ему удавалось проделывать такие вещи без проблем.

– Я искал любовь... но теперь я думаю, что искал ее не в том месте.

После этих слов на лице Гарри отразилось какое-то понимание, осознавание, словно он...

Начинал верить в это.

Честно говоря, в этих словах не было и намека на искренность. Драко-то с помощью этих слов некогда пытался соблазнить кое-кого подоступнее Джинни, ему не нужно было продумывать сложные искренние речи.

Но вот Гарри, похоже, купился.

Джинни выглядела так, словно она тоже купилась. Ну что ж, это было очень удобно.

– О, Гарри, – пролепетала она.

– Да, Джинни? – сказал Мальчик-Который-Кажется-Все-Таки-Оказался-Натуралом, наклоняясь к ней.

«Слава Салазару», – подумал Драко. – «Ну, наконец-то».

– Встретимся в спальне девочек****, – ответила Джинни, скользнув внутрь.

Настоящая рыжая ведьма!

Драко был по-настоящему впечатлен. Он начинал думать, что эта девчонка слишком хороша для Поттера.

Правда, альтернативой ей была Гермиона...

– Действуй, мужик! – скомандовал Драко. – Доведи дело до конца! Ты мужчина или мыш... Ладно, только ради себя не буду сравниваться тебя с маленькими пушистыми животными. Тащи свою задницу в спальню, или девчонка достанется Финнигану.

Гарри сомневался. Было совершенно ясно, что врываться в спальню девочек не соответствовало Кодексу Поведения Гриффиндорцев.

А вот Драко нравились женские спальни в слизеринских подземельях. Да и спальни девочек Рейвенкло тоже были ничего.

– Вполне возможно, сейчас она снимает одежду, – предположил он.

Гарри сделал два маленьких шажка назад.

Возможно, Драко слегка поторопился, предположив, что Гарри нравились девушки...

Серьезно, если бы Распределяющая Шляпа свихнулась настолько, что отправила бы Драко в Гриффиндор, он бы закричал и убежал прочь, предварительно разорвав саму Шляпу на кусочки.

Никаких свиданий на протяжении шести лет... Это благородство пора пресечь в корне.

Изнутри послышался грохот и хлопок.

«Слава Салазару», – облегчением подумал Драко, когда Гарри рванул внутрь.

Смущенная Джинни стояла у платяного шкафа, половина его содержимого была на полу.

Очевидно, Рон не владел монополией на неклюжесть, всем Уизли досталось понемногу. Умения спотыкаться о корни деревьев и опрокидывать шкафы, раскидывая по комнате их содержимое – вот свидетельство принадлежности к семье Уизли!

Нет времени рассуждать о подпорченных генах Уизли, Поттер! Пора применять Соблазнятус!

– Я... я подумал, что что-то случилось, – пробормотал Гарри.

Взгляд Джинни заметно потеплел:

– И ты пришел, чтобы спасти меня?

– Если бы ты попала в беду... – сказал Гарри, понижая голос, поскольку Джинни подалась вперед... – Я бы... Я бы пришел, чтобы спасти тебя...

– Правда? – прошептала Джинни.

– Ну давай же, – понукал его Драко. – Или мне нужно тебе флагом сигнал подать? Девочка жаждет этого! Поцелуй ее! Покажи мне, как ты это можешь, покажи... Го-о-о-орько, го-о-о-орько, ГОРЬКО!..

Потом Драко пришло в голову, что это Джинни сделала первый шаг.

Не то чтобы Гарри это не понравилось...

– Ну наконец-то! Вот это уже кое-что! Молодцы, детки! –одобрительно сказал Драко. – Превосходно. Даже я не сделал бы это лу... Впрочем, вру, я сделал бы это в сто раз лучше, но девчонка выглядит вполне счастливой.

Гарри немного подался назад.

– То, что я искал... – прошептал он, – на самом деле было намного ближе, чем я думал...

«Я вообще не помогал ему с этим на редкость тошнотворным предложением», – подумал Драко. – «Это он придумал сам».

Надо же, Гарри может быть естественным и действовать без подсказки.

Слава Мерлину, Джинни довольно быстро его заткнула.

Через некоторое время Драко почувствовал себя несколько неловко.

– Ну... я так думаю, этого достаточно для первого раза, а?

Ни Джинни, ни Гарри не обратили на него никакого внимания.

– Вообще-то, у вас сейчас занятия, знаете ли, – вопил Драко. – Без образования никуда! Знание – сила!

Ни один и ухом не повел, а очки Гарри быстро запотели.

– О, кажется, вам прямо сейчас надо свободную комнату, – уже спокойнее сказал Драко. – О, Мерлин преподобный!

И в этот момент в спальню для девочек без стука ворвалась Гермиона.

– Мне послышалось, или... Мерлинмилостивыйумеретьневстать! Я извиняюсь!

Драко задался вопросом, почему никому не нравились волосы Грейнджер. У нее были великолепные волосы! Прекрасные волосы! Сейчас лицо Гермионы выглядело словно жаркое красное солнце в обрамлении темных лучей.

OK, возможно, у него просто начинается истерика, и это одно из ее проявлений.

***

Вообще-то, практически одновременно возникшие парочки Рон-Чо и Гарри-Джинни предвосхитили одно совершенно отвратительное, по мнению Драко, событие.

Гриффиндорский ПредРождественский Фестиваль Любви.

Шесть лет сдерживания гормонов, застенчивых улыбок в адрес объекта воздыхания, соблюдения приличий и робости – все это отправилось книзлю под хвост. Пришло время большого гормонального взрыва.

Но это был исключительно гриффиндорский взрыв. Драко, например, вполне мог обойтись и без страстных объятий.

Когда люди начали оставлять двери спален открытыми для своих возлюбленных, когда они начали делать Рождественские открытки, способные посрамить Знаменитую Валентинку Джинни, когда Гарри, заливаясь румянцем по самые коленки, дарил Джинни цветы... Тьфу, это было слишком ужасно!

Лаванда и Шеймас вышли из чулана, а затем быстренько вернулись обратно.

И это еще мягко сказано.

За этим последовали вызывающие беспокойство звуки.

Рон с Чо, как и Гарри с Джинни, держались за ручки и мечтательно улыбались, в то время как все буквально бурлило вокруг. Дин Томас встречался то ли с одной из близняшек Патил, то ли с обеими, и кажется, уже окончательно запутался в своих отношениях.

Был даже слух о Колине Криви и Блэйзе Забини, от одной только мысли об этом Драко стало плохо.

Невилл продолжал поглядывать на Гермиону. Это стало пределом.

Драко не знал, сможет ли он и дальше выносить все это.

Слава Мерлину, Гермиона не казалась затронутой этой свирепствующей гормональной бурей. Грейнджер смотрела на остальных с легких недоумением и высокомерием, сидя в гриффиндорской гостиной с Пушком на коленях и читая очередную книгу, в то время как все вокруг хихикали, шептались и обнимались.

Драко считал, что это было очень зрелым отношением к жизни.

– Так... м-м-м... Гермиона, – сказал Невилл, – тебе ведь нравятся звезды, не так ли?

– Нет, ей не нравятся. Отвали.

– Вполне, – ответила вместо этого Гермиона. – А что?

Своя версия нравилась Драко больше.

– Я подумал, что может быть... мы могли бы, э-э-э... пойти полюбоваться ими из Астрономической Башни?

Внезапно внимание всей комнаты переключилось на них.

– Астрономическая Башня?! – возмущенно взвыл Драко. – Ты!.. Да это же обитель греха, это гнездо разврата, это вотчина Блэйза Забини! Гермиона не из таких!

Грейнджер улыбнулась.

Слишком доброжелательно.

И почему-то не ударила Лонгботтома.

По мнению Драко, весьма неосмотрительный и неумный поступок.

– Я немного устала, Невилл, – ответила она. – Я иду спать. Может, как-нибудь в другой раз...

– Ага, когда ад замерзнет, а дементоры будут кататься там на коньках, держась за руки, распевая рождественские гимны и восьмерками выписывая знаки бесконечности, символизирующие полную гармонию с миром.

– Можно я возьму Пушка с собой, Рон? – продолжила Гермиона.

Рон оторвался от своей непосильной задачи – сочинения очередного письма Чо.

– Что? А, да, конечно, без проблем.

«Ты не уделяешь мне достаточно внимания с тех пор, как появилась эта девчонка Чанг», – сделал ему строгий выговор Драко. – «Будь внимательней, иначе я брошу тебя и создам семью с Гермионой. И тогда ты пожалеешь об этом. А тебе, между прочим, нужно закончить домашнюю по Зельеварению, если ты не забыл о ней».

Тем не менее, Драко был рад, когда Гермиона взяла его с собой наверх. У Грейнджер были телевизор и радио.

Она включила радио и легла в постель, Драко устроился на подушке. Ее волосы, что бы там ни говорили другие, приятно пахли и были мягкими на ощупь.

Гермиона, которая вовсе не казалась усталой, принялась гладить Драко. Ее лицо было задумчивым.

– И вовсе я не завидую, – сказала она. – Я рада за всех них. Я действительно рада.

Радио продолжало играть.

«Я одену пижаму и запрыгну в кровать...»*****

– Просто я... Я тоже хочу быть счастливой, – пробормотала Гермиона. – Я знаю, что они все про меня говорят: «Гермиона Грейнджер больше интересуется книгами, чем мальчиками».

– Книги – это тоже неплохо, – вставил Драко с энтузиазмом. – Есть определенные разделы в Запретной Секции, в которых... ну-у-у... вообще-то, я забыл. Это был сон. Правда, это был не мой сон, это был сон Блэйза Забини. Ладно, давай оставим эту тему, хорошо?

– И я действительно люблю книги, но я ведь живой человек. Виктор был милым...

– Если тебе нравятся парни, которые ходят как УТКА! Он больше похож на птицу, чем на человека. По крайней мере, летает он лучше, чем ходит...

– Но я вовсе не была в него влюблена. А Рон... ну, я люблю Рона в каком-то смысле, но он ненадежный и ревнивый, и он терпеть не мог, что я переписываюсь с Виктором... Я не могла смириться со всем этим.

– Никто не смог бы, – успокоил ее Драко. – Подожди-ка, что? Ты все еще переписываешься с этим парнем-уткой? О, глупая женщина...

«Я наполовину жив, но чувствую себя мертвым...»

– Мне нравится Невилл, но если честно... Я знаю, я не красавица... но... Неужели здесь вообще никого для меня нет? Просто мне хотелось бы, чтобы и у меня кто-то был.

«...выключи свет, я не хочу больше думать сегодня...»

Драко посмотрел на Гермиону, когда она опустила голову на подушку. Увидел ее милое лицо сердечком, грустное и какое-то потерянное, увидел теплый свет ее сонных карих глаз. Даже чувствуя себя несчастной, она оставалась хорошим человеком и выглядела таковой, а ещё умной и немного наивной.

Она спорила с ним по поводу Нумерологии, основала это движение в защиту прав эльфов, до которых больше никому и дела не было, сузив глаза, врезала ему по морде из-за какого-то дурацкого гиппогрифа, плакала из-за Эдмунда, дементор его поцелуй, Бэддока, и у нее были нежные руки.

И... было еще что-то...

О, благочестивый Мерлин.

«Я знаю, что ты меня любишь, и скоро ты сам это поймешь...»

– У тебя есть я, – сказал Драко тихо. – Если... Если ты не против.

Гермиона чуть заметно улыбнулась в тусклом свете.

– Я думаю, что только мы и есть друг друга, да, Пушок?

Она засыпала. Ее дыхание стало ровным и каким-то успокаивающим в темноте комнаты.

– Кажется, это действительно так, – сказал, наконец, Драко потрясенно, тупо пялясь в ночь.

«Ты предназначена для меня, а я предназначен для тебя...»

***

К несчастью, Гриффиндорский Фестиваль Заткни-Мне-Рот-Поцелуем приобретал большие масштабы и имел более ужасные последствия, чем предполагал Драко. Теперь все, кто остался на Рождество в школе, приглашали своих пассий пойти вместе с ними на Святочный Бал, который проводился ежегодно со времен Турнира Трех Волшебников, потому что смысл жизни Дамблдора заключался, видимо, в том, чтобы мучить учеников.

Таков был взгляд Драко на ситуацию.

Рону пришло в голову, что Драко выглядит одиноко. И он не смог придумать ничего умнее, чем свести его с крысой Ханны Аббот!

Крыса из Хаффлпаффа! О, Рон, взываю к твоей человечности!

Противная, коричневая, обыкновенная, самая что ни на есть крысиная крыса.

И она сильно заинтересовалась Пушком.

Драко не мог винить ее, но это никуда не годилось.

Малфои были достаточно извращенными существами, и если эта крыса хотела чего-то от Малфоя, ей придется подождать своего Принца Эзелфрайда.

Фу-у-у-у-у-у-у-у.

Драко не скоро забудет, как он бегал сломя голову по полу спальни для мальчиков, преследуемый крысой Ханны, и кричал: «Помоги мне, Уизли, ты – тупой идиот!», пытаясь запрыгнуть на кровать Лонгботтома в поисках спасения.

Рон вмешался как раз вовремя, чтобы помешать Драко сказать: «Прощай, жестокий мир» и выброситься из окна гриффиндорской башни.

Но нет худа без добра. Лонгботтом был очарован Ханной и теперь был занят тем, что писал ей любовные письма.

Лонгботтом и девушка из Хаффлпаффа...

Мерлин, кто-нибудь, подумайте об умственных способностях их будущих детей!

Драко растянулся во всю длину на коленях Гермионы, лениво думая, что это не его проблема. Грейнджер сидела у камина, в пределах досягаемости стояла чашка кофе, которую она принесла специально Пушку. Время от времени Гарри протягивал руку и щекотал его за ушком. Рон сгорбился на полу, погрузившись в работу по Зельеварению, с которой он справлялся на удивление быстро, потому что Драко иногда заглядывал ему через плечо и шептал правильные ответы.

– У меня получается! У меня действительно получается! – торжественно говорил Рон в промежутках между писаниной.

Стыдись обманывать, Драко, тебе не жалко парня?

Но Драко было больше жалко себя, когда он обнаружил, что выпил почти весь кофе. Правда, несколько слов, сказанных чрезвычайно услужливому Лонгботтому, и все снова в порядке.

– Ха-ха-ха-ха-ха. Все вы – мои смиренные рабы, – хихикал Малфой, потягивая кофе из очередной чашки.

Гарри слегка улыбнулся, поджаривая тосты на огне. Гермиона тоже улыбнулась, читая книгу.

Ему было так хорошо... нет, конечно, все было ужасно, но сейчас ему было так... уютно.

Гостиная Слизерина была совсем другой.

Драко зевнул. Рон подпрыгнул.

– Бедный Пушок устал, да и я тоже. Мы идем спать.

– Не можешь дождаться, чтобы остаться со мной наедине, Уизли? – съязвил Драко.

– У-у-у-у-у, Рон, я тоже хочу его, – возразила Гермиона.

– Он и так всегда с тобой! – сказал Гарри. – Я тот, кто заботился о нем, пока Рон был в Больничном Крыле. Я тоже ему нравлюсь, знаешь ли.

– О давайте, затейте из-за меня идиоткую войнушку, – подначивал их Драко. – Я буду чувствовать себя таки-и-и-и-им особенным...

– Что? Это моя крыса, – безаппеляционно заявил Рон и гордо покинул комнату, унося Драко с собой и напрочь игнорируя выкрики «Мерлин велел делиться».

Драко снова зевнул. Они были... неплохими ребятами, все они.

Вообще-то, они ему даже нравились.

Даже этот рыжий придурок, который слишком настойчиво прижимал его к себе, укладываясь спать.

Драко уже даже и не сопротивлялся. Его разморило, пока он сидел у камина, Пушок был совсем сонным... Он даже никак не отреагировал на то, что остальные юноши вошли в комнату и легли спать.

Он чувствовал себя умиротворенным. Спокойным, как ребенок, которого ласково обнимают родители.

Не то чтобы его родители были очень уж ласковыми и любвеобильными, oни не любили сюсюкать и возиться с ним. Да Драко, в общем-то, и не нуждался в этом, но...

Это вовсе не было таким уж... ужасным.

Он был почти... счастлив.

– Знаешь, Пушок, – сонно пробормотал Рон, – все стало таким замечательным с тех пор, как я нашел тебя. Похоже, что ты приносишь удачу. Моя счастливая, волшебная крыса. Это здорово.

– Не заставляй меня краснеть, – сухо сказал Драко. – Ну, под шерстью не видно, правда...

– Спокойной ночи, – прошептал Рон и чмокнул его в макушку.

Драко собирался, было, сделать замечание, что это негигиенично, и что Гермиона не одобрила бы этого, и что
сам он не по тем делам и не испытывает к Рону таких же трогательных чувств, но...

И в этот момент он почувствовал сильную пульсирующую боль, которая распространялась от позвоночника к кончикам шерстинок, ужасно покалывая все тело. От боли Драко сложился пополам, чувствуя, как судорожно сжимаются кулаки и...

Сжимаются кулаки?

С каких это пор у него есть...

В темноте он увидел, как глаза Рона наполняются ужасом. Теперь они выглядели намного меньше, чем казались Драко все последнее время.

О Мерлин... О Салазар...

Оба юноши осознали ужасную правду одновременно.

Драко Малфой лежал голый в постели Рона Уизли.

Оба парня заорали.

В спальне тут же зажегся свет.
________________________________________________
* пуансеттия - комнатное растение как правило ярко-алого цвета, лицезреть описание цветка и его красоту можно тут: http://flowers.foka.ru/Katalog/poinsettia.shtml
** Ну, или Мальчика-Который-Регулярно-Ходил-В-Гости-К-Дуньке-Кулаковой, или на крайняк Мальчика-Который-Регулярно-Забавлялся-С-Яблочным-Пирогом (это уже кому как больше нравится и кому как понятнее))))
***Это когда невеста невинна, если кто вдруг не знал ;)).
**** Так как фик был написан ещё до пятой книги, автор не рассчитывал, что мальчикам вход в женские спальни запрещен.
***** Полный текст песни Jewel "You Were Meant For Me" http://www.songlyricsworld.com/page-44044.html


Хумилиатус Тоталус


Циничная сволочь:



Глава 7

Хумилиатус Тоталус

В гриффиндорской спальне мальчиков воцарился хаос.

Визги доносились со всех сторон.

– Это Малфой! – завопил Невилл Лонгботтом, забиваясь под кровать.

– Рон, скажи, что это не так! – воскликнул Шеймас Финниган, судя по его лицу, он был на грани истерики.

– Мерлин всемогущий, – продолжал лихорадочно повторять Дин Томас. – О Мерлин... Мерлин...

Гарри, казалось, оцепенел от ужаса.

– Дай мне твою простыню! – решительно потребовал Драко. – Сейчас же!

Рон продолжал сидеть и таращиться на него.

– Пушок? – выговорил он наконец. – Пушок?

Шеймас затрясся от возникшей у него страшной догадки:

– Неужели это вы так друг друга ласково называете?..

– О Мерлин, – с еще большим усердием повторил Дин.

– Продолжай молиться, Томас, и я уверен – однажды Он услышит твою молитву, – Драко сорвал простыню с кровати Рона и наконец-то прикрыл срам*. Хотя, думается, было уже поздно. Этим гриффиндорцам хватило стыда пялиться на него во все глаза.

Из-за этого он до сих пор чувствовал себя отвратительно голым.

– Малфой? – наконец сказал Гарри.

Драко кинул на него взгляд и увидел, как сильно тот побледнел.

– Не падай в обморок, Поттер, и не питай ложные надежды. Я здесь не для того, чтобы изнасиловать тебя.

– А кого тогда ты пришел насиловать?! – взвизгнул Шеймас.

– О Мерлин, – всхлипнул Дин.

Все по-прежнему пялились на Драко. Он принялся завязывать обмотанную вокруг талии простыню.

Надо подумать. Надо составить план.

Пункт первый: Снова человек. Это хорошо. Это определенно хорошо.

Пункт второй: В гриффиндорской башне. Плохо, плохо, плохо. Даже еще хуже.

Пункт третий: Оказался голым в кровати Уизли. Нужно помыться, помыться и еще раз помыться. Но он уже никогда не сможет чувствовать себя чистым. И должен заранее смириться с тем, что напишут про него в «Пророке».

Пункт четвертый: Одежда. Должен любым способом достать одежду.

– Что ты наделал! – прорычал Рон и кинулся на Драко через всю комнаты, застав его врасплох.

От неожиданности Драко с размаху рухнул на пол. Рон навалился на него и начал трясти.

– Они не просто дерутся, – монотонно приговаривал Шеймас, раскачиваясь как аутист и обнимая себя. – Они играют в свои грязные игры, они...

– Шеймас! – рявкнул Гарри. – Заткнись, и без тебя тошно.

Шеймас, казалось, стал глухим аутистом. Но лучше бы немым.

– Один развел ноги пошире и оседлал второго...

– О Мерлин, – повторил Дин, словно заедающая пластинка. Наверное, у него заело мозги.

– Слезь с меня сейчас же! – рычал Драко, все больше и больше понимая, что эта простынь далеко не так надежна, как хотелось бы. – Это все твоя вина, Уизли. Если бы ты не поцеловал меня...

Пункт пятый: Неужели я сказал это?

Пункт шестой: Да, я это сделал. Цитирую Томаса – «О Мерлин».

– О, пожалуйста, – всхлипнул Шеймас. – Не нужно подробностей. Умоляю вас.

– Шеймас! – затрещал Рон так быстро, что ему позавидовали бы даже Парвати и Лаванда. – Не думаешь же ты в самом деле, что я... Как ты только предположить такое смог...

– Я уверен, что у тебя есть множество невинных объяснений того, что ты был... в постели с голым Малфоем, – слабым голосом сказал Гарри. – Я... Я... Может, это массовая галлюцинация. А, нет! Мы все сидим на наркотиках...

– Сидите на чем и ком угодно, только не на мне, – рявкнул Драко. – Отвалите от меня!

Картина, которую тут же нарисовало воображение Шеймаса, заставила его грохнуться с кровати на пол.

– Целая куча невинных объяснений, – слабым голосом повторил Гарри. – О, если бы я мог придумать хоть одно стоящее...

