Игра в людей

Глава 1. Подарок на Рождество

Название: "Игра в людей"

Автор: Сёстры Холодного Ножа

Бета: Нет

Рейтинг: NC-17

Направленность: Гет

Пейринг: Гермиона Г./Драко М.

Жанр: Роман/Ангст

Стасус: Закончен

Саммари: После смерти родителей её жизнь кардинально изменилась. Новые повороты судьбы, новые лица и новые испытания. Но кто же будет с ней всё это время? Она знала? Нет. А он? Тем более. PS: Я и моя Сестра-По-Разуму ненавидим розовые сопли и слюнявые концы. Будет жёстко. Но всё же не драма.

Глава 1. Подарок на Рождество

Девушка сидела в бардовом мягком, уютном кресле около камина в гостиной факультета, ставшего для неё вторым домом, гостиной Гриффиндора. Она была погружена в раздумье. Самые разные мысли лезли в её голову. К счастью этого грустного создания, никто не собирался отвлекать её вечными просьбами о помощи с домашним заданием, потому что большинство гриффиндорцев разбрелись по своим спальням, а те, кто остались, не проявляли никакого интереса к Гермионе. Правда, всё же внимания двух человек ей не хватало, а именно Гарри и Рона – где они пропадают в столь поздний час? Может, что-нибудь случилось? Девушка быстро выгнала эту глупую мысль из головы и постаралась забыться за учебниками. Но через миг почувствовала, что от усталости, преследовавшей её с самого начала седьмого курса, проваливается в царство Морфея.
Её сон был подобен воспоминаниям. О прошлом лете и событиях, связанных с ним.
Смерть Дамблдора как нож резанула по девичьему сердцу. Гермиона до последнего не верила в то, что это произошло, а потом беззвучно подкрались слёзы и не дали ей опомниться.
Окончание августа. Как бы там ни было, но она всё-таки смогла уговорить Гарри вернуться в школу. Сколько сил эта хрупкая девушка приложила всего лишь для того, что бы этот несносный мальчишка вернулся в Хогвартс! Он как упёртый стоял на своём и не хотел соглашаться ни в какую. Поэтому Гермиона сначала взялась за Рона – уговорить его не глупить и не портить жизнь ни себе, ни своей семье оказалось намного проще, чем образумить Мальчика-Который-Выжил.
Но переломный момент всё-таки наступил во время свадьбы Флёр и Билла. Тему завела Миссис Уизли, а все остальные её подхватили. На самом деле – это Гермиона подговорила маму Рона на столь важный разговор, так как девушка знала, что под её напором Гарри, скорее всего сдастся, ведь не сможет противостоять – отказать Миссис Уизли было просто невозможно. Так и случилось, правда, не без содействия других. Но Гарри всё-таки согласился. Он пообещал, что окончит школу и сдаст экзамены, а потом уже будет поступать так, как ему заблагорассудиться.
Она пошевелилась. Сон, так искусно представлявший собой её воспоминания, отступил, и теперь она снова сидела в кресле у камина, поджав ноги, закутавшись в тёплом пледе, и смотрела в окно, за которым бушевала природа. Гермиона не любила зиму. Но такая погода, которая сейчас наблюдалась за окном, ей очень нравилась: стоял небольшой мороз, шёл ужасно сильный снег, он падал хлопьями, и как будто накрывал всё белой красивой кружевной скатертью. Ей хотелось выйти без верхней одежды и стоять там, пока она не заледенеет от холода. Стоять одной там, под снегом. Просто стоять, очень-очень долго. Стоять в полном одиночестве. Она с сожалением подумала, что уже слишком поздно и подавила в себе это мерзостное желание, осуществление которого неизбежно привело бы к нарушению школьных правил.
Она даже не заметила, как мальчики вернулись, и как-то тихо прошептал ей на ухо: «Эй, Гермиона, ты не спишь?» Девушка оглядела гостиную взглядом, и её взору представились взлохмаченные Гарри и Рон. На коленях у неё лежала стопка книг, глаза были прикрыты, хотя она ещё минуту назад разглядывала чью-то сову в окне, а голова запрокинута назад и наклонена вправо.
Гермиона вздрогнула.
- Нет, что вы?! Я просто задумалась…
Девушка потёрла глаза кулачками и повнимательнее всмотрелась в друзей. Что-то с ними было явно не так: взгляд и выражения лица. Они на неё смотрели, с таким сочувствием и нежностью во взгляде. Гермиона даже подумала, что, наверное, ей кажется это, и перевела разговор на другую тему:
- Где вы были? – Сурово спросила она. Она прекрасно знала, что в такие минуты даже мальчики сравнивают её с Профессором МакГонагалл.
- Ну,… хм… мы гуляли.
- Так поздно? Тем более без мантии-невидимки. Придумайте версию получше.
- Гермиона, ты что, нам не веришь? Мы, правда, гуляли! – Рон даже немного подался назад, не понимая, как их лучшая подруга может придираться по такому пустяку, как небольшое опоздание после отбоя. Ну, хорошо, большое опоздание.
- Нет.
- Ну, почему?
- Вешайте лапшу на уши кому-нибудь другому. А я не такая наивная дурочка, чтобы вам верить там, где ваша версия явно не работает.
- Герми, ну, мы, правда, с Роном гуляли. Мы ходили к Хагриду. И почему ты решила, что без мантии?
Резким движением Гарри достал из кармана мантию-невидимку:
- Вот она.
- Ну, хорошо. А почему без меня? Вы меня даже не удосужились позвать! – Она вскочила с кресла, а книги, лежащие на коленях, с грохотом попадали на пол. Те немногочисленные студенты, что ещё пребывали в общей гостиной, но сидели довольно на большом от ребят расстоянии, и то зашикали на них.
- Ну,… хм… как тебе сказать…
- Так и говори. Как есть. И давно между нами секреты?
- Что ты, что ты, никаких секретов нет, - начал было оправдываться тёмноволосый парень.
- Тогда я жду объяснений.
Вся троица прекрасно понимала, что Гарри и Рон не могут ничего лучше придумать и поэтому порют всякую чушь. Гермиона уже начала заливаться яркой краской. И Гарри тяжело вздохнул, сообразив, что терять времени больше нельзя:
- Мы по дороге обратно встретили Профессора МакГонагалл. И она просила передать, что ждёт тебя сейчас в своём кабинете. Мы тебя проводим.
- Вы что с дуба рухнули? Посмотрите на время! Опять думаете, что я поверю? – Девушка начала наступать на друзей, всем своим видом показывая, что если сейчас опять услышит ложь, то им не поздоровится.
- Гермиона, это правда! Ты хочешь ослушаться собственного декана? Твоё дело, но, между прочим, она ждёт тебя, так что поторапливайся.
Гермиона пришла к выводу, что сейчас они всё-таки говорят правду, поэтому направилась к выходу из гостиной Гриффиндора. Хорошо, что она ещё не переодевалась. На полпути она ещё раз посмотрела на лица Гарри и Рона. Что-то было явно не так. Но они молча переглянулись и последовали за ней.
Всю дорогу ребята проделали молча. Мальчики думали о чём-то своём, а гриффиндорка в свою очередь о том, что могло понадобиться Профессору по трансфигурации от неё в столь поздний час.
Тем временем они подошли к двери кабинета Минервы МакГонагалл. Гарри и Рон первыми вошли внутрь и сообщили профессору, что они привели Гермиону, как она и просила.
Гермиона вошла в кабинет, и уставилась на преподавателя. Вообще-то, это было проявлением совершенной бестактности, и девушка знала об этом, но сейчас ей было всё равно. Просто всё равно. Профессор была в длинном халате до пят, на голове ночной чепец, а лицо… Она впала в ступор, потому что лицо выражало те же самые чувства и эмоции, что лица Гарри и Рона.
Её мысли оборвал резкий, но в то же время довольно мягкий голос декана:
- Гермиона, присаживайся. Мальчики, вы можете идти. Я хочу поговорить с Мисс Грейнджер наедине.
- Ну,… хм… мы хотели бы остаться, - начал Гарри.
- У вас всё хорошо со слухом?! Кажется, я сказала, что я хочу поговорить с девушкой без вашего присутствия. Вы меня хорошо поняли, Мистер Поттер, и вы, Мистер Уизли? – Профессор говорила на повышенных тонах, даже слегка с яростью.
- Да, да, мы уже уходим, - пролепетал тёмноволосый парень, - мы тебя подождём в гостиной, - это уже было адресовано Гермионе.
Дверь захлопнулась, и они остались одни в кабинете.
Первой тишину прервала преподаватель:
- Гермиона, присаживайся. Прошу прощения за столь поздний час, но я сама только что узнала, а ждать до завтрашних новостей в «Пророке» не имеет смысла.
Она замолчала, явно собираясь с духом, подумала гриффиндорка.
- Как ты себя чувствуешь, Гермиона?
- Профессор, я думаю, что вы меня позвали перед Рождеством в час ночи, не для того, чтобы узнать, как я себя чувствую?! – лицо девушки залила краска, и её голос чуть ли не срывался на крик.
- ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ, МИСС ГРЕЙНДЖЕР? Если я вас позвала, значит, не просто так! Если вы даже староста моего факультета – это не даёт вам право повышать на меня голос!
- Извините, профессор. Я просто устала. Простите, - Гермиона опустила глаза и стала рассматривать узор на ковре, что лежал у неё под ногами
- Ничего, всё в порядке, - преподаватель видимо и сама была не в восторге оттого, что накричала на любимую ученицу.
Пауза затянулась, а декан всё продолжала молчать.
- Так что вы хотели мне сказать?
- Да. Это трудно пережить, я всё понимаю. Орден без Дамблдора ослаб, мы не смогли вовремя прибыть на место… Твои родители мертвы, Гермиона. Чёрная Метка уже горела над вашим домом к тому моменту, как стали появляться первые авроры.
Мир завертелся перед ней. Так вот, почему у всех были такие лица! Ей было так больно и одиноко сейчас, что девушке казалось, будто она сейчас ворвётся от крика, что готов вырваться из неё, но впадать в истерику перед профессором МакГонагалл Гермиона не хотела.
- Ты можешь не сдерживать эмоции. Не надо. Я же вижу, что тебе тяжело, - раздался над ухом тихий и успокаивающий голос.
- Вы ошибаетесь. Я в полном порядке, Профессор, - пролепетала, чуть ли не плача гриффиндорка.
- Воды?
- Да, если можно.
Перед Гермионой тут же появился стакан с водой, и та его залпом жадно выпила.
- Ты уверена, что всё нормально?
- Да, спасибо. Я тогда пойду.
- Я тебя провожу до гостиной. Так будет надёжнее.
- Не стоит. Я сама. Спокойно ночи, Профессор.
- Спокойной ночи, дорогая.
«Нет, теперь, когда они умерли, у меня больше не будет спокойных ночей».
Она медленно шла по тёмным, еле освещаемым коридорам школы. Каждая частичка её тела сейчас разрывалась от той боли, что она несла в себе. Гермиона хотела побыстрее добраться до гостиной, но в то же время, не спешила туда. Девушка тихо всхлипнула и откинула назад волосы.
- Что, надоело своё воронье гнездо, грязнокровка? Уже поправляешь ситуацию?
И за спиной раздались приглушённые смешки.
Резко развернувшись, она оказалась прямо лицом к лицу с Блейзом Забини, жутким слизеринцем, заставляющих всех и каждого ощущать дрожь в его присутствие. Сейчас он ухмылялся. После «незабываемого» ухода Малфоя в конце шестого курса, тот стал за главного в своём факультете. Обычно Забини ходил один, редко когда с ним можно было увидеть несколько девушек или парней. Но сейчас он был далеко не лишён общества своих сокурсников. За Блейзом стояло человек шесть. Видимо Гермиона так была погружена в собственные раздумья, что не заметила их приближения.
- И давно ли тебя волнует, что у меня на голове? Ступай своей дорогой, Забини! – Она попыталась придать своему голосу как можно более грозный тон, что было не так просто. Девушка мысленно поблагодарила Мерлина за то, что не расплакалась в кабинете у МакГонагалл.
- Заткнись, мугродье! Я сам решаю, чем мне заниматься. И, похоже, уже решил, чем. Эй, вы! – Парень как-то неоднозначно махнул рукой назад, но к нему в ответ на этот жест приблизилось два «шкафа». – Помогите мне. Будите её держать.
С этими словами слизеринец схватил Гермиону за предплечья и притянул к себе.
- Что ты делаешь? Совсем обезумел?!
- Нет, я в своём уме, если тебя так это интересует.
Он потащил её куда-то в сторону, оказалось, там была дверь в сейчас пустующий класс. Внутрь вошли, нет, ворвались четверо: Блейз, гриффиндорка и те двое, на которых тот показал. Остальные остались снаружи на стрёме.
- Забини, отпусти меня! Я буду кричать! – Вырывалась девушка. Она почувствовала дерево у себя под спиной.
«Парта. Он меня изнасилует! Мамочка!»
«Теперь она тебе не поможет», - эхом раздался голос в голове Гермионы.
Предательские слёзы потекли по её бледным щекам. От осознания того, что произошло и происходит сейчас, девушка не могла больше сдерживаться.
- Только не реви, Грейнджер. Тебе же хуже будет.
- Нет! Аааа…
Заклинание, и у неё нет голоса. Как всё банально! А ведь сама она не догадалась взять палочку, когда направлялась к декану. Гермиона начала ещё сильнее вырываться, но те двое «шкафов» оказались по бокам от неё и стали держать. Блейз тем временем уже раздвинул её ноги и стоял между них. Поглаживая по бёдрам девушки, он хищно улыбнулся, завидев в глазах своей жертвы неприкрытый страх. Забини наклонился и теперь расстёгивал пуговицы на кофте гриффиндорки. Как только с ними было покончено, он рывком чуть ли не сорвал её с девушки. Слизеринец медленно, не спеша начал лизать её грудь, не прикрытую чёрным бюстгальтером, сминая при этом юбку Гермионы всё ближе и ближе к талии.
- Не плоха, не правда ли, Блейз? – Спросил голос справа от неё.
- Молчи. Она лишь грязнокровка. Аппетитная грязнокровка, - добавил тот после небольшой паузы.
Парень уже собирался сорвать с неё последнюю одежду, как дверь кабинета открылась.
- Что здесь происходит? – Громогласно поинтересовался голос, принадлежащий Минерве МакГонагалл. Гриффиндорка благодарила её всеми словами благодарности, какие могла сейчас вспомнить. Господи, ещё несколько секунд, и она могла бы быть изнасилованной Блейзом Забини!
Слизеринцы отстранились от неё, позволяя подняться с парты и застегнуться.
- Мисс Грейнджер, может, вы мне объясните.
В этот момент Гермиона уловила едва слышное произнесение заклинания. Забини. Вернул ей голос.
- Профессор… я… я…
- Весьма содержательно, Мисс Грейнджер. 50 баллов с каждого. Теперь все по гостиным.
Повторять дважды не потребовалось. Слизеринцы уже вылетели из кабинета, как пробка из бутылки.
- Всё в порядке, Гермиона? – Теперь голос преподавателя стал мягче.
- Да, спасибо.
- Всё же я провожу тебя.
На этот раз она не стала отказываться.
За всю дорогу рот раскрыла лишь одна МакГонагалл. А девушка даже не слышала, её сознание отключилось. Она каким-то шестым чувством понимала, что Профессор говорила что-то успокаивающее, что она должна собраться и не киснуть, но сама Гермиона толком не разобрала, что именно.
Они дошли до гостиной, и декан, похлопав Гермиону по плечу, удалилась, сказав напоследок, что той лучше всего завтра с утра сходить к Мадам Помфри.
В комнате царил полумрак, и гриффиндорка не заметила двух своих лучших друзей, молчаливо покоящихся на диване. Она плюхнулась в то самое кресло, в котором сидела до этого известия, и расплакалась. Громко, судорожно и как-то совсем уж по-детски, но не это волновало её сейчас.
Да, может быть, иногда Гермиона Грейнджер, книжный червь, Мисс-Я-Знаю-Всё и была равнодушной к чему-либо, но такое не могло не ранить её сердца.
Но потом слёзы кончились, и настал черёд редких всхлипываний.
Она почувствовала, что кто-то взял её за руки, и это были не кто иные, как Гарри и Рон. Гермиона решила, что не расскажет им о случае в кабинете. Нет, с них хватит известия о том, что произошло с её родителями.
- Вы знали?! – Тихо спросила девушка.
- Да, мы встретили профессора, когда возвращались от Хагрида. Мы были первые, кто узнал об этом.
- И вы мне не сказали, - голос Гермионы стал таким тихим, что казалось, будто она просто шевелит губам, не издавая при этом ни единого звука.
- Прости нас, мы пытались, но просто не смогли, - изрёк подавленным голосом Гарри.
Она хотела что-то сказать, но следующая волна слёз нахлынула. И девушка, обняв двух друзей, зарыдала. После того, как Гермиона успокоилась, троица решила пойти спать, всё-таки завтра праздник, нужно отдохнуть, а время уже больше двух.
Всю ночь ей снилось, как мучают её родителей, то Круцио, то Империус, причём, тем Пожирателем Смерти, который был особенно жесток, являлась она сама. Ей снилось, как этот самый человек провёл руками по телу её матери, говоря при этом «грязь». Она проснулась внезапно, вся мокрая и испуганная. А губы всё повторяли два слова, слова непростительного заклятия. Слова запрещённого заклинания. Перед глазами стояли моменты пыток, крики эхом стояли в ушах. Девушке казалось, что на её руках кровь. Она ощущала её. Судорожно поднеся ладони к лицу, Гермиона убедилась, что это только сон. Только сон.

***
На следующее утро после завтрака Гермиона и Гарри сидели в гостиной: Рон уже куда-то убежал по своим делам. Когда с подарками было покончено, парень немного замялся. Гермиона знала, так было всегда, когда он хотел сказать что-то весьма важное.
Девушка встала вполне в сносном расположении духа, навестила больничное крыло, где ей выдали какое-то зелье.
«От головной боли и для улучшения сна», - сказала Мадам Помфри.
- Хм, Гермиона, я хочу с тобой поговорить, - начал Гарри.
- Да, о чём? Только я прошу, не нужно больше о моих родителях, - Гермиона попыталась улыбнуться, и у неё почти получилось, всё же бессонная ночь, кошмары и вчерашний день, принёсший такие новости, давали о себе знать.
- Пообещай мне, пожалуйста, кое-что.
- Что?
Мальчик-Который-Выжил вздохнул.
- Ты знаешь, что с теми, кто мне дорог всегда что-то случается. Вчера – твои родители. Сегодня – Джинни…
- Этого не может быть…
- Я тоже хотел бы так думать, - он ненадолго замолчал. – Рон рано утром уехал на похороны. Родители ночью прислали ему сову.
- И вы не могли разбудить меня?!
- Гермиона, очнись! Погибли твои родители! У тебя сейчас и так проблем хватает. Мы не можем грузить тебя ещё чем-то!
- Как это чем-то? Джинни моя подруга! Была… - по опухшему лицу снова потекли слёзы. Слёзы боли и отчаяния.
- Нам всем сейчас плохо. Именно поэтому я хочу, что бы ты пообещала мне кое-что.
- Что, Гарри? Что мне пообещать тебе?
- Не ввязывайся в войну. Ты обещаешь мне?
- Но, Гарри! Постой… ЧТО? Я уже втянута! - Начала отпираться гриффиндорка.
- Я ничего не хочу слышать. Я прекрасно знаю, в каком ты состоянии, и поэтому говорю с тобой об этом именно сейчас, потому что потом будет поздно. Ты захочешь отомстить, и тебя будет не остановить. Ты должна пообещать мне это, сейчас, немедленно!
- Я что-то тебе должна? Ты что-то путаешь! – Гермиона встала на дыбы.
- Ты, конечно, не должна, но, поверь, это будет только лучше для тебя. Я прошу тебя, Гермиона, - взмолился парень. Глядя в его глаза, в которых крылось столько боли и мольбы, девушка не могла отказать ему.
- Хорошо, Гарри. Я тебе обещаю. Я не буду участвовать в войне, чтобы ни было.
- Спасибо. Я тебе доверяю, но сейчас не те времена… В общем, если ты позволишь, мы скрепим твоё обещание Нерушимой Клятвой, Герм.
Это детское прозвище, имя, которым они называли её, когда им было хорошо и весело, окончательно сломило её сопротивление. Когда Гарри убрал палочку, она ещё раз услышала его тихое «Спасибо».
- Конечно, Гарри, - наконец-то искренняя улыбка появилась на лице Гермионы.

