Патология Грэйнджер-Уизли

Постоянно у меня возникали некоторые проблемы с выполнением всех домашних заданий, которые нам когда-либо задавали. Поэтому, разумеется, для моих однокурсников гриффиндорцев не стало неожиданностью то, что я, Невилл Лонгботтом, единственный остался в гостиной факультета, пыжась закончить последний заданный профессором Снэйпом реферат.
Я был уверен, что остальные ученики давненько отошли ко сну, однако, должен признать, мне и раньше приходилось подобным образом заблуждаться.
Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер вошли в гостиную через портретный проход, причём последние двое спорили о каких-то глупостях. Мне это было вовсе неинтересно, тем более они давно славились своими перебранками.
Гарри, казалось, этим вечером не был в восторге от общества лучших друзей.
- Послушайте, я жутко устал. Пойду-ка я спать.
Но эти двое даже не заметили, как он взлетел вверх по лестнице в свою спальню: очевидно, они были слишком увлечены спором.
- Ты в курсе, что мы почти схлопотали наказание за то, что ещё не в постели, - прошипела Гермиона. – Филч почти поймал нас!
- Ну, ты же сама сказала: почти, - проворчал Рон.
- Да не в этом дело! Это ты предложил так поздно навестить домашних эльфов.
- Но мы же должны были найти плащ-невидимку! Нам без него никак не обойтись!
- Я знаю, он как раз пригодился бы сегодня!
- Да, но он пропал! И вот именно поэтому мы отправились его искать!
Иногда я их просто не понимаю. Вот если бы у меня была подруга, которую бы я любил и которая отвечала бы мне взаимностью, я бы никогда не стал тратить время на перебранки. Хотя я в такой ситуации никогда не окажусь, что бы я ни предпринимал.
- Однако, если бы даже нам надо было спросить именно у эльфов, из всех на свете существ, украли ли они его, то почему было не отложить это до утра? – запальчиво спросила Гермиона; домашние эльфы какое-то время были для неё самой больной темой.
- Не знаю. Просто мне показалось, что сейчас как раз подходящее время…
- Но зачем именно эльфам красть плащ? У тебя что, какие-то предубеждения на их счёт?
И потом они пустились во все тяжкие спорить о домашних эльфах. Они ведь даже не заметили меня, хотя я со своего места мог спокойно обозреть всю комнату. Да и не слишком далеко я сидел от того места, где они расположились. Я мог уловить каждое их движение. Не хотелось, конечно, наблюдать за ними, но я склонен считать, что большинство людей просто парализует, когда эти двое вербально сражаются.
- Наверное, Вики согласился бы с тобой? – фыркнул Рон. – Или ты бы ему башку снесла, когда бы вы остались наедине…
- Да почему же ты Виктора всё время впутываешь? – вопросила Гермиона. – Я что-то не припомню хотя бы одного-единственного раза за прошедшие две недели, чтобы ты случайно не ввернул его имя в нашу беседу.
Интересно, это Гермиона словесное побоище с Роном называет «беседой»?
- И, кстати, не называй его Вики, - добавила она.
- Буду называть, как хочу. Уверен, что в постели ты называешь его точно так же.
Я почти что охнул, в точности как Гермиона.
- Да как… как ты смеешь! – прошептала она.
Я увидел, как Рон залился краской смущения.
- Я совсем не имел в виду это. Просто хотел сказать, что ты, наверное, так называешь его во сне… когда он тебе снится, ну, ты понимаешь… - пробормотал он, избегая смотреть ей в глаза. Покраснели даже его уши.
- Кто же сказал, что он мне вообще снится? – поинтересовалась Гермиона ледяным тоном.
- Да никто… но это ведь нормально, когда тебе снится твой парень, правда?
- Кто же сказал, что он вообще мой парень?
- Никто. Но он же твой парень, да? Или, по крайней мере, был им.
- К твоему сведению, он не мой парень и никогда им не был.
- Правда?
Их взгляды наконец встретились.
Понимая, к чему ведет эта беседа, я пригнулся к своему реферату, тщетно пытаясь сообразить, что бы написать. Иными словами, я просто пялился в пергамент, не в силах думать о чём-либо.
- Неужели я бы тебе солгала, Рон? – тихо спросила Гермиона.
- Нет, - ответил Рон. – Не думаю.
Они снова посмотрели друг на друга, и весь их враждебный настрой, по-видимому, улетучился.
- Я… я, - заикаясь, пробормотала Гермиона, - Я, кажется, вспомнила, где мы оставили плащ. В хижине Хагрида.
- Ага… Теперь, когда ты сказала, я тоже вспомнил. Пойду, схожу за ним.
Рон хотел было уже идти к портрету, но Гермиона остановила его, положив руку ему на грудь.
- Не ходи.
Рон посмотрел на её руку и легонько коснулся её, как будто был уверен, что с этим прикосновением она исчезнет.
Я начал потеть. Возможно, я должен был выдать чем-то своё присутствие, только чтобы не смотреть. Но нет, я боялся всё испортить. Нет, я не мог уйти – тогда бы они несомненно заметили меня, и тогда бы я тоже всё испортил. Единственным правильным решением было сконцентрироваться на своём реферате, хотя это и представлялось непростой задачей.
Неуверенно, Рон заключил Гермиону в объятия. Это её определённо удивило, но она обняла его в ответ. Так они простояли с минуту, прежде чем Рон заговорил.
