Скатертью дорожка
Автор: Fidelia (Fidelia2@yandex.ru)
Бета: ищу… среди хороших знакомых.
Рейтинг: R, хотя вообще-то PG-15
Жанр: AU точно, ну, и драма, наверное.
Пейринг: Снейп/Чанг/Поттер (не падайте, сначала прочитайте)
Категория: гет
Саммари: профессор Снейп окончательно достал Гарри Поттера, и тот решил изощрённо отомстить ему с помощью своей девушки.
Дисклеймер: герои не мои, одолжила во временное пользование )))
Скатертью дорожка
– Отработка, Поттер!
– Но я…
– Молчать, иначе отработка будет в течение недели.
***
– Поттер, если вы ещё хоть раз себе позволите…
– Но я ведь ничего не делал…
– Вот именно, а должны были варить зелье. Вы заплатите за вашу лень и нежелание заниматься на моих уроках. Сегодня вечером придёте на отработку. Ах, да… И двадцать баллов с Гриффиндора.
– Но я ведь только…
– Молчать!
***
– Поттер, если вы считаете себя таким умным…
– Сэр, я только…
– Ваше пререкание со мной достойно наказания. Вы стали слишком дерзким, Поттер. Завтра ровно с десяти утра до двух пополудни вы будете в этом кабинете отмывать котлы от сажи. Я понятно выражаюсь?
– Но у меня тренировка по квиддичу…
– А мне плевать, Поттер. Завтра вместо тренировки вы придёте ко мне на отработку. Вам понятно?
– Да…
– Да, сэр.
– Да. Сэр. Профессор. Снейп.
– Если вам что-то не нравится, вы можете катиться из моего кабинета и вообще из школы, никто вас тут не держит. Скатертью дорожка!
***
– Как же я его ненавижу!!! Ненавижу! Он меня со свету сживает… Скатертью дорожка… Нет, этого удовольствия я ему не доставлю!
– И что ты хочешь сделать?
– У меня есть кое-какой план, и ты мне поможешь.
– Я?
– Ты. Слушай…
***
Как же он устал… Нет, не просто устал, работая в этой школе уже пятнадцать лет и объясняя не самый сложный материал всем этим тупицам, а вообще устал. От жизни.
Спал он плохо, впрочем, он вообще плохо спал, но в последнее время он не мог даже задремать ночами напролёт. А когда к нему всё-таки приходил сон, прозрачный, зыбкий, неверный, ему чудилось, что… Вот это-то и было хуже всего. Во сне к нему приходила тоненькая невысокая девочка с гладкими чёрными волосами и восточным разрезом глаз. На ней был только тёмно-алый, расшитый золотыми драконами китайский шёлковый халат, грозивший соскользнуть с плеч в любую секунду.
Странный сон повторялся с периодичностью двух-трёх раз в неделю, а иногда и чаще, вконец изматывая его. Откуда он знал, что под халатом у девочки совсем ничего не было? Просто знал, и всё. Чувствовал.
Даже не дотрагиваясь до неё, он ощущал гладкость её кожи, не глядя на неё знал, что она очень красива. Её дыхание пахло конфетами, а волосы на ощупь были словно китайский шёлк, который прядут из нитяных коконов тутового шелкопряда.
Как же она измучила его! Сглаз на него мудрёный наложили, что ли? Нет, надо отказаться давать ей дополнительные уроки, хватит с этой Чанг. Можно подумать, она на самом деле собирается стать Аврором! Всё будет демонстратором мантий в магазине мадам Малкин, а если переспит с кем надо, то попадёт в какую-нибудь завалящую квиддичную команду типа «Небесные Ласточки» или «Прошивающие Облака». А ведь как невинно всё начиналось…
***
– Профессор Снейп…
– Мисс Чанг, я очень занят, мне надо срочно уйти, я не могу с вами сейчас поговорить, – она подловила его в самом конце урока, когда остальные семикурсники уже вышли. Ему было неуютно перед этой тощей девчонкой с раскосыми глазами и тонким непроницаемым лицом. Она была похожа на бездомную драную кошку. Торчащие ключицы выглядывали в вырезе расстёгнутой до третьей пуговки школьной блузки, коленки были угловатыми, груди не было вообще, даже и не нулевой размер, а, скорее, минус первый. И это она считалась чуть ли не первой школьной красавицей! Тьфу. В его времена на такую никто и не посмотрел бы…
С Чанг встречались самые популярные мальчики, Поттер, и тот не устоял. Что они все находили в этом жалком цыплёнке с тощей шейкой? Смотреть не на что…
– Простите, профессор Снейп, но мне очень надо… – девушка потупила глаза, словно не могла выдержать его взгляд.