Все обменялись замечательными подарками, приобретёнными к празднику в Хогсмиде, на следующий день ученики должны были разъезжаться по домам. Но перед этим в планах Гермионы было кое-что: очень серьёзно поговорить с друзьями и многое обсудить.
- Гарри, Рон, - начала Гермиона, когда все втроём устроились в уютной гостиной Гриффиндора, - у меня есть к вам разговор.
- Да, мы слушай тебя Гермиона, - Гарри сразу же сделался серьёзным. Хотя, в последнее время он вообще не улыбался. Нет больше беззаветного маленького мальчика.
- Понимаете, вчера произошло очень много событий. Моя жизнь кардинально изменилась. И я приняла решение – единственное верное для меня в этот момент. Я больше не вернусь в Хогвартс. Мне очень жалко с ним расставаться, но я обещала Гарри, что не буду вмешиваться в войну. Моё пребывание в школе не имеет большего никакого смысла. Да, я знаю, я поступаю как сволочь: я уговорила Гарри вернуться, а теперь бросаю. Но обстоятельства изменились. При таком повороте событий, у меня нет другого выхода. Нет, я не брошу учёбу, сдам все экзамены в Министерстве. Надеюсь, что вы не оборвёте связь со мной. Прошу вас ничего не говорите, не уговаривайте меня, мне и так очень больно.
- Но… Гермиона, - попытался возразить Гарри.
- Я же вас попросила. Я всё прекрасно понимаю. Всего полгода, а потом мы опять встретимся и будем вместе. Я больше не могу продолжать этот разговор. Мне итак было тяжело на него решиться, - Гермиона вскочила и пулей выбежала из гостиной.
Она очень долго гуляла по Хогвартсу. Поскольку она была старостой, ей это было дозволено. Когда девушка вернулась в гостиную факультета, то там царили полумрак и тишина.
На следующий день она попрощалась с друзьями и отправилась домой. Конечно, они её не забудут, они буду регулярно ей писать. С той самой минуты она ждала их следующей встречи с нетерпением.

***
Целых полгода она корпела над учебниками не покладая рук. Она занималась и днём, и ночью, и, конечно, с успехом сдала экзамены в Министерстве Магии. На выходе к ней подошла симпатичная женщина лет сорока.
- Вы Гермиона Грейнджер?
- Да. Чем могу помочь?
- Хм, - губы говорившей скривились. – Так это ты. – Оглянув девушку с головы до ног, она продолжила. – Меня зовут Оливия Капратски. Если ты та, за кого себя выдаёшь, то я твоя тётя.
- Что?! Это невозможно. Моя тётя не может находиться в Министерстве Магии и… Она же маггла!
- Не смей говорить такое! Капратски один из самых уважаемых родов! Так что молчи, девчонка!
Гермиона поспешно замолчала. Ей не особо хотелось злить эту женщину, при виде которой итак мурашки пробегали по коже. Бледная кожа, длинное чёрное платье, прямые тёмные волосы, красиво спадавшие на плечи – неописуемое зрелище, вид Тёмного Ангела. Рассматривая новоиспёченную тётю, девушка не заметила, как к ним подошёл мужчина.
- Роберт Капратски. Ты Грейнджер?
- Я… - Что-то подсказывало Гермионе, не к добру всё это.
- Неплоха племянница. Пошли, нам пора.
- Но…
- Мне повторить ещё раз? – С вызовом бросил тот.
- Не нужно.
- Отлично!
Девушка, с одной стороны придерживаемая Миссис, с другой – Мистером Капратски, направилась к выходу. На улице их уже ждал экипаж. Гермионе сказали сесть в него, и она села. Она вообще не совсем понимала, в чём дело. Через несколько секунд рядом с ней оказался её дядя. Как странно ей было это осознавать.
- Итак, Грейнджер. Не зарывайся. Знай своё место. И тогда, возможно, останешься жива. Ясно?
- Ясно, - тихо пролепетала девушка.
- Тебе же лучше. Хм… Я уже придумал то, как ты будешь расплачиваться за свои проступки. Тебе понравится… - с этими словами Роберт Капратски провёл рукой по её груди, откровенно сжав её. Гермиона ужаснулась, но сидела, словно парализованная. Видимо, он хотел чего-то большего, но в этот момент в экипаж забралась женщина, сравниваемая с Тёмным Ангелом, и он разочарованно отодвинулся от гриффиндорки.
- Куда мы едем? – Спросила она после десятиминутной дороги.
- В твой новый дом. В наш дом.
В глазах мужчины горели какие-то недобрые огоньки.
«Да, Гермиона. Ты попала».

Глава 2. Приобретение

В экипаже сидели трое: Гермиона и её новоиспечённые родственники. Из немногочисленных разговоров, которые вела супружеская чета, девушка поняла, что они направляются в главный замок семьи Капратски.
«Замок?» - Это слово не давало ей покоя. По её сведениям, в Англии всего несколько замков, причём, все исторического плана. Но так и не найдя вполне разумного объяснения, Гермиона оставила свой вопрос без ответа: она всё узнает на месте. На месте.
Это их дом. И что же, теперь он должен стать и её домом? Почему-то эта перспектива не прельщала девушку. Она искоса поглядывала на дядю с тётей и ловила себя на мысли, что если будет что-то не так, как хотят они, то ей придётся несладко.
Пока Гермиона была погружена в свои мысли, она не заметила, как внезапно карета остановилась. Когда та покинула экипаж, Роберт подал руку жене, так что девушка выходила самостоятельно, перед ней предстала потрясающая картина. И то, что она увидела, повергло Гермиону, мягко говоря, в шок: это был потрясающий замок, просто неописуемой красоты и огромных размеров. Она бы с радостью там пожила, но, вспомнив, что это обитель её новых родственников, радость моментально покинула девушку в неизвестном направлении.
Через полчаса Гермиона вместе с дядей и тётей восседала в гостиной в мягких, бархатных креслах. Интерьер замка понравился девушке ещё больше, чем его внешний вид. Первой прервала молчание Оливия:
- Прежде, чем ты пойдёшь в свои покои, мы хотели бы просветить тебя насчёт некоторых деталей. А именно, насчёт родословной.
- Да, мне весьма интересно об этом узнать, - изрекла Гермиона, как можно более вежливо.
- Я хочу, чтобы ты знала история своего происхождения, и даже не смела предполагать, что мы грязнокровны, как ты и твоя мать. Несколько веков назад у славного рода Капратски родилось двое детей, один из которых оказался сквибом. Ты ведь знаешь, что это такое? – Спросила та с усмешкой. Получив кивок Гермионы, тётя продолжила. – Семья отказалась от этого ребёнка. Так появилась маггловская ветвь нашего рода. Эта девочка, а ведь это была девочка, вышла замуж за маггла, а их ребёнок тоже не имел никаких магических способностей. – При этих словах Оливия поморщилась. – Так прошло 12 поколений. Пока на свет не появился тринадцатый ребёнок, кровь которого бурлила магией. Этот ребёнок, как ни прискорбно, ты, дорогая родственница. Твоя кровь так запятнана кровью магглов, что ты по праву можешь считаться грязнокровкой, но… Есть это самое но. Как не крути, мы, продолжатели рода Капратски, потомство того самого второго ребёнка, являемся тебе дальними родственниками. После смерти твоих родителей нам пришло письмо, где было ясно сказано, что ты должна будешь повидаться с нами, и мы будем обязаны решить, что с тобой делать. Да, магия магией, но найти тебя оказалось не такой уж и простой задачей, ведь мы не знали ничего о твоей ветви, после отречения семьи от той девчонки-сквиба. Надеюсь, ты теперь всё усвоила?
- Д-да, - слова давались девушке с трудом. Ещё бы, на неё свалилось такое откровение об её семье. Но, видимо, женщина считала, что ничего в этом такого уж сверх завораживающего нет. Для неё всё было просто голыми фактами и ничего больше.
- Всё, довольно болтовни. Иди, Роберт покажет тебе твою комнату.
Гермиона сочла лучшим для себя тихо встать и последовать за дядей.
Они шли по длинным нескончаемым коридорам, а затем бесконечно долго по лестницам, поднимаясь всё выше и выше. Когда, наконец, они остановились перед тяжёлой дубовой дверью, Гермиона поняла, куда её привели – это была самая высокая башня во всём замке. Убранство в комнате оставляло желать лучшего, гриффиндорка даже вылупила глаза, потому что оно было поистине спартанским: кровать, шкаф, стол да стул. Увидев реакцию Гермионы, Роберт усмехнулся:
- Мы для тебя обставили комнату просто по-королевски. Так что советую вести себя хорошо. А то мы с Оливией можем найти помещение поскромней. Сегодня вечером будет приём в честь тебя, дорогая родственница, - последние слова он сказал, будто имел в виду не девушку, а какое-то отродье. – Так что, будь добра, подготовься к нему. Оденешь то, что мы дадим. Ты должна выглядеть более-менее прилично, а не как маггла. Хотя, о чём говорить, ты не лучше любого из них! И даже не думай выходить отсюда до приёма, а то это может для тебя плохо кончиться. Тебя позовут. Ты всё поняла, Грейнджер?
- Да, конечно, - промямлила Гермиона еле слышно.
- И ещё: ты будешь сидеть с нами за одним столом, по левую руку главы семьи, то есть, меня. Сначала Оливия хотела применить к тебе Заклятие Немоты, но передумала. Это будет странно, если ты весь вечер промолчишь, ведь приём в твою честь. Так что веди себя прилично, - изрёк мужчина и с грохотом закрыл за собой дверь.
Девушка даже не шелохнулась: она, как стояла по середине комнаты, так и осталась стоять, даже когда осталась одна. Потом, поняв всю свою беспомощность в данной ситуации, без сил упала на кровать.

Гермиона не знала, сколько прошло времени после ухода дяди. Всё это время, что девушка пребыла в одиночестве, она рыдала. Гриффиндорка не давала воли чувствам целых полгода. Конечно, она не была такой ледяной глыбой, которой на всех наплевать. Она ужасно переживала и чудовищную смерть родителей, и гибель Джинни, её лучшей подруги. Но Гермиона не могла поддаться сложившейся тогда ситуации, просто не имела на это право. Девушка прекрасно понимала, что если она даст слабину, то тогда не сможет продолжить обучение, пусть и домашнее, не сдаст экзамены, и вся её жизнь пойдёт под откос. Но Гермиона не могла себе такого позволить. Каждый день её эмоции пытались взять верх над разумом, но девушка сдерживалась и не давала чувствам вырваться наружу. Целых полгода она терпела, но терпение закончилось. И сейчас она плакала, как маленькое дитя.
Гермиона лежала на кровати, уткнувшись головой в подушку, всё её тело периодически подрагивало от рыданий и всхлипываний, словно, она была эпилепсиком, и у неё случился припадок.
«За что? Мерлин, за что мне всё это? Почему именно я? Ведь так много людей на свете… Мало мне того, что меня постоянно обзывают и обижают всякие придурки. За что мне смерть родителей? Ведь я их так сильно любила… А теперь, появляются ещё эти идиотские родственники! Мамочка… Забери меня к себе, забери… Мне уже 17 лет. Я должна, я просто обязана жить дальше! Я уже взрослая. Я бы вполне справилась без них, этих чёртовых родственников, но нет, они мне не дадут покоя… Господи, я же вижу, как дядя смотрит на меня! Он прямо пожирает меня взглядом, я… Я… - Раздалась новая череда всхлипов. – За что они меня все так ненавидят? Разве я заслужила это? Я всегда старалась быть лучшей во всём, училась и занималась днём и ночью, но что я получила? Ничего хорошего… Почему здесь, рядом со мной нет, ни Гарри, ни Рона, они мне сейчас так необходимы!»
Вдруг в дверь постучали, и в комнату вошёл домовик. Увидев заплаканные красные глаза Гермионы, он пришёл в ужас:
- Молодая Мисс, вам нельзя плакать! Через полчаса вас ждут в гостиной. Как же приём в вашу честь? Почему Молодая Мисс так расстроена?
- Всё нормально. Я буду вовремя, - изрекла подавленным голосом девушка.
- Не плачьте, Молодая Мисс.
Дверь за домовиком закрылась, и Гермиона подумала, что ей действительно следует привести себя в порядок. Перспектива быть наказанной тётей и дядей не прельщала девушку.
Она подошла к зеркалу и ужаснулась. На неё смотрела девушка с красными заплаканными глазами, с синяками, появившимися от слёз, волосы спутаны - в общем, вид её оставлял желать самого лучшего. Нужно было срочно принимать меры! Гермиона решила, что лучше всего приведёт её в чувства горячая ванна. Заметив в углу комнаты дверь, гриффиндорка подошла и дёрнула за ручку. Так и есть, ванная комната.
Когда она вышла, то казалось, что от её тела идёт пар. Но зато желаемый эффект был получен: её кожа приобрела прежнюю бархатистость, круги под глазами практически исчезли, тёмные мокрые волосы, ещё покрытые капельками воды, ложились красивыми завитками на плечи девушки.
И только сейчас девушка заметила коробки, лежащие на кровати. Гермиона постепенно стала открывать одну за другой. Когда все свёртки были распакованы, то она не удержалась и ахнула: то, что ей предложено было одеть, оказалось воистину королевским нарядом! Платье неописуемой красоты тёмно-болотного цвета, туфли, подходившие к нему тон в тон, и потрясающее колье, усыпанное бриллиантами, которое, наверное, стоило бешеных денег.
Одев это всё, Гермиона подошла к зеркалу и посмотрела в него. То, что она там увидела, поразило её. Полчаса назад там было отраженье несчастной, заплаканной девушки, а сейчас перед ней предстала молодая леди, одетая в декольтированное платье с откровенным разрезом с правой стороны, который открывал всю ногу гриффиндорки, тонкую шею девушки украшало дорогостоющее колье.
Гермиона почувствовала, как чья-то тёплая рука несильно сжала её плечо, а потом плавно поползла вниз, пройдя через грудь, живот, и остановившись на коленке, как раз с той стороны, с которой на платье был более чем откровенный вырез. Эта же рука аккуратно отодвинула ткань платья и скользнула под него. Всё произошло за считанные секунды, но только сейчас девушка опомнилась:
- Что вы себе позволяете? – вскрикнула Гермиона, увидев в зеркале отраженье своего дяди.
- Ничего, дорогая родственница, - он наклонился к её уху и перешёл на шёпот. - Это было просто предупреждение. Одно лишнее слово или неверный шаг, и я на этом не остановлюсь. Так что мой совет тебе – будь паинькой. А теперь нам пора вниз.
Роберт подошёл к двери и открыл её, пропуская девушку вперёд.

В гостиной было очень светло и многолюдно. Как только Гермиона и дядя вошли, к ним сразу же подошла Оливия и с приклеенной улыбкой шепнула гриффиндорке:
- Не забывай о своём положении!
- А теперь, уважаемые дамы и господа, я хочу вам представить нашу дальнюю родственницу, Гермиону Грейнджер, – это уже относилась к гостям. - Прошу всех в столовую!
Все уселись за накрытый разнообразными яствами дубовый стол, Гермиону усадили рядом с дядей, который восседал рядом с женой во главе. Во время пиршества рука Роберта то и дело скользила по коленке девушки, то поглаживая, то сжимая её, что не давало повода девушке забывать о своём поведении.
Затем гости начали подниматься, некоторые брали бокалы вина и расходились по огромной гостиной, которая была смежной комнатой, разбиваясь на небольшие группы, и заводили беседу или просто перекидывались парочкой фраз. Гермиона тоже последовала их примеру. Взяв фужер с красным вином, она стала медленно прохаживаться по гостиной. К ней то и дело подходили разные люди, говоря комплименты о красоте девушки. В какой-то момент она осталась стоять одна и несказанно этому обрадовалась: лестные фразы ей порядком надоели, как вдруг почувствовала, что чья-то тёплая рука легла на её плечо, а затем спустилась ниже, к бедру, другая проделала тот же самый путь. Не смея обернуться, она услышала зловещий шепот:
- Вот мы и встретились, грязнокровка Грейнджер.
И резким движением, держа её с обеих сторон за бёдра, кто-то развернул её к себе. От неожиданности Гермиона выронила бокал, и красная жидкость растеклась по белому мягкому ковру.
- Ой, ой, ой, какие мы неаккуратные, - произнёс всё тот же голос, и гриффиндорка уставилась на его обладателя – своего главного врага в Хогвартсе. Да, это был Драко Малфой.
Сказать, что она удивилась, это ничего не сказать. Кого-кого, а бывшего слизеринца, Гермиона не ожидала здесь увидеть. Наглый, самоуверенный тип, с вековой фамилией и холодным сердцем. Девушка не хотела признаваться даже самой себе, что выглядел слизеринец очень даже, мягко говоря, неплохо, а на самом деле – просто сногсшибательно.
Гриффиндорка отметила, что младший Малфой всё больше становился похожим на отца, Люциуса: длинные пряди волос спадали на его плечи, обрамляя бледное лицо, которое, кстати, было очень даже мужественным. Он выглядел просто великолепно: чёрный облегающий костюм из дорогой ткани, белоснежная шёлковая рубашка, высокий блондин с пронизывающими, леденящими душу серыми глазами.
- Малфой, что ты тут делаешь? Из-за тебя я уронила фужер! Я видеть тебя не желаю, катись отсюда, - в бешенстве шипела она.
Кто-то больно схватил её за локоть и потащил в сторону от ненавистного ей слизеринца. Гермиона пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. Над самым ухом пропел голос:
- Я тебя предупреждал, дорогая родственница. Ты испортила ковёр и вела себя неприлично с одним из самых почётных гостей, так что теперь готовься к расплате.
- Простите, просто он меня напугал, и я от неожиданности выронила бокал. Я исправлюсь, - пролепетала девушка, едва не плача.
- Ха-ха, в этом-то я не сомневаюсь! Ты надолго запомнишь мой урок, я тебе обещаю. И в следующий раз будешь осмотрительней, - сказал он сладким голосом, всё также сильно сдавливая запястье Гермионы и таща её за собой в неизвестном для неё направлении.
Гриффиндорка отбивалась и брыкалась, как могла, но Роберта Капратски это не останавливало. Чем больше она вырывалась, тем сильнее он сжимал её запястье и ускорял шаг. Некоторые гости смотрели на них косо и переглядывались. Так продолжалось довольно долго, пока не оказались в холодном подземелье, в котором, судя по количеству пыли, уже несколько десятков лет никто не обитал. Когда они спускались по старым ступеням, Гермиона начала цепляться за выступы на стенах, чем ещё больше осложнила всю ситуацию. Дяде ничего не оставалось, как перекинуть её через плечо, словно мешок, и продолжить путь.
Они очутились в холодной комнате, где почти отсутствовала какая-либо мебель.
Роберт сразу же бросил Гермиону на кровать, и она ударилась макушкой об изголовье, отчего взвыла от боли.
- Ты ещё тут орать будешь? Хотя, ори, ори, всё равно никто не услышит и не придёт на помощь. Когда заметят наше отсутствие, я уже получу, то, что желаю.
Гермиона в ужасе раскрыла глаза и яростно замотала головой из стороны в сторону. Роберт навалился сверху на неё всем телом и начал её неистово целовать. Но девушка подставила руки и начала бить его, что есть силы, в грудь. Мужчина, рассвирепев, сорвал со своей шеи галстук, и умелым движением, закинул руки девушки за голову и связал их. Удачным образом он смог нацепить этот кусок ткани с руками его жертвы на изголовье кровати. Руки Гриффиндорки были подняты вверх и немного вывернуты, так что ей было очень больно. Она не оставляла попыток брыкания, но в один прекрасный момент они прекратились, когда Роберт заставил её согнуть ноги в колеях, ударив предварительно по коленной чашечке. Следующим движением он навалился на неё так, что речь уже не шла ни о каком сопротивлении, ей было больно и тяжело просто дышать. Дядя запустил руку под платье, и начал гладить все её самые сокровенные места, поднимаясь всё выше и выше. Но тугой корсет не давал ему возможности потрогать грудь гриффиндорки. Поняв это, он оставил затею, и стал спускаться вниз к животу, а потом ещё ниже. В глаза Гермионы застыли ужас и страх. Она и вообразить себе такого не могла. Он опять стал целовать её, схватив за шею правой рукой и сильно прижав к кровати, тем самым не оставляя возможности к отступлению.
Девушка ревела горячими слёзами: она была ужасно напугана и унижена.
- Что здесь происходит, Роберт, - раздался властный голос тёти. - Я, конечно, знаю, что ты способен на всякое, но это же грязнокровка! Я от тебя не ожидала такой подлости.
- Нас не должен был здесь кто-то найти, - пролепетал Роберт, с сожалением, смотря на почти поверженную гриффиндорку.
- Гости видели вас, спускающихся в подземелья. Я сразу же догадалась, ты уже не раз смотрел на неё так…
- Прости, я просто не смог сдержаться. Это всё, Грейнджер,- начал оправдываться мужчина.
- Ничего, она за всё ответит. А теперь, если ты не против, я хочу побеседовать с ней с глазу на глаз. Оставь нас.
Вроде бы, приход Оливии должен был обрадовать Гермиону, но взгляд тёти говорил сам за себя, отчего девушка ещё сильнее вжалась в кровать.
- Я тебя предупреждала, как себя подобает вести на приёме? – начала та, когда Роберт покинул помещение.
- Да, - прошептала одними губами девушка.
- Что же тогда так не сделала? Как ты посмела разбить бокал с вином и испортить ковёр?! К тому же, ты разговаривала нелюбезно с нашим почётным гостем, Мистером Малфоем. И последнее, что переходит все границы, как ты посмела, соблазнить моего мужа?! – Женщина была в ярости.
- Простите… я… не… хотела, - заикалась Гермиона.
- Я тебе обещала наказание за любую твою оплошность, а ты за несколько часов сотворила такое, что о пощаде не может быть и речи!
Тут Оливия подошла к кровати, на которой лежала гриффиндорка, и заклинанием невидимых пут связала её ноги, чтобы та даже не посмела дёрнуться. Последующее девушке казалось нереальным сном, кошмаром. Заклятия Круцио и какие-то ещё, мало знакомые девушке, летели в неё без передышки. Гермиона несколько раз чуть ли не потеряла сознание, но тётя приводила ту в чувство, чтобы она ощутила всё и в следующий раз была более благоразумна. Руки девушки затекли так сильно, что она уже их не чувствовала. Когда Гермиона уже перестала надеяться на что-либо, всё закончилось.
- Ну, что ж, на сегодня хватит с тебя. Теперь так и лежи, весь оставшийся вечер. Завтра, мы тебе устроим весёлое продолжение банкета, - изрекла тётя и засмеялась.
Через несколько секунд девушка услышала: «Круцио!», и последовал взмах палочки.