Шеймас, теперь уже на полу, раскачивался из стороны в сторону.

– Малфой в одной только простыне, и Рон не хочет слезать с него, Рон весь вспотел и смотрит на него как возбужденное животное...

– Мерлин, Финниган, – тебе нужно почаще проветривать мозги, – сказал Драко. – А тебе, Уизли, нужно слезть с меня, или я все расскажу Чанг.

Лицо Рона стало озадаченным.

– Откуда ты знаешь, что...

Рассеянно, но, к величайшему облегчению Драко, Уизли поднялся с него.

Драко встал, разгладил простынь и одарил всех присутствующих своей знаменитой слизеринской ухмылкой. Вообще-то он знал, что высокомерное фырканье звучит куда лучше, если он одет. Это был один из нюансов.

– Малфой! – сказал Гарри, Мальчик-Полный-Справедливого-Гнева. – Я требую, чтобы ты сказал, что ты сделал с Роном!

– Пожалуйста, без деталей и натурализма, – попросил Шеймас.

– Я ничего не сделал с Роном, – резко ответил Драко.

Шеймас глухо пробулькал:

– Они уже называют друг друга по именам...

– Слушайте, все очень просто. Мы были в постели... нет, подождите... потом был поцелуй... стойте, это произошло после того, как моя одежда осталась в ванной, но это неважно, я не носил ее уже сто лет, так что...

– О Мерлин.

– Заткнись, Томас. И после этого он прижал меня к полу, подождите-ка... я вовсе не... О, я забыл упомянуть о крысе...

– И с животными! Мерлин, Рон, как ты мог! – выкрикнул Шеймас.

– Нет-нет, постойте, да послушайте же вы, все в порядке. Это же далеко не в первый раз, когда я был в кровати Рона... я имею в виду, я спал с ним уже несколько месяцев... Конечно, когда я не спал с Гарри или Гермионой и... Великий Мерлин, заткните меня кто-нибудь!

Впервые в жизни Драко Малфой признал, что у него слишком длинный язык...

Он оглянулся и увидел бледные, потрясенные лица людей, едва сдерживающих тошноту.

– Ну, – жизнерадостно закончил он, – надеюсь, все прояснилось. Давайте больше никогда не вспоминать об этом.

– Малфой, ты сумасшедший, злобный, голый лгун, – сказал Гарри, глубоко убежденный в своей правоте.

– Мне нужно в душ, – внезапно воскликнул Рон.

Тебе нужно в душ? – возмутился Драко. – Это мне нужно в душ. Попробуй-ка месяцами мыться собственным языком...

– О... блюэ-э-э-э-э-э-э-э-э...

От ужаса Шеймас потерял голос.

– А что случилось с твоими волосами? – спросил Невилл, который до сих пор сидел под кроватью и был немного не в курсе происходящего.

Драко почувствовал, как волосы непривычно мягко касаются шеи.

Его волосы были не расчесаны! Без геля! Неопрятные! Отросшие!

Перед гриффиндорцами!

Это уже было слишком, хотя он и так вынес достаточно унижений. Быть голым это одно. Быть не при параде – это совсем другое.

– Я иду домой, – объявил он.

– О, слава Мерлину, – сказал Дин, немного поменяв формулировку.

– Ну уж нет! – воскликнул Рон.

Шеймас издал вопль ужаса.

– Я имею в виду... э-э-э... постой, ты же был в моей постели! – кричал Рон. – Унижение достоинства! Кража крысы! Куда ты дел мою крысу? Сексуальное домогательство!

– Мечтать! – огрызнулся Драко.

– Малфой, – твердо сказал Гарри. – Я считаю, что ты должен нам все объяснить.

Поттер встал. Драко мог бы сказать ему, что пытаться выглядеть решительным и отважным в короткой пижаме – это абсурд, но ввиду того, что сам он вообще был замотан в простыню, Малфой решил промолчать.

– Я объясню вам все, что пожелаете, – ответил он ровным голосом. – Но только завтра.

Драко не должен был делать этого. Но, дементор побери, он был Малфоем, он просто не смог сдержаться и оставить последнее слово не за собой.

Он во всем винил своих предков.

Уходя, Драко кокетливо помахал Рону.

– Увидимся, сладенький.

Шеймас упал в обморок.

Малфой натужно улыбнулся, покидая гриффиндорскую спальню мальчиков, и услышал вздох облегчения, вырвавшийся у всех ее обитателей. Он продолжал улыбаться даже тогда, когда услышал полный тревоги вопрос Лонгботтома:

– Он уже ушел?

Улыбка сошла с лица Драко только тогда, когда он понял, что должен попросить или украсть у кого-нибудь хоть какую-то одежду.

О Мерлин, он был завернут в простынь.

О Мерлин, пожалуйста, пожалуйста. Он не должен ни с кем столкнуться.

Наверное, он выглядит как полный, полнейший придурок.

***

Гермиона взяла книгу, которую она забыла в общей гостиной, а когда взглянула на лестницу, то увидела его.

Он был похож на луч лунного света, принявший форму человека, стоящего на ступенях ночи. Слишком длинные, торчащие в разные стороны волосы невообразимого цвета лунных лучей отбрасывали мягкие тени на шею и щеки. Легкое потрясение отразилось в его глазах, рождающих ассоциацию с сиянием серебряного света на воде. Лунный свет, обработанный скульптором Ренессанса, каждая линия его лица была резкой и абсолютно идеальной. Его скулы и линия подбородка были четкими, словно вырезанные ножом. Форма его носа, подбородка и лба была тщательно отточена природой на протяжении нескольких поколений аристократов – узор лица образовывали плавные линии.

Его кожа была цвета мрамора, что удивительно гармонировало с резкими линиями, которые складывались в руки, шею и грудь. Это была не человеческая красота, казалось, она была искусственно создана, подобно красоте греческой статуи, призванной отображать торжество силы в хрупкой, словно ножка бокала, форме. Искусно очерченная ямочка у основания длинной шеи, мягкий изгиб ключиц и округлая ширина плеч – все это казалось слишком тщательно созданным, чтобы быть реальным.

Светлый материал струился от талии вниз. Это одеяние казалось абсолютно естественным в этот мимолетный момент застывшей красоты, дрожащий и прекрасный, словно огонек свечи.

Потом Гермиона прищурилась из-за бьющего в глаза лунного света, и божественные черты сложились в знакомое лицо. Потрясение сменило эстетическое восхищение – девушка поняла, что это был никто иной, как Драко Малфой.

Салазар подери!

Она подскочила, словно ужаленная.

– Малфой?!

Он шагнул вперед, с высокомерной грацией молодого императора.

придерживая простынь Подождите-ка, простынь?!

Было похоже, что Драко старается изобразить умиротворенную улыбку, что было совершенно на него не похоже.

– Ну, Гермиона...

У Гермионы ушло несколько минут на то, чтобы сообразить, что это прозвучало ее имя и что обращаются именно к ней, так странно это было слышать из уст Малфоя.

– Чем это ты занимался? Спускаешься из... мальчишеской спальни... одетый в... одну из гриффиндорских простыней? Зачем ты сюда явился? Нет, не отвечай... Малфой, тебя же не было больше месяца!

Драко как-то беспомощно пожал плечами.

– Слушай, всему есть свое объяснение...

– Наркотики? – с ходу сказала Гермиона. – Применение темных проклятий к Гарри? Грязная связь с Невиллом Лонгботтомом?

Малфой чуть не выпрыгнул из своей простыни.

– Фу! Фу, как грубо! Слушай, я могу найти себе кого-то и получше Лонгботтома, – проворчал он. – По крайней мере, я мог бы надеяться на благосклонность Дина Томаса, никак не меньше.

– Это что – признание?

– Блюэ-э-э-э-э-э-э-э-э! – Малфой начал глубоко дышать, чтобы успокоиться. – Конечно же нет. Слушай, а ты тайком не читаешь порнушку, вложив ее в обложку «Истории Хогвартса»? Потому что для девушки, всецело посвятившей себя учебе, у тебя слишком грязные мысли. Сначала мечты о герое-любовнике Локхарте, теперь это...

Гермиона уперла руки в бока.

– Я всегда ожидала услышать это от тебя, Малфой.

– Рад, что не разочаровал тебя.

– Но... подожди-ка... Откуда ты узнал, что я читала «Историю Хогвартса»?

Драко явно выглядел так, словно рад был бы куда-нибудь ускользнуть, этот его видок был хорошо знаком Гермионе.

– М-м-м, а разве не все ее читали?

– Ну, Малфой, я вообще не знала, что ты умеешь читать.

– Эй, мне оценки ставят вовсе не за успешное совращение профессоров с помощью моей великолепной внешности, – ухмыльнулся он. – У кого есть на это время? А что касается Хагрида и Флитвика... у кого возникнет желание?

Гермиона никогда не обращала внимания на школьные успехи Малфоя, ей не было до них никакого дела. Хотя, судя по его энтузиазму к Зельеварению и Нумерологии, наверное... Впрочем, нет, ей однозначно плевать на его достижения.

Другая мысль фейерверком вспыхнула в ее голове требуя обратить на себя внимание.

– А откуда ты узнал, что я была увлечена профессором Локхартом? Не то чтобы я действительно была... – добавила она быстро. – И ты все еще не объяснил свое исчезновение и... простынь.

– Э-э-э... м-м-м... а разве не все увлекались профессором Локхартом?

– Ну, если учесть, что ты только что почти голым спустился из спальни мальчиков, насчет Локхарта у меня больше нет вопросов...

Вообще-то, Гермиона чувствовала себя вполне комфортно. Дразнить мальчиков было занятием, с которым она всегда справлялась на удивление удачно, и Малфой уже начинал напоминать Рона, не выполнившего домашнюю работу.

И тут Драко Малфой совсем некстати вспомнил, что он был ни кем иным, как самим Драко Малфоем.

– Я бы с удовольствием проболтал с тобой всю ночь, Грейнджер, – протянул он. – Но я стою тут на сквозняке, а эта простыня очень ненадежна, если ты понимаешь, о чем я. Кроме того, я содрогаюсь при мысли о том, что профессор МакЗащитницаНевинностиДев вообразит, наткнувшись на нас, а мы в этой сомнительной одежде. Представляешь, что будет с моей репутацией?

Гермиона внезапно остро осознала, что она в одной только ночнушке, хотя стыдиться было смешно, учитывая, что Драко вообще был в одной только простыни.

Пожалуйста, пожалуйста, лишь бы не покраснеть.

Гермиона отчаянно желала иметь хотя бы часть невероятного самообладания Малфоя, которого ничуть не коробил тот факт, что на нем только простынь. Драко даже был способен стоять с высоко поднятой головой перед сумасшедшим стариком, который превратил его в хорька и заставил прыгать от пола до потолка.

Иногда просто нельзя было им не восхищаться... хоть он и полный идиот.

– Конечно, – продолжал Малфой, и его голос стал таким же завораживающим, как шипение змеи, – если выбирать между этим слухом и тем, про Лонгботтома...

Светловолосый слизеринец медленно спустился к ней по лестнице. Гермиона погрузилась в холодный блеск его глаз, его глубокий грудной голос струился вокруг нее, обволакивая.

Через мгновение он был так близко, что она могла вытянуть руку и коснуться его голой груди.

Конечно же, Гермиона не собиралась делать ничего подобного.

– Что ты задумал, Малфой? – прошипела она.

Его улыбка была абсолютно малфоевской.

– Пока ничего. Но дай мне всего минуту, и...

– Тьфу, Малфой, я уже говорила, что ты отвратителен?

– И поэтому у тебя такие проблемы с дыханием, что ты дышишь через раз?

О-о-о, поцелуй его дементор!

– Ну же, Гермиона... – его голос стал шелковистым. – Где легендарная гриффиндорская доброта и тяга к справедливости? Ты же не позволишь этому дерзкому казанове Лонгботтому запятнать мое доброе имя, а?

Он приблизился к девушке.

Та запаниковала, грудь разрывалась от недостатка кислорода. Гермиона подняла руку и оттолкнула Драко, конечно же, для этого ей пришлось прикоснуться к его обнаженной коже. И это при том, что девушка всегда избегала любых физических контактов с Малфоем.

Прикосновение вызвало целый вихрь тревожных мыслей об атласной коже, обтягивающей мускулы, о том, как хорошо было бы провести по ней рукой, о том, насколько, наверное, мягкие у него волосы, живописно спадающие на глаза... Гермиона приписала все эти мысли к общему напряжению, вызванному стрессовой ситуацией.

Сдаваясь, Малфой поднял руки в невинном жесте, хотя невинным при этом не выглядел совершенно.

– Убирайся! – рявкнула Гермиона.

Он пожал плечами, снова заставляя мускулы под кожей играть.

– Как пожелаешь.

И выскользнул из общей гостиной Гриффиндора. Спустя мгновение после того, как он ушел, до Гермионы дошло, что Малфой не дал ей ответ ни на один из тех важных вопросов, которые она задала.

Да чтоб его дементор не просто поцеловал, а переспал с ним!

***

«Ну, что ж, все прошло на удивление удачно», – подумал Драко. – «Из всех идиотских ситуаций в мире... эта была самой идиотской!» Он был в долбаной простыне, когда Грейнджер увидела его.

Простынь, мать ее!

Драко все еще не мог поверить в это. Наверное, он должен быть благодарен Гермионе уже за то, что увидев его, она не упала на пол, всхлипывая от безудержного смеха. Что же касается навязчивого и непреодолимого желания приблизиться к Грейнджер – такой чистой и такой гриффиндористой в этой своей дурацкой девчачьей ночнушке, он не мог понять этого. Может, он хотел немного испачкать ее?

Да нет, он просто пытался отвлечь Грейнджер от щекотливых вопросов, и его немного занесло.

«Пожалуйста», – думал Драко. – «Я не вынесу еще одного конфуза. Позвольте мне только добраться до своей славной удобной кроватки, и я разберусь со всем утром».

– Блэйз Забини – «голубок», – прошептал он, и в стене открылся проем.

Малкольм Бэддок издал душераздирающий вопль.

Драко проклял Мерфи и каждого слизеринца в Хогвартсе, включая профессора Снейпа который появился у входа в гостиную в рекордное время в пушистых тапках, несколько скрасивших ужасный день Драко.

И они все глазели. Глазели на него.

Некоторые девочки пялились на него так, что Драко почувствовал себя весьма дискомфортно.

Блэйз Забини так смотрел на узел его простыни, что Драко ударился в безотчетную панику.

Пэнси Паркинсон бросилась ему навстречу с такой скоростью и с таким видом, что он почувствовал себя жертвой.

– О, Драко! – закричала она. – Мерлин, мы так волновались!

– Э-э-э... очень мило с вашей стороны... Осторожно с простынью.

Все подчинились и теперь смотрели на него с интересом.

– Где ты был? – потребовала ответа Пэнси.

– Что ты делал? – спросил Гойл.

– Что с вами случилось? – поинтересовался Снейп.

– Что на тебе надето? – захотел узнать Крэбб.

– Это, случайно, не гриффиндорская простынь? – Блэйз, к сожалению, был слишком глазастым.

Драко посмотрел на всех этих взволнованных, любопытных, сомневающихся слизеринцев... И с трудом подавил желание сбежать.

– Я могу все объяснить, – пообещал он.

Повисла многообещающая пауза.

– Утром, – добавил он и удалился чисто по-малфоевски, оставив весь свой факультет смотреть ему вслед.
________________________________________________________

* по-английски это настолько красиво звучало, что я не удержалась и дала ссылку для ценителей и знактоков: «and finally got his shame covered» ))))))))))))


Возвращение Драко




Глава 8

Возвращение Драко

«Дорогой отец,

Профессор Дамблдор дал мне указание написать тебе и сообщить, что я в безопасности, потому что ты, несомненно, очень волновался. Я понимаю, что такие жизненно важные дела, как собрания Упивающихся Смертью и светские приемы, отнимали у тебя слишком много времени, чтобы разыскивать меня. Как твой сын и как настоящий Малфой, я никогда не подвергну твои действия сомнению по этому или любому другому вопросу.

Я был под заклятием, но сейчас я освобожден от него и занят тем, что иду по горячим следам преступника. Ко мне применяли ужасные пытки, но я перенес их с истинно малфоевской стойкостью. Если бы ты только знал, что именно я делал, то, считаю, сильно удивился бы.

Передай мои наилучшие пожелания Темному Лорду и матери.

Твой сын,

Драко Малфой.

P.S. Вся школа гудит от слухов о моей грязной связи с Роном Уизли. Приятного тебе дня
».

Драко откинулся на спинку кресла и залюбовался своим письмом, считая, что, в общем и целом, оно получилось просто прекрасным.

Конечно же, можно было послать громовещатель «Ах, чтоб тебя, папаша!», но он решил, что такому письму не хватило бы утонченности.

Драко считал это компенсацией за испорченное утро. Его немилосердно растолкали в шесть и поволокли в кабинет Дамблдора. Дорогой Малфой упирался, пинался, кричал, с намеком бубнил себе под нос о проблемах с половой жизнью, ведущих к общей нервозности и капризам, и вообще всячески выражал свое недовольство.

Это до того впечатлило профессора МакГонагалл, что после этого она таки оставила его в покое.

Дамблдор пристально посмотрел на Драко и спокойно спросил:

– У вас есть объяснение вашего продолжительного отсутствия?

Некоторое время Драко молчал, разрываясь между несколькими вариантами ответа. Одна его часть требовала признаться Дамблдору, что он был похищен, связан и принужден быть секс-рабом. Другая его часть весело предложила, чтобы он утверждал, будто бы прошел обряд посвящения в Упивающиеся Смертью и получил черную метку на то место, которое-нельзя-упоминать-в-приличном-обществе. Совсем маленькая часть Драко хотела соврать, что он спасал мир в стиле Гарри Поттера, потому что почувствовал, что его долг – защищать невинных. Видимо, эта часть просто хотела понаблюдать, как старик-директор умирает от остановки сердца.

В конечном счете, Драко сделал нечто такое, что опозорило имя Малфоев навсегда.

Он сказал абсолютную правду.

– Я был крысой, – признался он.

Выражение лица Дамблдора еще долго заставляло Драко гордиться собой.

А ведь гриффиндорцы полагали, что этот человек непогрешим... даже притом, что у него была мания время от времени подвергать своих студентов страшной опасности и включать силы Тьмы в учительский состав Хогвартса...

Драко объяснил все подробно и в деталях, украсив свою речь богатой жестикуляцией.

Нет, он не имеет ни малейшего понятия, кто это с ним сделал. Нет, он знать не знает, каким образом было изменено Многосущное Зелье, что оно возымело такой эффект. Нет, он действительно не мог объяснить свою склонность к танцам…

Да, он действительно настаивает на использовании этого агрессивного тона.

Драко понятия не имел, с какой радости рассказывает все это директору. Он никогда не любил этого человека, а с тех пор, как Дамблдор заметил его существование, он тоже не любил Драко. Но... кому еще он мог все это рассказать?

Малфой чувствовал себя вполне удовлетворенным, потому что его истинно малфоевская манера разговаривать заставляла Дамблдора слушать рассказ, недоверчиво сузив глаза.

В заключение директор сказал:

– Насколько я понял, мистер Малфой, вы во всем вините гриффиндорцев? Возможно, мистер Уизли намеренно испортил ваше зелье?

Драко тряхнул белокурой головой.

– Будь я проклят, он ничего не делал!

– Да ну?!

– Ни один из них не имеет никакого отношения к этому!

– Да неужели?

Взгляд Драко встретился со взглядом Дамблдора. Глаза старого директора были широко раскрыты и абсолютно невинны.

Внезапно у Малфоя появилось ужасное подозрение, что его водят за нос, и он поджал губы.

– Неужели вы считаете, что у Уизли хватило бы ума испортить зелье? – спросил он.

С блаженной улыбкой Дамблдор поднялся.

– Мистер Малфой, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие. Если вы когда-нибудь почувствуете потребность поговорить со мной, пожалуйста, не стесняйтесь. Могу ли я сказать, что вы напоминаете мне одного студента, которого я учил когда-то?

– О, как трогательно, – сказал Драко, растягивая слова. – Могу ли я предположить, что это бывший Упивающийся Смертью профессор Снейп? Мерлин, какая честь! Я вижу, что заплутал на своем Пути и сбился. Не хотите ли вы стать моим духовным отцом? – Малфой скривился. – И я тщательно слежу за личной гигиеной, в отличие от некоего вышеупомянутого, спасибо большое.

– Вообще-то, мне на память пришел мистер Блэк, – сказал Дамблдор.

– Э-э-э... что?! Я напоминаю вам маньяка-убийцу? Вы не должны говорить такое ученику! Разве вы не должны мотивировать меня на отличную учебу или делать что-нибудь в этом духе? Что это такое: вас ожидает блестящее будущее, мистер Малфой – Азкабан! Это так типично для вашего представления о человеческой добродетели... Да, я грязно играю в квиддич, но это не повод, чтобы все вокруг кричали: «Мошенник, мошенник, будущий Упивающийся Смертью!» И я...

...стою, вопя на директора школы и дико жестикулируя. Так и вылететь из школы недолго.

– Э-э-э... Я ужасно сожалею, сэр. Вся эта крысиная штука... немного травмировала меня. Давайте, э-э-э... просто забудем об этом. М-м-м?..

Драко отпустил мантию Дамблдора, которого, оказывается, все это время держал за грудки.

Директор протянул руку для рукопожатия.

– Как я уже говорил, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие, мистер Малфой.

Даже то, что он только что униженно просил прощения, ничуть не повлияло на его малфоевскую натуру. Драко уставился на протянутую руку и неспешно скрестил руки на груди, а потом поднял холодные серые глаза и взглянул в лицо Дамблдора.

И при этом старик все еще улыбался!

Драко развернулся и зашагал к двери.

Мгновение спустя дверь снова распахнулась, и растрепанная белокурая голова просунулась внутрь.

– И я видел фотографии Блэка, у него просто ужасные волосы, – добавил Драко. – Вы – законченный негодяй! Сравнивать меня с ним...

Услышав смех Дамблдора, он шарахнул дверью со всей силы.