– Как я понимаю, вы хотели бы дополнительно позаниматься? – он бросил на неё пренебрежительный взгляд. – Но я не даю частных уроков, к тому же…
– Профессор, сэр, но мне очень, очень надо, – в голосе «драной кошки» послышалось нескрываемое отчаяние. Она даже отважилась посмотреть Снейпу в глаза, словно её прямой взгляд мог стать аргументом. Резко вскинув голову, девушка будто острыми кошачьими когтями вцепилась взглядом в лицо профессора. Ему это очень не понравилось. Он не любил, когда на него вот так смотрели, прямо и в упор. Это было его привилегией и привычкой.
– К чему эта странная настойчивость, мисс Чанг? Неужели вам так нравятся мои уроки, что вы хотели бы посещать их как можно чаще? Или вам так приятно моё общество? – зловещая ухмылка искривила его губы. После этой фразы любой здравомыслящий ученик обычно выскакивал и с извинениями убегал из его кабинета сломя голову куда глаза глядят, отказываясь от сумасбродной идеи о дополнительных занятиях, а ведь к Снейпу частенько обращались с просьбами позаниматься.
Видимо, этой девице здравомыслия как раз таки не хватало, хотя упорства было с избытком. Она опять скромно опустила глаза:
– Профессор Снейп, я хотела позаниматься дополнительно, потому что зелья понадобятся мне для работы после школы, а я в них не очень хорошо разбираюсь, как вы знаете…
– Да уж, это я знаю. Лучше бы побольше сидели над книгами, чем ошиваться с Поттером… – ну, и зачем он ляпнул эту глупость? Не плевать ли ему, что и с кем делает эта тщедушная китаянка?
– Я… я могла бы разобрать шкафы с ингредиентами или отмыть котлы, если хотите… – «А она не сдаётся без боя, эта мисс Крепкий Орешек», – отметил Снейп про себя. Ему неожиданно понравилось её упорство, уже не казавшееся таким уж тщетным.
– Если вы отмоете мне все котлы, мне придётся придумывать наказания для провинившихся заново, – сухо сказал он.
– Сэр, может, я тогда буду пачкать котлы, чтобы провинившимся было что делать во время отработок? – несмело улыбнулась девушка, всё ещё глядя в пол. Снейп хмыкнул, с большим трудом подавив смешок. А она за словом в карман не лезет, эта пигалица. А точно ведь пигалица. Пигалица!
– Хорошо, мисс Чанг. У меня есть свободный час по вторникам и пятницам, вечером. Будете приходить к семи. До свидания, не смею вас больше задерживать, – и он отвернулся к окну, грубовато давая понять что аудиенция закончена.
– Большое вам спасибо, профессор Снейп, сэр, я не забуду то, что вы сделали для меня, – на секунду ему показалось, что Пигалица приподнимется на носочки и чмокнет его в щёку на радостях. …В книжке, которую ему на четвёртом курсе давала почитать Нимфея Кропотски, одна восторженная ученица именно так и сделала. Она влюбилась в своего учителя, тот не устоял, и его в итоге выгнали из школы, когда всё раскрылось. И какую только надуманную дрянь не пишут в этих дурацких романах… Он презрительно скривил губы. Та книжонка так его возмутила, что он даже запомнил её содержание.
Снейп собирался ответить на благодарность девушки какой-нибудь традиционной колкостью, но та уже ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.
***
– Пожалуйста, выведите формулу Снабезснов, мисс Чанг. Это несложно, ингредиенты вы знаете, вам нужно только показать, что с чем взаимодействует во время реакции и в каком порядке.