***
Гермиона проснулась там же, где и уснула: в мрачном подземелье фамильного замка рода Капратски. Около неё стояла новоиспеченная родственница.
- Ну, что, сегодня ты будешь вести себя более благоразумно?
- Да.
- Надеюсь, вчерашний урок пошёл тебе на пользу. Временно ты получаешь свободу действий. Сегодня состоится ещё один приём, так что подготовься, как подобает. Я тебе обещала продолжение банкета, так оно и будет.
После этих слов, Оливия подошла к девушке и развязала ей руки, но гриффиндорка так и осталась в той позе, в которой лежала, потому что тело её затекло и ужасно ныло.
- Что же ты не встаёшь? Может, «Круцио» оживит тебя?
К этому моменту, Гермиона пришла в себя, уже смогла опустить руки и начала потихоньку подниматься. Увидев это, Оливия развязала ей и ноги.
- Через полчаса ты должна быть внизу и в приличном виде. Одежда лежит в башне. И больше даже близко не подходи к моему мужу, а то я за себя не ручаюсь. Если же он к тебе начнёт приставать, зови меня, - гриффиндорка в удивлении смотрела на женщину. - Не бойся, я уверена, что если так случится, то это будет его вина, - сказав это, Оливия улыбнулась вполне доброй улыбкой.
- Хорошо, я буду внизу через полчаса и ни минутой позже, - согласилась девушка, поднимаясь с кровати.
- Подожди. Я не позволю, чтобы моя родственница ходила в таком виде при гостях – это может повлиять на репутацию нашей семьи! Сейчас я залечу все твои раны.
После этих слов тётя взмахнула волшебной палочкой и прошептала, незнакомое для Гермионы заклинание.
Только после этого Оливия позволила гриффиндорке незаметно пройти в башню.

Очутившись в горячей ванне, Гермиона наконец-то смогла расслабиться и призадуматься: «Было бы ещё ничего, но появление Малфоя испортило всё окончательно и бесповоротно! Только из-за него дядя чуть ли не сделал то, о чём уже давно грезил. Если бы не было Малфоя, я бы не испугалась, не уронила бокал и не нагрубила слизеринцу!»
Но теперь жалеть о чём-либо уже поздно, она пережила ту ночь, но сегодня будет вести себя, как шёлковая, и не даст повода для наказания.
Она будет паинькой и станет мило улыбаться. Больше она не потерпит такого унижения от родственников.

Девушка вернулась в комнату и облачилась в новое платье, которое лежало на кровати: оно было ещё лучше предыдущего, и гриффиндорка выглядела в нём ещё прекраснее и соблазнительнее. У зеркала лежало новое ожерелье. Проведя по шее рукой и не ощутив под пальцами прошлого украшенья, девушка решила, что это только иллюзии, поэтому без каких-либо угрызений совести надела драгоценности.

Когда Гермиона спустилась вниз, то, как и вчера, в зале было полно магов. Комната представляла собой что-то вроде театра.
Была сцена, по которой прохаживались дядя, тётя и ещё какой-то человек. А внизу, перед сценой, стояло множество стульев, уже занятых гостями. На сцене было одно единственное кресло, но в нём никто не сидел.
Когда девушка вошла, её сразу же заметили и предложили сесть в кресло, стоящее посередине сцены. Гермиона не стала сопротивляться, замечая грозные взгляды родственников, и последовала совету, усевшись в кресло.
- Итак, уважаемые гости, мы можем начать, - начала Оливия. - Мистер Мельбурн, вам слово.
- Хм… Госпожа Оливия Капратски и господин Роберт Капратски представляют вам предмет аукциона – Гермиону Грейнджер! Сегодня, на этом маленьком аукционе вы сможете её купить, если, конечно, у вас хватит средств. Ведь родственница наших многоуважаемых господ стоит недёшево, не каждому по карману, Ну, что ж, - после этих слов человек, облачённый в ярко-красную мантию, взмахнул палочкой, и в комнате словно прокатился звук колокола.
Гермиона после этой фразы чуть ли не лишилась чувств.
«ЧТО?! Это невозможно! Я человек! Её продают? Продают её, Гермиону Грейнджер?! Неизвестно кому? Теперь понятно, почему тётя сегодня была добра. Они хотят заработать на ней».
Тем временем аукцион начался.
- Стартовая цена тысяча галлеонов. Раз…
- Две тысячи! – Раздалось из угла.
- Две тысячи галлеонов раз, две тысячи галлеонов два…
- Три тысячи!
- Пять тысяч!
- Цены растут. Пять тысяч галлеонов раз… Два…
- Семь тысяч! – Кричали голоса.
- Семь тысяч галлеонов раз…
- Десять тысяч!
- Десть тысяч галлеонов раз… Два… Т…
- Пятьдесят тысяч, - лица обратились к говорящему, все люди изумленно открыли рты, а Мистер Мельбурн тем временем продолжал:
- Пятьдесят тысяч галлеонов раз, два, три. ПРОДАНО!
«Кто продан», - думала про себя Гермиона, - «Это она, Гермиона Грейнджер, продана?»
Продана. Продана неизвестно кому. Хотя, почему неизвестно? Все уже поздравляли того человека с покупкой:
- Весьма удачное вложение денег, Мистер Малфой, - хохотал Роберт.
Внезапно, громкий голос вывел её из задумчивости:
- Упакуйте покупку, - заявил нагло слизеринец и улыбнулся мерзкой улыбкой Гермионе.
- Пройдём, мы тебя упакуем, раз так хочет Мистер Малфой, - пропела ей Оливия.
У Гермионы подкашивались ноги, но всё же она прошла в другую комнату, где её уже ждали люди с различными бантиками и ленточками.
Девушку поставили на стул и надели на неё сверху прозрачную упаковку, которой обычно оборачивают подарки. Видимо, эта упаковка была магической, в противном случае, она бы уже задохнулась. Сверху на упаковку прикрепили бант, и всё равномерно обмотали лентами.
- Красивый подарок. Мистеру Малфою понравится, - изрекла женщина и засмеялась.
Гриффиндорка никак не могла поверить, что всё происходит с ней, что какой-то Малфой, которого она уже так давно ненавидела, купил её, приказал запаковать, как игрушку, как подарок, просто как ВЕЩЬ!
Тем временем, новый «владелец» Гермионы подошёл к ней, а по его одобрительному взгляду было видно, что он доволен и упаковкой, и содержимым.
- Как нужно. Мне нравится.
После этого он взмахнул палочкой, и у девушки перед глазами закружились звёзды.
«Чёрт, он отправил меня по быстрой магической почте! Ублюдок!»

PS: Мы благодарим за отзывы и критику, нам весьма лестно.
ЗАМЕЧАНИЕ: данная глава является последней в рейтинге R, далее рейтинг будет изменён на NC-17.

Глава 3. Сутки

- Драко, я хочу тебя.
- Элла, не сейчас. Я устал.
- Ну почему я всегда должна принимать тебя, когда ты хочешь?! – девушка, названная Эллой, уже переходила на крик.
- Потому что я – Малфой!
- Я хочу тебя, и мы сейчас же займёмся любовью!
Она подошла к слизеринцу, сидящему на диване, и села к нему на колени.
- Я же сказал, не сейчас! – взревел он.
Парень скинул с себя Эллу, от чего та упала прямо на ковёр.
- Псих!
- Проваливай. Между нами всё кончено.
- Ты подобен зверю, Драко Малфой! Я сама ухожу!
- Да уходи, у меня может быть тысячи девушек. Такие, каких я пожелаю.
Элла уже стояла у дверей, как вдруг обернулась.
- Хочешь поспорить?
- Уходи, Элла.
- Нет, поспорим. Или ты не Малфой!
От такого заявления он не мог отвертеться.
- Если тебе так хочется, что бы я переспал с кем-то, тем самым поскорее забыв тебя, да пожалуйста! – и вскочил с дивана. Подойдя к письменному столу, он взял в руки перо. – Кто?
- Я слышала, что Мистер и Миссис Капратски нашли свою дальнюю родственницу, - она приблизилась к нему. - Сегодня у них будет приём в её честь. Что ж, великий Драко Малфой, что бы ты выиграл, тебе будет достаточно одной ночи, проведённой с ней.
- Отлично. Ты об этом узнаешь. Прощай, Элла.
- Прощай, Драко.
Девушка была уже около дверей, когда повернула голову и прошептала:
- А я всё равно хочу тебя...
«А я уже нет», - подумал он.

***
Перед глазами Гермионы посыпались звёзды, миг, и она ударилась головой о, судя по всему, потолок, отчего колени согнулись, и девушка оказались сидящей на чём-то мягком. Гермиона обводила помещение взглядом сквозь прозрачную упаковку, когда сбоку появилась щель, через которую забрезжил свет. Дверь. А за ней – деревья.
«Экипаж! Он отправил меня в свой экипаж! Поверить не могу!»
Малфой забрался в карету и устроился напротив гриффиндорки.
Транспортное средство пришло в движение. Они сидели, отвернувшись друг от друга, в гробовом молчании.
«А тут действительно, как в гробу. Ни окон, ничего...»
- И куда мы едем, Малфой? – прервала молчание девушка.
- Туда, куда надо, - исчерпывающе ответил слизеринец.
- А по конкретнее?
- Я думал, ты умная. В моё поместье.
- Ты туда едешь, это ясно. А я? Хоть ты меня и купил, непонятно зачем, но я не собираюсь становиться твоей вещью. Отвези меня домой!
- Хм, Грейнджер... Лучше помалкивай! А то, если я захочу, ты мне будешь целовать ноги, - фыркнул он.
- Обязательно!
- Именно, что обязательно.
На этом диалог двух «друзей» закончился.

Поместье Малфоев произвело своё неповторимое впечатление на Гермиону. На её взгляд, оно было даже лучше, чем место обитания дяди и тёти: девушке всё же больше нравились именно поместья, а не огромные замки с высоченными башнями. Всё было выдержано в безупречном стиле. Малфой освободил её от всех этих бантиков, ленточек и прочего всего лишь взмахом палочки и сейчас шёл впереди неё не слишком быстрым шагом, позволяя ей тем самым наслаждаться прекрасным убранством его поместья. Длинные коридоры, тяжёлые, массивные дубовые двери, портреты всей династии, висящие на стенах в галереях – просто великолепное зрелище. Поднявшись на третий этаж, они остановились у какой-то двери. Парень открыл её и жестом пригласил девушку проследовать вовнутрь. В отличие от комнаты в замке рода Капратски, помещение, в котором гриффиндорке предстояло жить, а, судя по всему, это было именно оно, выглядело впечатляюще и было обставлено по высшему классу. Когда гриффиндорка снова развернулась к нему лицом, тот опять сделал жест рукой, говорящий следовать за ним. На вопрос, куда сейчас он её ведёт, слизеринец не ответил. Хотя, через пару коридоров она и сама прекрасно всё поняла. Столовая.
Гермиона и её «владелец» ужинали, сидя за огромным столом, за всё время еды не проронив ни слова. После трапезы, когда блюда и пустые тарелки исчезли, они поднялись в ту самую комнату, и он приступил к действиям:
- Раздевайся и ложись! – приказным тоном заявил Малфой.
- Ты что, рехнулся? С какой стати? – от его наглости девушка просто замерла на месте, прямо посредине опочивальни.
- Я тебя купил, если не забыла, и ты будешь делать всё, что я скажу. Ты сегодня будешь моей, хочешь ты этого или нет – мне всё равно. По любому, я возьму то, что собираюсь взять.
- Малфой, ты вообще в своём уме? Я, что буду заниматься любовью с тобой? – в её голосе проскакивали истерические нотки.
- Слушай, Грейнджер. Думаешь, мне это прям так надо? Я сделаю своё дело, и больше не трону тебя. Пока. Так что мой тебе совет – не ломайся. Всё равно я добьюсь своего, а вот ты можешь и пострадать, если не будешь вести себя так, как подобает, - при этих словах серые глаза слизеринца сверкнули недобрым огоньком. – Кстати, о правилах. Во-первых, ты не перечишь мне. Во-вторых, подчиняешься по первому слову. В-третьих, за каждое твоё непослушание, ты будешь наказана и физически, и морально. Запомни эти три правила, они тебе пригодятся. И ещё одно, ты называешь меня только по имени, чтобы я больше не слышал от тебя «Малфой».
- Малфой, тебе что, заняться больше нечем? Это новая форма издевательств? Тебе школы было мало, ублюдок? – в бешенстве вопила Гермиона.
Глаза парня сузились и стали похожи на щёлочки. Губы сжались так, что представляли собой тонкую-претонкую линию. Слизеринец посмотрел на неё так, что мурашки пробежали по коже – она довела его до точки, и от осознания этого лучше не становилось.
- П-прости... Драко.
- Так-то лучше, - ответом ей была злорадная малфоевская ухмылка.
После этого, он подошёл к несносной гриффиндорке и коснулся её щеки своими губами. Секунду девушка не понимала, что происходит, но когда его язык провёл по её устам, начала бешено колотить в его грудь кулаками. Увидев её реакцию, глаза Малфоя снова превратились в узкие щёлочки, в которых плескалось море гнева. Он резким движением толкнул её к стене, так что она ударилась затылком о гладкую поверхность, закинул её руки вверх и скрепил вместе сверху со всей силы, надавя своей рукой. Парень жадно впился в губы гриффиндорки. Но через пару секунд отпрянул от неё, а на его лице читались не самые лучшие намерения.
И только сейчас Гермиона поняла, что произошло: во время поцелуя она прокусила Малфою губу, и теперь по подбородку у него стекала тонкая струйка крови. Девушку затрясло от страха, ещё бы, ведь серые глаза, наполненные гневом, который вот-вот готов был пролиться, говорили о многом. Слизеринец подошёл к ней и немного приподнял за оголёные платьем плечи:
- Стерва.
Она хотела что-то сказать, но не успела – дверь с грохотом захлопнулась, и Малфой скрылся из виду.
Гермиона так и продолжила стоять у стены. Её била сильная дрожь. Хоть девушка и пыталась сделать вид, что всё хорошо, но на самом деле ей было страшно, чудовищно страшно. Страшно до боли. Через несколько минут парень вернулся: он уже успокоился.
- Ну, что, продолжишь дальше бесить и выводить меня или будешь паинькой? Подумай о правилах и делай выбор.
- Чтоб ты сдох! – вырвалось у неё.
- Как хочешь. Круцио!
Жуткая боль пронзила всё её тело, отчего гриффиндорка сползла вниз по стене. Казалось, что болит каждая клеточка, каждый нерв готов был разорваться. Когда боль отступила, а сознание прояснилось, Гермиона, лежащая на полу, увидела перед собой слизеринца, который с невозмутимым видом сидел на кресле.
- Так что?
- Ублюдок...
Новая волна боли накрыла её сознание. Девушка тяжело дышала, стараясь, всё же не упасть в обморок, и плотно сжимала губы, чтобы не закричать.
- Я сделаю всё, как ты скажешь... Драко, - помедлив, прошептала она.
- Вот и отлично, Грейнджер, - сказав это, слизеринец закатал фирменные штаны от «Дольче & Габбана» до колен, а затем продолжил, - иди сюда.
Гриффиндорка медленно поднялась с пола и, пошатываясь, послушно подошла к сидящему в кресле красивому молодому человеку, ведь он был по истине красив!
- Сядь на колени передо мной, - тем временем скомандовал Малфой.
Гермиона выполнила его команду, аккуратно расправив юбку платья.
- А теперь целуй мои ноги, начиная со щиколоток. Я тебе обещал, что если я захочу, то ты будешь целовать мне ноги, но ты не верила. Теперь убедилась?
Он мерзко улыбнулся. Заметив, что глаза девушки округлились, и она не шевелится, изрёк:
- Скажи, спасибо, что я не прошу тебя целовать ступни, я прошу всего лишь щиколотки, а я ведь могу и передумать, так что мой совет – поторопись. Или мне снова применить заклятие «Круцио»?
Гриффиндорка послушно начала целовать щиколотки парня, нежно касаясь губами кожи на ногах слизеринца, не пропуская ни миллиметра. Ей было противно не оттого, что она целует Драко Малфоя, а оттого, что её так унизили, заставляя целовать ноги, что с ней обходятся просто, как с вещью, даже как с животным, нет – ещё хуже. Хотя, если вспомнить отношение её родственников к ней, то слизеринец мог показаться просто ангелом.
- Теперь коленки. И обними меня.
Вздохнув, Гермиона послушно обвила его ноги руками и коснулась губами одной коленки, другой. Лицо Малфоя выражало чувство полного удовлетворения, то ли оттого, что ему нравились поцелуи девушки, то ли оттого, что ему было приятно смотреть на её унижение. Он начал расстёгивать молнию на штанах:
- Ты же знаешь, чем всё это закончится? Да, Гермиона?
От звука собственного имени в этот момент, она невольно дёрнулась.
- Я... не умею... и... я... не могу, - заикаясь, пролепетала гриффиндорка.
- Уже радует, что «не могу» стоит на втором месте, но надеюсь, что больше я такого не услышу, - парень скрестил руки на груди. – А на счёт «не умею»... разве есть что-то, что не умеет Мисс-Я-Знаю-Всё?
Ответом ему было молчание. Девушка больше не целовала его ноги, но всё ещё обнимала их.
- Тогда мне придётся тебя научить.
Гермиона почувствовала, как сильные руки подхватили её, и через несколько секунд, она оказалась лежащей на кровати. Вскоре ей стало прохладно: оказалось, что одежда бесследно испарилась, и она была лишь в тугом корсете, красиво подчёркивающим все её прелести, и в нижнем белье. Сверху навалилось что-то тяжелоё и тёплое – не что иное, как наглый слизеринец. Гриффиндорка даже рот открыла от удивления: он тоже был лишь в нижнем белье, но его тело... Девушка никогда не видела его полуобнажённым. Его тело было просто бесподобным: накаченный торс, рельефные руки – она смотрела на него, словно завороженная.
- Ну, как я выгляжу, Грейнджер? Великолепно, правда? – самодовольно спросил Малфой. Его дыхание обжигало ей щёку.
- Совершенно... - отходя от шока, ответила гриффиндорка.
На этом разговоры закончились, и парень начал неистово её целовать. Гермиона не стала брыкаться или сопротивляться: во-первых, у неё не было такой возможности – слизеринец прижал её всей массой своего тела к кровати, во-вторых, девушка итак была обессилена от двух «Круцио». Она отдавала себе отчёт в том, что с ней происходило, и даже поймала себя на мысли, что ей нравятся его грубые и ненасытные поцелуи. А парень тем временем раздвинул языком зубы девушки и прикоснулся к её нёбу. Не переставая целовать, слизеринец приподнял Гермиону и начал избавлять её от корсета. Это продолжалось довольно долго, так как застёжка состояла из множества крючков. Справившись с ним, Малфой оторвался от гриффиндорки и стянул с неё остатки нижнего белья. Теперь она лежала перед ним абсолютно обнажённая. Парень начал усыпать тело девушки поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже и дойдя до самого сокровенного места. Она вздрагивала, когда Малфой слишком откровенно прикасался к её сущности, ощущая такое наслаждение, какое не могла представить себе раньше. Затем лицо слизеринца снова оказалось на уровне лица Гермионы.
- Расслабься и не бойся, - шепнул он так нежно, что она с удивлением посмотрела ему в глаза, но в них было только холодное равнодушие.
Затем последовал страстный поцелуй, и гриффиндорка почувствовала резкую боль внизу живота. Она хотела вскрикнуть, но не смогла, потому что губы Малфоя не позволяли ей этого сделать. Боль постепенно утихала, а слизеринец продолжал усыпать поцелуями её шею, в то время как с губ гриффиндорки срывались тихие стоны. В какой-то момент ни с чем не сравнимое наслаждение разлилось по её телу, подобно крови в венах. Парень прижал к себе девушку ещё сильнее и издал приглушённый стон нескрываемого удовольствия. Потом всё закончилось, поцеловав её в последний раз, Малфой оделся и вышел из комнаты, предварительно накрыв гриффиндорку чем-то тонким, но достаточно тёплым.
Как ни странно, но Гермиона не чувствовала отвращения. Ей даже понравилось, но она не хотела признаваться себе в этом. Девушке было противно то, что это сделали с ней против её воли, предварительно унизив и обессилив. Она лежала на кровати, свернувшись клубочком, в то время как её мысли носились в голове со скоростью света, приходя то к одному решению, то к другому. По щекам текли слёзы. Слёзы отчаяния. Её мечты о прекрасном первом разе рухнули, превратились в прах. Гриффиндорка не рыдала, нет, просто тихо оплакивала свои несбывшиеся надежды.
Она искала решение проблемы. Именно проблемы, а не чего-нибудь иного. Но такой простой ответ на все её вопросы пришёл так спонтанно, что, забыв о ноющем теле, Гермиона вскочила с постели и начала танцевать, проносясь замедленным вихрем по комнате. Через минуту девушка опомнилась: всё же «Круцио» - это не лёгкая разминка перед уроком гимнастики, боль давала о себе знать.
В голове девушки вертелась теперь только одна мысль: «Бежать».

