Rendezvous ака На свидание с собственным отцом
Глава первая.
Глава вторая.
Глава третья.
Глава четвертая.
Глава пятая.
Глава 1
Здравствуйте, мои дорогие читатели!
Вам еще не исполнилось семнадцати? Вы терпеть не можете слэш? Вам претит одна только мысль о малфойцесте?
Это все, разумеется, прекрасно, но автор будет вынужден попросить вас покинуть фанфик. Потому что претензии по поводу «Ах, какая мерзость!», «Может, у автора проблемы с окружающими/личной жизнью/головой?», «Автору немедленно требуется помощь психиатра!» приниматься не будут.
Еще одно предупреждение (и не говорите, что вы его не читали:)
В данном произведении содержатся откровенные и подробные описания половых актов, связывания и принуждения к сексу, гомосексуальных отношений. Инцест (отношения сексуального характера между близкими родственниками), ненормативная лексика. Если вам еще не исполнилось 18 лет, или если вам не нравится читать подобные произведения, пожалуйста, вернитесь на главную страницу.
Итак, если вы до сих здесь, автор делает вывод, что ничего предосудительного вы в тематике фика не находите. Тогда уместным будет добавить пару слов о фанфике:
Родился этот фик в муках, долгих и тяжких. Роды принимала Фея Фи, за что ей от автора огромнейшее домо аригато. Без нее не было бы ни концепции, ни идеи к последующим трем главам… вообще бы ничего не было. Так что Фи, я тебя люблю. И нафиг!
Так же автору хотелось бы обратить внимание дорогих читателей на тот факт, что фанфик в определенной степени является стебным. Это не значит, что тут полным-полно шуточек, вовсе нет. Это такой маленький глум. Романтический глум.
Так что не относитесь к нему со всей серьезностью.
Надеюсь, вам понравится. Если этот более чем сомнительный образчик фикрайтерского искусства не оставил вас равнодушным – оставьте ваше мнение после прочтения. Автору и его будет очень приятно. Заранее спасибо.
Искренне Ваша, Йети Арибет.
Глава 2
Ключи в руке были теплыми. Малфой-младший нервно вытер неожиданно влажную ладонь о брюки, по очереди отомкнул ржавые замки, зашел в камеру и быстро закрыл за собой протестующе скрипнувшую дверь. Возможность посетить отца стоила ему не так уж дорого - одна из великого множества золотых цепочек матери. Но эта возможность нужна была ему как никогда. Чтобы раз и навсегда покончить со всеми вопросами...
Человек, вполоборота стоявший у окна, даже не обернулся. Казалось бы, в недавнем письме он просил навестить его, чтобы Драко поделился новостями. При этом он уточнил, чтобы тот пришёл один, без матери. И просил вовсе не просительным тоном. Нет, приказывал приказным. Впрочем, как обычно. И вот Драко здесь, не смея ослушаться отца, хотя вполне мог бросить тот клочок пергамента в огонь камина.
В последний момент словно что-то удержало его руку. Письмо давало отличный повод сказать Люциусу, что Драко уже не тот безропотный и наивный мальчик, каким был раньше. Он вырос и вполне способен доказать это. Он не побежит в тюрьму по первому отцовскому зову, он пойдёт тогда, когда ему этого захочется. И на свидании будет делать только то, что ему нравится.
Драко стоял неподвижно, затаив дыхание, ожидая, когда Люциус, наконец, соизволит повернуться к нему. Н-да, пока всё шло немного не так, как Драко задумал. Может потому, что отец знать не знал о том, что сын вырос и стал самостоятельным?
Пока ждал, невольно начал приглядываться к Люциусу. Малфой-старший немного изменился - похудел, осунулся, под глазами залегли голубоватые тени. Но осанка по-прежнему гордая, и губы презрительно сжаты.
Драко уже устал созерцать гордый профиль Люциуса и негромко сказал:
- Я здесь, отец.
Малфой-старший соизволил обернуться и посмотреть на него:
- Неужели? - проговорил он с издевкой. - Уже и не надеялся увидеть тебя здесь, ведь ты получил письмо три дня назад, - многозначительно уточнил он. - Добро пожаловать в мои апартаменты, - и Люциус обвёл рукой помещение, будто демонстрируя сыну свои покои, которые, несмотря на явные излишества вроде хороших простыней, скатерти на столе и кувшина вина, все равно оставались клеткой. Хорошо охраняемой клеткой с надежными прочными стенами. Драко потер пальцем переносицу, стараясь скрыть от Люциуса возникшие у него чувства. Отчего-то теперь, когда он вновь столкнулся с ним, остался наедине, с глазу на глаз, желание высказать ему все свои претензии куда-то исчезло. Одно дело - размышлять об этом перед сном, а стоять вот так, перед ним - совсем другое...
- Как ты? - спросил Драко как можно небрежнее, старательно делая вид, что ему всё равно.
- Я? - деланно изумился Люциус, приподнимая брови. - Прекрасно. Лучше некуда, разве по мне не видно? - снова странно торжествующее ехидство.
Он заглянул в лицо сына, пристально, внимательно. Драко знал, что не сможет выдержать этот зрительный контакт, и был даже рад опустить голову, потому что пронзительный скальпирующий взгляд льдистых глаз отца остался прежним. Холодным и надменным, словно весь мир не стоил и мизинца Люциуса Малфоя. "И он действительно не стоил", - поймал вдруг Драко себя на внезапной мысли.
- Знаешь, недавно я встретил... - стал бормотать Драко, потому что в глубине глаз Малфоя-старшего начал разгораться нехороший огонек, когда тот смотрел на совсем по-детски растерявшегося сына.
- Знаешь, мне это совсем неинтересно, - перебил его отец, - подойди-ка лучше сюда.
Драко знал, что сейчас начнется. Он догадывался, что отец позвал его вовсе не за тем, чтобы узнать новости. Люциус и так прекрасно все знал, об этом говорили исписанные листы пергамента, небрежно сложенные на краю стола. Он вел обширную переписку с власть имущими и не нуждался в куцых сплетнях, которые мог рассказать сын.
Люциус Малфой слегка запрокинул назад голову, ожидая, пока сын выполнит просьбу. Взгляд его теперь в точности напоминал взгляд голодного кота. Только, разумеется, Малфой-старший был куда более опасным хищником. Драко застыл на месте как приклеенный и подумал, что зря велел охранникам не подходить к камере, когда получал ключи на тюремной проходной. Люциус, который уже устал ждать, сам приблизился к сыну, обошел его, разглядывая оценивающим взглядом со всех сторон и довольно щуря глаза. Неважно, что его заключили в клетку и отняли трость, запретив тем самым использовать магию... Он всё ещё был чертовски опасен, и Драко понимал это. Но было уже поздно.
И ведь знал же, чем дело закончится, знал. Но все равно пришел. Зачем? Гордо и прямо заявить о своем недовольстве? Доказать свою мнимую взрослость? Только теперь он понял, как это глупо с его стороны - придти сюда и высказать все Люциусу в лицо. Ведь ему, как всегда, не хватит смелости высказаться. А отец...