– Да, сэр, – закушенная в раздумьях губа, веснушчатый нос, сосредоточенное лицо, тонкие пальцы, запачканные чернилами, острые локти, угловатые коленки под столом, едва прикрытые не самой новой коротковатой мантией.
Он сидел чуть позади неё, заглядывая Пигалице через плечо и наблюдая за вычислениями. Яркое летнее солнце за их спинами подсвечивало всю её худенькую фигурку, окружая тёплым золотисто-алым ореолом. Ему нравилось смотреть на её уши, робко выглядывающие из распущенных чёрных волос. Лучи солнца делали её маленькие ушки прозрачными, нежно-розовыми. Казалось, присмотрись он получше – и увидит, как в крохотных сосудиках ушных раковин циркулирует кровь. На секунду перед глазами возникло старое, почти убитое временем воспоминание, согревавшее душу в самые тёмные времена.
…Пятый курс. Начало лета. Он сидит за школьной партой и пишет предэкзаменационную контрольную по теории трансфигурации, а в соседнем ряду за партой наискосок от него сидит девочка. Её рыжеватые волосы уложены в хвостик, предательски открывающий чуть лопоухие уши. И эти ушки так прозрачно розовеют в лучах тёплого солнца, что у него перехватывает дыхание, и он не может оторваться от этого зрелища. Девочка сидит чуть боком, и ему видно, как на её живом подвижном лице отражается целая гамма эмоций – вот она нервничает, хмурит брови, кусает губы, потому что что-то не выходит, то ли формулу забыла, то ли её ответ не сходится с ответом в учебнике. Но вот складочка между бровей разгладилась, глаза сверкнули, а губы тронула торжествующая улыбка – получилось!
– Мистер Снейп, вы так и будете смотреть в спину мисс Эванс так, словно там написана формула решения задачи? – жестоко врывается голос профессора МакГоннагалл в его грёзы, и он невольно вздрагивает, ненавидя себя за это.
–… Снейп, профессор Снейп, – зовёт его какой-то чужой незнакомый голос, врываясь в его голову, и он всплывает из глубин воспоминаний, невольно вздрагивая и по привычке ненавидя себя. – Профессор, посмотрите, пожалуйста, я вывела формулу.
Пигалица. Мерлин, он так крепко задумался, что вообще забыл про неё. Салазар бы её побрал. Возись теперь с ней… С каким удовольствием он сейчас лёг бы на кровать, завернулся в покрывало, погасил свет и начал жалеть себя. Как обычно. А вместо этого вынужден тратить своё личное время на дополнительные занятия с этой... И зачем он только согласился?.. Зачем? Что ему до планов и жизненных устремлений Пигалицы?
– Я сейчас проверю ваше решение, мисс Чанг, и если оно не будет верным, я откажусь с вами заниматься. Не стоит тратить своё и моё время, если вы недостаточно умны для занятия зельеварением, – Пигалица покорно кивнула и как всегда потупилась, ожидая сурового приговора.
Снейп немного придвинулся к ней, наклоняясь над пергаментом. При это он случайно задел её колено своим, и оба резко дёрнулись как от лёгкого удара током, отодвигаясь подальше друг от друга.
– Простите, профессор, – по крайней мере, у этой девчонки хватило ума извиниться.
Намеренно нависая над Пигалицей, чтобы напугать её как можно сильнее и заставить понервничать, он долго и тщательно просматривал её решение. От девчонки пахло какими-то специфическими терпкими духами, и этот яркий пряный восточный аромат раздражал его, забивая ноздри. Что ж, она справилась – недовольно отметил он про себя.
– Ваша формула верна, мисс Чанг… – с нарочитой трагичностью вздохнул он, будто собирался сказать что-то вроде «Ваша формула верна, мисс Чанг, но не в нашей Вселенной, а в каком-нибудь параллельном мире с искажённой реальностью и зеркальным отображением действительности», а то и ещё что поумнее завернул бы. Но он не сказал ничего подобного, лишь в упор посмотрев на Пигалицу. – Скажите, зачем вам всё-таки зельеварение? После школы вы ведь наверняка пойдёте работать какой-нибудь моделью для журнала мод или каталога мантий…
Он не договорил, потому что раскосые глаза Пигалицы начали с угрожающей скоростью заполняться слезами, и вот уже две блестящие дорожки ползут по бледным, прозрачным как рисовая бумага щекам.