Драко сожалел, что не может хлопнуть еще одной дверью, пока привязывал письмо к лапе своего филина Ровера. (Однажды он где-то услышал фразу «Убей, Ровер, убей!»* и буквально заболел ей).

И в этот самый момент Крэбб и Гойл появились в общей гостиной.

Драко поднял на них глаза, его улыбка стала острой и ломкой как битое стекло.

– Парни, – сказал он, – как здорово, что мы встретились.

Крэбб и Гойл тупо промолчали.

А кто бы не промолчал, если бы встретил Малфоя, настроенного изобрести парочку новых орудий пыток? Кто бы ни захотел в этот момент оказаться в другом месте?

Драко встал, забросил руки им на шеи и начал подталкивать приятелей к их спальне. При этом сжимая их шеи нежно и с любовью, отчего Крэбб и Гойл начали почему-то синеть и что-то неразборчиво булькать.

– Давайте-ка посидим вместе, только мы втроем, парни, и побеседуем о жестоком обращении с животными, – вещал Драко со своей самой сладкой и самой очаровательной улыбочкой, походя сейчас на любимого личного помощника самого Волдеморта.

Он втолкнул их в спальню и захлопнул дверь.

Убей, Пушок, убей!

Улыбка Драко была блестящей и острой, как лезвие ножа.

– Давайте-ка немного поболтаем

***

– Ш-ш-ш, Рон, – проворковала Гермиона успокаивающе. – Я уверена, что это было именно настолько ужасно, насколько ты и рассказываешь, но съешь маленький чудесный кусочек тоста и забудь об этом. Плохой мальчик больше не придет.

Рон осторожно приподнял рыжую голову, лежащую на руках.

Драко Малфой подошел к гриффиндорскому столу, чуть наклонился и вклинился между Парвати и Лавандой.

Рона с глухим стуком уронил голову обратно на стол.

– Ты обманула меня, – укоризненно ворча, проинформировал он Гермиону.

– Малфой! – раздраженно прошипела Гермиона. – Убирайся.

Драко одарил ее ангельской улыбкой.

– Я всего лишь беру свой кофе.

– Твой ко... Да ты хоть понимаешь, что теперь Шеймасу Финнигану придется принимать успокоительное? – не на шутку рассердилась Гермиона.

Малфой рассмеялся легким беззаботным смехом, Парвати и Лаванда одновременно вздохнули и закатили глаза.

– О, нет. Что, серьезно?

Гермиона привыкла к этим сияющим глазам и невинному взгляду Малфоя, но она совершенно точно знала, каким противным может быть этот симпатичный парень.
Она просто усмехнулась и отвела глаза.

Когда Малфой взял чашку кофе с чужого стола, Рон вскочил со своего места и вцепился в мантию Драко.

Малфой посмотрел на него несколько удивленно и даже презрительно.

– Ты возражаешь?

– Разве ты не должен кое-что мне рассказать? – прорычал Рон, положив тяжелую руку на плечо Малфоя.

Светлая бровь приподнялась в недоумении.

– Что ж, ладно, если ты настаиваешь... Когда я пообещал вам, что объясню все утром, я солгал.

Половина сидящих за гриффиндорским столом чуть не задохнулась от возмущения.

Гермиона схватила Рона за руку.

– Не убивай его...

Я так тронут. Я и не знал, что тебя это волнует.

– А то тебя исключат, Рон, – закончила Гермиона с каменным лицом.

– Я требую объяснений, – выкрикнул Рон, хватая его за плечо. – Конечно, ты лезешь за чужой стол не просто так!

Малфой дернул плечом и сбросил его руку.

– Только ради этого, – сказал он и поводил перед носом Рона чашкой кофе – о, чисто случайно пролив на него несколько горячих капель. Малфой покровительственно похлопал Рона по щеке. – И чтобы сказать тебе доброе утро, пра-а-а-ативный...

Гермиона повисла на руке Рона всем своим весом.

Все еще смеясь, Малфой отвернулся к своему столу.

Гарри и Джинни входили в Большой Зал, и они столкнулись лицом к лицу.

Глаза Гарри вспыхнули, он выпрямился, ни дать, ни взять – герой, решивший сразиться с Тьмой.

В глазах Малфоя плясали искорки злорадного веселья.

– О, а вот и наши влюбленные, – проворковал он. – Скажи мне, Гарри, ты уже начал сочинять валентинку? Как насчет «Ее глаза темней протухшей жабы…»?

Гарри и Джинни одновременно покраснели.

«Подождите-ка», – Гермионе заподозрила кое-что странное. – «С каких это пор Малфой зовет Гарри по имени?»

Малфой беспечно шел к своему столу, где его встретили как героя.

Принц Слизерина вернулся.

Но было кое-что... не дающее Гермионе покоя. Он был все тем же Малфоем, тем же раздражающим, остроумным нахалом, который разгуливал вокруг с таким видом, будто весь мир вертится вокруг него. Он был все тем же высокомерным ублюдком с языком, подобным мачете.

Но все равно – чего-то в нем не хватало.

Внутренней злобы?

Сидя за слизеринским столом, Малфой рассмеялся над чем-то, и Гермиона услышала, что смеется он радостно, с удовольствием, а не злорадно, как раньше.

Все было так, словно теперь Малфой играл в какую-то игру, правила которой знал только он сам.

Так что же это за игра?

Гермиона неосторожно напоролась на его холодный серый взгляд, и тут Драко заговорщически подмигнул ей.

Как же нервировал ее этот противный ублюдок!

***

Во время обеда Дамблдор встал и объявил, что случилось с Драко Малфоем.

– Мистер Малфой, – сказал директор, – находился под заклятием. Это был возмутительный поступок и попытка убить невинного ребенка.

Все посмотрели на «невинного ребенка», который в данный момент сидел, обнимая одновременно Пэнси Паркинсон и Блэйза Забини, и улыбался так, словно он только что нарушил седьмую заповедь**, причем неоднократно. Видимо, все происходящее его очень забавляло.

Гермиона была уверена, что и это было сделано намеренно.

– Этот противозаконный поступок был совершен темным волшебником, – продолжил Дамблдор, – и тот должен заплатить за это. Я не потерплю нападений на детей в моей школе. Я не намерен терпеть насилие, угрожающее жизни другого человека. Любой, кто имеет какую-либо информацию о произошедшем, должен обратиться ко мне, или он разделит наказание за этот ужасный поступок.

Директор улыбнулся, когда были выполнены все формальности, принятые учениками с подобающей серьезностью, и достал кусок пергамента из своей широченной мантии.

– Мистер Малфой попросил меня зачитать вам это... э-э-э... послание, выражающее его чувства. Оно адресовано напавшему на него.

«О, ты еще пожалеешь, что вообще родился. Я буду обматывать дерево твоими кишками, пока они не порвутся как гнилая бечевка. Я оторву твое мужское достоинство и подам его тебе на обед под соусом бешамель. Я разорву тебя на мельчайшие кусочки, отрывая атом за атомом, и запишу твои предсмертные крики на пленку, чтобы потом послать ее твоим родителям. И наконец, я попрошу Блэйза Забини распространять грязные слухи о тебе. Для меня не существует понятие милосердия, и для тебя нет спасения. Можешь живьем закопаться в землю, так ты сэкономишь мне время. Спасибо за внимание».

Гермиона огляделась и увидела ужас и удивление на лицах учеников.

У Драко Малфоя была одна любопытная особенность, о которой нельзя не упомянуть. Гермиона знала, что Гарри намеренно игнорировал его на протяжении нескольких лет. Драко же хотел быть заметным, не хотел сливаться с толпой, быть на заднем плане, не хотел быть мелкими и незначительным. И вот – настал его звездный час.

Теперь все в Хогвартсе знали его, и первокурсники шепотом с благоговением спрашивали, кто это такой. На этот вопрос всегда следовал ответ, но не просто имя. Про него говорили: «Это Драко Малфой – законченный мерзавец» или «Это Драко Малфой. Разве он не великолепен?».

В некотором смысле, оба ответа были данью уважения, отданной необычной личности.

Гермиона находила Малфоя жутко раздражающим, но теперь она поняла, что не было в зале человека, равнодушного к нему, в то время как он сам был равнодушен к большинству из них.

«Конечно», – думала она, – «Гитлер тоже был запоминающейся и достойной внимания личностью….»

И все это внимание отнюдь не делало Малфоя менее злобным.

– Мистер Малфой, – добавил Дамблдор, и его глаза заблестели так, словно директор знал что-то такое, чего не знали другие (впрочем, они всегда так блестели), – также попросил меня поблагодарить от его имени гриффиндорцев за то, что они окружали его теплом и заботой, пока Драко находился среди них.

Гриффиндорский стол погрузился в хаос.

Гарри и Джинни громко спрашивали друг у друга, что бы это могло значить. Дин мешал Рону броситься к слизеринскому столу с намерением убить кое-кого. Парвати и Лаванда глупо хихикали. Невилл нырнул под стол, видимо считая, что все это было предвестием некоего злобного заговора Драко Малфоя.

Гермиона встала, она единственная вела себя тихо среди всех этих людей, впавших в истерику, и посмотрела на слизеринский стол.

Там тоже все кричали, но Малфой...

Он сидел совершенно спокойно, голова откинута назад, взгляд бросал вызов всему миру, руки скрещены на груди. Драко сидел неподвижно, взирая на вдруг сошедший с ума мир с абсолютной уверенностью в себе и легкой усмешкой на устах.

И постепенно все в зале успокоились и стали смотреть на него.

Малфой встал и отвесил низкий поклон чуть не в пол.

Его взгляд скользнул по изумленным лицам, выглядел Драко так, будто прямо сейчас громко рассмеется, но вместо этого он одарил всех своей традиционной малфоевской ухмылкой и покинул зал.

Кажется, не все так просто...

***

Речь Дамблдора так потрясла гриффиндорцев, что Гермиона была рада, когда на следующий день нужно было идти на Нумерологию.

Нумерология была единственным предметом, на который не ходили другие гриффиндорцы, что было очень удобно, потому что если бы она услышала еще одну вариацию на тему Я-Ненавижу-Этого-Педика-Малфоя, она бы закричала.

Конечно, Малфой тоже ходил на Нумерологию, но он всегда садился далеко от нее, и их разделяло море учеников Рейвенкло, препятствующих возникновению стычек и препирательств.

Гермиона ожидала некоторого облегчения.

Она не ожидала, что едва войдя в класс, обнаружит Драко Малфоя небрежно развалившимся за партой, предназначенной для двоих, но за которой она всегда сидела одна. Малфой занимал место, где Гермиона обычно раскладывала конспекты, его белокурая голова склонилась над учебником по Нумерологии. Драко сидел с таким видом, как будто имел право сидеть здесь, хотя все прекрасно знали, что это было ее место.

Малфой поднял голову, улыбка вспыхнула на его лице, когда вошла Грейнджер.

– Привет, – сказал он. – Я подумал, что тебе не помешает компания.

– Я не дура, Малфой, – сказала Гермиона сдержанно, раскладывая книги на столе. – Скажи мне, зачем ты на самом деле сюда уселся, а потом проваливай.

Малфой посмотрел на нее. Серые глаза казались зеркальными, – непрозрачные и серебристые, Гермиона видела в них свое отражение, но отчего-то казалась симпатичнее, чем была на самом деле. Эти глаза словно осколки зеркала Еиналеж, если красота – это то, о чем вы всегда мечтали.

– Я просто пытаюсь привлечь твое внимание, – сказал Драко безмятежно.

Гермиона стояла с открытым ртом, пока в класс не вошла профессор Вектор, и девушка быстро заняла свое место.

Только сделав это, Гермиона осознала, что сидит рядом с Драко Малфоем.

Тысяча дементоров!!! Будь он проклят...

– Что ж, ты привлек мое внимание, – прошипела она. – Ты всегда привлекаешь всеобщее внимание, не так ли? Ты привлек мое внимание тогда, когда я влепила тебе пощечину на третьем курсе – ты и сейчас этого хочешь?

– Святой Мерлин, Грейнджер, а ты эксцентричная штучка, – пробормотал Малфой.

Гермиона чуть было не сорвала занятие эпилептическим припадком.

Она сосредоточилась, чтобы голос оставался ровным и спокойным.

– Малфой, что ты хочешь? Чего тебе надо?

– О, сущую ерунду. Лосьон после бритья с настоящим мужским запахом. Империю, чтобы ей править. Полный гарем восточных девственниц брачного возраста, – он сделал паузу. Ухмыльнулся. – О, и мир во всем мире.

– Я серьезно!

– Мисс Грейнджер, потише, пожалуйста, – резко сказала профессор Вектор. – Вы и мистер Малфой можете разобраться с личной жизнью после урока.

Гермиона залилась краской. Малфой открыл учебник с самым что ни на есть блаженным выражением лица. И, к возмущению Гермионы, больше ни разу к ней не обратился. Малфой больше не делал никаких попыток досадить ей или поговорить с ней – что, вообще-то, было одним и тем же. Судя по всему, он был полностью поглощен Нумерологией.

И он был слишком ярким.

Он привлекал внимание, словно какая-то вспышка на горизонте. Она пыталась сосредоточиться на Созывающих Суммах, но его слишком бледное, аристократическое, в общем-то заурядное лицо вставало перед глазами, отвлекая, и внезапно вся Сумма превращалась в какую-то ерунду.

Единственной вещью, которую Малфой, казалось, замечал, была прядь блестящих светлых волос, которая постоянно падала ему на глаза. Драко каждый раз ловко заправлял ее за ухо, и каждый раз с все большим раздражением.

В конце самого непродуктивного урока по Нумерологии за все время занятий он встал, а затем отбросил назад нахальную прядь уже в стопятнадцатимиллионный раз.

И закатил глаза.

– Я должен подстричься. Эти дурацкие волосы меня достали.

– О, и, как я полагаю, ты снова начнешь укладывать их гелем? Это будет по-дурацки, если хочешь знать, – сказала Гермиона. – Так тебе намного лучше.

И чуть не прикусила язык.

Малфой приподнял бровь.

– Я возьму это на заметку, Грейнджер. И я польщен.

Он снова ухмыльнулся, и девушка почувствовала сильное желание ударить его.

Малфой удалился.

Гермиона собиралась найти хоть кого-нибудь из Гриффиндора и поболтать с ними на одну наболевшую тему...

Она ненавидела этого придурка Малфоя.

***

Драко когда-то слышал, что в человеке постоянно происходит борьба между его Хорошей и Злой сущностями.

Малфой рассмотрел этот вопрос со всех сторон и пришел к выводу, что это зависит от человека. Вот, например, противоборствующими сущностями Гарри Поттера скорее всего были ХорошийГарри и ИногдаПодумывающийОТомЧтобыСтянутьПаруПеченюшекГарри.

Своими Драко считал сущности ПростоЗлобныйДрако и ЗаконченныйУблюдокДрако.

Обычно они нормально ладили и сообща доставали других людей.

Но теперь у них случилось некоторое разногласие. Драко считал, что на них плохо повлияли гриффиндорцы.

А ведь он говорил ПростоЗлобномуДрако не играть с хорошими детьми...

Также Малфою не хватало старой привычки, в соответствии с которой он мог выразить любую свою мысль вслух, например:

– Привет, Драко, – проворковала Пэнси, когда он вошел в Общую гостиную.

– Отстань. Я нахожу тебя непривлекательной.

Да, пришлось вспоминать свои повадки, он с трудом заставлял себя. Но все же...

***

Драко ворвался в ванную и открыл свой собственный шкафчик. Разнообразие продуктов для ухода за волосами просто убило его.

Малфой уселся на край ванны и стал рассматривать флаконы.

ПростоЗлобныйДрако сказал: «У кого еще вес всех продуктов для ухода за волосами больше его собственного?»

ЗаконченныйУблюдокДрако заметил, что волосы в результате ухода у него все же красивые.

Да, но...

Действительно ли это стоило потраченного времени? Волосы Драко совсем чуть-чуть завивались на концах, и в борьбе с этим он проводил кучу времени. И что? Кому это надо? Кому какое дело?

«Так тебе намного лучше…»

Драко Малфой, ты редкостный идиот, что, Мерлина ради, у тебя с этой девушкой?

Драко повернулся и посмотрел в зеркало.

– Привет, красавчик. Я скучало по тебе, – промурлыкало оно.

Драко устал от всей этой хандры. Хорошо, от пяти минут хандры. У слизеринцев принято разрабатывать коварный план и постепенно воплощать его в жизнь.

В отличие от них, гриффиндорцы просто действовали.

Не то чтобы и Малфой теперь хотел вести себя так же, но...

Были некоторые моменты, когда эта мысль приносила ему облегчение.

Драко взвесил один из флаконов в руке.

Затем сел на подоконник и бросил бутылку наружу.

Он швырял из окна флакон за флаконом во внутренний двор замка, хотя окно и было совсем не высоко. Драко швырял их со злобой, каждый раз дожидаясь радующего слух жалобного звона разбивающегося о камни стекла.

Вдруг он услышал страдальческое мяуканье, а потом крик Аргуса Филча:

– Кто-то только что ударил мою кошку!

Драко спрыгнул с подоконника на пол.

Вошел Крэбб, вид у него был недоуменный. Драко жестом указал ему на окно.

Крэбб подошел к нему и выглянул наружу.

– Ты! Это был ты! – взвыл Филч. – Я убью тебя!

Теперь Крэбб выглядел изумленным и напуганным.

Злобно хихикая, Драко выбрался из ванной, хорошенько работая локтями – столько народу набежало посмотреть на Филча, нянчащего свою кошку.

Но хандра снова накрыла Малфоя, как только он вышел из ванной.

Драко спустился в общую гостиную.

Вопреки твердой уверенности гриффиндорцев, слизеринцы вовсе не проводили свое свободное время, принося маленьких пушистых зверьков в жертву Темному Лорду. Блэйз, Пэнси и Гойл просто играли в карты.

Ладно, это был стрип-покер. Ну и что с того?

Слизеринцы, хотя Драко и льстил себе, считая себя редким исключением, вовсе не были исчадиями ада. Но они были верными по отношению друг к другу, зная, что все другие факультеты были против них.

Вы постоянно слышите шепот за своими спинами. Темные Волшебники. Какой угодно факультет лучше Слизерина. Мерзкая компашка.

Ну да, так и есть – кое-кто основал факультет только лишь для того, чтобы создавать злодеев-убийц. Просто Сортировочная шляпа забывает упомянуть это в своей песне...

Драко искренне нравилось большинство его сокурсников, и он всегда мог придумать, как использовать тех, кто ему не нравился. Малфой по всем по ним искренне скучал, пока жил среди гриффиндорцев.

Но...

В этом подземелье было чертовски холодно.

А резные стулья были неудобными.

Драко посмотрел на огонь.

Ох, ну ладно. По крайне мере, сейчас я похож на очень красивого задумчивого героя.

***

Гермиона испуганно осмотрела общую гостиную.
Все гриффиндорцы – не было другого слова, чтобы описать их состояние – поникли головами и упали духом.

Гарри и Джинни вели какую-то дурацкую интимную беседу о личной жизни, об этом легко было догадаться по тому, как они краснели при каждом слове и запинались. Шеймас все еще был несколько ошеломлен и до сих пор раскачивался из стороны в сторону как заправский аутист.

Дин вытащил свою гитару и просматривал ноты с песней, которую он некогда собирался исполнять на следующем общественном появлении Пушка. Томас выглядел слишком несчастным и разочарованным, чтобы взять хоть одну ноту.

Парвати и Лаванда пытались утешиться... пустыми коробками из-под молока с портретами Драко.

Невилл сварил себе чашечку кофе и теперь уставился на нее в замешательстве – на самом деле он ненавидел кофе.

«Наверное, это из-за погоды», – решила Гермиона. – Снаружи было холодно и туманно, это, наверно, и подавляло всех. И, наверное, именно поэтому Общая гостиная казалась такой... унылой и безжизненной, не хватало... огонька.

Рон сидел, опустив голову на сложенные руки.

– Может, тебе лучше пойти спать? – деликатно предложила Гермиона.

– Нет! – лицо Рона исказила гримаса ужаса. – Я никогда больше не лягу в эту кровать! Кровать – это зло, моя кровать была осквернена, кровать должна быть сожжена!

– Гм... хорошо.

Она по-дружески положила руку на плечо Рону.

– И я не могу сделать эту домашнюю работу по Зельеварению! – возопил Рон. – Почему это вдруг стало так трудно?

– Понятия не имею.

– И почему все такие унылые? – воинственно вопрошал Рон. – Что это со всеми?

– Никто не знает, Рон, – успокаивала его Гермиона. – Это нормально – скучать...

– Скучать по нему? – завопил Рон, реагируя намного острее, чем должен был бы, если бы действительно не верил в это. – Скучать по этому злобному ублюдку? Скучать по этой, этой змее в обличии крысы? Я не скучаю по нему, я...

Тишина, наступившая после возгласа Рона, казалось, давила и уплотнялась, все удивленно смотрели в одном направлении, куда-то позади него, и как будто ждали, что же будет дальше.

И они дождались.

– Люди, вам нужно чаще менять пароли, – растягивая слова, произнес Драко Малфой. – Любой злобный ублюдок может запросто взять и войти.
__________________________________________

* Kill Rover kill! – если я не ошибаюсь, то это команда Укротителя прирученному животному в компьютерной РПГшке «Lands of Legends» (http://aos.ultima.net.ua/modules/wfsection/article.php?articleid=440) Вот только где Драко мог о ней узнать… Пусть это будет на совести автора фика))).
** Да-да, это про прелюбодеяние, если кто обсчитался))).


Pax Draconis





Глава 9

Pax Draconis*

И все парни говорят: «Да, мы ему не конкуренты..».
И все девчонки говорят: «Боже, я надеюсь он скоро вернется…»
**

Гермиона всегда все тщательно изучала. В основном она, конечно же, изучала книги, потому что всегда их любила.

Она в достаточной мере любила лишь двух мальчиков, чтобы они удостоились быть изученными ею, но Гарри и Рона она уже знала как облупленных. Еще к нескольким людям Гермиона испытывала симпатию и поэтому изучила скрытые стороны их характеров с той же тщательностью, с какой она зубрила свои конспекты. Профессор Люпин удостоился чести быть одним из них.