Драко Малфой шёл быстрым шагом по своему поместью и ловил себя на мысли, что ему понравилось.
«Ему понравилось заниматься любовью с неопытной гриффиндоркой?»
Он бы высмеял любого, кто такое заявил бы ему, сказав, что у того – помутнение рассудка. Но он говорил это себе, и отрицать было глупо. Слизеринец просто обещал это сделать и сделал, и в его планы не входило снова быть с Грейнджер в постели. Но теперь Малфой чувствовал, что он бы с удовольствием повторил это ещё раз».

***
На улице уже стемнело. Девушка не знала, сколько времени прошло, но решила, что сейчас самое хорошее время для осуществления своего плана. Слизеринец уже зашёл к ней «для проверки» и, по его же словам, пошёл спать. Так что ей практически нечего было опасаться. Гермиона встала, надела нижнее бельё, платье, в котором она так и осталась с приёма в замке родственников, и отправилась в путь. Она шла быстрым шагом по поместью, время от времени оглядываясь назад и проверяя, нет ли кого-нибудь сзади неё. Когда гриффиндорка добралась до главных ворот, то поверить не могла в свою удачу.
«Слишком всё просто, - мелькнуло у неё в голове. – Нет, я сама себя накручиваю! Осталось совсем чуть-чуть и...»
Гермиона приблизилась к воротам и почувствовала, как чья-то рука грубо схватила её за запястье и поволокла по направлению к поместью.
- Я, кажется, предупреждал тебя, грязнокровка, - проорал на ухо голос Драко Малфоя. – Или тебе сегодняшнего было мало? Я же тебе говорил, чтобы ты была паинькой, - слизеринец был очень зол, таким девушка его не видела даже тогда, когда ей казалось, что уже довела Малфоя. Нет, то был просто детский лепет по сравнению с тем, какая ярость в нём сейчас бушевала.
- Запомни, это будет твоя последняя спокойная ночь, Грейнджер, - сказал он и резко толкнул гриффиндорку в её комнату, после чего ключ в замке повернулся.

***
Гермиона утром проснулась от яркого света. Около её кровати стоял поднос с разнообразными яствами, запах которых распространялся по всей комнате подобно чарующим благовониям. Живот сделал сальто, и девушка рассудила не мучить его, а поесть.
Выйдя из ванной, гриффиндорка увидела сидящего в кресле слизеринца с довольной улыбкой, и кое-что, лежащее на кровати. То, что было на постели, вызвало у неё нервную дрожь и крик «Нет!», а у Малфоя одобрительную улыбку.
- Да, Грейнджер, именно да, - пропел Малфой, растягивая слова.
Гермиона упала на колени перед нагло улыбающимся парнем:
- Пожалуйста, прости меня, прости... не надо... я буду хорошо себя вести, - молила девушка.
- Простить? Не надо? Ты будешь хорошо себя вести? Всё это смешно! Ночью ты меня не слушалась, хотя я и говорил тебе об этом. К тому же, пыталась сбежать, маленькая грязнокровка. Ни о каком прощении речи быть не может! А теперь садись на пол, около кровати, под окном, - прорычал Малфой.
Увидев, что она так и осталась стоять перед ним, он встал, грубо подтолкнул её к окну, а затем ударил её под коленями, так что Гермиона упала на них.
- А-а-а... - взвыла гриффиндорка.
- Я тебе дважды повторять не буду, - отозвался парень.
Он медленно подошёл к кровати и взял то, что лежало на ней: кандалы, оковы, цепи – называйте, как хотите. Малфой подошёл к сидящей на полу девушке, резким движением дёрнул её руки назад и надел на каждую по цепи, скреплённые между собой. Затем слизеринец вдобавок к рукам надел такую же на шею, которая была соединена с той, что связывала руки. Она была очень короткой, поэтому Гермиона была вынуждена держать голову сильно запрокинутой назад. Затем её «владелец» надел оковы на ноги, которые тоже были скреплены между собой и с общей цепью, соединяющей руки и шею. В его руках оказалась последняя, немного длиннее, чем все остальные. Этой цепью он приковал гриффиндорку к кровати. Слизеринец отошёл от неё и критично осмотрел свои труды: перед ним на коленях сидела заплаканная девушка, её голова была запрокинута назад, а руки сведены за спиной.
Довольный проделанной работой, Малфой с удовольствием промолвил:
- Вот так и сиди, в полном одиночестве. Не мечтай, ты ещё нескоро освободишься от своих новых украшений.
Дверь захлопнулась, и Гермиона осталась одна. Картина выглядела просто ужасной: от осознания этого она ещё сильнее разрыдалась и чуть согнула, на сколько позволяли цепи, руки в локтях, аккуратно, что бы не причинить себе ещё больше боли, и всё же смогла немного опустить голову.

Девушке казалось, что сидит так уже несколько веков, тело затекло, боль усиливалась с каждой минутой. Цепи ужасно впивались в кожу, и она просто уже больше не могла находиться в таком положении. Как раз в этот момент и вошёл в комнату неспешной и властной походкой «хозяин». Он уселся в кресло, стоящие как раз напротив девушки и словно отдал приказ:
- Иди ко мне, Гермиона!
Он, конечно же, прекрасно знал, что она не может, потому что привязана, но хотел увидеть её попытки, приносящие девушке ужасные мучения.
Гриффиндорка попыталась двинуться вперёд, чтобы это увидел Малфой, но у неё плохо получилось, и цепь ещё сильнее впилась в шею, заставив её непроизвольно вскрикнуть.
- Что ж ты не идёшь ко мне? Или тебе мало такого наказания?
- Я не могу, ты же меня сам привязал, - прошептала девушка сквозь слёзы.
- Или ты подойдёшь ко мне, или останешься в таком положении.
Но Гермиона даже не стала пытаться двинуться. Она лишь ещё больше заломила сзади руки, что бы опустить голову.
- Отлично, значит, будешь ужинать так!
Малфой встал и вышел за дверь. Гермиона, было, подумала, что он опять её оставил одну, но он вернулся через минуту с подносом в руках. Подошёл к ней, присел рядом и начал кормить, кладя кусочки еды в приоткрытый рот. Закончив, он напоил её красным вином, отчего у девушки прибавилось хоть немного сил. Затем он снял цепь с шеи девушки, которая соединяла основную цепь с кроватью. Теперь девушка была свободна, относительно свободна, ведь передвигаться в таком состоянии было практически невозможно.
- Иди ко мне, Гермиона, - взялся за старое слизеринец.
Девушке ничего не оставалось, как попытаться встать, что её, в принципе, удалось. Но не надолго. Взвизгнув, она упала на кровать.
- Ублюдок... - прорычала гриффиндорка.
- Ты что-то сказала? – спросил он, хотя он всё прекрасно слышал.
- Я не могу.
- Тогда я сниму цепи с ног. После этого, ты подойдёшь. На большее не рассчитывай. Пока.
Малфой взмахнул палочкой.
Когда она была избавлена от оков, девушка почувствовала себя спокойней, цепи остались только на руках. Она поднялась и не спеша подошла к креслу, на котором восседал слизеринец. Гермиона остановилась на расстоянии двух шагов от него, тогда он взял девушку за болтавшуюся цепь на шее и притянул к себе. Парень наклонился к ней и жадно впился в губы. Оторвавшись на секунду, он промолвил:
- Грейнджер, можешь себя поздравить – ты первая, которую я целовал и ощущал солёный привкус слёз.
Девушка посчитала лучшим оставить эту реплику без комментариев. После этого Малфой подхватил её на руки и понёс к кровати. Он посадил её к себе на колени и стал снимать цепи с рук, логически рассудив, что боль в вывихнутых локтях будет отвлекать её.
Слизеринец отбросил оковы и положил гриффиндорку на кровать, а она так и осталась лежать, даже не пошевелившись. Невнимание девушки к его персоне начало выводить его из себя. Он наклонился и посмотрел ей прямо в глаза. Казалось, что её взор проходит прямо сквозь него, а в омутах цвета шоколада читалась такая боль и равнодушие, что парень невольно отпрянул от девушки.
Он начал, как только мог, нежно осыпать её поцелуями, чтобы она хоть чуть-чуть пришла в себя. Через некоторое время на лице Гермионы появился хоть какой-то интерес к жизни. Но этого было ему недостаточно. Малфой снял с Гермионы одежду и стал целовать её ноги, начиная с колен, и поднимаясь всё выше и выше. Когда он дошёл до самого сокровенного места девушки, он понял, что просто не в силах больше ждать – его желание было слишком велико.
Он лёг на неё сверху, накрыв своим телом, словно защищая от чего-то. Прижав ещё сильнее гриффиндорку к себе, парень старался уменьшить расстояние между их телами до минимума. Когда он вошёл в девушку, тело её выгнулось ему навстречу, но судя по её ничего не выражающему лицу, это было совершенно инктинктивно. И этот раз был упоительным. Гриффиндорка стонала ему в губы и постепенно приходила в себя. Когда всё закончилось, Малфой не покинул её, как в прошлый раз, а лёг рядом с ней, приобняв девушку за плечи. Он прекрасно знал по её живописным стонам, что ей понравилось. Но он всё-таки решил: не следует ей показывать, что наказание закончилось. Парень надел ей на шею высокий металлический ошейник, с обратной стороны которого были весьма острые шипы.
- Если не будешь послушной, то я буду тебя за него дёргать, - сказав это, он резко схватил девушку за ошейник, так что её голова оторвалась от кровати, и она вскрикнула от боли: шипы впились в шею, оставив красные пятна.
- Я могу дёрнуть сильнее, и пойдёт кровь, - сообщил парень.
Руки Гермионы он завёл назад и надел наручники, которые были прикреплены к изголовью постели. Отойдя к двери и оглядев картину, он довольно хмыкнул и ретировался.
- Ублюдок, - раздалось ему вслед из губ гриффиндорки.
Дверь приоткрылась, всунулась голова Малфоя и промолвила:
- Спасибо за комплимент, Грейнджер.

PS: (от авторов)
Chikita – Благодарим за лестный отзыв о нашем творчестве.
ovez – Какая именно? Нас тут двое. Тем более, понятие извращённости весьма относительное.
Onix_SiStEr – Благодарим за критику. Обратим внимание, если не забудем.
Ля Мурчик – Хм, мы не пишем смешные рассказы. Не нравится нам. Поэтому продаём именно Гермиону. Тоже благодарим.
Сирена Блэк – И это только начало...

Глава 4. Прелюдия закончилась

Гриффиндорка проснулась утром и сразу же ощутила на себе пристальный взгляд. Повернув голову, она увидела того, кто теперь по праву может считаться её «владельцем», если, конечно, учитывать, что живых людей, магов, можно продавать как домовиков. Он сидел в кресле и нагло разглядывал её. Гермиона осмотрела себя: как ни странно, руки были не привязаны к изголовью кровати, то есть без наручников, по всей видимости, слизеринец, будучи в хорошем расположении духа, освободил её. Подойдя к ней, он жадно впился в страстном поцелуе.
- Я немного ослабил путы, а то на тебя было жалко смотреть. Думаю, ты и так вчера получила по заслугам. Пока хватит. Сегодня в поместье будут гости, поэтому ты должна выглядеть прилично. У тебя есть полчаса. Ровно через тридцать минут я буду ждать тебя в столовой и ни секундой позже. Так что, поторопись, - промолвил Малфой, мягко улыбнувшись.
- Хорошо, - ответила девушка.
Парень ещё раз улыбнулся уголками губ, но миг – и выражение его лица стало абсолютно холодным и равнодушным. Он провёл рукой по волосам гриффиндорки, после чего покинул комнату.

Оставшись одна, Гермиона ещё немного повалялась в кровати, а потом всё же отправилась в ванную. Она до верху налила горячей воды, легла в неё и закрыла глаза, предаваясь грёзам, которые охотно появлялись в сознании девушки, словно специально ждали удобного момента. После вчерашнего трудного дня, она так и не смогла придти себя, а теперь навёрстывала упущенное. Горячая вода обжигала всё тело Гермионы, но в тоже время и расслабляла его, приводя в чувства.
«Да, вчера у меня был весёлый денёк», - размышляла она. После такого «весёлого» дня её руки так до конца и не прошли: ей было больно их поднимать, про шею она вообще молчала.
Лёжа в ванной, гриффиндорка думала всё о том, сколько за это время в поместье она побывала с Малфоем в постели? Явно не один, причём, почти на добровольном согласии.
«Угу, добровольном, когда у тебя приставлена к горлу палочка, а «Круцио» готово сорваться с языка этого ублюдка!»
Девушка вышла из ванной, одела красивую тёмно-зелёную юбку с белой блузкой, приготовленные для неё на кресле, а затем спустилась в столовую, где её уже поджидал слизеринец за столом, накрытым для завтрака. Он был явно в очень хорошем настроении:
- Молодец, не опоздала, - промолвил он, посмотрев на часы.
- Я старалась, - ответила гриффиндорка.
- Думаю, что сегодня ты отплатишь мне за все те удобства, что я предоставлял тебе это время. Не так ли? - с наглой улыбкой спросил Малфой, демонстративно складывая руки на груди.
- Ублюдок.
- Ты что-то сказала? – глаза парня сузились и чуть потемнели, но девушка, находясь от него на довольно значительном расстоянии, не заметила изменения цвета глаз.
- Да, сказала. Сказала, что ты ублюдок. Может ещё повторить, Малфой? Ты самый настоящий ублюдок. Тебе ясно?
Он медленно встал из-за стола, аккуратно приложив к губам белоснежную салфетку, а затем кинул её на скатерть рядом со своей тарелкой. Слизеринец зло посмотрел на Гермиону и, снова сложив руки крестом, направился в её сторону. С каждым шагом он всё приближался к ней, а она к стене. Несколько секунд, и вот – девушка уже зажата между гладкой поверхностью камня и телом парня.
- Интересно, и откуда у нас столько смелости после вчерашнего? - выплюнул Малфой прямо в губы гриффиндорки, предварительно грубо схватив её за подбородок и подняв его вверх.
- Ты вчера надо мной издевался, как мог. Мне уже всё равно, что твоя извращенная фантазия выкинет на этот раз! Ты считаешь, что только тебе дозволено издеваться над всеми, а все остальные должны ползать у твоих ног!
Cказав это, она отпихнула его от себя. Видимо, не светит ей позавтракать.
Она сама поражалась своему бесстрашию. Наверняка сейчас Малфой озвереет и что-нибудь вытворит. Когда девушка уже взялась за ручку двери, ведущей из этой проклятой столовой, грубая рука схватила её за шею и поволокла прочь. Малфой опять прижал её к стене и, мило улыбаясь, проорал прямо в ухо:
- Не беси меня, Грейнджер. А то я бываю и злым.
Выпалив это, слизеринец подошёл к столу и устремил на Гермиону взгляд полный ненависти, но она так и продолжала стоять. Он преспокойно сел за стол и принялся за оставленный завтрак.
- Эй, ты там так и будешь стоять? Надеюсь, на сегодня концерт окончен! – сказал он абсолютно спокойным голосом.
- Нет, не закончен! Ты так и не понял! Куда уж великому Драко Малфою до какой-то грязнокровки! Хоть ты и этого не поймёшь, но ты должен знать, что ты самый настоящий ублюдок! Другого слова просто нет. УБЛЮДОК! Тебе ясно? А теперь концерт закончен, - девушка мило улыбнулась и опять взялась за ручку.
У двери её опять схватила рука и толкнула обратно, но удар уже был намного сильнее и жёще.
«И как он успел встать из-за стола?!»
- Чего ты добиваешься? Чтобы я разозлился? Ты это получишь! Ты уже выходишь за рамки, Грейнджер. Советую тебе заткнуться по милому, - прошипел парень и с силой стукнул гриффиндорку спиной о стену.
- Отпусти меня, придурок! Я не успокоюсь! Я просто не могу понять, почему ты считаешь, что тебе дозволено всё?!
- Потому что я Малфой.
- Ха-ха-ха, - девушка истерически засмеялась, но смех через пару секунд прекратился также внезапно, как и начался.
На Гермиону надвигалась гроза, ураган, который сметёт всё со своего пути. Волна «Цунами» докатилась до неё и изрекла:
- Заткнись, грязнокровка!
- Грязнокровка? Я снова грязнокровка! Тогда какого чёрта ты спишь с нечистой?! – она уже не могла контролировать, что говорит.
- Я тебе повторяю, заткнись!
- А если я не заткнусь, что ты мне сделаешь? Унизишь? За это время ты это уже делал столько раз, поэтому вряд ли меня удивишь! Ударишь? Убьёшь? Ну-ну, вперёд!
Ей не ответили. Но после этих слов, Малфой подошёл к столу и взял в руки тарелку. Гриффиндорка сдвинула брови, не понимая, что он хочет сделать. Внешне слизеринец был абсолютно спокойным, а вот что он чувствовал внутри…
Первая тарелка ударилась об стену прямо рядом с рукой девушки и что-то красное, напоминающее кровь, по всей видимости, томатный соус, потекло вниз. Дальше – хуже. Посуда летала вокруг Гермионы, попадая в стену рядом с девушкой, но ни одна тарелка или чашка не попала в гриффиндорку. Правда, один из осколков последнего блюдца задел предплечье девушки, порезал, и сквозь блузку-рубашку пошла кровь, превращая одежду из белой в багряную.
Картина была просто потрясающей: на стене подтёки из разных соусов, на полу куча осколков и еды.
Оглядев картину, Малфой подошёл к Гермионе, в его руке был зажат нож. Он приставил нож к горлу дрожащей гриффиндорки. Девушка чувствовала холодное острие на своей шее.
- Ты этого добивалась? Ты хочешь умереть? Одно движение и твоя мечта превратится в реальность, - немного приглушённый голос говорил о том, что парень был зол. Нет, в ярости. Он просто не контролировал себя. Не контролировать себя, как это не похоже на Малфоев! Неужели она и вправду его так довела? Но Гермиона ничего не стала спрашивать у слизеринца, а благоразумно промолчала.
- Ну, что же ты молчишь? Струсила? – грозные нотки становились больше похожи на рычащие аккорды.
Да, она струсила. Её трясло, всё тело содрогалось. Когда девушка говорила о смерти, она опять таки не думала о последствиях.
Малфой провёл ножом по её горлу, надавив так, что на коже появился надрез: он был совсем неглубокий, но красный. Просто этот надрез дал Гермионе понять, что он не шутит.
- А теперь, я больше видеть тебя не желаю. А то сорвусь. Сегодня вечером в поместье будут гости, и ты мне нужна. Так что приводи себя в порядок и готовься. Платье и всё прилагающееся к нему тебе принесут позже.
Слизеринец вылетел из столовой, не забыв хлопнуть дверью так, что та едва не слетела с петель.
Бредя по пустынным коридорам поместья, девушка наткнулась на домового эльфа, который смахивал пыль с какой-то статуэтки. Гриффиндорка попросила проводить её в комнату и принести завтрак. Домовик мудро предпочёл не спрашивать, почему Молодая Мисс не поела в столовой. Ха, она ещё думает об этом! Да там грохот стоял такой, наверное, что эти бедные созданья чуть не умерли от страха! А на завтрак были тосты, клубника со сливками и печенье.