– Извините, профессор, я… я… – казалось, она не может совладать с собой.
– Платок, мисс Чанг? Вам нехорошо? – Снейп невозмутимо достал на удивление чистейший платок с вышитыми в уголке инициалами и протянул его зарёванной девушке. Она далеко не первая и явно не последняя, кто льёт перед ним слёзы. К сожалению, этого было явно недостаточно, чтобы растрогать его.
В её слезах не было ничего картинно-красивого – лицо покраснело, сразу же немного опухло, узкие, будто лишённые век глаза покраснели. – Вы неважно выглядите.
– Извините, у меня аллергия на слёзы… Наверное, я не просто неважно выгляжу, я ужасно выгляжу… – она сморщилась, закрывая лицо его платком. – Дело в том… дело в том, что… понимаете… В общем, никто не считает меня человеком. Все думают, что я просто красивая бесчувственная кукла, у которой мозгов ни капли. Знаете, как это обидно… Я устала всю жизнь слышать одно и то же – ты красивая, тебе так просто жить! Улыбнулась – и все парни твои. Зачем тебе учиться, ты всё равно станешь работать демонстратором мантий, а то и выскочишь замуж сразу же после школы за какого-нибудь богатенького чистокровного идиота… Что они знают о том, как трудно приходится в жизни привлекательной девушке… Все пытаются использовать меня… Это гадко. Всю жизнь меня преследовали сплетни и слухи завистников, если бы только они знали, как мне на самом деле живётся… Я так устала от этого…
Я не хочу быть никаким демонстратором мантий, я хочу быть Аврором! – с внезапным жаром выкрикнула она. – Не смотрите, что я такая маленькая и худенькая, я справлюсь, я точно знаю. У меня отца убили Пожиратели, когда мне было два года, я едва его помню. Мать ненадолго его пережила… Меня со старшими братьями воспитывала бабушка. Я хочу отомстить за смерть родителей, – она подняла, тяжёлые, чёрные, полные мрачной боли глаза, и Снейпу стало… стыдно. Стыдно за то, что он всю жизнь именно так и считал – красивым людям ничего кроме красоты в жизни и не нужно. Зачем им иметь умную голову на плечах, если они привлекательны?
Решение пришло в голову внезапно, окончательно и бесповоротно.
– Хорошо, мисс Чанг. Я подготовлю вас к сдаче Т.Р.И.Т.О.Н.а по Зельеварению, чтобы вы могли после школы учиться на Аврора, – отёкшие от аллергии глаза Пигалицы благодарно блеснули. – И, если вас это хоть немного обрадует и подбодрит, я не считаю вас привлекательной, – картинно поджал он губы, злорадно отмечая про себя, как выражение удивления проскользнуло на её опухшем лице. – А сейчас не смею вас больше задерживать. Платок постираете и отдадите мне, он дорог мне как память, – он встал и отошёл к окну, как обычно, повернувшись к ней спиной. Пигалица шуршала пергаментом, сворачивая его и пряча в сумку, потом долго собирала перья и ещё что-то, будто нарочно испытывая его терпение. И чего она добивается? Не собирается же она в самом деле дождаться, когда он повернётся, чтобы поблагодарить его? Очень надо. Шла бы уже побыстрее, пока он не передумал. Он и так сегодня впервые нарушил своё Первое Школьное Правило – не проводить дополнительных занятий с учениками. Вообще-то хорошо, что она задержалась, он кое-что вспомнил.
– И ещё, мисс Чанг. Смените духи, пожалуйста.
– Да, профессор, сэр.
Он не оглянулся, когда хлопнула дверь.
***
– Ну, что? Рассказывай быстрее!
– Ох и непробиваемый мужик!.. Я аккуратно задирала мантию, я случайно дотрагивалась своим коленом до его ноги, я даже расплакалась и рассказала такую историю, которая заставит рыдать и цветок в горшке, а он – хоть бы хны! Да увидев однажды мои слёзы, даже профессор Дамблдор меня обнял, а этот… Одно слово – Снейп! Неподдающийся.