Профессор Снейп, например, был неприятным преподавателем, но не вмешивался в ее жизнь. Читать Крэбба и Гойла было так же легко, как и детские книги, – односложные слова и скучное примитивное содержание.

И только однажды Гермиона изучала некоего человека по той причине, что он ей не нравился.

Драко Малфой был иным.

Будь он книгой, он был бы одним из тех внушающих ужас злобных учебников Хагрида, которые просто невозможно прочитать. А если вы однажды будете иметь глупость попытаться открыть эту книгу силой, то обнаружите в ней ругательства, написанные пылающими буквами.

Но Гермиона продолжала читать враждебно настроенную книгу, потому что этот ублюдок Малфой продолжал доставать их троицу. Девушка давно знала, что он тщеславный, противный и слишком привлекательный, но в результате наблюдения она выделила еще несколько качеств.

Парень был абсолютным эксгибиционистом.

Эта черта характера показывала, насколько испорчен он был. Драко хотел внимания и буквально вцеплялся в него мертвой хваткой. Гарри, например, удостаивался внимания без усилий, и оно его всякий раз смущало. Рон отчаянно жаждал внимания, но понятия не имел, как завоевать его или что с ним потом делать.

Драко Малфой умудрялся сделать так, чтобы все знали его и все смотрели только на него, а он с удивительной небрежностью облекался в это внимание словно принц крови в шикарную мантию, как будто у него дома было еще двенадцать точно таких же.

Гермиона помнила, с каким энтузиазмом он изображал Гарри, сидя за слизеринским столом, а ученики Рейвенкло и Хаффлпаффа были вовсе не прочь посмотреть на этот театр одного актера. Она вспомнила громкий, хорошо поставленный голос Драко, заставляющий людей оборачиваться, швыряющий оскорбления и зачитывающий вслух статьи Риты Скитер, на этот голос всегда набегала толпа. Гермиона знала, как Малфой умел завладевать вниманием, словно поглощая весь свет в комнате, симулировал ли он, что был смертельно ранен гиппогрифом, насмехался ли над валентинкой Джинни или просто прогуливался вокруг школы с видом земле-очень-повезло-что-я-хожу-по-ней.

Или просто стоя посреди чужой гостиной, глядя на ошеломленных гриффиндорцев со слегка удивленной улыбкой на лице.

– Малфой! – наконец опомнился Рон. – Что ты здесь делаешь?

Драко глянул на Рона:

– Ну, я надеялся пообниматься с Поттером в дУше, – растягивая слова, ответил он. – Разве ты не в курсе, что я коллекционирую гриффиндорских мальчиков?

С другого конца комнаты послышался глухой звук падения. Несколько человек оглянулись, перестав созерцать слизеринца.

– Малфой, как ты мог! – выкрикнула Гермиона. – У Шеймаса хрупкая психика!

– О, ирландцы могут вынести что угодно, – махнул рукой Драко. – Они неплохо переносят шок. Я был в Ирландии прошлым летом.

– Лаванда! – прошипела Гермиона.

– А? Что? – встрепенулась та, перестала пожирать глазами Малфоя и умчалась на другой конец комнаты, чтобы помочь своему парню, упавшему в обморок.

Шеймас издавал непонятные булькающие звуки.

– Ну, раз у меня нет никаких шансов с Поттером, насколько я понял, – начал Малфой, – подберу-ка я другую бутыль с горячей водой, чтобы согревала мне бок холодными зимними ночами. Должен предупредить вас, что по ночам я не сплю. Спасибо, Лонгботтом.

Все остальные выдохнули от облегчения, больше не опасаясь за свое душевное здоровье, когда Драко остановил свой выбор на Невилле.

Невилл посмотрел на свою пустую руку. Его ошеломленное выражение лица было вызвано либо тем, что кофе куда-то исчез, либо, тем, что Малфой только что поблагодарил его, либо тем, что Драко выбрал именно его «своей горячей бутылью».

Драко отхлебнул кофе из чашки Невилла и оглядел присутствующих невинными серебристыми глазами.

«Мы пялимся на него, разинув рты от восхищения», – со злостью подумала Гермиона, – «как будто смотрим некий захватывающий новомодный блокбастер».

И самым ужасным было то, что находиться в обществе Драко Малфоя было гораздо интереснее, чем горевать о крысе.

Малфой прошел к камину и небрежно растянулся перед ним на полу. Гермиона ждала, что кто-то (кхм, Рон, кхм, что, намеков не понимаешь?) потеряет контроль и пнет вторгшегося в чужую гостиную слизеринца (или съездит ему кулаком по носу). Но бледное открытое лицо Малфоя, казалось, всех околдовало.

И в это момент кот-изменник Гермионы примчался на всех парах, запрыгнул на лежащего Драко и свернулся клубочком у него на животе, громко мурча.

Половина девочек в комнате чуть не полопались от зависти.

– Косолапус! – воскликнула Гермиона.

Малфой приподнял бровь.

– У тебя несомненный талант давать имена, да, Гермиона? Бедный котик. Хороший котик. Да, ты очень симпатичный котик.

Гермиона никогда не думала, что наступит тот день, когда она увидит, как Драко Малфой тискает ее кота.

Хотя, если верить Гарри, гриффиндорские мальчики видели нечто гораздо более травмирующее.

– Я люблю котов, – сообщил Драко любезным тоном, делая вид, что находится в блаженном неведении относительно того, что вся комната глазеет на него. – Мы с Косолапусом познакомились, когда я был крысой. Он знает очень много забавных историй. Вы слышали о смешном недоразумении, произошедшем с профессором МакГонагалл в кошачьем обличии?

Все заулыбались и захихикали, а Гермиона яростно выкрикнула:

– Ты все это на ходу выдумал, Малфой!

– Неужели я солгал бы тебе, детка?

Гермиона поперхнулась гневом.

– Это же точно как в «Любви дикой и прекрасной», – восторженно зашептала Лаванда Парвати. – Ну, в том месте, где Ланс вернулся к Присцилле, чем потряс весь околоток, и затем оказалось, что она его мать!

Малфой взял стул и подсел к взволнованным подружкам, вклинившись между ними.

– Ланс сын Присциллы? – спросил он. – А как же ребенок?

– А, на самом деле это ребенок Грега, – немного расстроено ответила Парвати.

– Но Грег тоже сын Присциллы! – взволнованно воскликнул Малфой.

– О нет, видишь ли, Грега и Ланса подменили при рождении, – с умным видом сообщила ему Парвати, углубляясь в подробности сериала.

– Подожди-ка, а разве Грег не женат на Френсис?

– Да, но оказалось, что на самом деле Френсис – мужчина!

– Так вот, что означал тот загадочный флакон лосьона после бритья! А я бился над этим вопросом целую вечность!

Когда Гермиона попросила специальный телевизор, чтобы ловить новости, она и представить себе не могла, что ее соседки по комнате увлекутся маггловскими мыльными операми.

И уж конечно, она не ожидала, что ими увлечется Малфой.

Все присутствующие в гостиной наблюдали, как Драко яростно жестикулирует, живо обсуждая запутанные интриги сериала, густо замешанного на инцесте.

Ну, они всегда подозревали, что практически все слизеринцы – жертвы близкородственных браков.

Рон фыркнул от отвращения и тупо уставился в свою домашнюю по Зельеварению.

Малфой опасно наклонился на своем стуле, чтобы подсмотреть в его пергамент.

– Ты должен здесь добавить шкуру бумсланга, – сказал Драко, желая помочь, но его тон был несколько снисходительным. – Иначе ты умрешь.

Рон нахмурился.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Нет, Уизли, нуждаешься. Ты просто иллюстрируешь значение слова «неспособный».

– И хватит доставать меня!

– OK, я не хочу быть преградой на твоем пути к академической неуспеваемости.

– Почему бы тебе не оставить Рона в покое, – резко вставила Гермиона под истеричное кивание Шеймаса, – и не сказать нам, что ты здесь делаешь?

– Конечно, милая леди, – откликнулся Малфой. – Я здесь, чтобы отомстить. И сделать все прочее, с чем я смогу справиться.

Гриффиндорцы выглядели озадаченными.

Драко отметил про себя, что для них это обычное выражение лица.

– Рассмотрим этот вопрос, – сказал он, широко улыбаясь. – Я был превращен в крысу, бла-бла-бла и все такое. Кого должен подозревать малыш Драко? В конце концов, я находился в одной комнате со своими прихлебателями, сексуальными рабами, и – ах, да – смертельными врагами. Хм, сложный вопрос.

– А может, слизеринцы просто захотели наконец-то избавиться от тебя, – предположила Гермиона. – Я тебе так сочувствую...

Малфой скривил полные губы, видимо, обдумывая этот вариант.

– Не-а, – пришел он к выводу. – Мы, слизеринцы, славный и простой народец. Зачем мучаться со всеми этими трансфигураторскими штучками, если простое убийство – лучшее решение?

Вообще-то, чем больше он говорил, тем больше убийство привлекало Гермиону.

Малфой откинулся на стуле, сладострастно потянувшись. Все особы женского пола, присутствующие в общей гостиной, подались вперед, чтобы получше рассмотреть его в этот момент.

Шокированная Гермиона посмотрела на Джинни с упреком. Та только пожала плечами.

Честное слово, все рыжие – такие кокетки!

– Поэтому я собираюсь пребывать здесь еще некоторое время, – закончил Малфой радостно. – Буду лучом света в вашем темном царстве. Послужу украшением этой безвкусной гостиной. И буду строить планы, как вывести на чистую воду и захватить одного из вас...

Сильно разнервничавшись, Дин Томас взял на редкость фальшивую ноту на гитаре.

Заинтригованный Малфой покачнулся вместе со стулом.

К отвращению Гермионы, он сделал это с такой врожденной грацией, будто каждый день тренировался качаться на стуле, чтобы при случае похвастать этим дурацким, никому не нужным умением.

– Вау, это маггловский инструмент? Тот, на котором играют маггловскую музыку? Как «Бетлз»?

«Битлз!» – зло поправила его про себя Гермиона.

Дин настороженно кивнул.

– Здорово! – сказал Драко. – Научи меня извлекать такие же звуки.

***

И... да, именно так оно все и было.

Парвати и Лаванда пребывали на седьмом небе. Джинни (кокетка!), казалось, слегка оживилась. Дин, вроде бы, вполне сдружился с Малфоем (Не стреляйте в гитариста, он играет как умеет). Невилл стал мальчиком на побегушках. Гарри был потрясен, а Рон продолжал закрывать глаза, отчаянно желая, чтобы все это оказалось сном. Шеймас попросил, чтобы ему из дома прислали Прозак***. Гермиона наблюдала.

Она наблюдала за Малфоем, вольготно устроившимся в ее спальне между хихикающих девчонок и не отрываясь смотрящим «Любовь дикую и прекрасную».

Включенная музыка также вызывала у Драко приступы радостной шизофрении.

Он мгновенно освоил гитару Дина Томаса и научился играть на ней за неделю. Затем Малфой категорически отказался ее вернуть.

Когда ему показали футбольные постеры Дина, он истыкал фигурки игроков булавками, пытаясь заставить их пошевелиться.

Малфой играл в подрывного дурака и постоянно жульничал. Казалось, он не понимал смысл честной игры, даже после многочисленных объяснений.

Затем Драко бросил Рону вызов в шахматной партии и выиграл. Он продолжал восхвалять себя, любимого, в течение сорока минут, пока Рон не ударил его шахматной доской по голове.

Малфой стащил у Гарри «Квиддича сквозь века» и прочитал книгу от корки до корки, а потом затеял с Гарри соревнование по финту Вронского, закончившееся тем, что они поколотили друг друга метлами.

Шеймас вспомнил, что по Фрейду символизирует мужская драка, и побежать за прозаком.

Слизеринцев вполне устраивал тот факт, что их капитан занят делом, планомерно сводя гриффиндорцев с ума.

Гермиона считала, что Малфой ведет себя просто подло и бесчестно, что он – самый надоедливый и раздражающий человек в мире.

Грейнджер не на шутку пугала собственная привязанность к нему.

***

– Эй, ты чего выхаживаешь здесь в одном нижнем белье?

Эта ленивая, насквозь малфоевская фраза была произнесена единственным представителем этого проклятого рода. Он лежал на своем обычном месте у камина, с Косолапусом, свернувшимся у него на груди, (Позор! У них теперь было выделено место для Малфоя!)

Дин Томас несколько удивленно посмотрел на свои джинсы.

– Э-э-э... Нижнее белье? У тебя глюки? Ты что, тоже сидишь на прозаке Шеймаса? Просто, м-м-м, имей в виду, что эта штука вредна для здоровья.

– Да, но она прикольная, – вздохнул Малфой. – Правда, этот эгоистичный ирландский придурок даже на милю не подпускает меня к себе... Кстати, причем тут прозак? Я имел в виду твои подштанники.

– Подштанники?

– Если ты надеешься довести девушек до похотливого безумия, предлагаю тебе вложить деньги в Многосущное Зелье и заплатить мне баснословную сумму за несколько волосков.

– Малфой, перестань умничать, – сдержанно сказал Гарри из своего кресла.

Вы видели это?

Гермиона была возмущена до глубины души. Малфой переходит всякие границы! Это белобрысый придурок просто как стихийное бедствие...

– Я не понимаю, о чем ты, – опешил Дин. – Ах... джинсы! Мама послала мне новые Levi’s на день рождения. Их можно носить в общей гостиной. Это не подштанники

Малфой рассмеялся своим очаровательным – ненавистным! – смехом.

– Точно. Джинсы. Ну да, это слово такое...

Вчера он говорил то же самое и про «мораль».

Только Гермиона догадалась, что он не понял, что такое «джинсы», и объяснила:

– Это маггловская одежда. Как та, что носили люди на Чемпионате Мира по квиддичу, помнишь?

И тут стало совершенно ясно, что Малфой все равно не понял. Гермиона вспомнила волшебника в женской ночнушке, увиденного во время Чемпионата Мира по квиддичу. Волшебники благородного происхождения были очень плохо осведомлены о мире магглов.

– Магглы ходят по улице в нижнем белье? О, сплошной разврат и публичные оргии! – оживился Драко, а потом задумался. – Жаль, что я не могу пойти погулять вместе с ними.

– Ты никогда не был в мире магглов? – спросил Рон, прекратив притворяться, что он не слушает.

– Конечно же, я никогда не был в мире магглов! – сухо сообщил ему Драко. – Да от одной только мысли об этом... Мои родители были бы в ужасе.

Рон выглядел почти сочувственно.

– Я знаю, мои родители все еще не позволяют даже Перси ходить в Лютный Переулок.

– О, Лютный Переулок? Славное местечко. Я играл там в мраморные шарики в детстве.

– На сушеные головы, как и подобает истинному Малфою? – вставила Гермиона с максимальным сарказмом.

Драко мечтательно улыбнулся.

– Люблю я эту игру.

– Слушай, я не ношу нижнее белье! – воскликнул Дин. – Э-э-э... м-м-м... То есть...

– Это выглядит в точности как нижнее белье, – возразил Драко.

Гарри выглядел озадаченным.

– А какое тогда нижнее белье ты носишь?

Шеймас, который только что вошел, в ужасе заозирался по сторонам и учащенно задышал.

– Ну... обыкновенное нижнее белье, – ответил Драко. – Кальсоны.

Рон поперхнулся.

Дин изумленно покачал головой.

– Слушайте, меня же не волнует, что вы, гриффиндорцы, носите непристойные трусы, украшенные розовыми слониками и бегемотиками, а теперь еще и это джонсовое нижнее белье, – чопорно сказал Драко.

– Это не нижнее белье! – огрызнулся Дин. – Слушай, это абсурдно. Пойдем в мою комнату. М-м-м... возможно, тебе захочется снять свои кальсоны.

Драко последовал за ним, выглядя крайне заинтригованным.

Шеймас упал в обморок, как только за ними хлопнула дверь.

Лаванда пыталась поднять его, когда в гостиную вышел Драко Малфой, одетый в черную футболку и джинсы.

Шеймас упал второй раз, теперь не без помощи Лаванды.

– Хм... на Дине они смотрелись совсем не так как, – пробормотала Парвати.

– Мх-х-х-х... – слабо простонала Лаванда.

Джинни с усилием закрыла глаза и отчаянно бормотала себе под нос: «Я люблю Гарри».

Оказалось, что разница между бросающейся в глаза худобой Дина и стройной мускулистостью Драко была разительной.

Малфой посмотрел на себя.

– Немного необычно, – критично сказал он, глядя вниз, прядь серебристых волос упала ему на лицо. – Несколько неприлично. Вот и все, что я могу сказать.

Он прошелся по гостиной.

– Ах-х-х-х... – выразила свое восхищение Лаванда.

– OK, – сказал Дин. Теперь, когда ты убедился, что это не нижнее белье, отдай мои джинсы обратно.

Парвати, казалось, вовсю обещала Мерлину, что если Драко не вернет Дину джинсы, она будет хорошо себя вести всю оставшуюся жизнь.

– Я думаю, – сказал Драко, исподтишка рассматривая лица девочек, – что я поношу их еще чуть-чуть.

– Малфой, снимай их! Сейчас же!

Шеймас открыл глаза и тут же снова потерял сознание.

– Я поношу их всего минуточку, – торжественно пообещал Драко.

Нужно ли было говорить, что джинсы Дина последовали за гитарой?

– Гермиона? – спросил Гарри обеспокоенным голосом. – С тобой все в порядке? Ты сильно покраснела.

– Со мной все в порядке! Просто прекрасно! Никогда не чувствовала себя лучше! – быстро сказала Гермиона, закрыв лицо книгой. – Полные джинсы. Я имею в виду, я в полном порядке.

***

Джинсы Драко произвели фурор во время ужина тем же вечером.

Несколько девочек, казалось, начали составлять валентинки (пятнадцатого декабря!), Пэнси Паркинсон сидела с видом чем-бы-дитя-ни-тешилось,-лишь-бы-не-вешалось.

Впрочем, реакция со стороны профессора МакГонагалл была менее восторженной.

– Мистер Малфой! Как прикажите это называть?

Малфой посмотрел на нее лучистыми серыми глазами.

– Это моя школьная форма, – сказал он кротко.

– Простите?..

– В правилах сказано, что школьная форма может быть изменена на любой другой костюм по желанию ученика, – невинно объяснил Драко. – Я проверял правила.

МакГонагалл посмотрела на черный материал его рубашки и брюк.

Драко одарил ее победным взглядом.

Профессор МакСтраннымОбразомНапроминающаяСнейпа ушла прочь.

– О, как я умею манипулировать людьми, – сказал Драко. – Лонгботтом, кофе.

Чашка Малфоя стояла рядом с локтем Невилла, пока он наблюдал за развязкой. Невилл повернулся, чтобы взять ее, и опрокинул, конечно же.

Все изумленно смотрели на пролитый кофе.

Ну, нечасто же кофе прожигает скатерть, в конце концов!

– Кажется, тот самый недоброжелательный гриффиндорец в конце концов решился на убийство, – сказал Драко во время повисшей паузы. – Лонгботтом, другой кофе мне, и не такой крепкий.

– А-а-а... Ты действительно сделаешь эту одежду своей униформой? – спросил Невилл, отчаянно пытаясь завязать беседу.

– Я что, напоминаю тебе домового эльфа? Униформа...

И Гермиона, которую мутило от страха, потому что на ее глазах чуть не произошло убийство, могла теперь спокойно глумиться над Драко, пока он неторопливо возвращался к своему столу. Униформа, хе-хе...

Хорошо, возможно, Грейнджер тоже глазела. Совсем чуть-чуть.

Она была всего лишь человеком.

И Гермиону не волновало, что могло случиться с Драко. Нисколечко.

– Чтобы его молнией ударило! – высказался в сердцах Рон.

– Ага, – согласилась Гермиона.

***

Тем вечером Драко не появился в гриффиндорской гостиной.

Спустя пять минут после того времени, к которому он обычно подходил, паника уже охватила гостиную.

– Он всего лишь крысенок, – кричал Рон. – Наверняка они сотворили с ним нечто ужасное!

Лаванда хлюпала носом.

– Никогда нельзя доверять слизеринцам, – мрачно констатировал Гарри.

– Они очень плохие люди, – со слезами в голосе пробормотала Парвати.

– У вас что, шарики за ролики закатились? – громко спросила Гермиона. – Он же Малфой ака слизеринский принц, нарушитель, плохиш, который ест меньших плохишей на завтрак!

– Я помню, как он часто опускал свои крошечные розовые лапочки в кофе, – сказал Рон, чуть не расплакавшись.

– И как он подергивал носиком, – добавил Гарри.

Шеймаса начало трясти.

– Он такой милый и беззащитный, – казалось, еще секунда, и Лаванда оденет траур.

– Вы что – все сидите на прозаке Шеймаса?

Рон одарил Гермиону укоризненным взглядом.

– Отлично, – сказал он. – Гарри, мы возьмем твою мантию-невидимку и вырвем бедного Пушка из объятий Тьмы.

– Слушай, если он и правда находится в объятьях Тьмы, то он, вероятно, сильно разозлится, если ты вырвешь его оттуда!

– Некоторым людям просто плевать на других, – зло сказал Рон, не глядя в ее сторону.

В итоге Гермиона все же решила пойти с ними. Нет-нет, она вовсе не волновалась за Драко. Просто кто-то же должен был держать этих мальчишек подальше от неприятностей...

***

Драко мирно засыпал.

«Я словно маленькая сдобная булочка», – сонно медитировал он. – «Подрумяненная, тепленькая и... без взбитых сливок и джема, правда, но нельзя же иметь все, в конце концов».

Не все же преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, ради чего-то сильно желаемого надо постараться, чтобы заполучить это.

Малфой уже практически впал в сладкую дрему, когда до него вдруг донеслись странные голоса из-за двери. Очевидно, кто-то пытался пробраться незамеченным, но у них ничего не получилось.

Нет, это не могут быть слизеринцы. Может, это просто сон.

– Куда мы идем?

– Ну, в его спальню...

– О, я знала, что это плохой план...

– Да что ж такое-то! – высказался Драко, надменное раздражение вышло несколько приглушенным. Глупый сон. Почему ему снился такой глупый сон? Дядюшка Эзелфрайд тоже начинал со странных снов...