По идее, когда ты один и тебе нечего делать, время должно тащиться подобно черепахе: ты всё ждёшь, ждёшь, а оно не движется. Но видимо, это был не тот случай. Секунды, за ними минуты летели просто с бешеной скоростью. Через несколько часов девушка уже была готова к выходу. Она была облачена в тёмное платье, волосы мягкой волной спадали на декольтированные плечи, на шее красовался чёрный кожаный ошейник.
«Украшенье как раз для тебя!» - проскрипел Малфой, застёгивая сзади пряжку. Гриффиндорка ничего ему не сказала. Он вообще больше ничего не говорила, а только кивала головой.
Слизеринец ещё не пришёл, поэтому девушка села в кресло и закрыла глаза. И в это момент ей стал так жалко себя: почему её, Гермиону Грейнджер, всегда старавшуюся быть лучшей во всём, опускают лицом в грязь? И даже не давая права высказаться! Она должна ублажать Драко Малфоя, своего врага с детства. За что? Что она сделала не так?
Как ни пыталась Гермиона сдерживать эмоции, но больше просто не смогла. Слёзы потекли по щекам гриффиндорки, обжигая кожу девушки. Она почувствовала, как кто-то присел перед ней на колени и начал сначала вытирать, а потом и сцеловывать солёные капли. Это был он. Тот, из-за кого она здесь. Девушка была очень удивлена, она не ожидала от этого мерзавца такого. Он смотрел на неё с такой нежностью и жалостью, что она просто не верила своим глазам. Гермиона никак не ожидала от него проявления таких чувств. Парень стал целовать её шею и плечи, и лишь потом жадно впился губами в её уста. Нехотя оторвавшись, слизеринец сказал:
- Пошли, нам пора, - и в туже секунду из его глаз пропало то выражение нежности, а на его место пришёл коронный холодный взгляд.
Они спустились в зал, куда постепенно всё прибывал и прибывал народ. К ним подходили разные люди, они мило улыбались и почти все без исключения говорили комплименты девушке о том, как она прекрасна.
Так продолжалось довольно таки долго, пока к ним не подошло несколько мужчин, и завязался небольшой разговор.
- О, Драко, нам было весьма лестно, что ты вспомнил о нас, - начал один из них.
- Я никогда о вас не забывал, - ответил Малфой и улыбнулся.
- Твоя дама просто великолепна!
- Да, спасибо. У меня со вкусом всё хорошо.
- А где ты её нашёл? – со смехом поинтересовался другой. – Может, и я себе такую возьму?
- Я её купил.
- Что? Купил? Где? – думая, что эта шутка, сказал первый.
- На аукционе.
- Не понял… как ты её купил? – до всех начал медленно доходить смысл того, что говорил парень.
- Как вещь.
В тот момент, когда слизеринец произнёс это, Гермиона как раз брала шампанское у подоспевшего официанта. Услышав такое откровение, она едва не разлила напиток.
Эта фраза резанула слух, и она больше не могла молчать.
- УБЛЮДОК! – девушка крикнула это так, что у неё самой заложило уши от своего собственного крика.
Все резко замолчали. Наступила гробовая тишина.
- Ты что-то сказала, дорогая? – спросил Малфой, при этом весьма резко дёрнув Гермиону сзади за волосы.
- Я сказала, что официант – ублюдок. Он чуть ли не облил меня шампанским…
- А, понятно, - улыбнулся парень и, обернувшись к официанту, продолжил: - Больше не подходи к ней.
Тот кивнул и исчез среди гостей.
Вечер продолжился, но по косым взглядам слизеринца, она понимала, что пощады ей сегодня не будет. Красная полоска, оставленная ножом за завтраком пощипывала: хорошо, что ошейник скрывал этот след.

Они были в комнате у Гермионы, Малфой стоял, прислонившись спиной к двери, тем самым, преграждая девушке проход.
- Я что тебя не понятно объяснил, кто я, а кто ты? – гневно спросил слизеринец.
- Ты считаешь, что я вещь, что я твоя игрушка, поиграешь и выбросишь. А я не игрушка, Малфой! И уж тем более не вещь, - возмущалась гриффиндорка.
- Ты не просто вещь, ты моя вещь. МОЯ. Понятно? – прорычал парень.
- Ублюдок!
И звонкая пощёчина опустилась на его левую щёку. Миг, и на ней появилось красное пятно. Вторая рука девушки, готовящаяся к следующему удару, но уже по другой щеке, была поймана в сантиметре от лица сильной рукой слизеринца. Его внешний вид оставался совершенно спокойным, но глаза… Малфои никогда не прощают оскорбления в свой адрес. А что уж говорить о пощёчинах?
«Сейчас что-то будет…» - пронеслось в голове у Гермионы.
Она хотела кинуться к выходу, но это было глупо, ведь дверь своей спиной загораживал Малфой. Его глаза наполнились гневом, он толкнул гриффиндорку, и девушка чуть ли не полетела назад. Зацепившись за что-то ногами, она начала падать, и прямо в кресло, которое столь удачно оказалось как раз кстати. Затем парень наклонился к ней, его глаза смотрели в карие очи девушки, в которых бурлило море страха. Слизеринец уже занёс руку, напугав девушку почти до смерти.
«Он меня ударит», - думала Гермиона, но Малфой также резко опустил её.
- Я, кажется, ясно выразился, Грейнджер. Ты – вещь. Ты моя вещь, - сказал он, делая ударение на слове «моя». – Твоё поведение сегодня просто не позволительно. Утром ты закатываешь истерику, а что было при гостях… Я еле-еле сдержался, чтобы как следует не отыметь тебя. А видимо зря. Теперь ты меня бьёшь, вообще, что ты себе позволяешь, стерва?
- П-прости, - заикаясь, пролепетала девушка и опустила голову. Гермионе больше ничего не оставалось, как извиниться, если она хочет дожить хотя бы до завтра. Она сидела в кресле, а сверху висел слизеринец. Его губы почти касались губ гриффиндорки, а глаза находились в паре сантиметров от её глаз. Казалось, что от гнева, переполняющего его, он готов был загореться.
- Смотри на меня, когда Я с тобой разговариваю, - выпалил Малфой, схватив гриффиндорку за подбородок и подняв его вверх. – Сначала я хотел пойти тебе навстречу, но вижу, что не стоит. Ты совершенно не ценишь уважительное обращение! Ты что-то говорила про мою фантазию? Так вот, сейчас мы посмотрим, на сколько она у меня извращённая! Ты говорила, что не умеешь это делать? Ну-ну. Пришла пора учиться, Грейнджер. Сегодня я буду сидеть, а ты меня будешь ублажать, ласкать, делать всё так, что бы я смилостивился и не трахнул тебя. Смотри, чтобы мне понравилось.
- Я? Что? – девушка не верила своим ушам.
Глаза широко раскрыты, губы дрожат – парень делал над собой огромные усилия, чтобы не растерзать эту наглую девчонку прямо сейчас!
- Хорошо, не хочешь – тебе же хуже. Усложняем. Итак, танцевать умеешь? – получив слабый, но утвердительный кивок, парень улыбнулся ещё шире, и теперь его улыбка больше напоминала оскал. – Тогда станцуешь для меня стриптиз. Молчать! Не умеешь или не можешь? А?
- Я… я…
- Станцуешь! Тебе ясно?
Девушка снова неясно кивнула.
- Отлично. Когда одежды не останется, и снимать уже будет нечего, сделаешь мне минет. Возражения?
Гермиона яростно замотала головой.
- Тебе всё ясно?
- Да, - пролепетала Гермиона дрожащими губами.
- Вот и отлично. Начинай, - Драко взмахнул палочкой, и полилась красивая музыка. Затем он грубо выпихнул девушку из кресла, дёрнув за руки, и уселся в него сам.
Гриффиндорка стояла перед парнем, с каждой секундой становясь всё злее и злее. Когда девушка уже хотела высказать этому самовлюблённому индюку всё, что о нём думает, тот поднял на неё палочку.
- Как насчёт «Круцио»?
Она осеклась. Ей больше ничего не оставалось, как начать танцевать. Гермиона кружилась в танце, соблазнительно выгибаясь. Потом она плавно и очень эротично сняла своё платье, оставшись перед Драко Малфоем лишь в корсете и нижнем белье. Он сидел в кресле с абсолютно непроницаемым видом. В комнате было полутемно, поэтому девушка просто не видела глаза слизеринца: парень еле сдерживал своё желание, ведь он её так хотел.
«Пусть сегодня она всё делает сама. Пусть эта стерва узнает, как это, когда партнёру на неё наплевать… Всё-таки она чертовски сексапильна, чёртова Грейнджер!»
Тем временем полуголая Гермиона присела перед сидящим в кресле слизеринцем и, расстегнув рубашку Малфоя, начала гладить его грудь, а затем и целовать, слегка прикусывая кожу. Она запрыгнула к нему на колени и стала посасывать его ухо, а потом усыпать всю его шею и торс поцелуями. Парень едва сдерживался, чтобы не застонать от наслаждения.
Оставив на виске слизеринца горячий поцелуй, девушка стала вести дорожку вниз, ненадолго задержавшись сначала на одном, а затем и на другом соске. Опустившись к его животу, гриффиндорка начала расстёгивать штаны Малфоя. Когда с молнией было покончено, девушка, как и прежде, целовала парня, правда, теперь впившись в него губами. Он бездействовал, и это бесило её по страшному, но палочка, которую слизеринец всё ещё держал в руке, напоминала ей, кто хозяин ситуации. Ей итак было плохо, ведь она делала это в первый раз, хотя теперь кроме страха присутствовало нечто ещё – наслаждение и желание. Когда ещё увидишь сидящего в кресле Драко Малфоя с которым ты можешь сделать всё, что угодно? Ну, почти всё. Когда гриффиндорка снова начала целовать его соски, она почувствовала, как он напряжён и напряжена та самая часть. Гермиона высвободила его плоть и начала скользить вверх-вниз по нему влажными губами. Она ласкала его промежность и губами, и руками, и языком. Слизеринцу явно понравилось, потому что он тихо застонал. Закончив с этим, Гермиона опять стала целовать тело Малфоя, уделяя особое внимание его соскам. Она не спешила, делала всё плавно и нежно. Но когда гриффиндорка почувствовала боль внизу живота, она стала зверски целовать слизеринца, кусая его очень сильно. И ему нравилось её звериное поведение, но не более. Поняв, что она уже готова кончить, тот отпихнул её от себя, застегнул брюки и вышел из комнаты.
Оставшись одна, Гермиона села на пол, прислонившись спиной к креслу, и заплакала.
Боль от неудовлетворённого желания постепенно начала проходить, но то, что он кинул её, когда она тут унижалась перед ним…
Сквозь слёзы гриффиндорка прошипела весьма чётко и яростно:
- Будь ты проклят, Малфой!
- Ты что-то сказала в мой адрес?
Девушка повернула голову на голос: в дверях стоял незабвенный слизеринец с абсолютно невозмутимым видом. По нему и не скажешь, что всего несколько минут назад она, Гермиона Грейнджер, гриффиндорская заучка, Мисс-Я-Знаю-Всё, делала ему минет и танцевала стриптиз.
- Да, сказала, - и отвернулась.
- И что же?
- Я проклинаю тебя.
- Всего-то? Это всё шутки, Грейнджер!
Не стоило ему этого говорить: Гермиона вскочила на ноги, забыв о том, что на ней только корсет и бельё, и начала истерично вопить.
- Ублюдок! Ненавижу тебя! Гори в Аду, поганая тварь!
- А что там с проклятием в мой адрес?
Парень явно издевался.
«Ну что ж, если он так хочет…»
Глаза девушки сузились, крики и вопли прекратились, а на лице появилась чисто малфоевская ухмылка. Глядя на её преображения, слизеринец невольно вскинул брови. А гриффиндорка тем временем не просто так замолчала. Сложив руки крестом на груди и склонив голову, она начала что-то шептать. До парня доносились фразы на каком-то неясном языке. С каждым произнесённым словом воздух вкруг девушки леденел, а кожа становилась голубоватой, но та исправно продолжала уже напевать. Миг, и какая-то невиданная сила полосонула парня по груди, словно плетью. Малфой, под тяжестью причинённой ему боли, спал на колени, а Гермиона уже выкрикивала последние строчки:
- Nihil dat fortuna mancipio!*
«Латынь…», - и новая волна боли накатила на парня.
- Что это было? – выдохнул он, когда гриффиндорка в бессилии опустилась на кресло.
- Древнее проклятие, Малфой.
- Откуда ты знаешь такое?
- Я много чего знаю, - ему это не понравилось: слишком уж её голос был безжизненным.
- Объясни мне.
- Нет.
- Круцио!
Почти бес сил от боли, он всё же совладал с собой и ударил в неё заклинанием. А она, потерявшая гораздо больше энергии, не смогла даже кричать, лишь хрипела.
- Итак? – парень явно был не настроен на дружеские беседы.

PS: (от авторов)
*Nihil dat fortuna mancipio – Судьба ничего не даёт навечно (лат.).

Chikita – мы читали. И именно после её фиков «взялись за перо». Спасибо ещё раз, что критикуешь. Здоровая критика – лучший стимул для написания.
~~Герми~~ - мы вывешиваем главы довольно часто. Единственное, что может нас задержать (как, например, в этот раз) так это неисправности с нетом. Приносим свои извинения за задержку!
unnamed – столь лестный отзыв настраивает только на продолжение нашего творчества!

Глава 5. Двое на одну

(Эта глава посвящается девушке с оригинальным ником Chikita)

- Итак? – парень явно был не настроен на дружеские беседы.
- Итак? Итак?! Я тебя прокляла, ублюдок!
- Ты опять за старое? Или хочешь повторить?
Боль у обоих потихоньку отступала. Девушка с вызовом выпрямилась в кресле, в то время как слизеринец сидел на полу, облокотившись на косяк.
- Хочешь, что бы объяснила тебе?
- Давай, не терпится послушать пару хороших сказок, - ухмыльнулся он.
- Ты так и не понял… Это древнее проклятие. Я прокляла тебя, пускай тем самым, прокляв и себя! Мне уже всё равно! Если ты будешь причинять боль мне, то и тебе сладко не будет, гад! Если я умру, то умрёшь и ты, - выпалила на одном дыхании гриффиндорка.
- Ну-ну, - слизеринец, кое-как поднявшись, удалился.

На следующее утро Малфой и Гермиона не спеша прогуливались по саду, принадлежащему поместью древней семьи. Никто из них не вспоминал о вчерашнем вечере. Когда парень зашёл за ней, то девушка без лишних разговоров последовала за ним вниз, в столовую. На данный момент они уже позавтракали и теперь шли, медленно плетясь в полном молчании. Каждый был погружен в свои мысли. Гриффиндорка думала о том, когда наконец-то это закончится, когда прекратится – ей уже всё порядком надоело. И если сейчас она не показывает своей ненависти, это совершенно не значит, что та исчезла. И решив больше не ломать себе голову, на прямоту спросила своего спутника:
- Можно задать тебе вопрос? – аккуратно поинтересовалась Гермиона, не зная, какую реакцию ожидать в ответ, ведь за последние дни она совсем запуталась.
- Можно, - равнодушно бросил Малфой. Он даже смотрел в другую сторону.
- Когда я, наконец, тебе надоем? Когда ты наиграешься мной? Когда выбросишь, как ненужную вещь? – глаза девушки наполнились болью и гневом.
Парень повернулся, и она увидела полный непонимания взгляд слизеринца. Задав в вопрос, она остановилась, а он стоял чуть дальше от неё. Парень подошёл к ней и, не сказав ни слова, начал её целовать. Девушка не сопротивлялась, за время, проведённое с ним, она поняла, что это делать абсолютно бесполезно, поэтому просто стояла. Тем временем слизеринец аккуратно пропихивал её назад, как она потом обнаружила, внутрь беседки, которая, к счастью для Малфоя, находилась совсем рядом.
И через несколько мгновений гриффиндорка уже лежала на скамейке, сверху придавленная тяжёлым телом слизеринца. После вчерашнего, она потеряла всякий интерес к занятиям любовью с этим собственником и не думала, что когда-то она будет испытывать другие мысли и чувства, кроме омерзения и желания скорейшего конца. Нет, её ненависть не пропала, не растворилась. Ненависть перетекла в это самое омерзение и равнодушие. Когда ты летишь и вдруг понимаешь, что в любом случае придётся умереть, видя перед собой стремительно приближающуюся землю, тебе уже всё равно. Так вот и сейчас, ей было абсолютно плевать, что хочет от неё Малфой, что он сделает, что новое изобретёт. Она просто лежала и покорно поддавалась его ласкам, при этом не испытывая ни наслаждения и не издавая стонов. Гермиона только чувствовала, как ветер гулял по её телу и как кожа покрывалась мурашками. Открыв глаза, гриффиндорка обнаружила, что она лежит уже без одежды, в то время как юбка, блузка и нижнее бельё валяются на земле. Обнажив партнёршу, парень начал расстёгивать свои брюки. Издав вздох неизбежности, она снова опустила веки.
- Эй, Грейнджер. Я ненавижу видеть ответ закрытые глаза. Открой их, - выпалил Малфой.
Девушка безропотно разомкнула веки и увидела удивлённо-насмешливый взгляд слизеринца, направленный в её строну.
Отогнав от себя мысли, что она весь день какая-то странная, парень быстрыми и умелыми движениями начал ласкать и целовать гриффиндорку.
Слизеринец не стал долго ждать и сделал то, ради чего и завалил Гермиону на скамейку. Она помнила только, как он вошёл в неё, а после – темнота и тишина.