- Ты прости меня, - прошептал он.
Гермиона придала своему тону чопорности.
- Ты что, только что извинился? – спросила она, немного отстранившись и заглядывая ему в глаза.
Рон пожал плечами.
- Но ты же никогда не извиняешься!
- Хочешь, чтобы я взял это извинение назад?
Гермиона смерила его пристальным взглядом, прежде чем ответить:
- Нет.
-Хорошо, - Рон помедлил. – А что, правда, так необычно, когда я извиняюсь после ссоры?
- Да.
- Ну, тогда ещё раз прости меня.
- Не за что, - мягко произнесла Гермиона. – Мне следует извиниться так же, как и тебе.
Расстояние между ними (которое Гермиона увеличила, отстранившись от Рона с полминуты назад) испарилось, когда она снова приблизилась к нему. «Думай, Невилл, думай, - думал я, - думай, что можно написать». Однако единственное слово, которое не вылезало из моей головы по каким-то непонятным причинам, было «картошка». Картошка никоим образом не фигурировала в реферате, и я вынужден был продолжать наблюдать развернувшееся передо мною действие.
Гермиона встала на цыпочки и поцеловала Рона в щёку. Уж не знаю, было ли это запланировано, однако поцелуй пришёлся очень близко к губам.
Они оба вспыхнули. Обоим было неловко. И оба были сконфужены. Однако им обоим, кажется, было довольно приятно. И, должно быть, оба были безумно влюблены.
Я пытался отвести взгляд, я правда пытался. Но я совершенно серьёзно считаю, что эти двое, когда они вместе, способны заставить любого впасть в транс.
Рон дотронулся пальцем до её подбородка. Наверное, он тоже был в трансе. Какое облегчение, что я не один такой. Хотя у него всё-таки был немного другой транс. Он был в трансе, потому что его поцеловала Гермиона; я же – без какой-либо объективной причины.
Гермиона коснулась его веснушчатого носа. Её карие глаза встретились с его голубыми, и эти двое снова сократили разделявшее их расстояние. Теперь-то Рон с Гермионой слились в настоящем поцелуе. Сначала он был лёгким и невинным, но затем – чего я так опасался – он стал более страстным, и – чего я опасался больше всего – они легли на кушетку. Руками они исследовали тела друг друга, издавая возгласы удовлетворения.
Я вспотел ещё больше. Я молился, чтобы они не зашли ещё дальше. Ведь не будут же они?.. Я не могу вообразить, чтобы Рон и Гермиона занимались… этим. А если они действительно начнут это делать, я наплюю на то, что испорчу этот момент, и убегу в свою спальню, и никогда более не буду наблюдать за ними исподтишка.
- Господи, да что же это мы делаем? – выдохнула Гермиона, отпихивая от себя Рона.
Он тяжело дышал.
- Не знаю.
Меня так и подмывало ответить на этот вопрос простым «целуетесь», но я был слишком смущён, чтобы засвидетельствовать это.
- Прости, Гермиона, - сказал Рон.
- Что? Да ты уже третий раз за ночь извиняешься! Один раз – само по себе сенсация, но три… Так за что же ты извиняешься сейчас?
- Не знаю я! Просто… мне страшно.
- Страшно? Отчего же тебе страшно, Рон?
- Оттого, что, может быть, тебе не понравилось.
Гермиона изумлённо уставилась на него и затем рассмеялась.
- Рон… - она улыбнулась ему, смахивая прядь рыжих волос с его лба.
- Что?
- Рон, я даже не знаю, что сказать.
- Ну, мы оба не знаем.
Все трое не знаем, - подумал я и в который раз за вечер опустил взгляд к своему реферату.
- Может, пойдём в постель? – предложила Гермиона.
Я в ужасе уставился на них. Итак, они всё-таки решили идти дальше.
Рон смотрел на неё в замешательстве.
- Чт…что? – заикаясь, пробормотал он.
- Ой, это не то, о чём ты подумал, извращенец! – Гермиона мгновенно покраснела.
Но затем смягчилась:
- Давай-ка, больше не будем сегодня пререкаться.
- Отлично. Более, чем достаточно за одну ночь наругались, по… по-мооооему, - зевнул Рон.
- Теперь понял? Вот, что я имела ввиду, когда предложила идти в постель, - сказала Гермиона, мягко посмеиваясь над ним.
Рон поднялся с кушетки и взъерошил её волосы. Гермиона взглянула на него.
- Ну и зачем ты это сделал?
Рон пожал плечами.
- Не знаю. Наверное, какой-нибудь рефлекс.
Гермиона тоже встала.
- Спокойной ночи, - прошептала она, коротко целуя его в губы.
Она одарила его последней улыбкой, прежде чем подняться в спальню девочек. Рон же стоял там, в задумчивости, до тех пор, пока не послышался стук закрывшейся двери. Затем он поплелся в свою спальню и тихонько прикрыл за собой дверь.
А я сидел там, полностью обездвиженный, некоторое время. Но потом я обмакнул своё перо в чернильницу, чтобы начать марать пергамент заново. Ни за что не доставлю профессору Снэйпу удовольствие лицезреть меня подвергшимся наказанию. Как только патология Грэйнджер-Уизли оказалась вне пределов видимости, я осознал, что вполне способен написать отличный реферат.