И в этот момент Гарри, Рон и Гермиона вломились в дверь.

Вот и начались масштабные галлюцинации...

– О, привет, Малфой, – сказал Гарри. – Гм, мы просто пришли убедиться, что ты живой.

Подождите-ка, нести такую чушь мог только настоящий гриффиндорец.

Драко нервно вцепился в простыни.

– Гермиона! – сказал он в ужасе. – Выйди! Я не одет!

Гарри посмотрел на него.

– У тебя славная пижама, так и хочется до нее дотронуться, – оценил он.

– Так а я про что!

Гермиона, которая пребывала в легком шоке от вида Драко, выглядящего растрепанно и восхитительно – то есть глупо! – в этой славной пижаме, пришла в себя и одарила его холодным взглядом.

– Где вы были, молодой человек? – потребовала она ответа хорошо поставленным голосом мамы Уизли.

– О, не надо, – взмолился Драко. – Ты сейчас говоришь в точности как профессор МакУжасная. У меня разболелась голова, и я пошел спать. Вероятно, это самое невинное из того, что я когда-либо делал. Зачем вы сюда пришли, люди?

– Э-э-э...

– Они сильно волновались, – холодно объяснила Гермиона.

– О, но ты ведь тоже пришла, – протестующе пробормотал Гарри.

Вы волновались? – недоверчиво повторил Драко.

– Ну, здесь опасно, – залепетал Гарри.

– А я – опасный человек, – самодовольно высказал Драко. – И я живу здесь вот уже почти семь лет! Ты идиот.

Драко не нравилось ходить вокруг да около.

Лезь в самый центр и расшвыряй всех!

– Серьезно, люди, вы полные идиоты, – продолжал он бодро. – Не смогли провести без меня и один вечер? Что это за странная привязанность к моей персоне?

Гарри, самый откровенный и прямолинейный, выглядел так, словно его подташнивает, пока он обдумывал ответ.

– Наверное... и я вовсе не собираюсь менять свое мнение даже после этой твоей «люди, вы полные идиоты» речи... Мы стали, в некотором роде, типа, ну... после всей этой крысиной неразберихи... немного симпатизировать тебе, – заключил он.

Серебристые глаза Малфоя округлились.

– О...

Гермиона, пользуясь тем, что Драко, наконец, замолчал, решила скоренько начать отрицать это ужасное заявление Гарри.

Но она не могла.

Дементор побери!

Когда все валится из рук, ты становишься веселым и находчивым. Это единственное, что тебе остается.

– Ну, раз уж мы действительно это делаем, ну это... э-э-э... симпатизируем, – сказала Гермиона, – то у нас есть к тебе несколько вопросов.

Драко выглядел настороженным.

– Это что-то типа небольшого испытания? Я должен в итоге разработать и представить некий проект, как мы делаем на занятиях?

Они все уселись на его кровать.

– О, чувствуйте себя как дома. Я вовсе не пытаюсь немного поспать.

– Это только для того, чтобы убедиться, что ты вовсе не злобный, – заверил его Гарри.

Драко скептически глянул на него.

– Что? Я не злобный? Я еще какой злобный, Поттер. Тоже мне, очнулся...

– Мы прекрасно знаем, что ты бесчестный и абсолютно аморальный ублюдок, Малфой, – сказала Гермиона. Драко выглядел польщенным. – Мы просто проверяем, не пешка ли ты Темного Лорда.

– Малфои – не пешки в руках Зла, – пробормотал Драко. – Малфои – само Зло.

– Кхм, – нарочито кашлянула Гермиона. – А если отец прикажет тебе упасть в самую грязь на колени перед Темным Лордом, ты...

– В новой одежде? Ага, разбежался!

– А если он прикажет тебе провести темный ритуал, ты...

– Забью на все и пойду выпивать. Я принципиально не несу ни за что ответственности.

– Твое отношение к Темной Метке?

– О, она такая мерзкая и неприглядная... Разве зло не может обладать вкусом, я вас спрашиваю? Не говоря уже о том, что такая уродливая отметина уже сама по себе зло. «Давайте-ка повнимательнее осмотрим их руки в поисках этой здоровенной Метки. О, она такая неприметная... Ну надо же, слизеринцы такие скрытные...» Ха! За коим Салазаром мне нужна эта огромная черная штуковина на руке?

– Слушай, не треплись попусту, это важно, – торопливо сказал Гарри. – А если Темный Лорд прикажет тебе отрезать свою руку во имя служения ему?

– Изуродовать себя, Поттер? Ты просто больной, на всю голову больной придурок.

Гриффиндорцы замолчали и переглянулись.

– Ну... – сказала Гермиона. – Экзамен по теории он сдал. Хотя и странно было все это слышать из его уст.

Драко восседал с гордым видом.

Гарри пожал Малфою руку.

– Ну, теперь ты в команде, – сказал он с ребяческой улыбкой.

– И совершенно необязательно дотрагиваться до меня, Поттер, – забеспокоился Драко. – Насколько я понял, все это просто шутка, да? Теперь, может, вы слезете с моей кровати?

– Мы имеем в виду, что пройдя проверку на хорошесть, тебе придется стать таковым, – объяснил Рон.

– Ха! Удачи в перевоспитании меня!

– Ну, он стал хоть капельку дружелюбнее, – признала Гермиона.

– Мне разрешат поспать, если я соглашусь?

– Да!

– А мне зарплата полагается?

– Нет!

– О... ну и ладно.

– Вот видишь, Драко, – сказал Гарри искренне. Драко выглядел так, будто его подташнивает. – Разве это не прекрасно? Все могло бы сложиться иначе, если бы ты не повел себя как последний ублюдок тогда в поезде!

– Я и не вел себя как ублюдок! – воскликнул Драко возмущенно. – Этот рыжий придурок посмеялся над моим именем! Он должен был пожалеть о том, что появился на свет!

Гриффиндорцы удивленно смотрели на Малфоя.

– Ну, я очень серьезно отношусь к своему имени, – проворчал Драко. – Оно же входит в школьный девиз. Мне дали такое имя, а затем послали сюда учиться... Родители могут быть очень жестокими. С таким же успехом меня могли наречь Невилл Лонгботтом-Малфой...

Рон, казалось, не понимал боли Драко, чурбан неотесанный.

– И ты семь лет превращал нашу жизнь в ад только потому, что ты слишком серьезно относишься к собственному имени? – потребовал ответа Уизли.

– Мы, Малфои, на самом деле не злопамятны. Просто злые. И память у нас хорошая, – сказал Драко.

– Ты просто больной придурок, – вынесла свой вердикт Гермиона, уходя.

Последним, что она увидела, была на удивление польщенная улыбка на лице Драко.

Только девушка была под мантией-невидимкой, когда они все втроем вышли из комнаты Драко. Рон и Гарри же столкнулись лицом к лицу с человеком, стоящим посреди коридора и в упор смотрящим на них.

– Привет! – сказал Гарри с невинной улыбкой. – Мы просто навещали Драко. Я бы не заходил сейчас, – он уже в постели.

Несколько минут спустя все слизеринцы пытались помещать Пэнси Паркинсон покончить жизнь самоубийством.

Затем они в экстренном порядке послали первокурсника-слизеринца к Шеймасу за прозаком.

Покинув спальню Драко, гриффиндорцы обменялись удивленными взглядами.

– Ну так что... теперь мы с Малфоем дружим, что ли? – спросил Рон, все еще сомневаясь.

– Похоже, что так, – ответил Гарри.

Пауза.

– Значит, – спросил Рон, – моря обратились кровью, и настал месяц голубой луны?****

– Я уверена, что мы узнаем об этом из прогноза погоды, – сказала Гермиона.

***

Было много разговоров о квиддичном матче Гриффиндор/Рейвенкло.

Люди задавались вопросом, поддержит ли Рон Уизли своего лучшего друга или свою девушку, и развлекались наблюдением за тем, как он летает из одного конца поля в другой, выкрикивая: «Давай, Гарри!» «Ну же, дорогая!»

Также люди задавались вопросом, будет ли Драко Малфой сидеть на слизеринской трибуне или с гриффиндорцами, с которыми он проводил так много времени.

Еще одна тема активно обсуждалась: наденет ли Драко джинсы.

Он надел.

Профессор Снейп назвал его позором факультета Слизерин. Блэйз Забини назвал его сексуальным зайкой.

Драко считал, что они оба правы.

И Гермиона была вовсе не удивлена, увидев, как Драко взбирается на трибуну Гриффиндора, размахивая огромным серебристо-зеленым флагом.

– Именем Слизерина я требую, чтобы мне выделили место, – торжественно произнес он и сел рядом с ней. – Привет, дорогуша.

– Привет, Малфой, – ответила Гермиона. – Я проверила Многосущное Зелье.

– Женщины-ученые очень милые, – сказал Драко одобрительно. – Ты можешь достать славные маленькие очочки в позолоченной оправе?

Гермиона неодобрительно посмотрела на него. Малфой выглядел невозмутимым.

Да уж, люди, мечтающие о том, как порезвиться в женском монастыре, имели больше чувства благопристойности, чем Малфой.

– Похоже, можно использовать процессы, которые протекают при использовании зелья, чтобы не просто трансфигуровать человека в животное, а чтобы сделать это состояние постоянным. По крайне мере, пока магия не перестанет работать в связи с... м-м-м... традиционным по...

– Да, да, понятно, – поторопил ее Драко. – Можешь пропустить эту часть.

– Но этого очень трудно добиться, – серьезно сказала Гермиона. – Я не знаю никого, кто был бы настолько хорош в Зельеварении, чтобы сделать это, кроме тебя, меня и Блэйза Забини.

– Ну, это точно был не Блэйз, – тут же сказал Драко. – Он считает меня сексуальным зайкой. А ты и вовсе девушка, значит, по-другому и думать не можешь.

Гермиона поперхнулась.

– Если бы я только мог вспомнить какую-то отличительную деталь этого человека, – размышлял вслух Драко, рассеяно похлопав ее по спине.

Он думал.

Тогда, когда он укусил того человека... Его руки были какими-то странными... на вкус...

Что-то... очень ощутимое... что-то, что он почти мог потрогать... Нет, Драко не мог вспомнить, на что это похоже...

– Перестань... бить... меня, – задохнулась Гермиона.

Драко Малфой резко встал и сделал заявление.

– Я должен лизнуть каждого гриффиндорца в школе!

Послышался звук удара, как будто некий охотник свалился с метлы.

Если так будет продолжаться и дальше, то Шеймас Финниган обязательно получит тяжелую черепно-мозговую травму.
_________________________________________

* Драконий мир (лат). Видимо, автор фика вдохновлялась одноименной РПГешкой))). (http://www.paxdraconis.com/)
** Rosanne Cash - Seven Year Ache (http://www.find-song-lyric.com/Rosanne-Cash/Seven-Year-Ache.html)
*** Прозак - антидепрессант, селективный ингибитор обратного захвата серотонина. Способствует повышению настроения, уменьшает чувство страха и напряжения, устраняет дисфорию. Применяется для лечения депрессий различной этиологии, нервной булимии, обсессивно-компульсивного и дисфорического расстройств, в комплексном лечении алкоголизма.
**** период голубой луны (никакого отношения к песне «Голубая луна» не имеет!!!))) – 27 октября – 1 ноября. Особо заинтересованных в мистике и прочей магии вот ссыль (только инглиш): (http://jksalescompany.com/dw/esbats.html)


Страсть, Размышления и Прозак


Глава 10

Страсть, Размышления и Прозак

Ты просто обязан продемонстрировать женщине свою любовь.
Ты разве не в курсе, что это прерогатива женщины – быть изменчивой, как погода.
О, я вижу эти знаки.
Я привыкла думать, что любовь слепа.
Дурачок, я просто женщина,
Да, дурачок, женщина,
И я собралась поменять...
Я как раз собралась поменять свое мнение
.*

Гермиона вцепилась в Драко, в то время как Мадам Помфри бежала через поле, чтобы помочь Шеймасу.
– Сядь и заткнись!

Наклонив голову набок, при этом светло-серебристые прядки упали на лицо, Драко сменил тон, заметив, что Гермиона инстинктивно схватила его за руку.

Завладев ее пальцами, Малфой сделал ловкое движение рукой, дернув девушку на себя, и внезапно Гермиона, к собственному ужасу, обнаружила себя глядящей в подернутые ленцой озорные серые глаза.

– Не волнуйся, – промурлыкал он. – Ты первая в моем списке.

Гермиона отметила про себя, что людей, подобных Малфою, надо обязательно проверять, прежде чем выпускать их одних на улицу – так они великолепно выглядели.

Так же Гермиона отметила, что Малфой определенно завалил бы подобную проверку, а потом бессовестно попытался бы соблазнить экзаменатора.

Будучи увлеченной собственными мыслями, Грейнджер забыла выдернуть свою ладонь из пальцев Драко.

Большая ошибка.

Она осознала это лишь когда почувствовала, как презрительно сжатые губы раскрываются на ее ладони, и что-то влажное оставляет след вдоль ее линии жизни.

Гермиона в шоке уставилась на Драко. Ее глаза блестели за упавшими на лицо прядками волос словно пылинки, сверкающие в золотом утреннем свете.

Внезапно девушка перестала обращать внимание на происходящее на квиддичном поле.

Драко выпустил ее руку из своей за секунду до того, как Гермиона собралась резко убрать ее с оскорбленным видом.

– Нет, это не ты, – сказал он. – О Мерлин. Я чувствую, что это будет очень долгий день... Кто следующий? Есть добровольцы?

Желающие чуть не уронили Гермиону с лавки.

***

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Не-Умел-Веселиться-И-Не-Давал-Делать-Этого-Другим, взял тайм-аут и убедил Драко, что это неподходящий способ, чтобы найти преступника.

В отместку Парвати и Лаванда не разговаривали с ним несколько недель.

Милисента Булстроуд продолжала комментировать чересчур деспотичный поступок Гарри до тех пор, пока Поттер не одолжил прозак Шеймаса.

В результате весь оставшийся матч Поттер немного покачивался, сидя на метле.

Грейнджер наотрез отказалась отвечать на расспросы Парвати и Лаванды и почувствовала большое облегчение, когда Лаванда убежала навестить Шеймаса в больничном крыле.

– Но Гермиона, – канючила Парвати. – Ты только скажи мне, что...

– Нет! – отрезала та.

***

Гермиона, Гарри, Рон и Джинни сидели за столом и сочиняли письмо Миссис Уизли, Гермиона изо все сил пыталась придать своему лицу выражение Я-Слишком-Занята-Чтобы-Говорить-О Малфое,-Даже-О-Том-Как-Он-Пахнет-И-Это-Касается-И-Тебя-Парвати.

Чья-то рука похлопала ее по плечу.

Гермиона взорвалась.

– Хорошо! Хорошо, он пахнет апельсинами, если тебя это так интересует! Апельсинами и морозной зимней ночью, и...

– О, продолжай, – сказал Драко любознательно. – Я заинтересован как никто в этой комнате.

Гермиона вмиг притихла.

– Что вы делаете, славненькие гриффиндорчики? – дружелюбно спросил Малфой, подтягивая стул для себя.

– Мы все вместе пишем письмо моей матери, – осторожно сказал Рон, припоминая все те пятьдесят тысяч оскорблений в адрес его семьи, высказанные Драко.

Память Малфоя оказалась какой-то дефектной и странно избирательной, за исключением воспоминаний о сладком.

На этом он был помешан.

– Ты имеешь в виду ту славную добрую женщину, что послала вам чудесный кофейный пирог на прошлой неделе? Он был довольно неплох.

– Ну, не нам об этом судить, не так ли? – съязвил Гарри. – Ведь это ты весь его съел.

– Ты тоже можешь что-нибудь написать, если захочешь, – дружелюбно предложила Джинни, которая, казалось, была все-таки чуть-чуть помешана на Малфое.

Гермиона частенько задавалась вопросом, чего ради она окружила себя рыжими хитрецами...

Письмо Миссис Уизли немного смущало и пугало ее, особенно самый конец.

«Дорогая мама,

Это снова мы – Рон и Джинни!

Отвечаю на главный вопрос твоих последних пяти писем – да, у Рона действительно есть подружка. Да-да, это правда
». – Джинни.

«Джинни и Гарри тоже встречаются, но ни один из них еще не планирует имена твоих будущих внуков. Прости, что разочаровал». – Рон.

«Я уверена, что нам бы очень понравился твой пирог, но его съела сова. Статьи в «Ежедневном Пророке» о безумных оргиях в гриффиндорских спальнях мальчиков сильно преувеличены». – Джинни.

«Да это вообще наглая ложь!» – Рон.

«А даже если это и не ложь – случилось это вовсе не со мной». – Рон.

«Мне нужна другая простынь. Кто-то убежал, завернувшись в мою». – Рон.

«История о гриффиндорцах-наркоманах, однако, не совсем лживая. Его зовут Шеймас Финниган». – Джинни.

«Э-э-э... я не смогу взять Пушка с собой на каникулы, чтобы показать его тебе. У нас нет лишней кровати, а спать с ним я не намерен. К тому же, его отец может ворваться к нам в дом и поубивать всех». – Рон.

«А, это длинная история. Он сам напишет постскриптум в конце письма». – Джинни.

«Мы были очень расстроены, когда прочитали в твоем письме, что у шестикурсников из Гриффиндора репутация хуже, чем у слизеринцев. Но этому есть объяснение. Как мы уже говорили, он напишет постскриптум в конце. Не забудь сказать соседям, что у меня есть девушка!» – Рон.

С любовью, Джинни и Рон.

P.S. «Дорогая Миссис Уизли, огромное спасибо за очередной свитер. Я выиграл свой 999-ый квиддичный матч. Еще не победил Темного Лорда, но я работаю над этим! Мои намерения относительно вашей дочери абсолютно благородны. Я уверен, что мне понравился бы ваш кофейный пирог, но, кажется, его кто-то уронил». – Гарри.

P.P.S. «Дорогая Миссис Уизли, я снова обогнала всех по оценкам. Спасибо, что поинтересовались, да, я усердно занимаюсь. Я действительно не хочу идти на Святочный Бал вместе с Перси. Я бы написала больше, но силы Тьмы толкают меня под руку и дышат в спину». – Гермиона.

P.P.P.S. «Приветствую. Меня зовут Драко Малфой. Помните меня? Я видел вас четыре года назад, когда ваш муж сидел на моем отце. Мне действительно понравился ваш кофейный пирог, и я верну Рону его простынь. Я как раз занимаются развращением всей гриффиндорской башни, включая ваших самых мелких – мальков.

Ну-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у... семь детей, да? Мистер Уизли, должно быть, вознамерился увеличить прирост волшебного населения
». – Драко.

Они вложили в конверт общую фотографию. Когда Миссис Уизли увидела нахального блондинчика в джинсах и солнечных очках, искоса смотрящего слева, она чуть не упала в обморок.

***

– Тут письмо от Миссис Уизли для нас, – сказал Гарри, – и категоричный запрет приближаться к ее милым деткам, адресованный тебе, Малфой.

– Как приятно, когда тебя ценят, – пробормотал Драко. – Если я не получаю в день хотя бы одну угрозу лишить меня жизни, я чувствую себя так, будто не приношу никакой пользы.

В этот момент в гостиную вошла Гермиона и окинула всех безумным взглядом.

Она увидела мальчиков, собравшихся у камина. Гарри уютно устроился с «Квиддичем сквозь века», Невилл был занят приготовлением кофе, Рон с решительным видом устанавливал шахматную доску, а Малфой бездельничал на стуле, вытянув вперед длинные, обтянутые джинсами ноги.

Гермиона небрежно поприветствовала их всех, для каждого нашлось доброе слово:

– Наслаждайся, Гарри.

– Веселись, Рон.

– Прелестно, Невилл.

– Шел бы ты отсюда, Малфой.

– Мне нравится думать, что у нас с тобой особая связь, – отметил Драко, грациозно потягиваясь.

Гермиона молча удалилась в девичью спальню.

– Не обращай на нее внимания, – посоветовал Гарри. – Она всегда такая, когда до нее доходит, что рождественские каникулы почти закончились, а она еще и не начинала готовиться к летним экзаменам.

– А теперь, Малфой, – сказал Рон мрачно, – давай, наконец, выясним, кто из нас действительно Чемпион по Шахма...

Шахматная доска была сброшена со стола внезапно встревоженным и запаниковавшим блондином.

– О Мерлин! – воскликнул он. – Она права! О чем я только думал? Держу пари, что уже все начали готовиться к экзаменам! Будь прокляты эти хитрецы из Рейвенкло!

– Э-э-э?.. – протянул Рон, глупо моргая.

– Сейчас нет времени на игру, ты, рыжий идиот! Нет времени, чтобы дышать! О-о-о, смерть, конец света, академическая неуспеваемость!

Драко Малфой так поспешно выскочил из комнаты, будто за ним гнался голодный гризли-невидимка.

Рон моргнул.

– Ну, это было... действительно пугающе...

***

– Неужели вы, люди, не понимаете этого? – спросила Гермиона несколько истерично. – Цветовые диаграммы – единственный способ как следует все повторить. Без них мы обречены!

– Тихо, Гермиона, – раздраженно откликнулась Парвати. – У Гэри сейчас родится ребенок.

– Меня это не волнует!

Для Парвати и Лаванды это заявление прозвучало равносильно измене.

Безразличная к сериальным перипетиям Гермиона принялась складывать конспекты для повторения в алфавитном порядке. Она должна сделать диаграмму. Она должна была сделать диаграмму несколько недель назад. С ней происходило что-то ужасное и непонятное, крысы превращающиеся в мальчиков, отвлекали ее... но, профессора ведь не примут Драко Малфоя как причину снижения успеваемости Гермионы Грейнджер...

Парвати и Лаванда уже пробовали сказать так в прошлом году – не помогло.

«Ну, вот и все», – пообещала себе Гермиона. – «Я больше не буду находиться рядом с ним. Я не буду даже смотреть на него в коридорах».

Драко вошел в комнату.

Сразу же поднялся шум-гам.

– Малфой! – вопила Парвати. – Это спальня девочек! Мы могли быть голыми!