Гермиона очнулась всё там же на скамейке, приподнялась и огляделась вокруг. Картина её, мягко говоря, не порадовала. Она лежала абсолютно обнажённая, не считая того, что сверху была накрыта мантией. Одежды вокруг не наблюдалось, как и Малфоя. Скрипя зубами, она напрягла память и вспомнила, что последний раз видела свою одежду, валяющуюся на полу беседки, но сейчас её там не оказалось. Девушке ничего другого не оставалось, как встать, прикрыться мантией и ещё раз осмотреть своё окружение. Поняв, что здесь она не найдёт одежды и придя к выводу, что этот чёртов слизеринец спёр её одежду (другого слова просто не подобрать), девушке больше ничего не оставалось, как покинуть беседку. Гриффиндорка шла по саду: волосы развевались на ветру, все её ноги были «на улице», хотя мантия была весьма длинная, но при ходьбе временами распахивалась. Неслышно ступая босыми ступнями по мягкой траве, девушка неизбежно приближалась к поместью, закипая с каждым шагов всё больше и больше. Да, сейчас тепло, июнь, но это уже переходит все границы.
«Я убью тебя, ублюдок!»
В таком виде она буквально влетела в дом и услышала голоса, доносящиеся из комнаты, куда тут же ринулась. По всей видимости, у Малфоя были гости, но в тот момент гриффиндорку это абсолютно не волновало. Девушка была в ярости, нет, это уже называется бешенством.
Ворвавшись в комнату, она увидела двух человек, сидящих друг напротив друга за столиком, мирно разговаривающих и попивающих какой-то напиток. Одним из них был хозяин поместья.
- О, какие лю…, - начал было гость, но тут же осёкся, поняв что не замечен фурией - та просто пронеслась мимо него. Да, вид девушки его впечатлил.
- Как ты вообще…,- без вежливости сразу набросилась Гермиона.
- Посмел, – сказал Малфой, не продолжая фразу, а отвечая на неё. Он был абсолютно спокоен и улыбался своей фирменной улыбкой. – Дорогая, у нас гости, поздоровайся.
Только сейчас Гермиона обратила внимание на гостя – Блейза Забини. Школьные воспоминания кольнули ей, но она тут же переключилась на Малфоя. Сейчас ей было абсолютно всё равно, слушает её кто-то или нет.
- Я, конечно, всё понимаю, что по твоему мнению, ты можешь делать всё, что душе угодно, но это уже выходит за все рамки. Ты так не считаешь? Я всё делаю так, как ты хочешь: танцую, выполняю все твои прихоти, унижаюсь. Я сегодня даже слова тебе не сказала, ты делал всё, как тебе хотелось. И в благодарность мне такое? Хотя какая тут благодарность? Тебе ведь такое не знакомо! Но оставлять меня в саду без одежды, это уже слишком, - только сейчас слизеринец прошёлся взглядом по её телу. Да, под мантией действительно ничего не было.
«Какая неосторожность с её стороны: явиться ко мне прямо так!» - ухмыльнулся про себя парень.
Девушка с каждой минутой закипала всё больше и больше. А Малфой сидел с абсолютно пофигистским выражение лица, что это бесило Гермиону ещё больше.
- Я так понимаю, концерт закончен? – совершенно спокойным голосом спросил он. Девушка сначала подумала, что за этим спокойствием, как обычно скрывается бешенство, но пригляделась и поняла, что оно там начисто отсутствовало. А слизеринец мягко улыбался, довольный произведённым поступком.
- Нет! Не закончен! Идиот, кретин, выродок! Я тебя ненавижу, Малфой! – сыпала обзывательства девушка в сторону своего «хозяина». – Идиот!
- Дорогая, ты начинаешь повторяться, – всё с тем же ледяным тоном ответил Малфой.
«И давно он меня так называет?» - промелькнула мысль в голове гриффиндорки.
- Ублюдок! – сильный удар повис в воздухе. На щеке парня расплывалось красное пятно. Малфой даже не сделал попытки ни предотвратить удар, ни ударить её в свою очередь, он равнодушно смотрел на девушку.
- Теперь ты довольна? – спросил слизеринец.
- Теперь, да! – и с чувством выполненного долга Гермиона направилась прочь из кабинета волшебника. Она не ожидала такой реакции, думала, что он сейчас сорвётся и ударит её.
Через несколько шагов гриффиндорка почувствовала на своём плече руку, конечно же, руку Драко Малфоя. Но девушку не схватили грубо, как та предполагала, а аккуратно развернули. Теперь они оказались стоящими друг против друга, прямо напротив Забини, который молча наблюдал весь этот «спектакль».
- Грейнджер, ты забываешься! Устроила истерику – я послушал. А насчёт обзывательств и пощёчин мы не договаривались, – выпалил слизеринец, его щека до сих пор была красной.
- Ты издеваешься надо мной как можешь! Почему я должна это терпеть? - визжала девушка.
- Потому что я Малфой! – и этим было всё сказано.
- Почему я должна быть твоей шлюхой? – видимо, для Гермионы предыдущей фразы было недостаточно.
- Шлюха? Хм… интересно. А я и не знал, что ты ещё с кем-то спишь. Что, я провожу с тобой в постели слишком мало времени? Или я тебя не удовлетворяю? – наезжал Малфой, и на его губах появилась усмешка. Девушку от таких слов бросило в жар, и она покраснела. А слизеринец тем временем наслаждался произведённым эффектом.
- Если бы… Да, лучше спать с кем угодно, лишь бы не с тобой! Лишь бы не удовлетворять твои мечты и фантазии! - орала гриффиндорка.
- А, значит с кем угодно? – спросил Малфой и подмигнул Забини, но она этого не заметила.
- Да! С кем угодно!
- Ну, хорошо, сейчас проверим, - сказав это, Малфой толкнул Гермиону, и она упала обнажённой грудью прямо на Забини, потому что её мантия распахнулась от недавних событий и от «полёта на Блейза».
Тот довольно хмыкнул и неоднозначно посмотрел на Малфоя,
- Ну, что, Грейнджер, как тебе моя кандидатура? – спросил Блейз у гриффиндорки, предварительно схватив её за подбородок и подняв его.
Такого поворота событий девушка не ожидала. Спать с Забини? Это не входило в её планы! Вспомнив последнюю встречу с ним, у неё по коже пробежали мурашки. Гермиона очень хорошо помнила ту ночь, когда узнала о смерти родителей, но тогда её спасла Профессор МакГонагалл, а сейчас…
Не задерживаемая Забини, она встала с него и подошла к Малфою, который стоял, сложив руки на груди. Девушка набросилась на него с кулаками:
- Да как ты можешь?
- Ты сама сказала, что ты готова спать с кем угодно, вот и получи.
- Похотливый ублюдок! – прокричала девушка и тут же замолкла.
Терпение Малфоя кончилось: он схватил девушку за волосы и дёрнул вниз. Её голова запрокинулась, и она вскрикнула.
- Ты добилась своего! Я тебе отвечу на тот вопрос, который ты задала мне утром. Ты мне надоела. Достала. И прямо сейчас я готов тебя выбросить. Услышу от тебя ещё хоть звук и убью сразу же, - и в доказательство слов Малфой достал волшебную палочку.
- Драко, подожди. Давай я сначала развлекусь с ней, а потом уж делай с ней всё, что захочешь, - подал голос Забини и подошёл к парочке.
- Держи. Мне она больше не нужна, - выпалил Малфой и толкнул Гермиону по направлению к Блейзу.
Тот в свою очередь время зря терять не стал: взвалил девушку на плечо и направился к выходу из кабинета. Гермиона била его и брыкалась, но мёртвая хватка Забини почти не давала ей возможности принести ему каких-либо серьёзных повреждений.
- Придурок! Ублюдок! Я тебя ненавижу, Малфой! Ненавижу тебя! – кричала девушка, что было мочи.
Блейз толкнул первую попавшуюся дверь, и они оказались в комнате для гостей. Гриффиндорка не переставала сыпать ругательства в сторону Малфоя, поэтому даже не заметила, как уже оказалась лежать на кровати, а мантия куда-то бесследно исчезла. Не успела девушка и слова сказать, как сверху на неё уже взгромоздился Забини. Парень яростно водил руками по её телу, словно пытаясь ощупать Гермиону.
- Тогда мне не удалось это сделать, но ничего сейчас я отыграюсь, грязнокровка, - выдохнул он ей в губы. Девушка снова попыталась отстраниться от этого нахала, но тот только улыбнулся, причём его улыбка больше была похожа на оскал голодного зверя.
Его правая рука начала скользить сначала по внешней стороне бёдер, а затем и по внутренней. Другая держала руки девушки над головой.
- Малфой! Чёртов хорёк! – визжала она. – Ублюдок! Малфой…
В этот момент губы Забини заскользили по её соскам, поглощая их. Язык этого слизеринца слишком откровенно лизал то одну её розовую вершину, то другую, при этом жадно покусывая. Дыхание гриффиндорки было рваным, на её взгляд, хуже могла быть только смерть, и тут Гермиона почувствовала, как пальцы Забини начали трогать её плоть, входя всё глубже и глубже, и тогда девушка не выдержала. Она сдалась, и слёзы покатились по красным от гнева щекам.
- Драко… Драко… ну, пожалуйста, не надо, Драко… пусть он уйдёт…
Гермиона не знала, что всё это время Малфой стоял в дверном проёме комнаты. Он наблюдал, как его бывший одноклассник так откровенно и почти собственнически ласкал девушку. Он видел, как она стала извиваться, когда Блейз вставил в гриффиндорку пальцы, видел, как она пыталась скинуть его с себя, как тот так ненасытно целовал её грудь. И с каждой минутой что-то сильнее и сильнее стягивало шею слизеринца, будто верёвкой. На секунду парень вспомнил о проклятии, но тут же отогнал от себя эти глупые мысли, объяснив всё тем, что считает, да не просто считает, ведь так оно и есть (!), Гермиону своей собственностью. А что будет, если у ребёнка отнять его новую игрушку? Да, не ждите, что малыш обрадуется.
- Забини, оставь её.
Блейз нехотя слез с девушки и вышел из комнаты, поправляя на ходу рубашку. Малфой, пропустив парня вперёд себя, закрыл за собой дверь.

- Благодарю тебя, всё так, как и мы и договаривались.
- Да ладно, Драко, я был бы не прочь и дальше с ней развлечься! – отмахнулся Забини.
- Но-но, она моя, - парировал Малфой.
- А, ты молодец.
- Главное, чтобы это подействовало на неё должным образом.
- Я думаю, что так и будет. Ну, не буду вам мешать.
- Заходи ещё, Блейз! – и слизеринец посмотрел в сторону уходящего друга.

Когда он вошёл комнату, то увидел гриффиндорку, которая лежала на кровати, свернувшись клубочком и закутавшись в мантию, и тихо всхлипывала. Малфой подошёл к ней и присел рядом. Гермиона, заметив, что уже не одна, приподнялась и обняла парня.
- Спасибо…
Брови Драко взметнулись вверх: он впервые за эти дни услышал от неё «спасибо». А девушка тем временем прижалась к нему ещё сильнее, уткнувшись носом ему в грудь.
- Пожалуйста, я буду называть тебя по имени, я не стану противиться тебе, но… пожалуйста, пусть он не трогает меня…
- Чем же он тебе так не нравится, а? Чем? Так не нравится, что ты даже готова называть меня по имени и добровольно со мной спать?
Девушка ничего не ответила, а только ещё сильнее прижалась к слизеринцу. Парню ничего не оставалось, как только обнять её и успокаивать. Он гладил её по голове, временами дуя в ухо. Через некоторое время, она успокоилась и теперь просто сидела на его коленях, положив голову ему на плечо. Малфой даже через мантию чувствовал, как напряжены её соски.
«Скорее всего, от нервного напряжения и холода».
Он стал дышать глубже, ощущая, что где-то в паху появилось болезненное напряжение.
- Я хочу с тобой поговорить, - прервал затянувшееся молчание слизеринец.
Теперь настал черёд удивления Гермионы.
- О чём? Ты ждёшь, когда я отблагодарю тебя, да? – сказав это, девушка распахнула мантию, стянула её и кинула на пол.
- Не понял. К чему это? – поразился слизеринец резким переменам в поведении девушки.
- Всё к тому же. Что тебе от меня надо? Только одно. Так начинай скорей, ты ведь этого ждал.
- Не верю своим ушам, неужели ты хочешь этого? – спросил слизеринец.
- Да я никогда не захочу тебя! Ни при каких условиях! Просто чем быстрее ты начнёшь, тем быстрее закончишь! Всё равно это неизбежно!
- Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Сегодня ты захочешь меня, захочешь так страстно, как хотят жить, вися на соломинке над пропастью! Так жадно, как хотят пить, когда неделю блуждают в пустыне без влаги!
Гермиона удивленно посмотрела на Малфоя.
Он с лёгкостью подхватил девушку и положил её на кровать. Она не вырывалась, не брыкалась и даже не кричала, потому что теперь у него был козырь против неё: Блейз Забини. Она поступила как идиотка, так неосмотрительно пообещав Малфою чуть ли не весь мир, лишь бы тот слизеринец ушёл, показав тем самым, что боится его. Но причину не скажет ему. Никогда. Иначе она окажется связанной по рукам и ногам. Нет, уж лучше она вытерпит его присутствие в постели. Тем временем парень не терял времени даром: избавившись от одежды, он уже нависал над гриффиндоркой, но не спешил ни целовать, ни ласкать.
- И долго ты на меня будешь смотреть? – спросила девушка, после того, как Малфой пялился на неё не переставая уже в течение нескольких минут.
Слизеринец усмехнулся.
- Ты захочешь меня, Грейнджер. Захочешь.
И он стал целовать её, но не так, как обычно, подобно ненасытному зверю, как будто это его добыча, а нежно. От одного этого поцелуя девушке захотелось застонать, и она еле сдержала рвущийся наружу звук. Оторвавшись от губ, Парень начал нежно покусывать мочку уха, затем провёл дорожку, приближаясь всё ближе и ближе к напряженным соскам гриффиндорки. Пока его руки ласкали её упругую грудь девушки, он безотрывно продолжал вести какую-то только ему понятную игру с её языком. Малфой обвил кружочек вокруг её потемневшего соска, а потом стал спускаться ниже и ниже. Слизеринец провёл рукой по внутренней стороне бедра гриффиндорки и, нащупав трепещущую плоть, начал поглаживать. С губ девушки сорвался стон.
- Ну что, я победил? – он оказался прямо над её лицом.
- Нет, - еле-еле выдавила Гермиона.
В ответ она увидела его улыбку. И после этого почувствовала, что там, где были его руки, оказались его губы. Стоны девушки стали более громкими и отчётливыми.
- Ты всё ещё считаешь, что сможешь и дальше противиться мне? Ты хочешь меня?
Девушка лишь замотала головой, она не могла произнести ни звука.
- Отвечай! – требовал тем временем слизеринец, а его язык вошёл в неё так глубоко, что она выгнулась под ним.
- Нет, - с напрягом выдавила Гермиона.
Теперь на месте губ очутились пальцы Малфоя, и тогда девушка почувствовала, что больше просто не может. Его пальцы проникали внутрь, и она больше не могла сдерживаться. Гриффиндорка молилась, что бы это быстрее кончилось.
- Ну что? – с усмешкой спросил он, хотя она видела, что он сам еле сдерживается.
- Хочу, - одними губами прошептала девушка.
- Громче и с именем!
- Я хочу тебя, Драко!
- Ещё громче! – почти ревел парень.
- Драко, я хочу тебя! – протянула Гермиона.
И после этого наступило долгожданное освобождение. Девушка не чувствовала таких ощущений, как раньше, она просто тихо постанывала от наслаждения. Он вошёл в неё там мягко и нежно, словно она была дорогой фарфоровой куклой, которую можно было бы разбить при одном прикосновении. Гриффиндорка слышала его рваное дыхание и чувствовала на своей шее его поцелуи.
- Видишь… Я победил… За тобой долг, Грейнджер. Приготовься платить.
Но она почти не слушала его: перед глазами у неё мелькали фейерверки, а ощущение его внутри себя только усиливало ни с чем не передаваемое удовольствие и наслаждение.

Когда Гермиона проснулась, Малфой сидел в кресле уже одетый и смотрел на неё. Увидев, что девушка открыла глаза, он подошёл к ней и страстно поцеловал. Через некоторое время он не без усилий от неё оторвался.
- Мне пришло письмо от матери. Нам надо будет к ней поехать. Так что собирайся, - взглянув на гриффиндорку ещё раз, он не удержался и, откинув покрывало, прошёлся по её фигуре, немного сжав грудь.

PS (от авторов):
Chikita – А что ещё можно было ей пожелать Малфою? Если только ещё «жарься на сковородке», но смысл один и тот же. А юмор в тот момент на наш взгляд был не особо к месту. Мы снова благодарим тебя, поскольку дельные отзывы позволяют почувствовать себя действительно мастерами своего дела, а это, знаешь ли, приятно.
Unnamed – Спасибо. Нам действительно очень приятно, что наше «творчество» читают! Мы стараемся!

Глава 6. Подружись со Смертью

Обращение от Авторов.
Мы просим прощения за такую длительную задержку. Это вовсе не входило в наши планы.

Предупреждаем, что теперь главы будут выходить с частотой 2 раза в неделю, потому что мы планируем закончить этот фанфик к началу мая, так как с 1.05.2006 мы начинаем публиковать наш второй фик с тем же самым пейрингом Гермиона Г./Драко М.

Наш второй фанфик не будет относиться к категории NC-17. Мы ставим ему только R, но сами же считаем, что это никак не повлияет на наш стиль: не слишком жёстко, но и без «розовых соплей». Поэтому, если кто-то заинтересовался нашим «творчеством», то первого мая можно будет искать наш второй фанфик в разделе R. Рабочее название пока что «Полуночница», но возможно мы его сменим. На всякий случай, ссылка на него будет дана в последней главе фанфика «Игра в людей».

Ждём ваших отзывов.

Благодарим за внимание,
Сёстры Холодного Ножа.

Глава 6
Подружись со Смертью

Говорят, мир неизменен, но он меняется каждый миг…

С прошлой ночи что-то изменилось в их отношениях. Нельзя сказать, что изменения были глобальными, но как будто тень покинула глаза Малфоя. Он стал немного мягче, его взгляд изменился с ледяного серого на шёлковисто-серебристый. Движения, которые всегда были неспешными и плавными (только в жуткой ярости грациозность и медлительность исчезали), стали чуть более живыми, эмоциональными. Страсть прожигала его изнутри. Страсть и нечеловеческая похоть к одной девушке. Девушке, которую он наконец-то получил.
А ей просто надоело. Скажите, зачем усложнять себе жизнь? Тем более то, что тебе предлагают, вполне может по праву считаться лучшим. Гермиона перестала сопротивляться. Она полностью подчинилась своему хозяину. Или почти полностью. Он просил – она давала, не сопротивляясь и не выпендриваясь, ведь девушка прекрасно понимала, что ему от неё надо. И ему это нравилось, очень нравилось…

В данный момент он сидел в кресле рядом с камином, а она – у него на коленях и нежно целовала в шею. Она целовала? Его? Он её не заставлял? Да, по собственной воле. Теперь всё было именно так, хотя иногда слизеринец вёл себя истинно по-малфоевски. Он подскочил с кресла, да так, что Гермиона чуть не свалилась на пол:
- Мы засиделись, быстрей собирайся. Чтобы через полчаса буду ждать тебя внизу. И без глупостей, - прорычал он, хотя ещё минуту назад еле сдерживал своё желание.
- Хорошо, - девушка не стала перечить, но внезапное решение юноши всё же заинтриговало её.

Ровно через полчаса Гермиона сидела за столом в столовой, ссутулившись и немного опустив голову.
- Как мне плохо… – девушке, правда, стало ужасно нехорошо. Она обхватила себя руками, закрыла глаза и наклонилась ещё ниже.
С соседнего места послышался смешок.
- Грейнджер, вытащи грудь из тарелки. Я, конечно, понимаю, она у тебя большая, но всё же, я хочу поесть перед дорогой.
Гриффиндорка вздрогнула и выпрямилась.
- А, это ты…
- Я, или ты видишь Блейза Забини? – пошутил Малфой.
- Что-то непохоже, он совсем не такой.
- Может напомнить, а? – грубо схватив девушку за шею, прошептал слизеринец.
- Не стоит, - Гермиона постаралась смягчить обстановку и улыбнулась.
- То-то и оно.
- Слушай, может, хватит? Ты же прекрасно знаешь, все мои чувства и мысли по этому поводу. Зачем ты так? – гриффиндорка встала.
- СЯДЬ!
Но девушка так и осталась стоять:
- Зачем ты мне напоминаешь о том, что я хочу забыть? Чтобы сделать мне больно? – в её голосе проскальзывали истерические нотки.
- Да, мечтаю. Просто я не хочу, чтобы ты забывала о том, что будет, если меня не слушаться.
- Ты не доволен моим поведением? Так что ты от меня ещё хочешь? Я стала такой, какой ты хотел меня видеть! Такой, какую ты хотел иметь, в конце концов! Я стала почти, что куклой для тебя! Всё для тебя! Скажи, что ещё? Скажи, я сделаю! Что? Скажи!
- Ничего. Заткнись и ешь, - когда она села, Малфой добавил: - И не смей больше устраивать мне истерики. Поняла?
Девушка, не сказав ни слова, а, только кивнув, приступила к трапезе. За всё оставшееся время никто из них не проронил ни слова.

- Мне нужно здесь встретиться с одним магом, - сказал слизеринец.
Они ехали в карете в дом его родителей, Нарциссы и Люциуса. На смотрины? Да, он обещал родителям показать Гермиону. Раз обещал, то непременно сделает.
И вот несколько минут спустя они уже идут по людным улицам, взявшись за руки. Со стороны можно было бы подумать, что это молодая влюбленная пара. Только никакой любовью здесь и не пахло. Как может любить человек, не имеющий сердца? А та, чья гордость растоптана?
Утренний инцидент, произошедший между ними, был исчерпан. Сейчас они просто шли и негромко беседовали. На самом деле, беседой это было сложно назвать: Малфой то и дело подкалывал девушку, пару раз доведя её чуть ли не до слёз, но, по его мнению, он просто шутил.
Он что-то говорил, обращаясь к ней, как вдруг осознал, что ладонь сильно жжёт, а люди оборачиваются на них в ужасе. Он резко обернулся к Гермионе, руку которой всё ещё сжимал в руке, причём с большей силой, хотя жжение усиливалось. Она горела. Горела в пламени, которое можно было бы назвать Пламенем Ада. От её крика закладывало уши, а от того, как девушка извивалась, всё внутри сжималось. Прохожие останавливались, начинали что-то кричать, некоторые доставали палочки, но магия почему-то не работала. Пара волшебников стали пробираться сквозь толпу к девушке, крича всем, что бы расступились и дали им пройти. По их возгласам стало ясно, что они авроры.

Он не мог пошевелиться: Малфой просто не верил в происходящее. Когда, опомнившись, он как бы очнулся, то рука разжалась, выпуская горящую руку девушки. Миг, и она исчезла – только пепел остался от прекрасной гриффиндорки, подхваченный налетевшим ветром и развеянный по мостовой.
Хотелось кричать, биться головой об стенку, хотелось убить всех! Малфой был в ярости. Он никак не мог взять в толк, что же это было? Хоть слизеринец по природе тупым никогда не был, сейчас он снова впал в ступор и пытался прийти в себя. И это ему давалось с трудом. Еле-еле, взяв себя в руки, он, пытаясь скрыться от прохожих, буквально понёсся прочь от этого места. Какая встреча? Какой маг?! В голове у него пульсировала только одна мысль: «Это невозможно…»
Когда парень оказался в карете, то она понеслась с такой скоростью, с которой он, наверное, никогда раньше не ездил. Разве что летал на метле, но данное сравнение здесь не применимо.
Теперь у него проносилось огромное количество мыслей. Но особенно чёткая из них была та, в которой упоминались слова «моя собственность», «как посмели», «убью» и прочее в том же духе.
Ярость готова была литься из него буквально через край. Чёрт, он же действительно привязался к этой магглорождённой! Нет, он должен взять себя в руки. Мерлин! Он должен разобраться в том, что произошло.
Единственное, в чём абсолютно точно был уверен слизеринец, так это в том, что всё это произошло не по её доброй воле, ведь гриффиндорке было ужасно больно: такого крика, полного муки и боли, он ещё никогда не слышал, даже когда издевался над ней. Тем более в последнее время их отношения наладились, и девушка совсем не собиралась сбегать от него, особенно таким извращённым путём.