... отец как обычно сделает все так, как ему самому захочется. Драко ему нужен постольку поскольку. Поскольку Нарцисса предпочитает потягивать коктейли long drink со своей сестрицей. И игнорирует все его письма, предпочитая вести нескончаемые разговоры о том, что "раньше все было просто замечательно, пока муженек не угодил в тюрьму исключительно по собственной глупости...". Не говоря уже о том, что ни при каком условии навестить его в тюрьме она не придёт. А Драко? Что Драко? А Драко, как всегда, всего лишь средство для удовлетворения низменных потребностей, удобная замена. И больше ничего. И ничего больше...
Если бы хоть раз отец уделил ему чуть больше внимания, если бы он хоть одним словечком обмолвился о том, что Драко ему важен не меньше, чем...
Но, похоже, Люциуса больше привлекала извечная игра "И кто здесь хозяин", с забиванием голов в одни и те же кольца, либо ему на самом деле было безразлично, что чувствует к нему сын... Ответа Драко не знал.
Люциус тем временем провел пальцем по щеке сына, словно наслаждаясь прикосновением к его коже, покрытой едва заметным золотистым пушком.
- Может, не надо? - сделал последнюю попытку Драко, которому надоело быть вечным запасным и замещающим. Он понимал, что ничего, ну абсолютно ничего не изменилось между ними. И то, что Драко уже не ребенок, для Люциуса не значило ровным счетом ничего.
- А чего ради ты тогда сюда заявился? - спросил отец, медленно, с удовольствием расстегивая пуговицы на брюках Драко и стягивая их вниз. - Чего ради тогда я позвал тебя?
Малфой-младший не нашелся, что ответить, и промолчал, чувствуя, как тонкие пальцы отца сомкнулись на его члене, холодя нежную чувствительную плоть. Ему было плохо и хотелось как можно скорее уйти отсюда, а холодные, грубые, пугающие своей привычностью прикосновения настроения не улучшали. Рука, ласкающая его, была словно неживой, какой-то резиновой, а движения - механическими. На душе Драко словно кошки скребли, и он с грустью подумал о том, что все закончится как обычно. Люциус всегда поступал так, как хотел. А хотел он часто. Слишком часто.
Люциус приподнял его подбородок свободной рукой, вынуждая смотреть прямо в глаза:
- Что это с тобой, Драко? - удивлённо спросил он. - У тебя даже и не стоит...
- Да, не стоит! - зло прошипел тот. - Хватит играться, просто выеби меня и всё, чтоб я мог поскорей свалить отсюда!
И больше никогда не возвращаться... А зачем, собственно? Ну его к дементорам!
Ведь он, Драко, лишь средство для удовлетворения потребностей. И больше ничего... Люциусу наплевать на него, на его чувства - он просто оттрахает его и через час забудет об этом. Плохой, жестокий, злой! Нет, не злой, хуже. Равнодушный.
Малфой-старший замер. В упор посмотрел на сына, который уставился на него с вызовом в таких же холодных серых глазах. Понимающе усмехнулся и потер подбородок.
- Вот, значит, как... Поскорее... Нет уж, сыночек, правила здесь устанавливаю я.
И не успел Драко подумать о том, что Люциус устанавливает свои правила везде, где только может, как тот опустился перед ним на колени, взял в ладони член сына и провел по нему языком. Драко вытаращил глаза, не вполне понимая, что происходит, и тут Люциус медленно облизал свои тонкие губы, глубоко вдохнул, чтобы расслабиться, и крепко обхватил его плоть...
- Что... что ты делаешь? - поперхнулся Малфой-младший, в его голове не укладывалась мысль о том, что Люциус может проделать нечто подобное. И с кем? С ним. С Драко. С сыном. Не с любимым человеком, а с любимой игрушкой?
Тот лишь откинул пепельную прядь волос, упавших на лицо, и невозмутимо продолжил свое занятие, скользя губами по всей длине члена Драко. Тонкие крылья его носа трепетали от возбуждения, он дышал быстро и прерывисто. Почувствовав тянущее ощущение в низу живота, Драко запустил пальцы в густые волосы отца, чуть подаваясь вперёд и пытаясь придать его движениям нужный ритм. С губ парня сорвался резкий, короткий стон. Малфой-старший поймал ритм, и теперь по телу Драко разливалось блаженное тепло, он чувствовал, что ещё чуть-чуть, и он взорвётся.
Внезапно Люциус прервал свое занятие, поднялся на ноги и иронично посмотрел на сына.
- Но я же ещё не... - севшим голосом пролепетал Малфой-младший, собственные ноги отказывались его держать.
Люциус довольно посмотрел на него, чуть заметно улыбаясь, излучая превосходство, и Драко чувствовал, что его опять используют, с ним снова играют, но ничего не мог с собой поделать - ему это нравилось. Кажется. Даже очень нравилось, несмотря ни на что. Он уже не был уверен в том, что Люциус абсолютно равнодушен к нему. Разве мог равнодушный человек сотворить с ним нечто настолько восхитительное? Отказаться от такого подарка он был не в силах. Где-то глубоко внутри мелькнула робкая, но сладкая мысль, что, возможно, он ошибался насчёт отцовского отношения к нему...
Прерывисто дыша, Драко протестующе посмотрел на отца. Люциус же, не обращая на это ни малейшего внимания, расстегнул ширинку и спросил:
- Палочку у тебя отобрали на входе? А масло ты, разумеется, взять не догадался...
Малфой-младший растерянно помотал головой, всё ещё приходя в себя.
- Что ж, сам виноват... придется прямо так, - проговорил Люциус, нехорошо улыбаясь, а затем провел средним пальцем по губам сына, нежно, но настойчиво раздвигая их. - Оближи.
Драко послушно открыл рот и начал по старой привычке усиленно облизывать и посасывать длинные отцовские пальцы, словно это были и не пальцы вовсе. Он настойчиво прикасался кончиком языка к чувствительным подушечкам, плотно обхватывая пальцы губами и быстро скользя по тонкой коже. Люциус сдержанно улыбался, но серый лед его глаз будто подтаял. Драко привстал на цыпочки, попытался закинуть ему ногу на бедро и потерся своим возбужденным членом о плоский живот отца.
- Хватит, - грубовато отрезвил сына Люциус, чуть отстраняя того от себя, смазывая его слюной свой член, а другой рукой лаская ягодицы и внутреннюю сторону бедёр Драко, чтобы тот расслабился.
Он мягко, но настойчиво развернул сына и медленно провел ладонью по выступающим позвонкам от шеи до поясницы, словно собираясь делать расслабляющий массаж. Драко привычно нагнулся и облокотился о столешницу, уцепившись за скатерть, словно утопающий за соломинку. Люциус напрягся, сжал его бедра обеими руками и быстрым, резким движением вошел в него. Драко сильно вздрогнул и сдавленно ахнул, кусая губы и извиваясь, но отец крепко держал его, вновь дергая на себя и подаваясь бёдрами вперёд. От внезапной боли на глазах Малфоя-младшего выступили слезы, и он захныкал, пытаясь выползти из-под Люциуса, но не тут-то было. Отец крепко держал его за бёдра, оставляя на нежной почти прозрачной коже следы от цепких пальцев. Запрокинув голову, он продолжал толчок за толчком глубоко входить в Драко, не обращая ни малейшего внимания на его протестующие стоны и попытки вырваться.