– Ну милая, ну постарайся. Ну ради меня, а? Ты ведь хотела в команду к Оливеру Вуду? Я замолвлю за тебя перед ним словечко, а он порекомендует тебя кому нужно. М-м-м?
– Только ради тебя… Кстати, у меня остался его платок. Как думаешь, он может пригодиться?
– А то! Ещё как пригодится… Это даже всё упрощает, не понадобится ему галюциногенную траву под матрас подсыпать, как я сначала планировал. Посмотрим, где скоро будет наш «непробиваемый»… Ой, а ты не забыла, что он может читать мысли? Может, он поэтому несильно тебе поверил?
– Нет, что ты, не забыла. Я всего два раза ему в глаза смотрела, да и то недолго, исподлобья, лишь для пущего эффекта. Да и не так уж много я врала, кстати говоря... Эй, я же до сих пор не знаю, что ты задумал!
– Это потому, что план всё время мной корректируется в зависимости от обстоятельств… Пойдём-ка в библиотеку, следующую стадию вместе разработаем, там всё и расскажу.
– Угу. Ой, про духи забыла. По-моему, он что-то заподозрил про назальный афродизиак… Попросил больше этими духами не пользоваться.
– Подумаешь… Этими не будешь пользоваться – будешь другими, разница-то. Эффект тем же останется, если их кое-чем разбавить. Ну, не вешай нос, мы справимся. Нам ещё вся школа спасибо скажет, станем всенародными героями.
– Тебе мало быть тем, кто ты ужё есть?
– А, это незаслуженно. Всё, пошли в библиотеку, а то закроется. Надо материал подобрать, у меня тут одна интересная идейка возникла…
***
Он снова долго ворочался в постели, старые пружины протестующе скрипели, а дурацкий факел удушливо чадил, потому что он забыл наложить на него поглощающее дым заклинание. Да что же это такое, в конце концов! Сам он заснуть не может, от Снабезснов его мучают странные видения, да после него с утра ещё сильная тошнота и голова тяжёлая.
…Вчерашней ночью к нему вновь пришла Пигалица. Во сне, конечно, не на самом деле, но видение было таким живым, таким реальным и настоящим, что утром пришлось сдавать пижаму и простынь в стирку домовым эльфам. Мерлин, да с ним такого лет с семнадцати не случалось… Он чувствовал себя неудовлетворённым малолетним идиотом. И даже регулярные ночные визиты к мадам Розмерте не помогали.
О, хозяйка «Трёх мётел» была весьма привлекательной женщиной, блондинка в самом соку, где надо округлая, где надо стройная, покладистая, не ломучая, всегда весёлая, услужливая и острая на язык. Розмерта умела держать язык за зубами, что было весьма немаловажно, и находилась на хорошем счету в Министерстве (по слухам время от времени её навещал сам Министр Фадж), благодаря чему она могла служить источником информации. С Розмертой было хорошо иметь дело – он совмещал приятное с полезным, и у него никогда не возникало с ней проблем.
Собственно, особой нужды навещать хозяйку паба у него в этот раз не было, Министр давно у неё не был, значит, и новостей не было никаких. Во всём была виновата Пигалица, пришедшая позавчера на занятие.
Духами с назойливым запахом она больше не пользовалась, надо отдать ей должное, но в этот раз от неё исходил какой-то стойкий сладковатый аромат, щекочущий его чувствительные ноздри и дразнящий тонкое обоняние. Он открыл, было, рот, чтобы попросить её не пользоваться и этими духами тоже, но вовремя сообразил, что это не духи. От Пигалицы пахло женщиной. Острый сыроватый запах нагло хватал его за нос, лез под мантию, расстёгивал ремень и забирался в брюки, хозяйничая там вовсю. Девчонка вполголоса щебетала что-то, комментируя своё решение по выводу формулы по его просьбе, а он полностью отключился, уголком глаза наблюдая за тем, как шевелятся её тонкие губы и как летний ветерок из приоткрытого окна перебирает её шёлковистые иссиня-чёрные волосы. Как бы ему хотелось сейчас стать этим ветерком… Руки пришлось засунуть в карманы и сильно сжать в кулаки, сжать до боли, до кровавых лунок от ногтей, и сидеть не шевелясь, внушая себе, что он – камень. Из китайского сада камней.