Малфой вылез из кареты. Навстречу ему неспешной, грациозной походкой шла Нарцисса.
- О, Драко, наконец-то. Мы с Люциусом тебя уже заждались, - обняла его мать.
- Да, а вот и я. Просто по пути у меня была вынужденная остановка.
- А где же твоё «сокровище»? Что-то её не видно…- проигнорировав реплику сына, спросила Миссис Малфой.
- Хм…Она сгорела в пламене, - его голос был совершенно спокоен.
В ответ раздался лишь смех Нарциссы:
- Драко, не смеши меня. Я серьёзно: куда ты дел свою ненаглядную?
- Я абсолютно серьёзен. Так было на самом деле, - пока они добирались до гостиной, сын рассказал ей всё, что произошло в пути.
Постепенно его спокойствие куда-то стало пропадать.
- Нам нужно срочно объявить её в розыск, надо применить все возможные артефакты, я должен её найти!
- Драко, успокойся! Что ты так нервничаешь? Это же просто вещь, твоя собственность. Я понимаю, что тебе неприятно, но ты не должен переживать из-за какой-то грязнокровки.
- Она моя вещь… Моя!
- Ты как маленький ребёнок, у которого отобрали новую игрушку, а он ей ещё не наигрался…

Через некоторое время всем уже было известно о пропаже когда-то лучшей ученицы Хогвартса. Все магические артефакты показывали, что Гермиона Грейнджер мертва. И эта новость далеко не обрадовала Малфоя. Он ходил по поместью родителей, словно в воду опущенный. Когда его вызвал к себе отец, парень не проронил ни слова, чем вывел Люциуса из себя и получил пару «Круцио».
«Мерлин… Я уже забыл, как это больно…»
В голове всплыл момент, где он сам применяет «Круцио» к Гермионе. От этих воспоминаний у него застучали виски.
Он вспомнил так же про проклятие и пришёл к выводу, что ей всё-таки удалось запудрить ему мозги. Ведь он купился, он поверил. Девушка говорила, что он умрёт, если её уже не будет в живых. Но он жив и умирать в ближайшее время совсем не собирается.
Только он добился своего, как истинный Малфой, и сразу всё потерял. Нет, такой ход событий его вовсе не устраивал. И он приложит все силы, чтобы всё вернулось на прежние места.
Но всё-таки Малфой до конца не верил, что она умерла, хотя сам воочию видел, как артефакт министерства, которое он тоже подключил на поиски девушки, не рисует ему местонахождение Гермионы: только чёрное пятно. Но он просто не мог в это верить. Не хотел. И не делал этого. Он продолжит бороться за своё во что бы то ни стало. И пусть артефакты говорят, что её нет в живых!

Вечером он сидел в гостиной, погружённый в свои мысли. Малфой ощутил лёгкое прикосновение на своём плече, и тут же что-то плюхнулось ему на колени. Это «что-то» было не что иное, как Элла.
- Прошу тебя, уходи…
Но девушка решила проигнорировать его просьбу.
- Значит, ты всё же переспал с ней, я права?
Молчание было ей ответом. Тогда Элла стала медленно расстёгивать брюки парня.
- Уходи… - его глаза были закрыты, а голос можно было сравнить с шёпотом.
- Почему? Ты же равзлёкся… Ты же поимел ту грязнокровку, доказал мне, что ты для меня Бог…
- Заткнись!
От крика и ярости в его взгляде, девушка даже немного подалась назад и оставила своё занятие.
- Но…
- Если ты сейчас же не заткнёшься и не оставишь меня в покое, единственным Богом останется для тебя Аид.
Вздохнув, Элла поднялась с его колен и уже почти собиралась уйти, но задержалась в дверном проёме.
- Она уже мертва, та магглорождённая мразь. Она приворожила тебя и умерла. Она всегда ненавидела тебя и ненавидела бы, если осталась бы жить… Хотя в этом мире нет места грязнокровкам.
- Уходи. Оставь меня.
- Я уйду…
- Навсегда, Элла.
На минуту в комнате повисла тишина. Девушка так и осталась стоять в дверном проёме.
- Позволь мне хоть оставить кое-что тебе на память.
- Что? – его мысли были далеко отсюда.
Элла снова подошла к дивану, на котором расположился слизеринец, и положила руку ему на плечо.
- Это.
Поцелуй, полный скорби и боли, казалось, тянулся вечно. Малфой позволил ей поцеловать себя скорее всего из-за того, что не совсем понимал, что происходит. Мыслями он был где-то далеко и с ней. С Гермионой…
- Гермиона… - слово слетело с его губ, когда поцелуй закончился, и звонкая пощёчина обрушилась на его бледную аристократическую кожу.
- Это тебе на память, Драко.
Элла выпрямилась и скрылась за дверями гостиной комнаты.
Больше никто её не видел, хотя утром Нарцисса пыталась отыскать девушку. Вещи её так и остались нетронутыми.

Утром Малфой покинул семейное имение, в котором жили его родители. У него было полно дел: встречи с министрами, с высшими магами, посещение различных архивов, как книг, так и артефактов.
Он успокоился только под вечер, когда все его последние надежды, если таковые имелись, рухнули. Её нет. И больше никогда не будет. Мертва.

Слизеринец сидел в кресле рядом с камином, попивая огневиски. Его голова была запрокинута, а глаза чуть прикрыты. Он до сих пор никак не мог во всё поверить. Но разум брал вверх над ощущениями. Единственное, что ему сейчас нужно – это отдых. Но как бы не так – резкий голос заставил его открыть глаза и с шумом втянуть в лёгкие воздух.
- Мистер Малфой, мы очень рады вас видеть, - приятный голос миловидной женщины вывел парня из полузабытья. Малфой узнал её: Оливия Капратски. Следом за ней его взору предстал и её муж – Роберт.
Малфой мысленно перебрал какие-то ругательства, но вслух только довольно сухо поприветствовал чету.
- Мы к вам по делу, Мистер Малфой, - взяв, как обычно, инициативу в свои руки, продолжила тётя Гермионы.
- Да, и что это за дело? – не без раздражения поинтересовался он, выпрямляясь в кресле.
- Понимаете, Мистер Малфой, речь пойдёт о той вещи, которую вы в недавнем времени приобрели.
- Это вы о чём? – до Малфоя медленно доходил смысл сказанного.
- Я о Гермионе Грейнджер, которая в недавнем времени исчезла.
Слизеринец почувствовал какое-то странное ощущение внутри: раньше с ним такого не случалось. Но, не обратив на это никакого внимания, он заговорил совершенно спокойным и безразличным голосом:
- И что дальше? Я уже всё, что смог сделал, но результатов нет.
- Мистер Малфой, вы не дослушали, - наконец-то вмешался Роберт Капратски.
- Я весь во внимании.
- Мистер Малфой, Гермиона Грейнджер находится в нашем поместье.
- Что? Не говорите ерунды. Все артефакты указывают на то, что она мертва.
- Нет, она жива. По счастливой случайности она теперь у нас, и за некоторое вознаграждение мы вам с удовольствием вернём ваше приобретение.
- Я вам не верю. Этого не может быть, ведь она мертва, - еле слышно сказал парень.
- Мистер Малфой, мы не собираемся вас обманывать – это не в наших интересах. Так что вы согласны?
- Нет. Вы меня не убедили.
- В этом мире бывает всё, и ничего в этом удивительного нет. Вы должны нам поверить. Неужели вы не хотите её вернуть? Что же, получается, вы зря выбросили деньги? - Оливия надеялась, что это произведёт должное впечатление на слизеринца.
- Нет. И не утомляйте меня больше своим присутствием. Я знаю, какие о вас ходят слухи. Вы сильны в искусстве убеждения, Оливия. Старые древние корни вашей семьи. Я всё это знаю. Но вам не удастся одурачить меня. Мисс Грейнджер мертва. И своей ложью вы не получите от меня ни кната. Ведь, насколько я осведомлён, у вас сейчас трудности со средствами?
От такого неожиданного поворота событий лица четы Капратски перекосились, они ведь рассчитывали на другой эффект.
- Да, но мы из…
- Из личной выгоды. Убирайтесь, - Малфой закончил за Роберта фразу.
Им больше ничего не осталось сделать, как встать и попрощаться с хозяином дома:
- Вы ещё об этом пожалеете, Мистер Малфой, - зло выплюнула женщина.

Парень думал, что долго не сможет уснуть, но нет, сон достаточно быстро овладел им, по-видимому, из-за усталости и всего пережитого за этот день.
Ночью он проснулся от странного ощущения: всё тело ломило, и оно жутко болело. Казалось, что каждая клетка тела Малфоя пылала огнём. Он не мог не шевелиться, он еле находил силы, для того чтобы дышать. Парень ранее никогда не испытывал таких ощущений, это было что-то новое и ужасное. Пот тёк с него градом, но в тоже время его бил озноб. Лицо некогда красивого слизеринца выглядело просто ужасным от боли и мучений. Под утро он всё-таки задремал, но картинка, которая представилась его глазам, Малфоя отнюдь не порадовала.
Когда он окончательно проснулся, было уже светло; парень очень долго не мог прийти в себя. Всё то, что он видел: пожар, кровь, боль, крики, - всё это не выходило у него из головы. Он долго не мог понять, был ли это просто сон, кошмар, или реальность. Малфой попытался встать, но не тут-то было: всё тело ужасно болело и каждое его движение отдавалось дикой болью. Поднапрягшись, он всё-таки встал, правда, не смог сдержать стона, сорвавшегося с его губ. Боль стала понемногу уходить, и уже через некоторое время он мог спокойно двигаться.
То, что предстало его глазам, когда он окончательно пришёл в себя, повергло его в такой шок, что даже малфоевское самообладание не выдержало:
- Не может быть… Неужели это был не сон?
Перед ним на диване лежало окровавленное тело Гермионы Грейнджер.

PS: (От Авторов)

Assmatti – Едут-то они едут… Но, как ты прочитала, не доедут…

Эми Мэнсон – Мы рады, что тебе нравится. Мы пишем для того, что бы доставлять удовольствие нашим читателям во время прочтения нашего «творчества».

В.Редная – Вот, смилостивились. Написали. Теперь фанфик будет обновляться чаще. Благодарим за лестный отзыв.

Жена САТАНЫ – Благодарим за пожелания. Насчёт конца. Мы-то, ествественно, знаем, какой он будет. Но эту тайну, покрытую мраком, мы пока что будет хранить и защищать до последнего вздоха *улыбка*.

Ванесса Тисдейл – Пишем, как есть время и возможность. Больше таких задержек не будет.

Стайн – Поменьше садизма? Хм… Если честно, то мы считали, что его нужно ещё чуть добавить. Но, прочитав отзывы, решили пока что этого не делать и работать в прежней ограничивающей категории.

Chikita – Принимаем твою благодарность и в ответ преподносим тебе свою. Что касается бэты, то официальной у нас нет. Нам и не требуется, на наш взгляд. Не считаем нужным. Не хотим. Нас двое, и в начале мы вместе придумываем сюжет главы, потом А. пишет её, а Л. редактирует и ведёт переписку с читателями. Поэтому роль бэты можно приписать Л. Но я ленюсь часто перечитать главу. Есть такое дело… То, что мы приготовили дальше – это микс юмора, детектива, приключений и драмы. Но поскольку в направлениях фанфика можно поставить только три пункта, то мы остановились (как ты видишь) на Романе и Ангст. Постепенно всё станет понятно и вам, нашим читателям. Благодарим ещё раз.

Michaelya – Мы бы, наверное, тоже. Но, слава Вечности, мы выполняем сейчас роль Создателя, а не героя. Это, безусловно, радует. Благодарим за отзыв. Нам очень приятно получать такие комплементы в свой адрес.

Sarita – Насчёт конца ничего сказать не можем. Будем мучить вас до посинения. Мы очень рады, что тебе понравилось. Читай на здоровье. Таких длительных задержек больше не будет.

Глава 7. Ты слышишь? Гори!

Обращение от Авторов.
Мы снова просим прощения за такую длительную задержку. Это опять не входило в наши планы.

Вот обещанная глава. До окончания фанфика осталось 2-3 главы, и они выйдут в ближайшее время (всё, не будем больше зарекаться когда, а то это плохо кончается).

Сообщаем, что «Полуночница» появится, как и было обещано, 01.05.2006. У нас уже есть несколько готовых глав.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
Эта глава не отбечена. Но всё же, вроде ошибок нет. Заранее приносим свои извинения.

Благодарим за внимание,
Сёстры Холодного Ножа.

Глава 7
Ты слышишь? Гори!

Что разбудило её, боль или неимоверный холод, она так и не поняла. Скорее всего, всё вместе.
Девушка очнулась на огромной, весьма жёсткой, кровати, застеленной бельём в чёрно-жёлтых цветах. Сказать, что тело ломило и ныло – ничего не сказать. Мысли в голове двигались очень медленно, словно черепахи, а все её реакции были заторможенными и немного отстранёнными. Открыв глаза, первое, что увидела девушка, был идеально выбеленный потолок. В поисках источника невыносимого холода она, превозмогая боль в шее, всё же повернула голову чуть влево.
Две створки окна, раскрытые настежь, гулко хлопали по стенам комнаты. Видимо, окно раскрылось из-за неистового ветра снаружи, поскольку замок был сорван и валялся на полу, совсем недалеко от кровати, которая в свою очередь стояла прямо рядом с окном.
Гермионе стоило неимоверных и просто титанических усилий подняться и сесть на одеяле, облокотившись назад на мягкие и весьма удобные подушки.
Произошедшие события свалились на гриффиндорку в один миг. От осознания случившегося голова снова пошла кругом, а тело, казалось, ещё больше заныло. Вспоминая огонь, который окружал её до погружения в бездну темноты и боли, девушка невольно взглянула на свои руки, ожидая обнаружить на них ожоги, но никаких намёков не было: ни ран, ни вздутий, ни покраснений. Ничего.
Но была боль. Она ощущала себя так, словно горела в Аду.
«Мерлин, я же действительно, практически сгорела в том магическом огне!»
В том, что огонь имел магическую природу, Гермиона ни на миг не сомневалась.
Резкий порыв ветра, попавший в комнату через открытое окно, немного притупил её боль и внутренний жар, хотя внешне тело покрылось гусиной кожей от холода. И всё же каждое новое дуновение ветра заставляло боль покидать её, жар исчезать, а ощущение холода расти с каждой секундой. Но мысль о том, что бы встать и закрыть окно, девушка пока что отогнала от себя подальше. Нет, пускай сначала боль окончательно пройдёт.

Когда Гермиона снова открыла глаза, он поняла, что кто-то побывал у неё: окно оказалось закрытым на заклинание, а сама она накрыта грубым шерстяным одеялом. В висках всё ещё стучало, однако чувствовала она себя гораздо лучше, чем раньше. По крайней мере, теперь была в состоянии двигаться. Не спеша, приподнявшись на локтях, девушка скинула с себя одеяло и обнаружила вместо платья, в котором ехала тогда с Малфоем, другое. Это было каким-то неправильным, на её взгляд. Хотя, сложно назвать платье неправильным.
Сделав сначала пару шагов, держась за стенку, а потом ещё несколько без неё, гриффиндорка удостоверилась, что силы быстро к ней возвращаются. В любом случае, через несколько часов она снова будет собой.
Пытаться осмыслить сложившуюся ситуацию девушка не стала. Всё равно, рано или поздно, те, кто затеял всё это, дадут о себе знать, а ей сейчас нужно беспокоиться только об одном: о себе.

Прошло приблизительно часа два или три, прежде чем кто-то деликатно, но весьма настойчиво постучался в дубовую дверь её комнаты. Зачем они стучали, Гермиона так и не поняла, потому что уже успела пройтись до двери и обратно, разминая ноги, и убедиться, что та была заперта.
Однако стук повторился.
- Войдите, - не совсем чётко и каким-то совсем не своим голосом ответила гриффиндорка.
Стук прекратился. Несколько секунд ничего не происходило, но затем дверь слегка заскрипела, открываясь.
Тот, кто был на пороге, не то, что бы поразил девушку своим появлением, но изрядно удивил.
- Вы? Но…
- Спокойно, тебе сейчас вредно много разговаривать, дорогая родственница, - эти слова были наполнены таким явным сарказмом, что Гермиона мысленно чуть не захлебнулась от ненависти, переполнявшей её в тот момент.
Фигура медленно заходила в комнату из тёмного коридора, и свет из окна осветил её. Вошедшим человеком оказалась Оливия Капратски.
- А ведь знаешь, на тебе можно неплохо нажиться, - как бы, между прочим, бросила женщина, усаживаясь в мягкое бархатное кресло, стоящее прямо напротив кровати, на которой полусидела-полулежала гриффиндорка.
- Что вы имеете в виду?
- Сколько тебе лет? Семнадцать? Значит, ты уже совершеннолетняя и можешь выходить замуж, не так ли?
Ход рассуждений тёти девушке абсолютно не понравился.
- К чему вы клоните?
- Только к тому, что у тебя скоро свадьба.
Это было сказано таким тоном, будто новость была сама собой разумеющаяся.
- Что? – удивлению Гермионы не было конца и края.
- Тихо, тихо, дорогая родственница. У тебя нет выбора, - поспешно добавила женщина, заметив грозное выражение лица девушки.
- Как это, не выбора? Но я… Огонь… Ведь…
- Для всего магического мира ты мертва, пока ты находишься в этом замке. А потом, когда они успокоятся и прекратят свои поиски, ты сможешь покинуть его и отправиться в поместье к своему будущему мужу.
- Какому мужу? Да что вы такое говорите? – голос уже срывался на крик, а виски снова застучали, как в первые минуты после пробуждения ото сна.
- Успокойся, истеричка. Сказали же тебе, не кричать и помалкивать! Или мне донести до тебя эту информацию с помощью «Круцио»?
Гермиона помотала головой. Чего-чего, а боли ей сегодня уже хватило.
- Замолкла? Отлично. А теперь послушай. Сегодня вечером, хочешь ты того или нет, ты выйдешь замуж. Нам с Робертом пообещали баснословные деньги, если ты согласишься стать женой Мистера Нало. Он уже в возрасте, а капиталы, какими он владеет, нуждаются в наследнике, - Оливия встала с кресла. – У тебя несколько часов привести себя в порядок и приготовиться к свадьбе. Поняла?
Тон, с которым это было сказано, убивал всё желание возразить и не подчиниться.
Женщина уже стояла в дверях, как обернулась, будто что-то забыла.
- Да, и без глупостей, - она щёлкнула пальцами, и что-то сжало шею гриффиндорки.
Тяжёлая дверь захлопнулась, и с той стороны послышались какие-то неясные звуки произносимого заклинания. Явно, запирающего.
Проглотив стоявший ком в горле, дрожащей рукой Гермиона провела по шее. На ней оказался кожаный ошейник. Поднявшись с кровати и подойдя к зеркалу, она увидела в отражении девушку с потерянным выражением лица, уж очень бледной кожей и какими-то выцветшими глазами. На шее у девушки красовался чёрный широкий кожаный ошейник с огромной пряжкой на боку.
Казалось бы, чего стоит снять этот ошейник? Всего-то расстегнуть пряжку… Гриффиндорка пыталась его снять добрых полчаса, прежде чем окончательно не бросила эту идею. Его не снять, по крайней мере, таким образом.

Через час или около того, в комнате материализовался эльф, нагруженный всяким добром: платьями, коробками, тканями и прочим.
Он стал хлопотать вокруг девушки, крутя её то в одну сторону, то в другую, то в одном платье, то в другом, пока не удостоверился, что: «В этом наряде Мисс выглядит волшебно».
Гермиона как-то совсем безучастно и чересчур послушно выполняла каждую просьбу этого эльфа. Но не стала задумываться и зацикливаться на этом. Хотя, как она поняла, сегодня вечером должна будет состояться ЕЁ свадьба, платье на ней оказалось красного цвета. Но опять же, девушка восприняла это слишком спокойно.

Эльф уже давно исчез, а гриффиндорка сейчас сидела в том самом кресле, в котором совсем недавно располагалась Оливия Капратски. Платье едва позволяло дышать, однако это не так волновало её, как будущие события. Стать женой совершенно незнакомого человека, связать себя навечно узами магического брака, родить ребёнка от… Нет, эта мысль ей совершенно не нравилась.
Стук в дверь, деликатный и одновременно настойчивый, как и в первый раз, прервал девушку от размышлений.
В комнату зашёл Мистер Капратски. Его надменный вид испускал такой холод, что она невольно поёжилась.
- Встань, - командным голосом сказал, нет, приказал он.
Сама не понимая, что делает, Гермиона встала. Видимо, у неё на лице было написано такое удивление, потому что мужчина алчно усмехнулся.
- Подойди.
И снова она, ничего не понимаю, стала послушно исполнять его приказ. От всего этого сердце девушки забилось сильнее, а дыхание участилось.
Тут уже Роберт откровенно смеялся над ней.
- Ошейник послушания. Не правда ли, хорошая вещь?
Её рука самопроизвольно потянулась к шее, и вскоре пальцы почувствовали под собой всё тот же кожаный ошейник.
- За это, правда, можно получить несколько лет в Азкабане, но я не думаю, что мне это светит, - он снова ухмыльнулся. – Пойдём, нас ждут в гостиной.
Гермиона, не в силах противостоять магии ошейника, последовала вслед за дядей.