Драко всхлипнул, отчаявшись освободиться, поэтому постарался расслабиться и закрыл глаза. Боль поутихла. Люциус приподнял его бедра, чтобы войти в него до предела, и тут Драко почувствовал, что ему одновременно и больно, и хорошо, так хорошо, что все тело начала сотрясать дрожь. Он коротко, отрывисто застонал, до крови закусив губу и начал приноравливаться к движениям отца, двигаясь вместе с ним, ему было холодно и жарко одновременно. Не прекращая ритмичных движений, Малфой-старший просунул руку под его живот и жадно обхватил его твёрдый налившийся член, болезненно трущийся об стол. Но на этот раз Драко был так возбуждён, что едва не кончил от первого же грубого прикосновения отца к его обнажённой плоти. Он хотел чувствовать отца, ощущать его внутри как можно глубже, прижиматься к нему как можно теснее, быть с ним настолько вместе, насколько это возможно. Извиваясь от страсти и дрожа от острого наслаждения, он выгнул спину, позволяя Люциусу входить глубже, глубже, еще глубже...
Люциус прикрыл глаза, умело подавляя стон, резко вышел из него и кончил ему на спину, горячее семя растеклось по коже. От этого ощущения Драко словно вспыхнул, содрогнулся всем телом и тоже кончил, его сперма потекла по ладони отца, крепко сжимавшей его плоть. Где-то глубоко в подсознании радовалось и по-детски хлопало в ладоши его удовлетворённое самолюбие - отец кончил первым. Раньше такого ни разу не было, первым всегда сдавался Драко.
Малфой-старший медленно развернул сына лицом к себе и пристально посмотрел ему в глаза. Оттого, что зрачки Люциуса были расширены, глаза казались темными, почти черными.
- Ты мой, - довольно произнес Люциус. - Мой. Единственный. Слышишь? И ты будешь приходить сюда, когда я велю. Папочку надо слушаться...
Драко зажмурился, будто грелся в этих словах. Единственный. Лучший. Самый-самый. Любимый. Правда, последующие властные слова несколько притупляли щенячий восторг по поводу "мой" и "единственный", но это было не столь важно. Отец любит его! Словно желая подтвердить это, Малфой-старший нервно облизал чуть припухшие покрасневшие губы и поцеловал Драко. Не отпуская его от себя, Люциус взял со стола салфетку и заботливо вытер со спины сына остатки своей спермы.
Уверенно лаская и дразня сына языком, он одновременно прижимал его к себе, поглаживая по спине. От этих прикосновений сердце у Драко сладко замирало, возбужденно и гулко билось в груди. Неужели это он не хотел приходить сюда? Неужели это он хотел отказаться от Люциуса, навсегда порвать с ним? Одна эта мысль заставляла Драко как можно сильнее прижиматься к отцу, вдыхать этот запах, сохранить его на кончиках пальцев, вплетающихся в длинные мягкие волосы, и никогда, никогда уже не отпускать...
С трудом державшийся на ногах Драко окончательно разомлел, повиснув на отце, доверчиво обнимая его за шею, подставляя ему свои губы, позволяя творить с ним все, что тому заблагорассудится.
У Люциуса снова была эрекция...
...Ключи тихонько звякнули в руке, когда он запирал дверь камеры. Деланно равнодушный взгляд Люциуса, довольный, сытый взгляд, светился удовлетворением и ...надеждой. Отец остался доволен Драко, и его жизнь обретала новый смысл.
Драко знал, что заложит хоть все материны побрякушки, но придет на свидание снова. На свидание с отцом. На свидание к собственному отцу.
Только бы не забыть в следующий раз масло...
Глава 3
На этот раз Люциус уже заранее ждал его, зная, что Драко обязательно придёт в этот день. На столе лежал пергамент, но Малфой-старший нетерпеливо отбросил перо в сторону и подошел к сыну.
Драко немного нерешительно дотронулся до его груди, посмотрел на отца снизу вверх. Люциус на удивление тепло улыбнулся, накрыв его ладонь своей.
- Принес?
- Да, - чуть смущенно ответил Драко и протянул ему небольшую корзинку.
Люциус одобрительно сжал его пальцы, с чуть заметным сожалением во взгляде выпустил их и взял у него корзинку. Поставив ее на стол, он выудил оттуда брусок французского мыла ручной работы, шампунь, небольшую шкатулку с флаконом духов внутри... И маленький заветный флакончик с ароматическим маслом. Многообещающе... Драко зарделся, но Люциус намеренно не обратил на масло должного внимания. Зато взял в руки шкатулку и придирчиво осмотрел ее.
- Это именно та? - прищурившись, спросил он, чтобы окончательно удостовериться.
- Да, из пятого ящика... А зачем она тебе? - Драко несмело глянул на отца, но тот лишь неопределенно хмыкнул, не удостоив сына ответом.
- Что вообще за маскарад ты устроил с этими банными принадлежностями? - ответил Люциус вопросом на вопрос.
- Так авроры проверяют всех на входе, - объяснил Драко, пожав плечами, - чтобы никто не пронес запрещенные артефакты.
- Неужели, - гневно нахмурившись, спросил Люциус, оставив, наконец, шкатулку в покое, - неужели они посмели обыскивать моего мальчика?
- Да, - капризно пожаловался Драко, скуксившись и обиженно надувая губы.
- Они прикасались к тебе своими грязными лапами... - недовольно произнес Люциус, гневно прищурившись, намеренно растягивая слова и проводя изящным сильным пальцем по губам Драко.
Тот немедленно приоткрыл рот и лизнул средний палец. Малфой-старший замер, крылья его тонкого носа сладострастно затрепетали.
- Тебе нужно смыть с себя эту грязь, - решительно сказал он. - И немедленно. Раздевайся.
Под внимательным взглядом отца Драко неловко стягивал одежду, казавшуюся в спешке тесной и неудобной. Он делал вид, что никак не может понять, что же задумал Малфой-старший. Пуговицы упорствовали и не желали расстегиваться, но Люциус не спешил приходить ему на помощь. Стоял и спокойно смотрел, сложив на груди руки, сощурив свои бесстрастные серые глаза, и под этим обманчиво-холодным взглядом Драко совсем растерялся. Замер, будто пугливый лесной зверек, выскочивший ночью на автостраду.
В конце концов, Люциусу категорически надоело ждать. Он глубоко вздохнул, чуть недовольно нахмурил брови и ловко стянул с сына одежду, как будто одним точным движением стянул чулок молодой шелухи с луковицы. Драко весь покрылся малопривлекательной гусиной кожей, стоя на цыпочках - пятки мерзли на холодном полу. Малфой-старший в мгновение ока скинул с себя тюремную робу, и не успел Драко слова сказать, как тот увлек его в небольшую ванную комнатку с вделанным в стену душем. Корзинку Люциус предусмотрительно прихватил с собой.
Ванная была небольшая, но уютная, стены отделаны недорогим бледно-голубым кафелем, немного неровный пол был чуть темнее. Малфой-старший взял в руки шланг с разбрызгивателем и включил воду, предварительно закрыв за собой дверь поплотнее.
Почувствовав обжигающий холод ледяной воды, Драко вздрогнул и испуганно посмотрел на отца, инстинктивно обхватив себя руками. Люциус как-то странно улыбнулся, но сделал воду погорячее.
Тугие струи теплой воды били по груди и плечам, прозрачные капли заструились по озябшей коже, приятно согревая. Драко быстро разомлел, вытянул шею и запрокинул назад голову, подставляя тело жидкому живительному теплу, проникающему, казалось, под самую кожу. Расправив плечи и подавляя внезапное желание провокационно потянуться всем телом, Драко зажмурился от удовольствия. И от его предвкушения. Вскоре он почувствовал, что не только теплые струи воды ласкают его тело...