Малфой закусил губу:

– Может, в следующий раз повезет?

Драко перевел взгляд на Гермиону, холодно смотрящую на него поверх своих заметок.

– Привет, – сказал он. – Я подумал, что мы могли бы позаниматься вместе.

Гермиона подняла брови.

– Уж не знаю, что ты там задумал, Малфой, но я серьезно отношусь к учебе...

– Я знаю, знаю, – прервал ее Драко, растерянно откидывая волосы назад. – Я не очень хорошо учусь в последнее время. После всей этой крысиной неразберихи я очень невнимателен. Ученики из Рейвенкло, наверное, начали повторять пройденное уже несколько месяцев назад, но мы должны догнать их, используя то, чем мы располагаем. Я предлагаю сделать более детальные записи на основе наших классных конспектов, возможно – со ссылками на более продвинутые тексты, и конечно же составить... – он повернулся и взял кое-что с порога, – ...цветовую диаграмму.

Гермиона довольно долго на него смотрела.

– Хорошо, – уступила она. – Мы можем попробовать.

– Но у Гэри сейчас будет ребенок, Драко! – возразила Парвати.

Малфой с разбега запрыгнул на кровать Гермионы.

Добившись желаемого, он укоризненно посмотрел на Парвати, прижав две подушки к ушам.

– Не соблазняй меня песней сирены, женщина! – он повернулся к Гермионе. – Итак, давай займемся... Нумерологией.

***

– Ты можешь поверить в то, что Хагрид снова не сделал письменный экзамен?

– Это возмутительно! – сказал Драко. – Я имею в виду, какого дементора я тратил свое свободное время на то, чтобы делать записи по «Волшебным Тварям и Где Их Искать»?

– Ты так рассердился...

– Да, вот именно.

Гермиона еще никогда так хорошо не проводила время вне стен библиотеки.

Подперев белокурую голову, Малфой лежал на ее кровати и творил совершенно невообразимые вещи с ее конспектами по Нумерологии, используя волшебную палочку как маркер-выделитель.

Как только «Любовь Дикая и Прекрасная» закончилась, остальные убрались подальше от помешанной на учебе парочки.

Гермиона уже собиралась, было, поднять вопрос о Заклинаниях, когда Малфой снова посмотрел на нее.

– Знаешь, – сказал он задумчиво, – когда ты вот так морщишь нос, когда чем-то поглощена, ты выглядишь очень симпатичной.

Эта кровать слишком маленькая!

Гермиона отважно сделала вид, что она ничего не услышала.

– Ты покраснела, – заметил Драко-демон секунды через три.

– Я всегда краснею, когда занимаюсь, – ляпнула Гермиона. Хотелось бы ей сейчас слезть с кровати так, чтобы не показаться застенчивой.

Она перестала терзаться и вдруг вспомнила, что этот ужасный парень, фактически, делил с ней ложе уже много раз. Девушка вспомнила ту самую ночь, когда поведала Пушку о... о ее неудачах с мальчиками...

О Мерлин.

Гермиона уткнулась лицом в подушку.

Через секунду она почувствовала, как чья-то рука дотрагивается до ее волос.

– А знаешь, ведь я был превращен в крысу и проник в гриффиндорскую башню ради тебя, – проговорил Драко тихо. – Что еще я должен сделать?

– Ты был превращен в крысу каким-то сумасшедшим против твоего согласия, – возразила Гермиона приглушенным голосом.

– Ну... да. Но неужели надо так фанатично учитывать каждую деталь? Я всего-то навсего задаю тебе вопрос. Что еще я должен сделать?

Гермиона подняла голову и обнаружила, что серые глаза смотрят на нее почти в упор.

– Нет ничего такого, что ты мог бы сделать, – огрызнулась она. – Мой ответ – «нет».

Малфой подался вперед.

Гермиона влепила ему пощечину.

– Я сказала, что мой ответ – «нет»!

Драко улыбнулся и отодвинулся назад.

– Ну, что ж. По крайне мере, это тоже физический контакт.

Гермиона уставилась на свою руку. Она никогда не отличалась жестокостью. Она никогда так не срывалась в гневе на кого-либо еще...

Кого-либо еще.

«Я не люблю терять над собой контроль», – подумала Гермиона.

– Убирайся.

– Если я уйду, моя диаграмма уйдет со мной.

Попробуем соблазнить песнями сирен.

– О... – сердито вздохнула Гермиона. – Хорошо, оставайся. Но принеси себе стул.

Драко грациозно потянулся.

– Зачем? Мне и тут очень удобно.

– О-о-о...

***

Гермиона всегда планировала разумные отношения. Она имела методический склад ума и планировала свою жизнь точно так же, как планировала школьное расписание.

Ее будущее было полностью расписано и разве что не отражено с помощью цветовой диаграммы.

И даже любвеобильный дом Уизли был слишком полным и беспокойным на ее вкус, а эксцентричность мистера Уизли была выше нормы. Гермиона мечтала о семье с праздничной открытки – белая вычищенная кухонка, лабрадор, белый забор, двое очаровательных малышей и любящий, надежный муж, который одинаково знает и понимает как культуру волшебников, так и культуру магглов.

Рон Уизли получил отказ, потому что был слишком ревнивым.

Гермиона ждала совершенство.

И ее представление об идеале не имело ничего общего с Драко Малфоем.

Гермиона считала, что у ее идеала будут карие глаза, что он будет любить животных и ратовать за права домовиков... короче говоря, он будет всем тем, чем не является Драко Малфой.

Драко Малфой – изувер, самовлюбленный нарцисс, отродье Упивающегося Смертью. Драко Простите,-Я-Был-В-Туалете,-Когда-Раздавали-Совесть Малфой. Слишком привлекательный, чтобы быть безопасным, слишком одержимый собой, чтобы любить, слишком Малфой, чтобы быть надежным.

Драко Малфой меньше всех походил на мечту Гермионы.

Итак, она решила не обращать внимания на эту его очередную безумную идею о том, что они могут быть вместе. Гермиона надеялась, что Малфой поймет намек, и сказала себе, что это было зрелое решение, и что нет в мире ничего такого, что могло бы заставить ее передумать.

А вот Драко Малфой никогда не планировал свое будущее.

Он просто привык получать то, что хочет. И он не привык получать «нет» в качестве ответа.

***

Гермиона очень спокойно провела весь следующий день. Не было рядом Драко, настаивающего на совместных занятиях, принуждающего ее смотреть дурацкие передачки и заставляющего ее волноваться.

Малфой прекратил приставать к ней. Все вернулось на круги своя.

И это было очень хорошо. И Гермиона вовсе не была раздражительна и не витала в облаках, Гарри Поттер, спасибо тебе большое, что поинтересовался!

Если этот парень еще раз спросит нечто подобное, она пырнет его вилкой.

Гермиона посмотрела на стол Слизерина – только лишь для того, чтобы удостовериться, что Малфой был на месте! Только потому, что...

Его не было на его месте.

Сознание Гермионы наполнилось безотчетным неконтролируемым страхом, и как только огни в Большом Зале погасли, ее страх стал еще более ощутимым.

– А сейчас, – сказал Дамблдор, – мистер Малфой окажет нам честь, исполнив песню.

Появился Драко, держа гитару Дина Томаса. Тусклый свет играл в волосах, заставляя их сиять как ореол, а его глаза игриво блестели в лунном свете.

Добрая сотня томных женских вздохов разнеслась по залу.

Драко чуть наклонился к гитаре, тени подчеркнули его высокие скулы и удлинили ресницы.

Гермиона просто взбесилась, обнаружив себя загипнотизированной.

О нет, пожалуйста, пусть Малфой не...

Он приближался, направляясь прямо к ней. Его глаза смотрели прямо на нее, во взгляде был отчетливо виден... грех.

Малфой знал, что она не хотела это! И он знал, будь он проклят, Драко точно знал, что Гермиона прекрасно осознает, что он задумал. Он знал, что Грейнджер не сбежит.

Малфой начал петь, пальцы порхали по струнам гитары, его голос был ниже и более хриплый, чем когда он говорил.

Гермиона была потрясена, когда поняла, что дрожит.

Они все были зачарованны, наблюдая за ним, дрожа, словно гитарные струны под его пальцами. Да, он был Драко Малфоем, экстраординарным манипулятором.

И затем несколько человек забеспокоились, когда расслышали, ЧТО он поет.

Гермиона судорожно вздохнула.

Драко продолжал смотреть на нее и петь для нее.

Я – все, что ты хочешь**

Все в Зале задержали дыхание. Гермиона почти улыбнулась его явному волнению и вспомнила, как Малфой лежал на ее кровати и спрашивал, растягивая слова: «Что еще я должен сделать?»

Я – все, что тебе нужно

Губы Драко на ее руке во время матча по квиддичу.

Драко на Нумерологии, говорящий: «Я просто пытаюсь привлечь твое внимание».

Я – все внутри тебя,
Я все чем ты хотела бы стать,
Я всегда говорю правильные вещи...

Драко, склоняющийся перед ней, величественно игнорирующий весь остальной Большой Зал.
Драко Малфой, тот, о ком она не должна была думать, тщеславный, ненадежный и испорченный, всегда пытающийся получить то, что хочет.

В самое нужное время...
Но я ничего не значу для тебя, и я не знаю, почему...
Почему?..

Гермиона посмотрела в эти холодные серые глаза и пыталась понять... что-то.

И вот этот хрипловатый голос умолк. Драко просто стоял перед ней, серебряные пряди волос падали ему на лицо, он ждал ее ответа.

Но Малфои никогда не ждут долго.

Он послал ей воздушный поцелуй и покинул Большой зал, не дожидаясь аплодисментов.

И все буквально взорвалось вокруг нее, и в этой какофонии Гермиона попыталась собраться с мыслями. Она схватилась за стол, все еще дрожа и не веря в то, что произошло. Только сейчас девушка начала осознавать одну вещь.

Малфои не сдаются.

***

Драко сидел у камина в общей гостиной Слизерина и смотрел в огонь.

Поза Мыслителя была его любимой, она очень хорошо смотрелась со стороны... но потихоньку становилась абсурдной.

Жизнь вообще становилась абсурдной.

Водит дружбу с гриффиндорцами. Отвергнутый девушкой.

И не простой девушкой. Той самой девушкой. Той единственной, что имела для него значение.

Вообще-то, сама мысль о девушке, что-то значащей для Драко, уже была абсурдной. Это полностью противоречило «Кодексу Поведения Малфоя».

Но... таковая девушка все равно имелась.

Драко старался не думать об этом слишком много.

Также он пробовал не думать о том, как отреагирует его отец.

Конечно, «Ежедневный Пророк» уже успел взять интервью у Пэнси Паркинсон и Шеймаса Финнигана, и история о любовном треугольнике Гарри Поттер/Рон Уизли/Драко Малфой потрясла публику на прошлой неделе.

Его мать была вынуждена написать ему, так как по слухам у Люциуса Малфоя случился удар. Теперь портрет Драко был повешен в Комнате Пыток рядом с портретом дядюшки Эзелфрайда.

Впрочем, это было намного меньше, чем он ожидал от отца.

Драко попытался отвлечься, думая о чем-нибудь более успокаивающем.

Например о том, кто пытался его убить.

Это его немного тревожило.

Если уж даже кофе был отравлен, то этот человек явно безумен. Для него нет ничего святого.

И убийца явно не был шестикурсником-гриффиндорцем, потому что в этом случае ему было бы легко избавиться от Драко еще в спальне.

Это так же ясно, как и то, что он гриффиндорец. И он должен быть довольно дружен с шестикурсниками, чтобы сидеть достаточно близко и отравить кофе Драко.

Но в школе не было ученика с такими знаниями в области Зельварения, чтобы он мог усовершенствовать Многосущное Зелье, не считая Блэйза, Гермионы и самого Драко.

«Я понял», – подумал Драко. – «Это сделал Человек-Невидимка. Муахаха…»

Убийца, должно быть, предпринимал и какие-то другие попытки добраться до Драко. Кто пытался устроить переполох вокруг него в последнее время?

И что это, черт возьми, был за привкус во рту Драко?

Маггловская пластмасса. Кто мог держать в руках что-то пластмассовое?

Какая-то мысль настойчиво копошилось в его подсознании. Драко сел на стуле прямо, бледные рыжие отблески огня в камине играли на его скулах, оранжевые искры плясали в глазах, лицо было сосредоточено.

В противоположном конце комнаты Пэнси Паркинсон счастливо вздохнула и положила голову на сложенные руки. Для нее наступил момент счастливого наблюдения за любимым.

«Ну, давай же», – думал Драко. – «Мне нужна всего одна подсказка, чтобы цепочка стала полной, всего одно звено. Мне просто нужно что-то, чтобы…»

Чтобы...

Щелк.

Кто взбежал на квиддичную трибуну, чтобы сказать Гермионе, что Гарри и Рон дерутся, и предложил подержать Драко?

О ком ходили слухи, что он встречается с Блэйзом Забини? С Блэйзом, который не только был чрезвычайно талантлив в Зельеварении, но и который, к тому же, был одноклассником Драко?

Кто находился достаточно близко, чтобы отравить его кофе, и кто постоянно держал пластмассовую маггловскую вещь в своих противных руках?

Драко встал, к глубокому разочарованию Пэнси.

– Я убью его, – сказал он.

***

Гарри и Рон играли партию в шахматы, когда Драко вошел, направляясь к спальням, его глаза казались стальными.

– Не могу сейчас говорить. Должен его уничтожить.

Шахматная доска упала на пол.
_______________________________________

* Sara Evans «Fool, I’m A Woman» (http://www.musictext.com.ru/lyricsid-36451.html)
** Vertical Horizon «Everything You Want» (http://www.lyricsworld.ru/lyrics/Vertical-Horizon/Everything-You-Want-23775.html)




Месть, Романтика и Действительно Травмирующие События.





Глава 11

Месть, Романтика и Действительно Травмирующие События.


Гарри и Рон подоспели к месту событий, когда Драко зажал Колина в углу.

– Драко! – Гарри задыхался после быстрого бега. – Остановись. Осмысли. Обмозгуй. Одумайся.

Драко подумал, что это было довольно содержательно, для гриффиндорца, конечно.

Однако, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Затем еще четыре.

– Ты прав, Гарри, – признал он. – Я так и сделаю.

Гарри и Рон вздохнули с облегчением.

После того, как я убью его, – внес поправку Драко.

– Нетнетнетнет! Ты не должен этого делать! – Рон схватил его за руку. – Почему ты так уверен, что это сделал именно Колин?

В этот момент Колин Криви пискнул тоненьким пронзительным голоском:

– Потому что я это сделал!

Гарри удивленно заморгал.

– О... звучит как окончательный приговор.

– Я собираюсь прикончить его! – прорычал Драко. – Посторонись, Уизли. Иди читай мораль там, где тебя захотят выслушать. У меня же на это аллергия. Так, на чем я остановился? Ах да, твое последнее слово, Криви?!

– Ха!

Гарри схватил Драко за вторую руку.

– Я уверен, что у Колина есть объяснение, – сказал он успокаивающе.

– Почему он пытался меня убить?!

– У нас у всех бывают неудачные дни, когда с головой не в порядке.

– Неудачными ты называешь дни, когда сумасшедший маньяк одержим мыслями об убийстве?! – Драко сделал паузу. – И, даже если у меня и бывают плохие дни, речь сейчас не об этом.

– Я не сумасшедший!

Колин выкрикнул это и продолжил возражать разгневанному слизеринцу.

Вот только, похоже, что это никого не убедило.

– Я просто встал на сторону силы, – продолжил Колин. – Ведь совершенно ясно, что Темная сторона сильнее.

– Может быть, он сделал это потому, что его часто роняли в детстве или, может, это сказалась детская психологическая травма? – размышлял Гарри. – Подождите-ка, я отвлекся. Что ты там говорил-то?

– Я всю свою жизнь был очарован властью, – вещал Колин. – Я преклонялся перед тобой некоторое время, Гарри Поттер.

Драко закатил глаза.

– Мы в курсе, твоя детская влюбленность в Гарри была темой для сплетен всей школы.

– Но даже затея с поющей валентинкой провалилась, я не привлек твоего внимания...

– Так это был ты, а не Джинни?! – Гарри был шокирован. – Фу!

– Могу я теперь его убить? – потребовал ответа Драко.

– Нет! – сказал Рон.

– Хм, возможно, – сказал Гарри.

Колин продолжил свою напыщенную речь. Маньяки всегда просто умирают от желания поведать кому-то о том, что они натворили.

Драко не понял, зачем Колин все это говорит. Его ведь ни о чем не спрашивали и даже под пытками не собирались это из него вытягивать.

– Поэтому я решил не размениваться на мелочи и стал играть по-крупному...

– Пожалуйста, только не Дамблдор, – шептал Рон. – Не говори мне, что ты посылал валентинки Дамблдору!

– Нет, Темному Лорду, – огрызнулся Колин. – Ты что, вообще не слушаешь? Я рассказываю о своем злобном заговоре.

– Прости. Ты прав. Просто у девушек урок волшебной аэробики прямо под окном. Там сплошная лайкра на них и... нет. Продолжай. Серьезно. Я слушаю.

– Ну, Темный Лорд оказал мне честь, приняв меня и поверив в мою преданность, – продолжил Колин.

– А твои валентинки? – спросил Драко, приподнимая бровь. – Розы красны, и твои глаза тоже. О, Темный Лорд, ты принять меня можешь... Как там дальше?

– Вы не могли бы, пожалуйста, перестать прерывать меня? – пожаловался Колин. – Я серьезно, знаете ли!

– Гм. О да. Я полностью с тобой согласен, – сказал Гарри, пялящийся в окно.

– Я хотел вступить во Внутренний Круг, и таким образом стать приближенным моему Повелителю. Поэтому я решил обменять сына самого влиятельного Упивающегося Смертью на эту честь и покровительство.

– Подожди-ка, а разве похищение чьего-то ребенка ведет к тому, что ты получаешь доверие и власть? – спросил Гарри.

Драко пожал плечами:

– Это в какой-то мере стандарт, правда.

– А люди еще удивляются, почему Империи Зла разваливаются...

– А так как этот сын в своей естественной форме имеет склонность к насилию и вообще неуравновешенный, я решил преобразовать его в более удобную для меня форму...

– Склонный к насилию и неуравновешенный? К насилию и... я сейчас покажу тебе насилие и неуравновешенность, ты, маленькое ничтожество, я продемонстрирую тебе насилие и неустойчивость пря...

– Успокойся, Драко, – сказал Рон. – Ты должен признать, что в этом есть доля правды.

Драко немного остыл.

– Ну, ладно. Но я все еще оскорблен, дементор побери! У меня есть чувства! – он вдруг умолк, обратив внимание на изумленные взгляды. – У меня могли бы быть чувства, – добавил он злобно. – Если бы я захотел, они бы были...

– Это было очень трудно, – громко сказал им всем Колин. – Я должен был использовать большую хитрость. Я должен был соблазнить Блэйза Забини.

Драко закатил глаза еще раз.

– И ты смело пошел туда, куда прежде не ступала нога человека?*

– Я должен был узнать уровень его знаний по Зельеварению и убедить его влить зелье в твою мензурку. Он не знал о том, что я так изменил Многосущное зелье, что срок его действия стал практически неограниченным. Он думал, что это всего лишь шутка!

Колин зашелся злобным, театральным смехом.

Все стояли и смотрели на него, пока тот не успокоился.

– Это был очень хитрый план, – сказал Колин, защищаясь. – Правда, крысеныш укусил меня и сбежал. А потом Рон подобрал его, и все мои хитроумные попытки вернуть его пошли прахом, например – натравить Крэбба и Гойла на Рона и...

– Возможно, тебе все же следует убить его, – размышлял Рон вслух.

– Э-э-э, в общем, ни одна из моих попыток не увенчалась успехом, – торопливо закончил Колин. – Однажды я пробрался в спальню мальчиков-шестикурсников, но в ту ночь Пушок спал с Гермионой. Поэтому я задержался, чтобы сделать на продажу несколько снимков спящего Гарри, и покинул комнату.

– О, это действительно мерзко! – возопил Гарри.

– Почему ты просто не прокрался в женскую спальню и не стащил меня? – спросил Драко.

– Малфой, – проговорил Колин укоризненно. – Я понимаю, что я слуга Тьмы, но прокрадываться ночью в спальню девочек – просто недопустимо.

Гарри и Рон согласно закивали, выглядя шокированными.

Похоже, Драко никогда не поймет гриффиндорцев...

– А затем Рон прекратил действие зелья в стиле принца из «Спящей Красавицы»...

– Пожалуйста, пропусти это, – сказал Рон.

– Ну, я знал, что должен избавиться от Малфоя до того, как он узнает, что это был я. Я не мог рисковать, опасаясь, что меня раскроют, поэтому и решил убить его. Но эта затея тоже провалилась.

Гарри выглядел несколько озадаченным.

– Если сохранить все в тайне было для тебя так важно, почему ты только что рассказал все нам?

Колин моргнул.

– Точно. Салазар подери...

– Хорошо, – оживленно сказал Драко. – Теперь, когда все улажено, и все мы уверены в том, что это его рук дело, я начну мучить Криви и обеспечу ему мучительную смерть, все закончится, все будут довольны и счастливы, ничьи чувства не пострадают.

– Нет! Ты не можешь! – кричал Рон. – Гарри, поддержи меня! Это будет неправильно!

– Да... неправильно, – задумчиво повторил Гарри.

– А знаешь что, Гарри? Он сфотографировал тебя той ночью в таком виде, что твои снимки с удовольствием купила Милисента Булстроуд, и теперь у нее целая тайная коллекция, – соблазнял его Драко.

– Нет-нет, – с трудом выговорил Гарри, памятуя о своей геройской сущности. – Мы должны отвести его к Дамблдору.

– И что сделает Дамблдор, назначит ему наказание?! – завизжал Драко. – Нет! Я хочу убить его! Я хочу отмстить! Я Малфой, я хочу крови! Дайте мне... кровь... проклятые гриффиндорцы... крови... я требую крови...

– Он всегда такой? – спросил со страхом Колин.