В гостиной, среды тысяч свечей, кружили в танце многочисленные маги. Их наряды переливались в свете магического пламени, что казалось, будто на одеждах играют сотни огней.
При мысли огня на одежде, Гермиона невольно вздрогнула.
В центре зала стояла с величественным видом сама Оливия. Завидев гриффиндорку под руку со своим мужем, она едва заметно усмехнулась и поспешила к ним навстречу. Как только девушка оказалась в толпе гостей, музыка, лившаяся неизвестно откуда, внезапно стихла, и в зале воцарилось гробовое молчание.
«Удачное сравнение», - мелькнуло у неё в голове.
Слово, как обычно, первая держала Оливия. Она долго и красиво обращалась к гостям, приветствуя их. Гермиона уже подумала себе на счастье, что пока её тётя всех забалтывает, она может тихонечко исчезнуть, но не тут то было. Рука Мистера Капратски сильно сжала её плечо, как только девушка двинулась в сторону.
- Стой, - и тело девушки буквально окаменело.
Между тем, тётя перешла к главной, и самой неприятно для девушки, части.
- Мы собрались здесь с вами, что бы порадоваться свадьбе такого замечательного мага, как Мистер Джек Нало. Нашей семье выпала честь породнится с ним, потому что моя далёкая племянница в самом скором времени станет ему законной женой. Мистер Нало, вам передаётся слово.
Гермиона стала искать глазами того человека, о котором говорила Оливия. С минуту никто из гостей не двинулся по направлению к ним. В девушке уже был готов загореться огонёк надежды, но он потух, так и не родившись. В образовавшийся круг пустого пространства вокруг гриффиндорки и её родственников вошёл человек.
На вид ему можно было дать лет сорок, хотя об этом было трудно утверждать, гладко выбрит, волосы аккуратно зачёсаны назад, костюм из тёмного бардового бархата сидел на его полноватой фигуре волне прилично. В целом, никакого ужаса. Но это если смотреть просто как на человека, как на гостя на приёме. А если как на будущего мужа… У Гермионы задрожали коленки, однако ошейник, выполняя приказание Роберта, не позволил ей упасть.
- Благодарю, моя дорогая Оливия. Итак, господа, да. Я сегодня женюсь. Вот на этой очаровательной девушке.
«Да я ему в дочери гожусь!» - гневно подумала гриффиндорка.
- Сегодня состоится наша скромная свадьба, и я буду весьма вам признателен, если вы все будите присутствовать на ней.
С этими словами он поднял бокал, по-видимому, с вином, и в этот момент все гости радостно заулыбались и тоже подняли свои бокалы, кто с чем.
Снова полилась музыка: казалось, будто она исходит прямо из стен. Кавалеры приглашали своих дам на танец, тётя и дядя удалились, оставив Гермиону одну относительно наедине с её будущим мужем. От этой мысли её чуть не перекосило, однако девушка сдержалась.
- Итак, моя дорогая, ты прекрасно выглядишь. Как женщина, достоянная своего мужа. Идём.
Он пошёл куда-то в сторону лестниц, а девушка, из-за магии ошейника, последовала за ним. Тело не слушалось её разума, ноги спокойно и уверенно несли её туда, куда шёл этот Мистер Нало, однако мозг прекрасно понимал, что к чему и пытался найти какое-нибудь решение этой проблемы.
А они тем временем всё куда-то шли, переходили по лестничным проходам, сворачивали в какие-то коридоры. Гриффиндорка всё удивлялась: он так уверенно идёт, причём знает куда, будто не в гостях, а у себя дома. Хотя, если он на ней женится, то будет как раз, как у себя дома. Её снова передёрнуло, и она невольно подняла глаза на человека, идущего впереди неё, а он, будто почувствовав её взгляд, повернул голову и как-то ехидно улыбнулся. От этой улыбки Гермиону снова передёрнуло, а кожа стала похожа на гусиную, хотя кругом горели камины и совсем не было холодно.
Наконец-то их путешествие по замку рода Капратски закончилось, и они остановились у какой-то двери. Мужчина толкнул её, и та открылась, тихо скрипнув. Он вошёл и осмотрелся.
- То, что нужно. Входи.
Девушка, естественно, вошла.
Первым, что бросилось ей в глаза, была огромная кровать.
«О, Мерлин, только не это!»
Словно прочитав её мысли, Мистер Нало усмехнулся:
- Хочется проверить, на что ты годна. Всё же, мне нужны наследники, в моём то возрасте.
Гриффиндорка стояла, застыв, не в силах даже и слова сказать.
Тем временем, он уже снял мантию, расстегнул рубашку и принялся за пояс на брюках.
- Чего же ты стоишь? Помоги мне!
Мысленно проклиная всё на свете и пытаясь хоть как-то противиться колдовству ошейника, девушка стала расстёгивать пряжку дрожащими руками.
Она глотала слёзы. Слёзы боли и горечи. Слёзы непонимания и обиды.
Когда с ремнём было покончено, Мистер Нало стянул с себя брюки. Он лёг на кровать и совершенно по-королевски жестом подозвал к себе Гермиону.
Почему-то в этот момент ей вспомнился Малфой. Перед глазами предстала их первая ночь и то, как он всё же изнасиловал её. Ей тогда казалось, что ничего не может быть хуже. Может. И это хуже будет прямо сейчас.
Совершенно на ватных ногах, она подошла к кровати закрыла глаза. Когда девушка снова разомкнула веки, то её взору предстал яростный взгляд мужчины. Ему совсем не нравилось её поведение.
- Смотрю, у тебя на шее Ошейник послушания? Отлично, отлично, - его настроение поднялось. – Тогда всё будет ещё проще, чем я думал. Поцелуй меня.
Гермиона стояла, не двигаясь. Каждая секунда противоборства силе ошейника причиняло ей ничем не предаваемую боль.
- Поцелуй меня!
Теперь его голос стал более требовательным, а приказ более жёстким. Её тело уже начало наклоняться, как он грубо схватил её за запястья, притянул и впился в губы.
Гермиона всхлипнула.
Так и не сумев разомкнуть зубы и попасть внутрь, мужчина отстранился от неё.
- Сопротивляешься даже магии ошейника? Что ж, сильна ведьма. Но я укрощу твою силу, - он раскинулся на кровати. – Целуй меня. Это приказ.
Если в первый раз она хоть как-то могла сопротивляться, то после слов «это приказ» её тело больше совсем не принадлежало ей. Слёзы лились солёными ручейками, тихие всхлипы не были слышны из-за треска камина в комнате, и девушка была этому рада.
Не понимая, что к чему, она взобралась на постель с тала водить губами по щекам мага.
- Шею. Приказ.
И снова нет возможности сопротивляться. Гермиона оставляла на коже мужчины не только свои поцелуи, но и мокрые следы слёз. А ему, похоже, это только нравилось.
Потом было «обними меня» и снова это жуткое слово «приказ».

Девушка уже почти что мысленно смирилась со своей участью, с тем, что придётся отдаться этому человеку, как что-то где-то взорвалось. Гермиона хотела отстраниться, но у неё это не получилось: магия ошейника не позволяла, нельзя было прекратить выполнение приказа.
Снова что-то громыхнуло, и послышались женские крики. Крики отчаяния и боли. Гриффиндорка почувствовала, как под её поцелуями тело Мистера Нало напряглось.
Снова что-то взорвалось, но теперь крики и визги не прекращались: они метались по замку, а там что-то громыхало и громыхало.
Вдруг, кровать самопроизвольно вспыхнула. Гермиона затряслась, но не в силах была побороть магию ошейника. Девушка всё обнимала и целовала шею мужчины, буквально вися на нём.
В это время простыни и одеяла уже горели. Мистер Нало начал вырываться и пытаться встать с горящей кровати, но руки Гермионы крепко сжимали его.
- Отпусти, дура! – взревел он.
Гриффиндорка только с радостью разжала руки. Но, видимо, он посчитал этой «команды» достаточной, что бы девушка совсем «отстала» от него, а Гермиона продолжала придавливать его своим телом в кровать и целовать. Слёзы лились всё сильнее и сильнее.
- Очнись, идиотка! – он с силой рванул её в сторону, так, что девушка упала на пол, ударившись головой о каменные плиты. Волосы нарыли её лицо и грудь, поэтому Мистер Нало не заметил, как бесследно исчез ошейник с её шеи. Но она уже больше не беспокоила мужчину: сейчас он пытался спасти свою шкуру, ведь в комнате горела уже вся мебель: и кровать, и комод, и кресло, и письменный стол в углу. Он бросился к двери, но стоило ему распахнуть её, как жар и пламя, будущее в коридоре, поглотили его.
До девушки в последние минуты сознания доносились чьи-то крики, проклятия и чувство адского жара, того самого, которое она испытала, горя на улице вместе с Малфоем. Малфой… С этими мыслями она провалилась в небытие.

Она очнулась оттого, что рядом что-то сильно грохнулось: упала балка с полотка. Сначала ей показалось, будто обморок продолжался всего несколько секунд, но потом поняла, что это так и было на самом деле. Девушка повернула голову и увидела Мистера Джека Нало, которого прямо на её глазах поглощало пламя.
Что-то заскрипело над ней. Подняв голову и всмотревшись, она поняла что: вторая балка готова была упасть. Причём, прямо на неё. Собравшись с силами и держась за каменную стену, обходя горящую мебель, девушка двинулась к выходу. В дверном проёме лежало обгоревшее тело её несостоявшегося мужа. Гермионе не было его жаль. Нисколько.
Перешагнув через него, она очутилась в полыхающем пламенем коридоре. Что-то прыснуло ей на лицо и платье – кровь, но откуда она, гриффиндорка так и не поняла. Пробираясь через пламя, закрывая лицо руками, девушка сама не поняла как, но всё же добралась до гостиной. Там картина оказалась просто ужасающей: на полу лежат обгоревшие и окровавленные трупы, лужи крови заливают мрамор, огонь бушует, сжигая мебель, картины и прочее.
Ей нужно было выбраться оттуда. Как можно скорее.
Гермиона стала осматривать мёртвые тела в поисках палочки, что бы трансгрессировать. Два раза она поскальзывалась и падала прямо почти что в озера крови. Вся грязная и окровавленная, в лохмотьях, вместо платья, она добралась до тела Оливии Капратски. Уже отчаявшись найти палочку, девушка всё же запустила ей руку в карман. Пальцы нащупали что-то длинное, тонкое и твёрдое. Волшебная палочка. Радуясь своей находке, гриффиндорка чуть расслабилась, но была вынуждена тут же перекатиться в сторону, подальше от тёти: туда свалились горящие шторы. Решив, что нужно как можно быстрее покинуть это место, Гермиона взмахнула палочкой… и не нашла ничего лучше, как трансгрессировать в поместье Малфоя.

Она оказалось в его спальне. Он ещё спал. Сама обессиленная, девушка повалилась на небольшой диван, что был всего в шаге от неё. В это время, слизеринец глубоко вздохнул, и этот вздох служил сигналом пробуждения.
Когда он открыл глаза, в них стоял такой шок, как будто он видел пред собой мертвеца, ожившего по непонятно каким причинам.

- Не может быть… Неужели это был не сон? – выдохнул он почти что шёпотом.
Перед ним на диване лежало окровавленное тело Гермионы Грейнджер.

PS: (От Авторов)
Assmatti – Как ты уже поняла, мы её не убивали. Так что спокойствие, только спокойствие.

В.Редная – Да, мы тоже всё понимаем, но у нас возникли небольшие сложности и неприятности, поэтому глава выходит только сегодня.

Стайн – Возможно. Мы не будем раскрывать то, что ожидает вас впереди))

Chikita – Спасибо за отзыв. Очень приятно. Это от нас можно всего ожидать? Ну что ж, вот и ожидай, а мы будем тебя шокировать, как, например, постарались в этой главе. За ошибки спасибо, всё исправили. И правильно делала, что верила в «бессмертность» Гермионы. Она не умерла, вот. Так получилось *улыбка*. Эх, твои отзывы очень приятно читать и, соответственно, получать. Настраивают на творческий лад! Ладно, закругляемся. Ещё раз огромное спасибо!

Matahary – Эх, лестно нам, лестно. Очень даже. Знаешь, сцена с Забини тоже одна из самых наших, так сказать, любимых. Вот и продолжения дождалась.

Sasha – Знаем, знаем. Ещё раз говорим – вечные проблемы с компами или с нетом. Надеемся, что такого больше не повторится. Самим не нравится.

Аноним - *Смеёмся* Нет, Мерлин не потянет. У него, на наш взгляд, не такая больная фантазия, хотя тут, конечно, можно поспорить… Вот, мы написали. САМИ))

Глава 8. Игра в людей

– Что не сон, Малфой?

Но слизеринец будто не слышал её вопроса – он смотрел как бы на неё, но сквозь неё. Смотрел, стараясь осмыслить. Смотрел, стараясь понять.

– Сон… мне снился сон, – заговорил он наконец.

Но больше ей не удалось выудить из него ни слова. Она запомнила лишь взмах волшебной палочки перед обволакивающей и успокаивающей тьмой.

* * *

Светлая комната, какие-то завитушки на мебели. Ах, да… Она в имении Малфоев. В доме, который в минуты отчаянья показался ей спасительным. А сейчас она снова чувствовала себя словно в клетке.

– Проснулась?

Вроде бы тот же человек, вроде бы тот же голос, но… Девушка подняла взгляд на Малфоя. Да, нет тех смутных чувств на его лице. Снова ледяная маска ненависти и холода.

– Что за сон?

Он молчал.

Гермиона чуть приподнялась на подушках.

– Малфой, мне нужно знать, что ты видел? Тот огонь… Мне казалось, будто он появился из ниоткуда…

– Забудь, Грейнджер. Теперь ты снова здесь. И теперь, раз ты жива, то ты снова принадлежишь мне. Согласно тому, что я купил тебя. Аукцион, помнишь?

Вдох. Выдох. Опять вдох.

– Приятно оставаться, – он усмехнулся.

Звук хлопнувшей двери разлетелся по всем пустым коридорам огромного поместья.

* * *

На следующий день гриффиндорка осталась одна – блондин отправился к своей матери, поручив уход за ней домовикам.

Бесцельно бредя мимо многочисленных дверей, девушка напевала под нос какую-то детскую песенку, стараясь тем самым забыться в мире воспоминаний о счастливых годах, проведённых в доме своих родителей… Уже мёртвых родителей…

Боль, внезапно нахлынувшая на девушку, вынудила её открыть ближайшую дверь и сесть на диван.

Боль утраты и горя.

Та боль, которая, она думала, она уже давно пережила.

Комната оказалась кабинетом Малфоя – стеллажи, уставленные книгами, письменный стол, диваны, кресла… И омут памяти в углу комнаты.

Гермиона правда не хотела заглядывать в воспоминания слизеринца. Она лишь хотела взглянуть на сам сосуд.

Омут показал ей последнее воспоминание своего хозяина…

* * *

Вечер. Она вмиг очутилась рядом с ним. Они стояли на небольшом холме недалеко от замка Капратски. Но… какое-то это было неправильное воспоминании. Какое-то серое…

Вдруг в одном из окон она увидела себя и… своего несостоявшегося мужа.

«Его сон!»

Гриффиндорка обернулась к Малфою – тот был бел как снег, а в глазах застыло непонимание и… ужас.

Девушка снова посмотрела в окна. Мерлин, она будто переживала весь тот кошмар второй раз.

«Это лишь воспоминания. И не мои воспоминания», – успокаивала она себя.

– Будь ты проклята, Грейнджер. Будь ты проклята…

Гермона резко повернулась к слизеринцу: презрительное отношение на его лице и…

Кажется, её возвращали в реальность.

* * *

– Что, насмотрелась? – Малфой бушевал.

Он схватил её за волосы, «вытаскивая» из омута, и сейчас сжимал кулак сильнее, заставляя чувствовать боль.

– Как это было, да? Почему? Потому! – продолжал орать юноша.

Он резким движением отпустил пряди девушки, отчего та свалилась на пол. Она ещё не совсем оправилась от кошмара, пережитого в доме своих дяди и тёти, и сейчас быстро ослабевала.

Гермиона чувствовала, что ещё немного – и она упадёт в обморок, но оставить всё так?

Нет, довольно.

– Проклял? За что?! Думаешь, я получала там удовольствие??

– Откуда мне знать? Может, ты сговорилась со своими родственничками, и вы вместе решили поиграть со мной!

Ваза, стоявшая на небольшом столике в углу кабинета, полетела на пол.

– Что?? Ты ведь знаешь, что это неправда!

– Да? – Малфой поднял бровь. – Ты отличная актриса, Грейнджер. Не думал, не думал… А я то предполагал, что тебе началось у меня нравится. Даже сам стал более мягче к тебе…

– Хватит играть в людей, Малфой! – взревела гриффиндорка. – Мягче?! Да к тебе это слово неприменимо!

Красные щёки, чуть приоткрытый рот, часто вздымающаяся грудь.

– Да как ты смеешь?! – он достал волшебную палочку из кармана мантии и открыл дверь магией – Убирайся, – следующее мановение палочкой и свиток пергамента, появившийся из ниоткуда, на глазах девушки превращается в пыль. – Убирайся.

Грозно сверкнув шоколадными глазами, Гермиона из последних сил, но с гордо поднятой головой, прошла мимо блондина и исчезла в коридоре.

Несколько минут спустя она трансгрессировала с территории поместья.

* * *

Месяц спустя в Ежедневном Пророке целый разворот был посвящён тому событию, что наследница древней фамилии Капратски, ранее считавшаяся объявленной вне рода, не только получает наконец-то всё своё состояние после длительных магических судов и разборок с адвокатами, но и выходит замуж за весьма богатого и, естественно, чистокровного волшебника не менее древнего рода.

Мистер Блейз Забини отказался давать какие-либо комментарии, как, в прочем, и его будущая жена.

Свадьба была назначена на одно чудесное утро и должна была проходить прямо в замке Капратски.

* * *
– Согласен ли ты, Блейз Забини, взять в жёны…

– Я против!

Все присутствующие обернулись на голос.

Гермиона и поворачиваться не нужно было, что бы узнать, кому принадлежат такие холодные нотки.

– Драко, что происхо…

– Что тебе нужно, Малфой? – перебила Блейза гриффиндорка.

– Согласно этому пергаменту, я купил тебя, Мисс Грейнджер, на аукционе… За пятьдесят тысяч золотых галеонов, если мне не изменяет память.

Блондин стоял, прислонившись к колонне, в противоположном конце комнаты и явно ждал, когда она пойдёт к нему навстречу.

Нет уж, он не пойдёт сам. Ведь он – Малфой.

Девушка сделала шаг по направлению к нему.

– Ты же уничтожил документ, – ещё один шаг.

– То была копия.

Пауза. И ещё один шаг.

– Что тебе нужно?

– Уважаемые дамы и господа! Свадьба отменяется! Прошу всех незамедлительно трансгрессировать. Спасибо за внимание, – с этими словами слизеринец исчез за одной из дверей замка.

Гости, до этого тихо наблюдавшие сию картину, начали понемногу приходить в себя. То там, то здесь слышались хлопки трансгрессии.

Забини трансгрессировал одним из первых.

Ведь такова была его роль в этой игре.

В игре в людей.

* * *

Тот холм, с которого она тогда наблюдала за собой во сне-воспоминании Малфоя. Правда сейчас она просто смотрела на замок.

– Весь этот месяц Блейз был добр ко мне из-за тебя?

– Да, – ответил подошедший блондин.

– Зачем всё это? – её голос звучал устало и отстранённо.

– Ты хотела игры, ты её получила.

– Я ничего не хотела, – возразила девушка, но опять же, как-то устало.

– Ты пойдёшь со мной? – спросил слизеринец после небольшого молчания.

– Да.

– И ты знаешь, почему?

Гермиона обернулась и взяла протянутую ей руку.

– Да, знаю. Потому что я всегда буду рядом с тобой.

Малфой провёл указательным пальцем по её щеке.

– Ты скажешь мне это, Грейнджер?

– Это лишь игра в людей.

Гром и молния внезапно проснувшейся стихии стали свидетелями их поцелуя.

PS (От Авторов):
Да-да-да. У вас не глюки - мы правда дописали сие... хм... нечто.
Ну типо творение.

Миссис Норис, Camarada, Dracatrida, anastakir, poli4ka, В.Редная, Стайн, Sasha, Sharlotta, Валери Малфой, Анка2006, Аиск2[Л], Эми, Стайн, Лаене Блек - Благодарим за отзывы и... терпение! Спасибо всем-всем-всем, кто ждал и надеялся на конец))

Ждите нас с новым произведением.
Мы скоро вернёмся...