Люциус укрепил душ на специальной подставке и принялся медленно, неторопливо исследовать тело сына. Прикоснулся к щеке влажными, с капельками воды, губами, оставил мокрую дорожку, начал долго, глубоко, страстно целовать сына, чуть прикусывая его губы, намеренно не прикасаясь к нему руками. Драко приподнялся на носочках, закинул руки на гладкие плечи отца, потёрся твёрдыми вишнёвыми косточками сосков - затвердевшими камешками сосков о широкую отцовскую грудь, а потом прижался к нему всем телом. Люциус медленно и нежно поглаживал его талию, бедра и спину, чувствуя, как напрягаются и играют мышцы от его прикосновений. Кожа сына была гладкой и ровной, словно тёплый, подтаявший лёд под его отцовскими руками. Драко чуть отодвинулся от Люциуса, осторожно дотронулся до бледно-розового тугого соска отца, дразняще провел по нему пальцем. Малфой-старший накрыл его ладонь своей, направляя ее вниз, заставляя Драко прикоснуться к его эрекции. Тот стыдливо опустил ресницы, сглотнул и отдернул пальцы.
- Драко? - произнес Люциус, опасно сощурив глаза. Одну руку он властно положил на затылок сына, будто тяжестью своей ладони хотел напомнить о том, кто здесь хозяин.
- Я не уверен... - пробормотал тот, неосознанно слизывая с губ капли воды. - У меня не получится... Я уже давно... - он замялся и сник.
- Не бойся, когда это у моего сына что не получалось? - ответил Люциус, едва заметно улыбаясь. Драко приободрившись взглянул на него.
Малфой-младший опустился коленями на немного прохладный мокрый пол. Несмело, осторожно прикоснулся губами к блестевшей головке отцовского члена, робко поцеловал. Провел пальцем, настороженно поглядывая на Люциуса. Тому, казалось, было безразлично, будет ли Драко продолжать. И Драко решился. Опустив ресницы, он расслабленно вздохнул и взял у отца в рот. Стараясь дышать через нос, чтобы не прерываться на вдохи и выдохи, он медленно вобрал в себя гладкую напряженную плоть. Напряженно вздохнул, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Обхватив член Люциуса пальцами у основания, Драко принялся в размеренном темпе двигаться вдоль его длины, стараясь делать это нежно и осторожно. Люциус крепко ухватил его за волосы, и глухо пробормотав что-то вроде: "Ты делаешь это слишком медленно...", принялся пользовать его рот. Движения стали более резкими и грубыми, Драко едва успевал вдохнуть, но отца, казалось, это не волновало. И когда ему показалось, что он вот-вот задохнется, Люциус больно вцепился в его волосы, прижал к себе так, что Драко ткнулся носом ему в плоский мускулистый живот, и кончил, излив ему в рот горячее семя. Люциус отпустил голову сына, обессилено прислонился к стене, блаженно улыбаясь.
Драко хмуро глянул на него и выплюнул сперму. Поднявшись на ноги, он отвернулся от Люциуса, подставил ладони под воду и набрал ее в пригоршню. Тщательно прополоскал рот несколько раз, не глядя на отца. Чудовищный эгоцентризм Малфоя-старшего его порядком раздражал, у него создалось впечатление, что Люциус все на свете делает только и исключительно ради себя. Он любил себя одного. А сознавать это Драко было больно и обидно. Только всё стало налаживаться, как отец опять всё испортил.
Люциус быстро пришел в себя после оргазма, заметил недовольное выражение лица сына и извиняюще обнял его за плечи. От этого прикосновения будто веяло силой, властью. Драко тут же нервно повел плечами, словно старался сбросить с себя эти руки. Люциус замер. Драко испугался, что сейчас он прервет прикосновение и уйдет, оставит его. От одной только этой мысли у него внутри все словно оборвалось, как будто прорвало какие-то трубы, и все внутренности затопило холодной водой. Проклиная себя и собственную нерешительность - хоть бы раз хватило выдержки! - он сменил гнев на милость и снисходительно откинул голову назад, ласкаясь к Люциусу, делая вид, что больше не сердится. Тот принялся мягко, неторопливо разминать, массажировать мышцы его обиженных плеч обеими руками, поглаживать его податливое, жадное до ласки тело...
Драко извернулся в его объятиях, желая заглянуть в глаза отца.
Малфой-старший взял брусок мыла и неторопливо провел его немного неровным краем по животу сына, оставляя дорожку. У Драко резко перехватило дыхание от этого лёгкого, почти невесомого прикосновения. Люциус продолжал медленно водить мылом вверх и вниз по его животу и груди, намеренно не опуская руку ниже, туда, где Драко хотел ощутить её сильнее всего. Мыло обильно пенилось, оставляя перламутрово-прозрачные дорожки из пузырей. Наконец, когда Драко уже с трудом сдерживался, отец опустил руку с мылом ниже, аккуратно и неторопливо провел по возбужденному члену сына, продолжая невыносимо сладостную пытку. Драко тихонько застонал, запрокинув голову и прикусив пухлую нижнюю губу.
У Люциуса снова была эрекция... Он ухмыльнулся и вложил скользкое мыло в ладонь сына, который уже едва стоял на ногах. Драко робко попытался повторить движения отца, скользя ароматным бруском по его животу и норовя как бы между делом опустить руку вниз. Довольно скоро Малфой-старший нетерпеливо обхватил член Драко, крепко сомкнул пальцы и задал темп, как бы приказывая сыну следовать ему. Драко казалось, что гладкий, покрытый жемчужной пеной член отца вот-вот треснет от напряжения, лопнет, взорвётся. И его собственный тоже. Под умелыми прикосновениями и ритмичными движениями сильных отцовских пальцев Драко казалось, что он покачивается на волнах экстаза, уносящих его в открытое море неземного удовольствия.
В свою очередь он постарался сделать Люциусу как можно приятнее. И, похоже, ему это удалось - чтобы немного прийти в себя, тот прислонился спиной к прохладной кафельной стене, запрокинув голову и высоко поднимая подбородок. Драко зачарованно наблюдал, как прозрачные струи воды змейками скользят по его мускулистой шее, уползая вниз по груди, животу, ногам...
Внезапно Люциус с силой втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы и велел сыну остановиться, потянувшись за маленьким, уже почти забытым флаконом. Хрустальная крышка со звоном упала на пол, чудом не разбившись, и в жарком влажном воздухе поплыл тонкий аромат лилий. Драко бессознательно и нетерпеливо поглаживал себя, опустив потемневшие от воды ресницы, не в силах больше ждать, сдерживаться и контролировать себя. Люциус резко развернул сына так, что теперь тот касался спиной голубой кафельной плитки.
Чувствуя, как отец прижимает его к стене, обнимая одной рукой за талию и чуть приподнимая, Драко послушно обхватил ногами его бедра, поёрзал, приноравливаясь, и обнял его за шею. Люциус вошел в него резко, без предупреждения, одним быстрым движением, и даже смазка не слишком притупила боль. Впрочем, именно так он всегда и делал.
- Можно... не так резко? - капризно и отрывисто произнес Драко, у которого от внезапной боли слёзы привычно навернулись на глаза.