– По утрам он еще хуже, когда он еще не выпил кофе, – сказал Гарри. – Но не волнуйся, маленький злобный слуга Тьмы. Мы не дадим ему обидеть тебя...

Драко сопротивлялся и пытался кусаться. Сдерживать его было очень трудно.

Когда Шеймас Финниган печально плелся из лазарета в гостиную, перед его глазами предстала вот такая картина: вырывающегося, взмокшего от пота Драко Малфоя с трудом вели под руки два мальчика, а Колин Криви плелся за ними словно покорный ребенок-раб, которого только что высекли.

Шеймас провел остаток дня, засунув голову под подушку.

***

Дамблдор был поражен, когда Гарри с Роном ввалились в его кабинет, конвоируя Драко словно заключенного, заломив ему руки за спину.

– Что сделал Мистер Малфой? – спросил он мягко.

– Ничего! – взвыл Драко в возмущении.

Дамблдор вопросительно посмотрел на Гарри.

– Он говорит правду, сэр, – сказал Гарри.

– Да? Как... неожиданно.

Драко вывернулся из хватки гриффиндорцев.

– Это был Колин Криви! – начал взахлеб объяснять он. – Он пытался убить меня! Он отравил мой кофе! Из-за него появилась шерсть на моем прекрасном лице! Я требую, чтобы его исключили, я требую, чтобы его наказали, я требую, чтобы его убили, он должен раскаяться в содеянном!

Дамблдор отложил перо и посмотрел на разъяренного блондина.

– А где же сам мистер Криви?

Гарри и Рон с ужасом оглянулись.

– Э-э-э... – сказал Гарри, – он был тут минуту назад...

– По правде говоря, сэр, – вставил Рон, – мы были несколько заняты Драко...

– Вы дали ему уйти? – взвыл Драко. – Вы полные, абсолютные, законченные идиоты! Вы... вы долбанные гриффиндорцы, дементор вас поцелуй!

– Не слушайте его, сэр, – вставил Гарри.

– Да, – согласился Рон. – Да, он просто несколько переутомился...

– Я не просто переутомлен! Я умираю от упадка сил! – огрызнулся Драко. – А вас двоих следовало бы утопить еще при рождении! А ты, почему ты не вызовешь Авроров, по школе разгуливает маньяк, ты старый дряхлый... мфлфмпхххфмл...

Гарри, собравшись с духом, прыгнул на спину Драко и заткнул ему рот рукой.

– Он сегодня немного не в себе, – объяснил Поттер торопливо, пока Драко в бешенстве старался сбросить с себя Гарри и пытался придушить его. – Когда вы узнаете его получше, вы поймете, что на самом деле он очень спокойный... Рон, помоги мне!

Рон включился в борьбу. Юноши вдвоем повалили отчаянно борющегося слизеринца. Неразборчивые, приглушенные рукой слова о чистоте крови просачивались сквозь пальцы Гарри, и в какой-то момент Драко почти удалось подняться, но в итоге все трое запутались в непонятный клубок частей тела и злобных проклятий.

Дамблдор спокойно протирал свои очки.

– Драко! – визжал Рон. – Чем быстрее ты успокоишься, тем больше у нас шансов предотвратить побег Колина!

Драко не слушал, вместо этого он, казалось, пытался оторвать у Рона руку.

– Драко! – пошел на хитрость Гарри. – Ты портишь свою прическу!

И тут Драко успокоился.

– ...Правда? – спросил он тихо.

– Нет-нет, – успокоил его Гарри. – Я сказал это, чтобы задеть тебя.

– ...С моими волосами все в порядке?

– Э-э-э... да. Теперь ты будешь хорошо себя вести?

– Ха! Размечтался.

– Гарри имел в виду – ты не будешь больше пытаться отрывать нам конечности?

– Не могу ничего обещать, – недоброжелательно пробормотал Драко.

– В течение следующих пяти минут?

– А... ладно, хорошо. Слезьте с меня, оба.

Все трое поднялись на ноги.

Драко скрестил руки на груди, выглядел он мрачно.

– А теперь сгиньте с глаз моих долой, никчемные клоуны, – приказал он. – Вы подвели меня, и я в печали.

– Извиняюсь за него, сэр, – сказал Гарри. – Он забывается, что люди это не домовые эльфы.

– Не возражать! – огрызнулся Драко. – Вы упустили Криви, идиоты, покиньте эту комнату сейчас же, или ваши уши будут украшать заслонку камина! Пошли вон! Прочь с глаз моих!

Дамблдор тактично указал им на дверь.

Когда дверь закрылась, Драко пристально взглянул на директора. Тот прищурил глаза и притворился, что он очень непослушный домовой эльф с необычайно длинной бородой.

– Приятно видеть, что ты ладишь с гриффиндорцами, –дружелюбно сказал ему Дамблдор.

– О да, давайте обсудим мою общественную жизнь вместо того, чтобы преследовать преступника, – сказал Драко кисло.

– Мне просто приятно знать, что ты завел себе друзей, – спокойно ответил Дамблдор.

– И, вероятно, лишился наследства в процессе их приобретения, – мрачно добавил Драко. Уж лучше бы его подвергли пыткам, чем такое. – К чему вся эта забота обо мне? Поверьте, вам лучше оставить Гарри своим золотым мальчиком. Я-то даже не позолоченный...

Дамблдор улыбнулся.

– Ну, мы практически одна семья. Разве ты еще не знаешь? Мой брат Аберфорт и твой дядюшка Эзелфрайд поселились вместе. Думаю, свадьба планируется летом.

Не многие вещи могут заставить Малфоя забыть о гневе.

Это была одна из них.

– А-Аберфорт Дамблдор? – голос Драко был низким и тихим. – Тот, про кого писали в газетах из-за той истории с козами? Или это и вовсе были козлы?..

Дамблдор кивнул.

– Ну да... Я слышал, что свадебное платье Эзелфрайда очень красивое.

Драко молчал целую минуту.

Затем медленно, укоризненно сказал:

– Пожалуй, я пойду. Постарайтесь не нанести мне еще бОльшую психологическую травму, пока я буду выходить.

Гарри и Рон были крайне удивлены, увидев Драко, выбегающего из кабинета директора с жуткими криками.

– Что там кричал Малфой? – спросил Гарри, пока эхо диких воплей разносилось по коридорам.

– Э-э-э... «Будь проклято прогрессивное образование»? – сказал Рон неуверенно.

– Ха, – моргнул Гарри. – Иногда он меня беспокоит.

– Он может закончить как его дядя.

– О, Эзелфрайд Малфой?

– Ты знаешь о нем? – Рон выглядел слегка удивленным. –Ты же никогда ни о чем не знаешь...

Все знают про Эзелфрайда.

***

Гарри и Рон догнали Драко, тот все еще был бледен и выглядел потрясенным.

– Оставьте меня! – сказал он. – Я хочу побыть один, дементор побери. Или, если вы не собираетесь уходить, дайте мне зеркало, я хочу пригладить волосы.

Гарри и Рон подхватили его под локти.

– Только вот этого не надо, – простонал Драко. – Я вообще-то ученик, а не преступник.

Ну да, никто из Малфоев не был преступником.

Официально ты не являешься преступником, пока твоя вина не доказана.

– Нет-нет, тебе это понравится, – заверил его Гарри. – Выгляни-ка из окна на озеро... видишь? Колин пытается сбежать этим путем!

Они все наблюдали за маленькой фигуркой вдалеке, мальчик с волосами мышиного цвета залез в одну из лодок и теперь медленно греб через озеро.

Они все видели, как огромный кальмар лениво потянулся к лодке, слышали испуганный визг Колина, когда одно из щупалец подняло его в воздух и начало крутить.

Затем Драко высунулся из окна, грациозно потянулся и с удовольствием разразился тихим злобным смехом.

Кайтесь, кайтесь все те, кто когда-либо причинил беспокойство Малфоям, ибо они порочные, безжалостные, мстительные маленькие ублюдки.

– Я, пожалуй, прогуляюсь к озеру, – сказал он невинно. – Чтобы, знаете ли, насладиться видом.

***

– Пожалуйста, прекрати ржать с этим твоим злобным ликованием, Драко.

– О, прости, Гермиона. У тебя болит голова?

– Нет, просто мне это мешает...

Драко уютно расположился у камина в гриффиндорской гостиной и с большим интересом изучал фотографии, сделанные в тот же день у озера. Он уже несколько раз просмотрел, как Колин Криви отчаянно греб к берегу.

По известным причинам, Малфою это не надоедало.

Но он отложил снимки в сторону, чтобы потом, перед сном, еще раз насладиться выражением ужаса на лице Колина, и повернулся к Гермионе.

– Расскажи мне о заклинании, которое позволяет телевизору работать, – попросил он со своей самой очаровательной улыбкой.

Гермиона никогда не могла сопротивляться просьбам поделиться знаниями, и поэтому она повернулась и начала тихо говорить. Драко внимательно слушал.

Джинни, Гарри и Дин Томас обменялись удовлетворенными улыбками, когда кудрявая голова Гермиона склонилась к светлым прямым прядям Драко, оба были поглощены совершенно научной беседой.

«Ах», – говорил их обмен взглядами. – «Разве эти ученые чудаки не симпатяги?»

Рон, мальчик-который-ничего-не замечает, сказал громко:

– Это хорошо, что ты спас камеру Колина, Драко. Я хочу сфотографироваться с Чо на Святочном Балу.

Джинни прикрыла рот рукой, чтобы заглушить стон.

– Эй, Драко, – позвал его Рон. – Кого ты собираешься пригл... Гарри, почему ты бьешься головой об стол?

– Я так делал? – спросил Гарри. – Хм, не заметил...

Драко смерил Рона Смертельным Взглядом Малфоев (запатентовано семейством Малфоев в 1783 году).

– О, я еще не знаю, – протянул он лениво. – Не слизеринку точно. У них, конечно, много выдающихся качеств, но Пэнси Паркинсон не приняла «нет» как ответ на четвертом курсе. И это учитывая тот факт, что я был одет священником... достаточно решительный поступок для человека, давшего обет не-бедности и не-целомудрия.

Он как бы невзначай обвел комнату незаинтересованным взглядом.

– Но если кто-то здесь нуждается в сопровождении, то я, естественно, счел бы за честь... Можешь не падать в обморок, Патил, я имею в виду не тебя. И можешь вылезти из-за дивана, Финниган, честное слово, так низко мне при всем желании не пасть.

– Я предлагаю тебе хранить и себя, и свои клятвы о не-целомудрии для какой-нибудь девушки из Хаффлпаффа, которая смогла бы оценить их по достоинству, – сказала Гермиона спокойно.

Драко надулся.

Парвати Патил так и осталась лежать на полу.

– Подожди-ка, у Гермионы тоже еще нет пары, – сказал Рон радостно. – Джинни, почему ты так яростно грызешь карандаш?

Джинни раскусила карандаш пополам.

– Э-э-э... вредная привычка.

– Скажи, Гарри, – разговорился Рон. – А могу я одолжить у тебя карту мародеров, на случай... э-э-э... если мы с Чо захотим уединится?

– Конечно, – быстро сказал Гарри. – Мне самому она не понадобится.

Джинни попыталась взять его слова назад.

– Ну коне е е ечно, она тебе не понадобится...

Неразборчивое бормотание «кокетка» послышалось со стороны Драко Малфоя. Затем он глянул на Карту.

Казалось, он что-то прикидывал...

– У вас есть карта, которая... э-э-э... показывает все происходящее в школе?

– Да, она у нас еще с третьего курса.

– О, – Драко сильно покраснел. – Э-э-э... Ну, я просто хочу, чтобы вы знали, что если вы случайно видели обозначающую меня точку в Астрономической башне с теми тремя девчонками, то это была совершенно законная учебная группа.

– Да ну? – съязвил Рон. – И какую же планету вы изучали? Малую планету Амур?.. Или Эрос? Существуют и та, и другая.

– Заткнись, Уизли!

***

Гарри выглядел жутко виноватым, как показалось Гермионе. Складывалось впечатление, что он тайно прокрался в комнату, чтобы совратить всех присутствующих, хотя на самом деле его пригласили войти.

Он смотрел на чулок Парвати, лежащий на полу, так, словно это был символ вопиющей непристойности.

– Ты хотел поговорить со мной, Гарри? – вернула его к действительности Гермиона.

– Мы хотели, – поправила ее Джинни, беря все в свои руки, так как Гарри во все глаза пялился на кровати с таким выражением лица, будто подозревал, что под ними прятались обнаженные вейлы.

Наконец, Гарри отвлекся от своего занятия.

– Драко хороший парень, – сказал он с необычной теплотой.

– Не считая его частых вспышек гнева, несущих смерть всему живому, безнравственности и садистского отношения к тебе последние пять с половиной лет, ты хотел сказать...

Гарри моргнул.

– Ну... Да... И это тоже.

Джинни кашлянула.

– Исключая эти маленькие неприятные моменты, у Драко есть очень много хороших качеств.

Гарри кивнул.

– Он умный.

– Он хорошо поет.

– Он хорошо играет в шахматы.

– Он любит книги.

– Он забавный.

– У него есть эти его джинсы.

– И он довольно привлекательный. Ну, так говорит Парвати.

Гермиона уставилась на них.

– Люди, вы хотя бы осознаете, что пытаетесь свести меня с кем-то из Слизерина? Слизерина, факультета, который пьет кровь девственниц.

– О, но Драко другой.

– Да, конечно, он вообще их лидер! Да у него наверняка передозировка крови девственниц! И если вы считаете, что он настолько великолепен, то сами и идите с ним на Бал.

– Я иду с Гарри.

– Я иду с Джинни.

– Гарри, я говорю не с тобой!

– О.

– Я не хочу приехать этим летом домой и сказать маме и папе, что мой парень прибудет через минуту, вот только домучает беспомощного щенка, увиденного у дороги.

– Я думаю, что Драко не станет мучить бессловесное животное, – наконец сказала Джинни после недолгого совещания на тему, кем считать Невилла Лонгботтома.

Гермиона с глухим стуком уронила книгу на пол.

– Вы что, все с ума все посходили? Я что – единственный человек, сохраняющий ясность мысли, когда дело касается Драко Я Само Зло!-Ха! Малфоя? И все это происходит лишь потому, что он думает, что может в любое время заваливаться к нам с этими своими волосами, гитарой, джинсами, шуточками, голосом, джинсами и... так, на чем я остановилась?

– На его джинсах, – сказали Джинни и Гарри в один голос.

– Да нет же, я не об этом говорила. Вот, что я имела в виду. Я абсолютно счастлива, будучи одинокой и никем не замученной. Поэтому вы все можете идти на Святочный Бал как миленькие и разбиться на пары, а я буду одна, самодостаточной и полностью довольной собой, в то время как у тебя, Джинни, есть Гарри, у Рона есть Чо, а у Драко Малфоя есть...

– Огромный выбор сексуальных рабов?

Голос Драко раздался так неожиданно, что девичий визг эхом разнесся по комнате.

Гарри выглядел несколько растерянным.

Гермиона уставилась на лицо Драко в окне.

– Что ты там делаешь?

– А, – Драко победно улыбнулся. – Я залез по цветочной шпалере к твоему окну. По-моему, это очень романтичный и впечатляющий поступок с моей стороны. Я хотел попросить тебя спустить волосы в окно, чтобы я мог забраться по ним**, но, памятуя о статическом электричестве, о котором ты мне рассказывала...

– Драко, под моим окном нет цветочной шпалеры.

Драко слегка модифицировал улыбку с Победной до Просто Восхитительной.

– Теперь есть.

Гермиона подбежала к окну.

– Ты вырастил для меня цветы?

Поверх ее головы, Гарри и Джинни радостно поднимали большие пальцы вверх.

– Но это, должно быть, заняло несколько часов... Ты, должно быть, пропустил уроки...

– О нет, – небрежно сказал Драко. – Я заставил Невилла Лонгботтома вырастить цветы на слабо...

Когда оконная рама больно прищемила Малфою пальцы, у него осталось странное ощущение, что он что-то сделал не так...

***

На следующее утро за завтраком Драко мрачно уставился в чашку с кофе, размышляя о сложившейся ситуации.

Зло было повержено. Что удивительно, у Драко было непривычно хорошо на душе, потому что на этот раз Злом был не он.

Счет таков: Малфой : Мерфи – 1 : 0 (получи, придурок!).

Но теперь...

У него были проблемы с личной жизнью. У него были проблемы с завоеванием девушки.

Это казалось таким... неправильным.

И Мальчик-Который-Выжил-Но-Чья-Жизнь-Не-Очень-то-Ладилась пытался свести его со своей подругой. Ха! И это Гарри Поттер, который знать не знал, как «зажигать», даже если бы к нему в спальню ворвалась стая голых вейл...

Если бы только он мог понять, что именно он делает не так...

Драко нахмурился. А ведь он все еще был богат, так? О да, он был ТАК богат... м-м-м-м-м.... особенно, если учесть тот секретный счет в Швейцарском отделении Гринготтса... О да... попробуйте быть богаче...

Он все еще был остроумен, очарователен и сексуален. Блэйз Забини и Пэнси Паркинсон сочиняли ему по этому поводу поэму на другом конце стола.

И он все еще был великолепен. Разве нет? Разве не так?

Хотя над этим стоило задуматься, ведь Драко уже целых пятнадцать минут не проверял свою прическу.

Он поднес ложку к лицу, рассматривая свое отражение.

Нет, все еще великолепен. Могли ли черты его лица быть более классическими? Нет, они уступали разве что лицу, описанному Гомером***.

Так в чем же проблема?

Драко вздохнул. Настало время для решительных действий.

Малфой послал Гермионе свой фирменный Пламенный взгляд. Он питал очень большие надежды на этот взгляд, прошлым вечером испробованный на Пэнси, и та, слабо вскрикнув, бросилась срывать с Драко одежду.

Потребовалось несколько возгласов «руки прочь!» и «без рукоприкладства!», чтобы другие ученики вняли зову и пришли ему на помощь.

Малфой сфокусировал на Гермионе Пламенный взгляд. А как только Грейнджер посмотрит на него, он собирался одарить ее Сногсшибательной ухмылкой.

Но Грейнджер не смотрела на него! Она продолжала читать газету.

Если у Драко был холодный стальной взгляд, то эта девица была вся создана из стали.

Драко прижал чашку кофе к груди. Ах-х-х, сладкий, преданный кофеиновый возлюбленный... Ты никогда не покинешь меня...

Когда к Малфою подлетела семейная сова, нервы Драко не выдержали, и он пролил кофе на рубашку.

Хм, Люциус на днях уже написал ему, строго-настрого наказав не приглашать Рона Уизли на Святочный Бал. Вряд ли отец стал бы писать еще одно письмо так быстро.

Крэбб взял конверт Драко.

– Что это? – прогрохотал он.

– Похоже на... свадебное приглашение, – ответил Гойл. – Эй, Драко, почему ты пытаешься заколоть себя ножом для масла?

– Убейте меня, – простонал Драко. – Это будет намного милосерднее.

Отвергнутый девушкой. Собирающийся прочитать самый травмирующий документ за всю свою недолгую жизнь.

И, о Мерлин! Эдмунд маленький-грубый-ублюдок Бэддок только что врезался в Гермиону. Снова.

Плюс, кофе на рубашке.

– Et tu, Brute!**** – пробормотал он убито.

Драко : Мерфи – 1 : 17 842.

Драко задался вопросом, сможет ли он украсть немного прозака Шеймаса.
___________________________________________

* В оригинале: "Boldly going where many men, women and household pets have gone before" явно навеяно автору сериалом Star Trek, чей девиз был: “To boldly go where no man has gone before”
** В зарубежных сказках принц часто забирается в неприступную башню, в которой заточена принцесса, по длиннющей косе девушки, которую она спускает вниз из окна.
***Так, значит, из-за этого лица погнали в море тысячи галер,
и стены Трои были сожжены?
(«Одиссея», словесный портрет Елены,)
**** «И ты, Брут» – слова, которые якобы произнес Юлий Цезарь перед смертью. Брут был молодым родственником Цезаря, бросившимся на него с мечом в числе прочих заговорщиков. Фраза означает предательство друга, от которого не ожидаешь нож в спину.


Святочный бал




Глава 12
Святочный Бал

Серебристая молния сведёт тебя с ума
Ты даже двигаешься как грешник,
Соблазняя и искушая.
Но тебе этого мало, тебе всегда нужно больше,
Ты всегда хочешь чего-то недоступного.
Чёрный бархат и улыбка маленького проказника
Чёрный бархат, твой неповторимый стиль.
Ты создал новую религию ,и люди падают перед тобой на колени.
Всему виной чёрный бархат, подумать только.
*


Свадебное приглашение лежало рядом с его тарелкой.

Кофе по-прежнему был на его рубашке.

Тревожный звон и маниакальное хихиканье раздавались в его голове.

Эдмунд Бэддок только что скривил губы и сказал: «Уступи мне дорогу, грязнокровка».

Единственным разумным поступком в такой ситуации было бы залезть под стол и тихонько там захныкать.

Конечно, Малфои Не Плачут (см. Кодекс Поведения Малфоев, пункт 724), но Драко думал, что сможет спасти ситуацию тихими мужественными сетованиями.

Поэтому для него самого оставалось загадкой, почему он вдруг резко вскочил со своего места и впечатал Эдмунда в ближайшую стену.

Сквозь туман ненависти, заполнивший его сознание, он услышал, как Шеймас Финниган пробормотал:

– О Мерлин, педофилия, – и свалился со стула.

Никогда больше не называй ее так!

И Драко не понимал, просто не понимал, ЧТО он чувствовал в этот момент.

– Не смей использовать это слово. Потому что это означает, что она хуже тебя, а все, что ты делаешь, это просто повторение чужих слов, а сам ты никогда ни над чем не задумывался!

Малфой сам сказал это. Он повторял это снова и снова.

– И не говори мне о чистоте крови, – услышал он свой рык, указывая на Крэбба и Гойла. – Посмотри на них! Просто посмотри на них, а потом посмотри на нее, посмотри и подумай, подумай очень хорошо, прежде чем ты снова когда-либо скажешь «грязнокровка»!

И потом Малфой перестал кричать. И весь Большой Зал смотрел на него. Драко только что произнес речь, продемонстрировавшую всем крайнюю степень его негодования, и кофе все еще был на его рубашке, и он выставил себя полным идиотом.