А когда Пигалица ушла в девятом часу, пришлось спешно нанести незапланированный визит Розмерте, чему та, впрочем, была как всегда рада. Когда на рассвете он уходил, хозяйка «Трёх мётел» спала как убитая, разметавшись по широкой двуспальной кровати. Вид у неё был как у кошки, которая всю ночь лопала сметану, к утру объевшись. Ночью Розмерта пару раз спросила, что это на него вдруг нашло, но он загадочно промолчал, не удосужившись даже глубокомысленно пожать плечами. Пусть думает, что у него вторая молодость или гормональный взрыв вследствие того, что она накормила его на ужин свежими устрицами.
Но всё это было позавчера, а вчера ночью к нему приходила Пигалица. В этот раз она не просто стояла у его постели как обычно, нет, произошло то, чего ещё ни разу не случалось. Девчонка присела на краешек кровати и потянула за изысканный золотистый шнурок, опоясывающий её тонкую талию. Красный шёлковый китайский халат с приятным шелестом соскользнул с её плеч, обнажая маленькую грудь безупречной формы с тёмными коричневыми изюминками сосков.
Пигалица сидела молчаливая, серьёзная, она не предпринимала попыток раздеться полностью и как будто не собиралась ничего больше делать. Просто сидела на краешке его кровати и наслаждалась произведённым эффектом. А он лежал словно парализованный, не в силах пошевелиться, что-то сказать или хотя бы отвести от неё взгляд. Камень из китайского сада камней.
***
– Ну, что? Успехи есть?
– Если и есть, то мне они не заметны. Я чувствую, что он напряжён во время занятий со мной, но совершенно ничего не предпринимает. Может, дышит тяжелее, чем обычно, и это всё.
– Хм, с утра в Большом зале он выглядел так, что краше в гроб кладут. Ты отдала ему платок?
– Гарри, у тебя что – с памятью плохо? Ты меня третий раз об этом спрашиваешь! Да, я отдала ему платок на прошлой неделе. Да, я точно знаю, что он всегда у него в кармане мантии. Да, я пропитала этот платок собственноручно отжатым тобой соком аморалии фалса сплендида, который не имеет ни цвета, ни запаха, предварительно добавив в него капельку моей крови. Той самой. Да, я мажусь этим дурацким маггловским импотентским раствором «Чувственность» с ног до головы, приходя на занятие. Да, каждую ночь я ставлю будильник на два часа ночи, просыпаюсь и начинаю буйно фантазировать на тему соблазнения профессора Зельеварения, будь он неладен!!! Я это всё делаю ради тебя, а что делаешь ты?
– Ну же, королева полёта, не капризничай… Я уже написал Оливеру с просьбой о встрече, он будет в «Трёх мётлах» через пару недель, у нас как раз занятия к тому времени закончатся. Я буду говорить с ним насчёт тебя. Довольна?
– По-моему, ты кормишь меня пустыми обещаниями…
– Детка, я хоть раз тебя обманывал? Я вообще хоть кого-нибудь хоть когда-нибудь обманывал?
– Ну, самое время начать…
– Ай, да ладно тебе, всё будет хорошо, вот увидишь. Совсем немного осталось, потерпи.
– Угу…
***
– Профессор, э-э-э… Понимаете, я не сделал домашнее задание, потому что… м-м-м… это всё из-за тренировок…
– Меня не интересуют ваши жалкие оправдания, Поттер! Что, мисс Грейнджер отказалась дать вам списать ввиду того, что вы ходите на свидания не с ней, а с мисс Чанг? Что ж, завтра вы придёте ко мне на отработку к восьми вечера. Вам понятно?
– Да…
– Да, сэр! Поттер, неужели вы так непроходимо тупы, что не можете запомнить, как надо обращаться к человеку гораздо старше и уважаемее вам?
– Да, сэр. Я понял, как надо с вами обращаться, сэр. Спасибо за урок, сэр, я никогда этого не забуду, сэр.