- Не учи отца ебаться! - хрипло прорычал Люциус, решительным движением дергая на себя упругие мальчишеские бедра, обхватив их длинными пальцами.
Скорее из вредности, чем от невыносимой боли или боязни соскользнуть вниз, Драко вонзил коротко остриженные ногти в широкие плечи отца, но тот не обратил на это никакого внимания, прикрыв глаза и занимаясь своим делом. Боль постепенно отпустила, Драко откинул голову и немного приоткрыл рот, ловя капельки воды, приятно шлёпающие по покрасневшей от ласк и горячей воды коже.
Люциус проникал в него глубоко, как всегда, забирая его всего без остатка. И Драко казалось, что это может продолжаться вечно. Нет, не может, должно. Вечно... почему так мало?
Тихо постанывая, он ощущал, как начинает волнами расходиться по телу приятное тягучее напряжение, тяжёлое, сворачивающееся внизу живота тугим жгутом. Движения Люциуса стали еще быстрее, зажатый меж их трущимися животами член Драко был возбужден до предела. Намокшие пепельные пряди волос Малфоя-старшего щекотали грудь Драко, и от этого ощущения тот словно сошел с ума, извернулся и укусил отца за плечо. Это будто послужило условным сигналом. Люциус вздрогнул, глухо застонал и кончил, все еще крепко сжимая бедра сына пальцами, оставляя на них красные следы. По их животам потекли белесо-жемчужные струйки спермы Драко, смешиваясь с водой. Малфой-младший обессиленно отпустил шею отца. Люциус потянулся за большим светло-голубым полотенцем, под цвет кафеля в душе, отпустив сына ровно на секунду, а расслабившийся Драко неловко сполз по мокрой стенке и упал, ударившись головой. Перед глазами замельтешили темные и светлые пятна, все вокруг поплыло в туманной влажной мгле, и сквозь эту сырость он услышал обеспокоенный голос отца:
- С тобой все в порядке, Драко? Драко?
...Медленно, словно просыпаясь от тяжёлого сна, Малфой-младший очнулся. Сон? Он с отцом в душе... О нет, нет, это не могло быть сном, нет, только не это. Драко не смел приоткрыть глаза, боясь увидеть сейчас свою комнату в Малфой-Менор, любимую подушку и влажную простыню. Нет, только не это!
Но в его комнате так настойчиво не пахнет лилиями.
В его комнате мягкая постель, а здесь его тело опирается на довольно жесткие доски. И только голове приятно и удобно...
Драко решился и поднял ресницы. Полностью одетый, он лежал головой на коленях у отца. Люциус, напряженно вглядывающийся в его лицо, с облегчением выдохнул и медленно произнес:
- Ты напугал меня, Драко...
Драко вдруг часто-часто заморгал, словно в глаза ему попала соринка
"Он беспокоился обо мне. Он переживал", - Драко словно затопила горячая волна нежности, захлестнула его по самое небо...
Он ему не безразличен, отнюдь. Это было понятно. Невероятно приятно.
Лучший. Любимый. Первый. Единственный.
Драко всхлипывал и бормотал сбивчиво вслух все, о чем сейчас думал, выплескивался в этих словах, не в силах держать это внутри.
Сильные, точеные пальцы Люциуса бессознательно поглаживали его шею, грудь, лицо. Драко поглядел в сторону и тихо, еле слышно сказал:
- Я люблю тебя, папа.
Малфой-старший будто и не слышал этих слов, продолжал рассеянно ласкать его. Сын приподнялся и, трагично изломав брови, попытался посмотреть ему в глаза. Но тот почему-то неловко отвел взгляд и негромко произнес:
- Хочешь вина?
Этот простой, непонятно к чему заданный вопрос словно выбил Драко из колеи. Он почувствовал, что промахнулся. Мимо. Глупо. Не вовремя. Зря... Зачем, зачем он признался отцу?
Драко нервно покусывал и без того припухшие губы. Мучался и терзался от сознания совершенной им ошибки. А потом решил успокоиться. Ну и ладно... Не все же сразу. Хватит пока и того, что отец так нежен и обходителен с ним. Люциус склонил голову набок и повторил свой вопрос:
- Так как насчет вина? Пока волосы сохнут...
И, едва заметно изогнув губы в усмешке, потрепал его по влажным светлым прядям.
Смакуя сухое белое вино, Драко сидел у отца на коленях, крепко обнимая его за шею, опустив ресницы от еще незабытой и не до конца прощенной обиды и исподтишка поглаживая его по бедру. Люциус обнял сына за талию, их долгие поцелуи были терпкими, как вино.
Сейчас Драко хотелось лишь одного - чтобы его волосы сохли очень долго.
Глава 4
На этот раз все было по-другому. Угрюмый аврор едва не послал Драко обратно и надолго, если не навсегда, но не так-то легко было послать Малфоя, пусть даже и младшего. Добившись желаемого посулами, увещеваньями, руганью, шантажом и золотом, Драко спустился глубоко в подземелья, стискивая в руке увесистую связку ключей от карцера. Даже сидя за решеткой, Люциус занимался доставкой и перепродажей запретных и проклятых артефактов, в итоге умудрясь вывести из себя даже тех авроров, которые смотрели на его аристократические выходки сквозь пальцы. Поймали его на той самой таинственной шкатулке, которую Драко приносил ему в прошлый раз.
Когда Драко открыл тяжелую цельнометаллическую звуконепроницаемую дверь карцера, он увидел отца полулежащим на полу, на жиденьком мате, кое-как набитом соломой. Хотя Драко предупредили о том, что Люциуса держат прикованным к стене, к подобному зрелищу он оказался неподготовленным. Слишком уж было непривычно видеть до безумия гордого отца в таком виде. Неосознанно Драко прикинул про себя, сколько авроров понадобилось для этой процедуры и сколько из них выжило по окончании.
Свесив белокурую голову на грудь, Люциус походил на прекрасное неземное создание с обломанными крыльями. Прекрасное падшее божество иного мира.
У Драко предательски защемило сердце, а потом что-то большое, едкое, подлое и паскудное прорвало тонкую оболочку жалости и вырвалось наружу оттуда, где оно притаилось до поры, до времени.
Руки Люциуса были скованы, прочные стальные цепи надежно удерживали их на весу. Изящная, тонкая кисть находилась в стальном объятии оков, безвольно свисала раненой птицей. Драко наклонился к отцу и по-детски потерся о его ладонь щекой. Темно-золотистые ресницы вздрогнули, Люциус открыл глаза.
- Что… что ты здесь делаешь? – хрипло пробормотал он, облизав сухие потрескавшиеся губы.
- Пришел проведать тебя, - ответил Драко, посмотрел прямо в прозрачно-серые, как подтаявший лед, глаза отца и тут же отвел взгляд, не в силах видеть отца таким. Слабым, сломленным, поверженным. Сброшенным с пьедестала недосягаемости и вседозволенности.
- Как это мило с твоей стороны, - попытался по старой привычке съязвить Малфой-старший, но в его положении это было нелегкой задачей.