Что подумает о нем Гермиона?

Драко пришел к выводу, что эвтаназия** могла бы стать неплохим выходом.

***

– Ну, это было забавно, – сказал Драко, когда они вместе с Гарри шли по коридору. – Я уже представляю себе письма первоклашек-молокососов. «Дорогие мамочка и папочка! Сегодня Драко Малфой во время завтрака выступил перед нами со свей еженедельной программой Полный-Идиот-Сохнущий-По-Девушке-Которой-Он-Не-Нравится».

– Да ты ей нравишься, – утешил его Гарри. – Она просто не хочет встречаться с тобой.

– Но почему Грейнджер не хочет встречаться со мной? – возопил Драко. – Я великолепный, очаровательный и абсолютно совершенный во всех отношениях!

Гарри моргнул.

– Но при этом все твои положительные качества ни в какую не сравнятся с твоей скромностью.

– Ну-у-у... – робко протянул Драко.

– Может, твои шансы с Гермионой и увеличились бы, если бы ты перестал флиртовать с каждой встречной девушкой, – предположил Гарри.

Драко выглядел оскорбленным до глубины души.

– Вовсе нет! Я не делаю это! Ну, если это, конечно, не Пикантная Пышнотелая Дама.

Гарри кашлянул, польщенная Полная Дама, хихикая, открыла им проход.

– И, хотя я уверен, что ты приличный человек глубоко в...

– Поттер!

– Н-да, очень глубоко в...

– Можешь продолжать попытки.

– Невероятно глубоко.

– От твоей доброжелательности по отношению абсолютно ко всем и веры в хорошее меня тошнит.

– …И пока я уверен в том, что ты не переодетый Волдеморт...

– И откуда тебе это известно? – удивился Драко. – Ха!

Гарри вздохнул.

– Может быть, она не хочет встречаться с тобой, потому что ты не можешь поддержать нормальную беседу?

– Получается, что я мыслю слишком плоско? Ну, уж с этим я ничего поделать не могу! Думаю, это проблема кармического баланса.

Гарри выглядел озадаченным.

– Я и так уже обладаю ошеломляющим интеллектом и харизмой, – объяснил Драко. – Представь, что ко всему прочему я был бы милым и очаровательным. Это же был бы хаос! Я был бы завален по самые... гм... женщинами в предобморочном состоянии... и ничего бы не добился.

– Напомни-ка мне еще раз, почему и зачем ты с нами подружился...

– Скоро мой день рождения, – напомнил Драко. – И я подумал, что было бы неплохо получить еще парочку подарков.

Рон поднял голову, когда Драко и Гарри вошли в гриффиндорскую гостиную.

– Ты должен будешь намекнуть нам, что бы ты хотел получить, – сказал Рон. – Потому что до того момента, как мы начали симпатизировать тебе, мы бы с удовольствием подарили тебе на день рождения ошейник.

– БДСМ… – из противоположного конца комнаты донесся звук удара.

– Шеймас, ты меня достал! – воскликнула Лаванда.

***

Наверху в спальне девочек Гермиона лежала на кровати, положив голову на колени Джинни.

– Я никогда не думала... что он способен на что-то подобное, – сказала она ошеломленно.

– Да, какая жалость, что Колин не сфотографировал это, –ответила Джинни. Она нахмурилась. – Каково это – быть слугой Зла и оказаться заключенным в крыле для несовершеннолетних в Азкабане?

– О Мерлин. Вот незадача, – Гермиона закрыла лицо руками. – Что мне делать?

– Ну, ты могла бы его страстно поцеловать.

– Джинни, то, что он сделал – серьезно.

– Ну, если ты до такой степени благодарна, то можешь переспать с ним по-быстрому.

– Джинни! – Гермиона выглядела шокированной. – Вот кокетка!

Джинни выглядела польщенной.

– Ну, кроме этого, ты могла бы пойти с ним на Святочный Бал.

– Я, ну... он не предлагал мне...

Джинни сидела и недоверчиво смотрела на Гермиону.

– Он на самом деле не предлагал, – сказала Гермиона, защищаясь. – И я, Мерлин, это все так глупо... его отец пытался убить тебя...

Джинни отмахнулась.

– Перестань жить прошлым.

– Он аморальный тип, он всех раздражает, и вообще я терпеть не могу блондинов!

– Ерунда! – оживилась Джинни. – Все любят блондинов!

Гермиона уставилась на нее.

– Кроме меня, – быстро сориентировалась Джинни. – Я люблю Гарри.

Гермиона вздохнула и решила просто игнорировать советы Джинни.

– Слушай, если человек мне нравится, это вовсе не означает, что у меня с ним могут быть какие-либо отношения. Мы с ним полностью несовместимы. Ему нельзя доверять, у нас разные вкусы. Мне он даже почти не нравится...

Джинни положила руку на колени.

– Скажи мне только одну вещь, Гермиона. Он тебе небезразличен?

Гермиона закусила губу.

– Конечно да! – она отвернулась. – В этом-то вся и проблема.

***

Гермиона подозревала подлое предательство со стороны Джинни.

Все дело было в том, что внезапно весь мир узнал, что она пойдет на бал с Драко Малфоем, если он ее пригласит.

И почти весь мир осуждал ее.

Конечно, осуждать ее было бесполезно, потому что она все равно никуда ни с кем не идет.

Вот уже несколько минут Гермиона пристально смотрела в свою домашнюю работу по Нумерологии.

Драко все еще не пригласил ее.

Конечно, он был полностью поглощен новостями об... э-э-э... предстоящей свадьбе в его семействе.

Этим же были заняты и все остальные Малфои. Сова на хвосте принесла, что Люциус Малфой подсел на странный маггловский наркотик под названием прозак после того, как эти новости дошли и до него.

Но это не помешало ему послать Драко громовещатель с приказом не приглашать Рона или Гарри на танец.

В тот день Драко пил кофе прямо из кофейника.

У него был стресс, им овладела одна единственная мысль – он хотел пригласить Гермиону на бал. Он с ума по ней
сходил.

Правда, она частенько отвергала его...

И как, интересно, смотрелся бы книжный червь с растрепанными волосами в паре с платиновым блондином-полубогом в облегающих джинсах?

Однако... он отверг все приглашения других девушек. Конечно же, он собирался...

Гермиона вздернула нос.

Не то чтобы ей было до этого дело. Она даже не хотела идти на бал. Гермиона хотела использовать лишнее время и тишину для того, чтобы позаниматься. Она определенно не хотела идти на Бал с Драко Малфоем.

Таким способом Гермиона продолжала успокаивать себя. За день до бала она сказала это себе вслух, ошеломив всех окружающих.

С тобой? – переспросил Шеймас. – С какой это радости Драко Малфой должен идти на бал с тобой?

Гермиона одарила его Смертельным Взглядом и вылетела из комнаты.

– И вообще, – пробормотал Шеймас ей вслед, – ты же девушка...

***

За день до бала Драко получил посылку из дома.

В посылке оказалась черная бархатная мантия и строгий наказ отца одеть на ее бал и перестать баловаться, нося странные маггловские вещи.

Также он приказал ему прекратить баловаться прозаком и с мальчиками-гриффиндорцами в их спальне.

Драко сморщил нос в ответ на грозный тон письма. Он догадался, откуда Люциус черпает информацию, подозревая, что Пэнси дала волю своей фантазии.

Честно говоря, эти частые замечания отца на тему однополой мужской любви вызывали определенные подозрения...

И эта мантия... Драко посмотрел на нее и сделал ужасное лицо.

Это было совсем не то. Мантия совершенно не соответствовала случаю. Драко не хотел вести себя эгоистично, ведь девушки всего Хогвартса рассчитывали на него и его джинсы и хотели получить удовольствие от созерцания.

Это было бы несправедливо по отношению к ним.

– Кому это письмо? – спросил зловещий закутанный в мантию человек, стоящий чуть сбоку от Малфоя.

Драко посмотрел на незнакомца без особого интереса.

– Мне.

– У тебя что – кличка в честь женского маггловского нижнего белья DIM?

Драко покраснел.

– Мое второе имя Игнатиус! Неужели непонятно, что DIM – это Драко Игнатиус Малфой? Кто ты вообще такой?

Он спросил чисто из любопытства, вот и все. Закутанные в мантию зловещие фигуры не были редкостью в слизеринской гостиной.

Одной из причин, по которой он убежал на первом курсе в лесу от той фигуры, что пила кровь единорога, было то, что он решил, будто это Пэнси Паркинсон.

– Блэйз, – произнес странно глубокий голос из-под капюшона.

– Блэйз? – Драко искоса посмотрел на него. – О. О, ясно. Снова полнолуние? Не повезло. Ты рассказал об этом тому, с кем идешь на бал?

– Я иду с Лавандой Браун и Шеймасом Финниганом, – ответил Блэйз, откидывая капюшон и зловеще улыбаясь ему. – И да, она знает. И, кажется, весьма довольна договором. А он будет не в том состоянии, чтобы заметить что-то. (Прозак, славный прозак).

– Но ты можешь убить его, – оживился Драко.

– Он будет не первым парнем, кого я убил, – ухмыльнулся Блэйз.

И не первой девушкой. И даже первым домашним животным.

Ради единства своего факультета Драко не озвучил свою мысль.

Блэйз сел рядом с ним.

– Я уже говорил тебе, как мне жаль, что я имею отношению к этому маленькому происшествию с Многосущным зельем? Ты ведь знаешь, что я никогда преднамеренно не сделал бы ничего, что может повредить тебе, ты ведь славный сексуальный малыш, да?

– Э-э-э... Прекрасно. Извинения приняты. А не мог бы ты немного отодвинуться от меня?

Блэйз вздохнул.

– Колин обманул меня. Казалось, он вовсе не возражал против всей этой штуки с полнолунием. Я всего лишь хочу справедливости, мне нужно это право... всего лишь несколько людей в этом мире для меня, – он приободрился. – А насчет бала, ты можешь пойти с нами, если хочешь.

– Это бы убило Финнигана, – ответил Драко рассеянно. – И, так или иначе, я иду на бал с Гермионой Грейнджер.

Блэйз надулся и убрал руку с колена Драко.

– Я не знал об этом.

– Она тоже еще не знает.

– Ты хочешь сказать, что еще не пригласил ее? Откуда ты в таком случае знаешь, что она пойдет с тобой?

Драко помолчал.

– В том-то и все дело. Я не знаю.

Неуверенность была новым для него чувством. А это уже о чем-то, да говорило.

Но даже если Драко пойдет на бал без пары, он, конечно же, не собирался идти туда одетым кое-как.

Драко еще раз посмотрел на бархатную мантию, и внезапно его осенила блестящая идея.

Он позвал домового эльфа.

***

В ночь Святочного бала Гермиона крепко поцеловала всех на прощание. Обе пары предложили ей идти с ними, но девушка категорически отказалась.

– Ну, как хочешь, – сдался наконец Рон, глядя на Чо. – Думаю, что мне сегодня может повезти.

Гарри выглядел потрясенным, глядя на Рона.

– Идем с нами, Гермиона. Уж мы-то точно будем вести себя прилично.

– Это он так думает, – пробормотала Джинни.

Ох, она была такой кокеткой...

Гермиона улыбнулась и выпроводила их всех. Она заранее попросила кого-нибудь сфотографировать лицо Шеймаса, когда он встретится со своей двойной парой в Большом зале.

У Гермионы не было абсолютно никакого желания идти на этот дурацкий Бал.

Она была в своей милой удобной пижаме, в своих милых пушистых тапочках, и у нее была большая чашка крепкого кофе. И единственное, чем Грейнджер хотела сейчас заниматься, была ее домашняя работа.

И девушке был совершенно безразличен тот факт, что все кроме нее сейчас веселились.

И уж конечно ее совсем не заботило то, с кем идет на бал Драко Малфой. О, нет. И ее совершенно не заботит, что и с кем он делал, не заботило и не будет заботить. Гермиона была бы абсолютно счастлива, если бы никогда в жизни его не видела...

Драко Малфой стоял в дверном проеме.

Он смотрел на нее с мягкой улыбкой, факелы мерцали позади него, отчего волосы сияли словно нимб ангела, а глаза сверкали словно звезды.

И одет он был в... хм, это больше всего напоминало черную нательную бархатную перчатку, нежели мантию.

Бархат, струящийся вниз от плеч, полностью облегал его торс и повторял линию бедер словно прикосновение очарованного возлюбленного. Бархат заставил его локоны чуть ли не фосфориться на темном фоне. Бархат делал его стройным, сногсшибательным и греховно восхитительным.

Малфой улыбнулся еще раз, на этот раз медленной всезнающей улыбкой человека, который прекрасно знал, что стоящий перед ним изо всех сил пытается не наброситься на него от возбуждения.

– Привет, Гермиона.

***

Пять минут назад, стоя у входа в гостиную Гриффиндора, Драко Малфой подвергся атаке паники.

Он только что вспомнил, что гриффиндорский пароль был сменен в честь бала, а Малфой не знал новый...

– Дементор подери...

Даже теперь мстительный Мерфи мучил его.

И вот теперь Драко стоит тут в своей новой одежде, провозившись приблизительно три часа с волосами, фактически рискуя своим эмоциональным здоровьем. (Что нарушает очень необычное правило из Кодекса Поведения Малфоев, правило №33: «Начхать на все. Серьезно. Да-да».)

И он был рассеян, без пары и говорил сам с собой.

– И как я теперь должен пройти мимо Полной Дамы?.. Постойте-ка... Полная Дама. Дама. Она – женщина. А я – Драко Малфой. Ну, тогда вперед, проблема решена.

Н-да, разговоры с самим собой иногда вносят ясность.

Если тебе повезло уродиться дьявольски сексуальным.

Драко поправил идеально сидящую мантию, откинул назад блестящие волосы и улыбнулся той самой улыбкой, которой его научила бабушка-вейла и которая заставляла зеркала падать со стен и предлагать ему сексуальное покровительство.

Затем Малфой прислонился к стене и послал Полной Даме Пламенный взгляд.

– И что такая потрясная девушка как ты делает у такого дурацкого входа как этот?

***

– Д... Драко!

«Ну естественно, я запнулась как последняя идиотка», –говорила себе Гермиона. – «Я была поражена. Любой был бы поражен. Это было то же самое, как если бы Филч надел шелка и бархат».

Драко был чрезвычайно разочарован, увидев мимолетное выражение отвращения, промелькнувшее на лице Гермионы.

Потом Грейнджер как-то собралась с силами и изгнала тревожный образ из головы.

– Что ты тут делаешь?

Драко откинул волосы со лба.

– О, я всего лишь надеялся, что ты окажешь мне честь, став моей парой на Святочном балу.

Гермиона подняла брови.

– И почему же ты приглашаешь меня так поздно?

Драко слегка запаниковал.

– Я... Э-э-э...

И ярость, которую Гермиона сдерживала в течение нескольких дней, вырвалась наружу и обрушилась на Драко, девушка схватила его за шею, принявшись душить.

– О, и внезапно ты понял, что у тебя нет пары, и решил это уладить. Так? Кто-то отверг тебя, и ты решил, что спокойно можешь пригласить бедную одинокую Гермиону. Что ж, теперь я поняла, что ты...

– Постой-ка! – перебил ее Драко. – Нет, все совсем не так. Ты ничего не поняла, ты вообще ничего не поняла про меня, как будто ты ненормальная! Мерлин дорогой, я даже пел для тебя, женщина... Что мне еще сделать, чтобы ты мне поверила? Устроить для тебя полный стриптиз в Большом зале?

Хм, идея была привлекательной.

Но Драко все еще бушевал.

– Ты столько раз давала мне от ворот поворот, что у меня уже начала кружиться голова, ты идиотская гриффиндорка, и единственная причина, по которой я сегодня пришел к тебе в это время, в том, что я надеялся убедить тебя, что ты – единственная девушка, с которой я хотел бы пойти на бал, и неважно, как глупо я буду выглядеть, если ты снова меня отвергнешь.

– ...О.

– И как ты только посмела предположить, что меня еще кто-то отверг, – добавил Драко надменно. – Меня! Ха, не говори ерунды.

Гермиона подавила смешок. Она не позволит Малфою обвести себя вокруг пальца только лишь потому, что он забавный.

И вообще, выставлять себя на посмешище – это дешевый прием.

– Почему ты хочешь, чтобы именно я пошла с тобой, Драко? – спросила она чопорно.

Малфой не ответил.

Гермиона пристально посмотрела на него, а затем проследила за его зачарованным взглядом, который не отрывался от ее чашки с кофе.

– Драко!

Он моргнул.

– А? О, правда. Прости, что ты говорила?

– Почему. Ты. Хочешь. Чтобы. Я... о, Мерлина ради, пей этот дурацкий кофе, если ты его так жутко хочешь.

Гермиона никогда не видела, чтобы кто-то передвигался настолько быстро.

Вполне возможно, что Драко сказал: «Я люблю тебя», но эти слова были заглушены кофе, а Гермиона не верила ничему, что сказал этот кофеман, находясь во власти вредной привычки.

– Я хочу идти с тобой потому, что... – Драко умолк. – Ты симпатичная?

– Попытайся еще раз. Серьезней.

– Я... потому, что... о, слушай, Гермиона! Я Малфой. Мы никогда не выражаем наши истинные чувства, а тем более не афишируем привязанность, я даже думаю, что мы считаем браки по любви незаконными. Разве не можем мы просто... пусть тот факт, что я ничего не говорю тебе, продемонстрирует мою... Я говорю все то, что говорят люди, когда они...

– Нормальные?

Гермиона отодвинула свой стул назад и встала, заметив, что при этом свет от камина отразился в пластмассовых глазах ее тапочек-зайцев.

– Скажи мне, Драко, почему я должна делать для тебя исключение только лишь потому, что ты Малфой?

Гермиона изучала пустую чашку из-под кофе на столе, когда Драко подошел к девушке вплотную.

Застыв, она пораженно смотрела в его глаза. Гермиона видела свое собственное лицо, отражающееся в жидком серебре. Малфой выглядел нервным, его дыхание немного сбилось, и он был дьявольски сексуален.

– Ну... У Малфоев есть некоторые качества, компенсирующие это.

На этот раз она его не ударила.

Гермиона собиралась ударить его, выбирая подходящий момент, но тут его губы коснулись ее. Она собиралась ударить Малфоя так сильно, чтобы у него искры из глаз посыпались, сразу же после того, как она выпутает пальцы из его мягких волос, после того, как она оторвется от этих теплых, опытных, умелых губ, после того, как она перестанет издавать эти непонятные звуки, а он в свою очередь, перестанет прижимать ее к столу и...

Драко отстранился от нее. Гермиона почувствовала себя огорченной.

– И что ты скажешь теперь?

– ... ух...

Гермиона взяла себя в руки.

– Попробуй еще раз, – сказала она твердо. – И словами, пожалуйста.

Драко почувствовал себя озадаченным. После демонстрации виртуозных навыков Малфоев в течение столетий ни одна особа женского пола не была в состоянии связать и двух слов.

Не считая «возьми меня сейчас же», конечно.

Иногда Малфой серьезно задавался вопросом, не является ли он позором всего рода.

– Просто... Ты... ты такая умная и при этом такая высокоморальная, а я не понимаю этого вообще, но по некоторым причинам нахожу это причудливым, привлекательным и трогательным...

Гермиона смягчилась.

– Ты имеешь в виду, что со мной ты чувствуешь, что становишься лучше?

Драко состроил гримасу.

– Да, что-то в этом роде. Пожалуйста, только не говори никому.

Очевидно, был определенный предел количеству морали, которую Малфой мог позволить себе иметь.

– Если ты скажешь «да», – внезапно сказал Драко, – то это все не пропадет втуне. Вся эта крысиная история. Позорное пятно на имени Малфоев. Инфаркт, который обязательно настигнет моего отца. Даже... свадьба. Все. Все это затянувшееся приключение обретет для меня другой смысл, если только ты скажешь «да».

– А если я не скажу?

Драко скривил губы.

– Ну тогда, думаю, мне придется попытаться потискать Поттера в душе, в конце концов.

И тогда Гермиона рассмеялась.

Это было большой глупостью – рассмеяться именно сейчас. Но Драко стоял тут перед ней, выглядя таким красивым и абсолютно неуверенным в себе, он не был таким, как обычно ведут себя слизеринцы.

И первым, что пришло Гермионе в голову, было то, что Малфой тоже скорее всего не планировал этого.

Девушка протянула ему руку.

– Я принимаю твое приглашение.

Драко улыбнулся.

– Э-э-э... но сначала мне надо переодеться.

– Не надо этого делать ради меня, – убеждал ее Драко. – Если хочешь, мы можем все ночь напролет танцевать с тобой, даже если ты в ночнушке. Но если ты считаешь, что коротенький пеньюар больше соответствует случаю...

Она слегка ударила его по голове учебником.

– Будь хорошим мальчиком. Держу пари, что ты ужасный танцор.

– Я восхитительный танцор, – сказал Драко с негодованием.

– Даже когда ты не в облике грызуна?

Драко укоризненно посмотрел на нее. А потом ему кое-что пришло в голову.

– Э-э-э... Гермиона, я думаю, что мне лучше выйти из гостиной Гриффиндора и подождать тебя снаружи. Это потому, что я должен был использовать специфический метод убеждения, чтобы попасть сюда и... Я не думаю, что Полная Дама будет счастлива увидеть меня с другой девушкой...

Гермиона разрывалась между желаниями поразиться и просто удивиться.

– Ты имеешь в виду, что очаровал даже... портрет? Как такое возможно? Неужели и у портретов есть гормоны?

Драко гордо вздернул подбородок.

– Когда дело касается Малфоев, у всех есть гормоны.

Она не смогла сдержать смех.

– Умеешь же ты затеять крысиную возню даже в человеческом обличье, Драко Малфой!..

FIN
______________________________________________

* Alannah Myles «Black Velvet» (http://www.songfacts.com/lyrics.php?findsong=3056) Песня была об Элвисе Пресли.
** от греческих слов "eu" (хорошо) и "thanatos" (смерть) – принято называть приближение смерти больного по его просьбе какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни.



Hosted by uCoz