***
Ночью в его спальне было душно и жарко. Он и так не мог уснуть, а теперь и подавно. И какой недоумок сконструировал замок, забыв сделать окна в половине жилых комнат? Неужели ему придётся вставать и проветривать заклинанием комнату целых полчаса? Нет уж, чего доброго так все остатки сна выветрятся. Ладно, придётся откинуть одеяло и спать так.
Не успел он задремать, как она снова явилась. Кажется, только он закрыл глаза, как Пигалица уже стояла у его кровати. От неё исходил всё тот же умопомрачительный, упоительный сладковатый женский запах, сводящий его с ума и парализующий тело, разум и волю. Девчонка уже привычным движением развязала шнурок халата, и тот соскользнул с её плеч на пол.
Он хотел зажмуриться, чтобы не видеть её провоцирующей наготы, но оказался не властен даже над своими веками.
Фигура у Пигалицы была безупречной. И почему наяву она неизменно кажется ему тощей драной кошкой? Нет, её маленькое хрупкое тело было совершенным, словно вылепленным порочными ангелами из перламутровой звёздной пыли, создано для поклонения, ласк и любви. Прятать такое тело под одеждой было просто кощунством.
В меру длинные ноги, по-мальчишески узкие стройные бёдра, тонкая талия, которую можно было обхватить ладонями, маленькая грудь. Узкие лодыжки и запястья с торчащими косточками, трогательно выпирающие ключицы и рёбра, смешные, чуть лопоухие уши, выглядывающие из распущенных волос как грибы из травы, острые белые зубы, сосредоточенно прикусившие нижнюю губу – он не мог оторвать от всего этого взгляд.
Тем временем Пигалица подошла ближе, запустила тонкую ручонку под резинку его пижамных штанов и впервые за всё время, что он видел её во сне, улыбнулась. Нет, не ему. Себе. Своим порочным мыслям и желаниям. Улыбнулась нехорошей, коварной улыбкой, но ему было уже всё равно, потому что сейчас для него весь свет сошёлся клином на тонкой игривой ручке с аккуратно подстриженными ноготками и на её владелице, щекочущей длинными волосами его голую грудь.
***
– Гарри…
– Что?
– А мне очень-очень надо сделать то, что ты наметил?
– Не понял?.. Ты о чём?
– О Снейпе, конечно. Так ли уж необходимо тебе выживать его из школы? В сущности, он вовсе не такой уж и плохой…
– Понравилось забавляться с ним во сне?
– Фу, Гарри, как ты можешь быть таким грубым? Это… это не считается, если во сне! И вовсе мне не… Ну, то есть, я хочу сказать, что он на самом деле нормальный человек. Всё что нужно, чтобы он к тебе хорошо относился – это любить его предмет и аккуратно выполнять все задания. Вот ты говоришь, что он тебя ненавидит. А ты хоть раз сделал домашнюю работу по Зельеварению нормально? Хотя бы раз сварил объективно хорошее зелье на высшую отметку?
– Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе его жалко? Этого старого говнюка Снейпи? С какой радости ты его защищаешь? Это же Снейп! Противный гадкий придира Снейп, которого ненавидит вся школа, включая учителей. Так и скажи, что тебе просто слабо мне помочь! И нечего читать мне тут мораль! Он ненавидит меня, а я – его. Как бы я ни относился к самому предмету я всегда буду его ненавидеть. Потому что он – это он. Снейп. Этим всё сказано. Но, раз уж ты раздумала делать спортивную карьеру, всё можно отменить…
– Значит – так?
– Да.
– Что ж, ладно. Я всё сделаю так, как ты хочешь.
***
Они снова сидели за одним столом, всё как всегда. Она впереди, он сзади неё, чуть сбоку, заглядывая ей через плечо в исписанный формулами пергамент. Ему было не по себе от какого-то странного предчувствия, то ли нехорошего, то ли… Или это было предвкушение?
Пигалица отчего-то нервничала, кусала губы и кончик пера, всё время ставила кляксы, забывая убирать их заклинанием. Наконец он не выдержал, встал и отошёл к окну, любуясь разноцветным горизонтом, окрашенным заходящим солнцем во все цвета радуги.