Чуть подняв руку, он погладил склонившегося над ним сына по щеке, покрытой едва различимым на ощупь пушком. От этого движения цепь негромко звякнула. Драко вздрогнул от этого непривычного звука, прикоснулся губами к ладони отца и не спеша отстранился. Люциус инстинктивно вытянул пальцы, стремясь продлить это прикосновение, хватаясь за него, желая растянуть его во времени до бесконечности. Драко наблюдал за ним со странной смесью любопытства и... Малфой-старший не мог понять, что ещё было во взгляде сына. Он смолчал, но Драко понимал, что ему страстно хочется до него дотронуться.
Драко опустился на колени, склонился над ним, медленно провел языком по чувствительной коже шеи, отчего Люциус ощутимо вздрогнул. Сын прекрасно знал своего отца. Цепи вновь металлически звякнули.
Нежно вбирая губами тонкую кожу, Драко не удержался и поставил засос во впадинке между ключицами, испытывая при этом странное садистское удовольствие. Он всегда хотел это сделать! Люциус недовольно замотал головой, попытался оттолкнуть его, забыв, что его руки широко разведены в стороны и прикованы. Драко тихонько рассмеялся и отодвинулся от него.
- Прекрати так делать, - заявил Люциус своим самым холодным тоном, но на фоне звенящих цепей это прозвучало не так убедительно, как должно было бы и как ему хотелось.
- А что ты мне сделаешь, папа? – кротко поинтересовался Драко, все еще улыбаясь какой-то незнакомой, новой улыбкой, глядя ему прямо в глаза.
Малфой-старший промолчал, но смерил сына яростным взглядом. Тот, нимало не смущаясь, неторопливо стянул с себя мантию, оставшись в одной рубашке и брюках. Проведя пальцем по вороту темно-вишневой рубашки-апаш, Драко медленно расстегивал пуговки, обнажая безволосую грудь с перламутрово-белой кожей, гладко серебрящейся в отблесках свечей. Прикоснулся к своим соскам, твердым, словно камушки, несколько раз обвел их круговыми движениями. Тяжело задышавший Малфой-старший сжал ладони в кулаки, пытаясь освободиться. Разумеется, бесполезно. От такого милого стриптиза сына у него практически сразу же встал, и Люциус судорожно свел колени вместе в надежде, что желание уйдет. Все было бесполезно. Ему оставалось только смотреть, как Драко облизывает и посасывает собственные пальцы, дразняще проводя ими по внутренней стороне щек. Когда же он засунул чуть блестящие от слюны пальцы в расстегнутую ширинку, Люциус намотал позвякивающие цепи на запястья и с силой обхватил оковы, будто со всей силы стремился выдрать их из каменных стен. Он просто сходил с ума от невозможности дотронуться до своей возбужденной плоти и смотрел на сына-садиста, гневно раздувая крылья гордого аристократического носа.
А того, казалось, забавляла эта бессильная отцовская ярость. Запрокинув голову, Драко осторожно и нежно обхватывал свой член тонкими пальцами. Люциус не мог спокойно смотреть на это зрелище и невольно двигал бедрами, нервно кусая губы, изо всех сил стараясь не застонать.
Драко опять облизал пальцы, смачивая бесстыдно торчащую из брюк головку члена, глядя на отца не отрываясь, с нехорошим блеском в потемневших серых глазах. Люциус внезапно понял, что тот собирается сделать, и отрицательно помотал головой:
- Нет, Драко, ты не можешь… Нет.
- Да, - согласно закивал тот, подтверждая наихудшие опасения Люциуса. - Да, папа.
- Ты не посмеешь… - начал было Люциус повелительным тоном, но Драко буквально заткнул ему рот поцелуем. Нехотя расставшись с его сухими, потрескавшимися губами, он негромко издевательски произнес:
- Не учи отца ебаться? Припоминаешь, папочка?
Люциус покрепче свёл ноги вместе, но Драко принялся поглаживать его бёдра, мягко, но настойчиво просовывая между ними ладонь. Он провел по внутренней стороне отцовского бедра, стискивая его пальцами, щекоча и пощипывая, наслаждаясь теплом его тела даже через грубую ткань плотных тюремных брюк. Выгнувшись и застонав, Люциус против своей воли раздвинул ноги, и Драко тут же ловко сунул колено меж ними, не давая ему снова свести их вместе. Малфой-старший посмотрел на сына со странной смесью чувств. Выгибаясь словно котенок, Драко потерся об отца, устраиваясь между его ног, проскальзывая вперёд и прижимаясь к его груди, одновременно расстегивая вздувшуюся ширинку Люциуса. Он аккуратно стягивал с отца брюки, целуя его в шею, в то время как пальцы Люциуса нервно сжимались в неумолимых кандалах, словно стремились удержать нечто хрупкое, невесомое, неощутимое.
Драко поглаживал и нежно пощипывал его спину, проводя по ней ногтями от затылка до поясницы. Он запустил прохладные ладони под грубую ткань тюремной робы, чтобы отец наконец расслабился, и Люциус против своей воли потянулся к нему, опираясь на согнутые в коленях ноги, чуть приподнимая бедра и хватаясь за цепи, намотанные на запястья, но глаза его по-прежнему оставались холодными и недовольными.
- Скажи мне, что ты хочешь этого так же сильно, как и я, - произнес Драко, склонив голову набок, пристально глядя отцу в глаза и облизывая кончиком языка губы.
Суровый взгляд Малфоя-старшего и холодное молчание были ему ответом.
- Как хочешь, - равнодушно ответил сын. Он-то знал правду…
Драко прижался губами к напряженным мышцам его живота. А потом опустил свою разлохмаченную светловолосую голову меж его бедер еще ниже, лаская и дразня языком. Люциус не ожидал, не ожидал этого горячего, сладостно-терпкого ощущения, от которого все внутри словно сжалось и разлилось теплом. Он бесстыже старался расставить ноги как можно шире, чтоб в полной мере ощутить это восхитительное и вместе с тем абсолютно непотребное, неподобающее блаженство. Драко воспользовался моментом, и осторожно ввел в него скользкие от слюны пальцы. Но пальцев явно было недостаточно, Люциус едва не постанывал от невозможности получить желаемое. Поэтому Драко вынул пальцы, покрепче стиснул бедра отца и вошел в него одним резким движением.
Люциус хрипло вскрикнул и тяжело, отрывисто задышал, но тут же закусил губу. Карминно-красные струйки крови побежали по подбородку, падая на немытые спутанные волосы. Драко продолжал наваливаться на него, жестко, ритмично, стремясь загнать на всю длину. Цепи звенели, натянувшись струной. Запрокинув голову, Люциус отрешенным взглядом уставился в потолок, довольно ощутимо стукаясь затылком о стену.
С каждым движением Драко входил все глубже, и, наконец, услышал тихий, чуть слышный стон. На узких, бледных ладонях Люциуса виднелись багровые полукружья, кандалы врезались в запястья, сам он подался вперед всем телом, насколько позволяли цепи. По довольному лицу Драко блуждала паскудная ухмылка. Он продолжал двигаться в том же ритме, стараясь доставить отцу как можно больше удовольствия. И ему это удалось – Люциус судорожно облизывал окровавленные губы, словно просил еще. Как же было приятно стереть с его лица это вечное выражение равнодушия… О да, теперь Драко мог чувствовать мельчайшие оттенки его настроения, контролировать и его, и свое удовольствие… Он добился своей цели – не оставил отца равнодушным.
Люциус прошипел что-то сквозь сильно, до боли, стиснутые зубы.
