Daddy
НАЗВАНИЕ: Daddy
АВТОР: Леди Арибет
РЕЙТИНГ: R
ПЕЙРИНГ: Северус Снейп/Тобеас Снейп
КАТЕГОРИЯ: слэш
ЖАНР: Angst/drama
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Почему у Снейпа такие грязные волосы и нечищеные зубы… Взгляд Леди Арибет на этот вопрос. По-моему, одна из самых тяжелых вещей, что я написала. Посвящение: Изадоре, за наводку на замечательный пейринг и вообще за все хорошее.
ПРЕДУПРЖДЕНИЕ: Инцест, сленг.
_________
«Little child, looking so pretty
Come out play, I ll be your daddy»
(KoRn)
Лето в этом году выдалось жаркое.
«Хогвартс-Экспресс» приехал вовремя, родители встречали подросших за год детей, все радостно гомонили, обнимались. Северус Снейп стоял на перроне, держа в руках чемоданы, и оглядывался по сторонам. Народ постепенно расходился, и вскоре Северус остался один.
Никто его не встречал.
Причина была одна – в том году он едва не опоздал на поезд, потому что родители рассорились, и везти в Лондон его никто не хотел. И в этом году тоже самое… Северус посидел на чемодане еще минут десять, после чего решительно поднялся и пошел на выход. Хорошо, что в кармане его маггловских брюк осталось несколько фунтов стерлингов, еще с того года. На такси хватило.
Не успел он зайти в дом, как понял, что не ошибся. Крики были слышны даже на улице, и любопытные соседи выглядывали из окон. Район их был, прямо сказать, не слишком-то фешенебельный. Северусу сразу стало погано. Неужели даже сегодня они не могли сдержаться…
- Ты мне всю жизнь перекурочил! Да если бы я не вышла за тебя…
Северус вошел в дом и смог разобрать слова матери. Отец пытался ей возразить, но та не на шутку разошлась, припоминая все его прегрешения. Слушать все это не было ну никаких сил, и Северус зашел на кухню, где разыгрывалась очередная драма на двух актеров. Тобеас поднял руку, будто хотел заткнуть Эйлин рот, но та размахнулась и хлестнула его по лицу полотенцем, которым вытирала тарелки.
- Ну хватит! – не выдержал Северус. – Не можете ни дня не собачиться?
Родители повернулись к нему – мать все еще в запале, полотенце на изготовку, а отец сразу сник, потух. На его щеке виднелся алый след, по носу стекали капли воды. Он развернулся, приветственно хлопнул сына по плечу и ушел.
- Северус! – Эйлин кинулась к сыну. – Ты… но я думала…
- Сегодня, мама, – хмуро сказал он: - Я должен был приехать сегодня, и я приехал, а тебе…
- Прости! Прости меня!
Эйлин, которая только что была готова убивать, моментально превратилась в нормальную, мирную женщину. Усадив сына за стол, она разогрела остатки вчерашнего ужина.
- Ох, Северус, если бы я только…
- Ладно, мам, все нормально, - отозвался он и начал есть. Эйлин сидела напротив, подперев щеку ладошкой, и глядела на него, не отрываясь. Северус вытянулся за год, но по-прежнему был таким худеньким, что сердце Эйлин заходилось от жалости. Если бы не Северус, она давно ушла бы от мужа, но травмировать ребенка и искать ему нового отца… Да и неизвестно, будет ли чужой мужчина любить его, этот хотя бы родной…
Эйлин потерла виски ладонями и улыбнулась сыну. На мальчике была новая рубашка, темно-зеленого цвета, которая хорошо смотрелась с галстуком цветов Слизерина.
- Сам выбрал? – спросила его Эйлин. Она посылала ему денег на одежду, потому что в этом году Снейп вступил в клуб любимчиков их декана. Не мог же мальчик постоянно ходить в обносках?! Тобеас пива поменьше вылакает…
- Почти, - лаконично ответил Снейп. На самом деле, выбирать ему помогал Малфой. С Люциусом Малфоем он познакомился на одной из вечеринок Слагхорна. Правда, Люциус уже закончил школу, но все равно таскался на эти вечеринки – то ли от скуки, то ли в надежде встретить нужных людей. Дружба должна включать в себя элемент восхищения. И Северус восхищался Люциусом, который всегда был элегантен, всегда красиво и со вкусом одет. Он даже перенял его манеру перевязывать волосы широкой лентой. Вот и сейчас Снейп сидел с аккуратным «конским хвостиком», темно-зеленой лентой в чисто вымытых волосах. Эйлин поправила прядку, выбившуюся из прически, заправила ее за ухо. Столько дней не видела сына, и надо же было…
Северус отставил тарелку и принялся рассказывать матери о своих успехах в школе. Тобиаса раздражало, что мальчик поступил в Хогвартс, но Эйлин гордилась сыном. Она читала ему вслух, когда тот был совсем маленький, чтобы тот вырос умным мальчиком. Поговорив с ним, Эйлин поцеловала его, несмотря на все протесты, назвала умничкой и ушла к себе. Северус подтянул к себе блюдце с печеньем и задумался. Перед его глазами словно стоял отец, обиженный, сутулый, какой-то невыразимо жалкий. Похоже, мать все-таки перегнула палку…
Северус вынул из холодильника банку «Туборга», вылил пиво в большую кружку, умело наклонив ее и трансфигурировал немного льда – вечер был жарким. Поставил на поднос, подумал, и взял пакет с чипсами и банку коки. Вместо того, что бы левитировать поднос, он взял его в руки, и пошел к отцу, рискуя уронить все это дело. Северус понимал, что не стоит лишний раз заниматься бесполезной демонстрацией своих способностей.