– Что ж, мисс Чанг, я вами, можно сказать, доволен. Вы достигли определённых успехов и, я надеюсь, без проблем сдадите приближающийся Т.Р.И.Т.О.Н. по Зельеварению. Вы тщательно занимались, прилежно выполняли все домашние задания и, я думаю, станете хорошим Аврором. Это было ваше последнее дополнительное занятие, возможно, мы больше не увидимся, потому что учебный год закончился, а экзамен вы будете сдавать специалисту из Министерства.
Он скорее почувствовал, чем услышал, как она встала из-за парты и подошла к нему сзади.
– Профессор…
Инстинкт самосохранения и старая верная подруга-интуиция велели ему стоять не шевелясь. Не оглядываться. Не отвечать на вопросы. Не обращать на девчонку внимания. Он будто окаменел, примёрз к полу, уставившись на слоистые полосы заката за окном, словно никогда ничего интереснее не видел. Он стал камнем из китайского сада камней.
– Профессор, я… – в её голосе неожиданно послышались слёзы.
Инстинкт самосохранения орал дуром и выворачивался наизнанку. Нет, нет, нет, не оборачивайся!
И он обернулся.
Пигалица стояла совсем рядом, чуть ли не вплотную к нему. По её лицу текли слёзы. Она вдруг приподнялась на цыпочки, закинула тощие ручонки ему на шею, прижимаясь к нему всем своим тщедушным телом, и поцеловала. В губы. По-настоящему. Он даже не успел удивиться, так быстро это произошло, но зато всё разом понял, потому что через пару секунд дверь в кабинет открылась и ввалился Поттер, пришедший на назначенную ему сегодня вечернюю отработку. Пигалица вздрогнула от дверного скрипа, но цепляться за него не перестала.
– Всё, мисс Чанг, – каким-то усталым голосом проговорил профессор, – хватит ломать комедию, идите уже к директору, доложите ему обо всём, вы ведь этого так упорно добивались? И не забудьте прихватить с собой мистера Поттера. По такому случаю я даже освобожу его от отработки. Пусть будет вашим свидетелем.
Пигалица всхлипнула, опустила руки и разом как-то обмякла, словно из неё выпустили весь воздух, а Поттер продолжал стоять у двери и глупо пялиться на них, как будто ожидал увидеть что-то совсем другое.
Они выглядели такими растерянными, что он чуть было не поверил, что всё это и правда случайность, а потом пошёл собирать вещи. Дамблдор мог простить ему всё, что угодно, кроме связи с несовершеннолетней ученицей, ведь Поттер – свидетель его морального падения – не преминет расписать «случайно» увиденную им сцену в ярких красках.
Дверь снова скрипнула и хлопнула. Видимо, Поттер наконец отмер и побежал ябедничать на него директору. Пигалица молча вышла из кабинета вслед за ним.
Кажется, профессор услышал её еле слышное «извините». Хотя вряд ли, показалось, наверное.
***
Естественно, его никто не провожал. Не то чтобы ему было это нужно, но ведь он пятнадцать лет отдал этой школе. С учителями он попрощался на закрытом собрании, целых полчаса любуясь на поджатые губы Минервы, осуждающие глаза Поппи и сочувствующее лицо Филиуса. Ученикам сказали, что профессор Снейп отказался от должности учителя Зельеварения по состоянию здоровья и решил уволиться из Хогвартса по собственному желанию. То-то радости было, наверное… Наверняка во всех гостиных сегодня ночью закатят пьянку. Даже в слизеринской.
Он сложил свои многочисленные ящики и коробки с книгами и ингредиентами в карету, запряжённую двумя безобразными тестралями, оглянулся на величественный замок в последний раз и… увидел на крыльце торжествующего Поттера, вынырнувшего из-под мантии-невидимки. Повинуясь какому-то неясному инстинкту, а, может, по привычке, он прикоснулся к его открытому лбу воображаемой рукой, читая мысли, и совершенно ясно разобрал:
– Скатертью дорожка, профессор Снейп, сэр.
***
А в это время в спальне Рейвенкло для девочек-семикурсниц тощая девчонка в коротковатой ей мантии горько плакала в подушку и клялась про себя, что обязательно станет Аврором, не смотря на то, что с самого детства мечтала стать профессиональным игроком в квиддич.