Но Драко знал, что именно тот произнес. И простонал в ответ имя отца, запрокидывая голову назад, едва не вывернув позвонки, изливаясь спермой…
Люциус хрипло выругался. Горячее семя жемчужно-белыми потеками выплеснулось на живот. Терпкий мускусный запах поплыл по комнате, сводя с ума. Драко с совершенно безумным выражением довольно заблестевших глаз аккуратно провел пальцами по его коже, размазывая перламутрово-белесую сперму. И медленно облизал эти пальцы, будто наслаждаясь сладковатым вкусом. Но куда больше наслаждения ему принес возмущенный и все-таки удовлетворенный взгляд Люциуса. Ради этого стоило постараться…
Гордо приподняв подбородок, Люциус напряженно смотрел в сторону, мимо сына. Драко погладил его влажной липкой ладонью по щеке, оставляя прозрачно-белые разводы. Отец сделал вид, что ничего не замечает. Малфой-младший равнодушно пожал плечами. Он быстро вытер все следы, оделся и ушел, оставив его одного.
Уж он-то знал, чего стоит это хваленое малфоевское равнодушие…
Глава 5
«По просьбе народа написана прода».
Посвящается ВНЗК, и всем, кто эту самую проду ждал.
________
Отсидев в карцере чуть меньше месяца, Люциус Малфой тут же принялся яростно возмущаться по этому поводу. Он рассылал подмётные письма, в которых плакался знакомым, сетовал на никчёмную жизнь приятелям, ныл при редких свиданиях с немногочисленными родственниками, жаловался власть имущим на тюремный произвол, скандалил и вообще всячески старался добиться справедливости. В результате всей этой бурной деятельности Малфою-старшему в виде большого исключения разрешили провести уик-энд с семьёй вне стен Азкабана с ответной просьбой не жаловаться боле.
Так Люциус оказался в родовом замке на целых два дня. Дома, как это ни странно, никого не оказалось. Как доложил ему домовой эльф, госпожа вместе с сестрицей отправились на материк развеяться, а юный хозяин отбыл рано утром по своим делам, но обещал быть к ужину. Люциус удовлетворенно кивнул и велел накрывать на стол. Ах, да, и потребовал приготовить ему ванну.
Драко вернулся немного раньше, чем ожидалось лишь к ужину. Ничего не подозревая, он наскоро перекусил в одиночестве и направился к себе в комнату. Войдя, он глазам своим не поверил – в его любимом кресле у камина уютно расположился Люциус собственной персоной в светло-синем банном халате. Спутанные после мытья, похожие на платиновую проволоку волосы спускались на плечи, но холодные капельки воды, стекающие с них, казалось, ничуть не раздражали его. Малфой-старший был дома и хотел выжать из этой пары дней как можно больше.
- Папа? – кротко удивился Драко, на ходу соображая, как бы удостоверится в том, что это действительно он. Мало ли, кого могли подослать авроры… Поместье хранило достаточно заманчивых тайн.
- А, Драко… - Люциус сделал вид, что только что заметил сына. – Прекрасно выглядишь, сынок.
«О, да, это отец… Кто ещё может неожиданно вернуться из Азкабана, заявиться без спросу в мою комнату, развалиться в моём кресле, выглядеть при этом совершенно непринуждённо и делать вид, что всё так и должно быть?» – подумал мимоходом Драко.
- Спасибо, - странно севшим, словно простуженным голосом произнес сын. Ему и в голову не могло прийти, что отца освободят так скоро. Вообще-то, Драко искренне надеялся, что это произойдет очень и очень нескоро, если вообще произойдёт, и, возможно, он успеет навестить его в карцере еще пару раз. Ах, эти цепи… – Ты надолго? И почему тебя отпустили?
- На выходные, – шелковисто прошелестел Люциус, искоса поглядывая на сына. - Решил тебя проведать, дорогой мой… Как тебе спится? Кошмары не мучают? – уклонился он от ответа на второй вопрос.
- Нет, - пробормотал Драко, не вполне понимая, куда клонит отец.
- Странно… но ничего, все еще впереди, - туманно намекнул Люциус. – Совесть, надо полагать, тоже не мучает?
Драко отрицательно помотал головой. Люциус в мнимом удивлении вскинул брови, укоризненно поцокал языком:
- Вырастил бесстыжего на свою… хм… голову.
Сын тем временем продумывал пути отступления, судорожно стискивая волшебную палочку. До двери оставалось целых пять шагов. Драко решил тихонько и незаметно сократить расстояние и невольно глянул в сторону двери,
- Экспеллиармус! - Люциус сразу же заметил просчитанные отходные маневры сына и успел выбить палочку у него из рук. Драко едва не пискнул, как пойманный в ловушку хорек. Малфой-старший осклабился и негромко приказал:
- А ну стой, где стоишь. Я тебя учил, что надо отвечать за свои поступки? – задал риторический вопрос Люциус и сам же на него ответил: - Учил. За все, сынок, надо платить.
- Оно и видно, - буркнул Драко, намекая на то, что Люциус и сам, между прочим, за решетку загремел. Отцу намек явно не понравился, и Малфой-старший оборвал тираду Драко:
- Я это я. Ты меня с собой не путай и не сравнивай. Кто из нас двоих отец? Вот то-то и оно, - проговорил он, с наслаждением наблюдая за враз посмурневшим сыном. – Видно, мало я тебя учил… ну-ка, подойди сюда.
- Не-а, - отказался Драко, который отчего-то чувствовал себя гораздо более уверенным в себе, чем раньше. – Ты меня бить будешь.
- А то! – подтвердил Люциус, - за такое вообще убить можно без зазрения совести. Быстро ко мне. Сейчас же!
Драко нехотя повиновался, уловив стальные нотки нетерпения в отцовском голосе, и подошел, стараясь не смотреть ему в глаза. Внезапно Люциус быстро вскочил с кресла и вцепился пальцами сыну в горло. От боли и испуга у Драко перехватило дыхание, он с ужасом уставился на Люциуса. Того позабавил испуг на лица сына; неприятная, какая-то не предвещающая ничего хорошего усмешка тронула губы.
- Я больше… не буду, - просипел Драко, вцепившись в пальцы отца.
- Конечно, не будешь. Кто ж тебе даст-то, - согласился Люциус, и разжал пальцы. – Вот убью тебя сейчас, и вообще некому будет быть, – и плюхнулся обратно в кресло.
Оказавшийся на свободе Драко обиженно потер шею, на которой почти мгновенно расцвели алые пятна, словно аллергическая реакция на прикосновения пальцев отца.
- Ну, извини… – Драко потупился. Он не просто не любил извиняться, он вообще не умел этого делать. Но это с кем другим можно было принять вид оскорблённой добродетели, встать в позу и покапризничать, а с отцом такие вещи, как правило, не проходили. Ну что ещё Драко мог сказать, кроме как «извини»? Объяснить, что ему захотелось в кои-то веки поверховодить, и он немного э-э-э... перешёл грань? Будет его отец слушать, как же... Как всегда заявит, что он тут главный, и это ему позволено делать всё, что заблагорассудится. А Драко должен во всё ему подчиняться и всячески ублажать. Сын – и этим всё сказано.
- «Извини» говорят, если случайно на ногу кому-то наступил.
Люциус скривился и нарочито поёрзал в кресле, всем своим видом показывая, что жалкое «извини» сына тут ничего не решит. Драко опять потупился, ожидая, что будет дальше. Люциус открыл шкатулку, стоявшую рядом, на столике. Пока он там искал нужный предмет, Драко набрался наглости, уселся к нему на колени и обнял за шею, стараясь прижаться к отцу всем телом, чтобы заставить его забыть обо всем на свете. Раньше это, как правило, срабатывало. Люциус, наконец, выудил из шкатулки искомое и беззлобно шикнул на сына:
- Брысь. Своими детскими обжиманками ты от меня не отделаешься.
Отвергнутый Драко задрал нос, подумаешь, мол, не больно-то и хотелось. Хотя хотелось. Он подозревал, что Люциус задумал нечто необычное, и теперь прикидывал, что именно. Лишь бы он не стал его бить, как обещал… Впрочем, если быть до конца честным с самим собой, Драко считал эти слова напрасными угрозами. Отец никогда в жизни по-настоящему не поднимал на него руку. И более того – никогда не поднимет…
Малфой-старший поднялся с кресла, держа в руках нечто, свернутое комком, какую-то тряпочку. Люциус положил ладони на плечи сына и подтолкнул его к кровати, вынуждая
лечь. Драко повиновался, не смея сопротивляться.
…Он лежал на спине и с затаенным любопытством смотрел на отца. Тот не спеша развернул серый шелковый шарф, потом велел сыну вытянуть руки над головой и связал его запястья этим самым шарфом. Две узкие, изящные кисти оказались пойманы в шелковые силки, а обладатель кистей сдался на милость победителю.
Драко не сопротивлялся, сходу приняв новую игру отца. Он сделал вид, что уставился в потолок, с плохо скрываемым интересом и любопытством наблюдая за действиями Люциуса. Тот недоверчиво хмыкнул и принялся расстегивать на сыне одежду. Вскоре Драко остался в одной рубашке, от которой было немного толку. Было в этом нечто неуловимо приятное, распутное и развратное, отчего хотелось выгнуться всем телом и призывно развести ноги пошире. Так Драко и сделал. Он испытывал какое-то странное, не поддающееся здравому осмыслению возбуждение от послушания. Одна только мысль о том, что вот он лежит сейчас перед отцом, совсем беззащитный и покорный его воле, распаляла его воображение, казалось, что даже кровь начинает быстрее течь по жилам. Драко даже прикрыл глаза, чтоб острее это почувствовать. Его идея овладеть отцом была продиктована желанием самоутвердиться. На самом деле, Малфоя-младшего вполне устраивала пассивная роль.
Драко остро реагировал на прикосновения, призывно выгибаясь и бросая на отца красноречивые взгляды. Люциус, явно из вредности не отвечая на откровенный взгляд, ничтоже сумняшеся произнес:
- Как вспомню твою выходку, так внутри все от злости закипает. Так бы и отшлепал, хоть ты уже и не маленький.
- Не надо, - прошептал Драко испуганно. Ему не нравились эти намеки, Люциус элементарно портил и ломал привычную игру.
- Почему ж не надо? Кто ж тебя уму-разуму научит, если не я?
И, не обращая внимания на протесты сына, которому хотелось совсем другого, Малфой-старший перекинул его через колени вниз лицом и с наслаждением, смачно, от души припечатал к заднице тяжелый упругий шлепок. Драко позорно взвыл, скорее от обиды, чем от боли, извиваясь и требуя немедленно отпустить его, но Люциус одной рукой надежно держал его, давя на спину согнутым локтем и прижимая грудью и животом к своим коленям, а другой вдохновенно шлепая. От предчувствия новых ударов у Драко внутри всё сжималось, и он каждый раз всхлипывал, показно сетуя на отцовскую жестокость. Его неудовлетворенный член терся о колени Люциуса, что отчасти портило ему удовольствие. Люциус продолжал экзекуцию, ритмично шлепая сына, впрочем, что греха таить, вполсилы.
- Ну перестань уже, а… - умоляюще прохныкал Драко, не в состоянии больше терпеть это. Он был на грани того, чтобы кончить прямо так, а ему вовсе этого не хотелось.
Люциус смилостивился и усадил его к себе на колени. Поглядывая на гневно нахмуренные брови и обиженно дрожащие губенки сына, он сказал:
- Ты это заслужил.
Драко ничего не ответил, только глаза у него заблестели от предвкушения. Люциус уложил сына на кровать, любуясь его красивым, стройным телом.
- Неужели я не могу побыть сверху хоть раз в жизни? – спросил без обиняков Драко.
- Зачем задаёшь глупые вопросы? Ты же сам всё понимаешь, сын, ты же неглупый мальчик… Да и к чему тебе это? – уже гораздо более ласково произнес отец. И добавил уже другим тоном, более игривым: – Ты ведь хочешь, чтоб тебя трахнули, верно?
Драко ничего не ответил, и Люциус аккуратно снял с него рубашку, медленно расправляясь с каждой проволокой. Провел пальцем по обиженно надутым губам, по ямочке меж ключиц, дотронулся до соска. Драко все еще дулся, но невольно подрагивающее от сильного возбуждения тело выдавало его с головой. Люциус отвернулся, чуть отстранившись, и Драко разочарованно застонал – сколько же можно его мучить и дразнить?
Но тут в воздухе ароматно и знакомо запахло лилиями, Люциус наклонил голову набок, посмотрел на сына и щедро размазал масляные капли по пальцам. Ощутив влажное прикосновение к ягодицам, Драко охнул, распахнул глаза и прерывисто вдохнул, стараясь не зажиматься. Люциус был непривычно нежен, делая это осторожно, медленно вводя внутрь сначала один палец и поворачивая его, а позже, когда масло как следует увлажнило и смазало нежную кожу, добавил второй. Драко выдохнул, елозя по простыням нижней частью тела и стараясь надеться на твердые, сильные пальцы отца, ласкающие его изнутри. Люциус улыбнулся и спросил:
- Тебе же нравится, верно? Тебе нравится, когда тебя трахают?
- Да, - пронзительно вскрикнул Драко, потому что Люциус задел ту самую заветную точку внутри него.
- Раз уж ты так хочешь побыть сверху, думаю, я смогу это организовать, - прищурившись, многообещающе добавил Люциус. Но Драко уже ничего не хотел, только бы ощутить внутри твердый, напряженный отцовский член…
Люциус распутал узел, отвязав сына, и лег на кровать, скинув халат. Драко тут же устроился сверху.
Драко весь трепетал, он всем своим телом, каждой клеточкой ощущал это блаженство предвкушения, осторожно, не спеша, дюйм за дюймом опускаясь вниз. Он задавал ритм, а Люциус мог лишь крепко сжимать его бедра руками, поглаживать и тискать его упругие ягодицы. Драко задвигался быстрее, надеваясь на его член до основания, стремясь вобрать его в себя как можно глубже. Люциус переключил свое внимание на его затвердевшие капельками кроваво-красной рябины соски. Драко стонал, не стесняясь выражать свои чувства, и каждый его стон отзывался камертоном у Люциуса в груди.
Обессилено повалившись на отца, Драко прижался к нему, наслаждаясь терпким запахом пота. Люциус укрыл его одеялом, очищая магией горячую от любви кровать.
- Пап, - проговорил Драко минут через пятнадцать. – Пап, ты меня любишь?
- Глупые вопросы задаешь, - заметил Люциус. У него снова была эрекция…
________