В знойном прогретом воздухе сновала мошкара. Северус поставил поднос на маленький столик и сунулся в гараж. Тобеас ковырялся в машине, откинув переднюю крышку. Услышав шаги, он обернулся.
- Привет, - поздоровался Северус, надеясь, что у отца сейчас нормальное настроение. – Что делаешь?
- Да так… масло осталось поменять, антифриз залить… тормозную жидкость проверить, - ответил Тобеас и захлопнул крышку. – Красавец, правда?
Северус оглядел машину. Единственными эпитетами были – большая и черная, но отец, видимо, ожидал большего. Тогда Северус изобразил на лице удивление и сказал:
- Круто!
- А то, - довольно усмехнулся Тобеас и вытер руки грязной промасленной тряпкой. – Это тебе не хухры-мухры, не хрен собачий. «Мустанг» семидесятого года, на заказ делали… По всему капоту, веришь – нет, вот такие пятна ржавчины были. А сейчас…
- Здорово, - выдал Северус, не вполне понимая, причем тут лошади?
- Триста шестьдесят «лошадок», - гордо сказал Тобеас, похлопывая автомобиль по крышке.
Северус вообще ничего не понял, но уважительно покивал головой.
- На той недели привезут переднюю часть для «Шевроле», - сказал отец и махнул рукой куда-то вглубь гаража, где высилась еще одна груда железа. Северус же заметил небольшой диванчик, появившийся здесь недавно. Отец перехватил его взгляд:
- Сам знаешь, какие у нас с твоей матерью отношения, - сказал он, в упор глядя на сына.
Тобеас вышел на свежий воздух, а Северус задумался. Сознавать, что отец спит в этой вонючей мастерской, среди всего этого железа, запахов бензина, масел и резины, было горько. Нет, ну в самом деле...
- Боже, Северус, неужели твою мать подменили? – удивился Тобеас, увидев поднос с пивом.
- Нет, пап.
- Молодец. - Северус едва не зарделся от похвалы. Отец довольно редко хвалил его. Почти никогда. Не за что было.
Приложившись к кружке, Тобеас уселся за столик. Северус сел напротив и принялся лениво потягивать коку. Отца было жалко. Крутится тут целыми днями, а мать… нет, ну Северус прекрасно помнил, как он мать ходила с роскошными фингалами то на скуле, то под глазом. Он и сам несколько раз просто улетал под стол от пинков отца – не путайся, мол, под ногами. Но сейчас расстановка сил, по-видимому, изменилась. Эйлин уже не девочка, неспособная за себя постоять. Кто ее знает, наставит на него палочку, и поминай, как звали…
Тобеас словно прочитал мысли сына и тяжело вздохнул:
- Господи, Северус, как хорошо, что ты приехал… Без тебя совсем жизни не было, веришь – нет…
- Пап, скажи честно. Ну неужели все так плохо?
- Точно, сынок. Пива не пей, друзей не води… а недавно велела мне убираться с моей мастерской к чертям собачьим. Запах, шум…
- Ну, с одной стороны, это понятно, - Северус, обрадованный тем, что с ним разговаривают, как со взрослым, более того в нем нуждаются, принялся рассуждать. – Пахнет тут паршиво… но все равно, это не дело. Я поговорю с ней.
Тобеас развел руками, как бы показывая, что он бессилен. Худой, черноволосый, черноглазый Северус походил на стриженка, совсем еще ребенок, но при этом так смешно рассуждал, как взрослый мужчина. Тобеас усмехнулся. Раньше он вообще не воспринимал Северуса всерьез, а уж после того, как несколько лет назад Эйлин отдала его учиться магии… Но мальчишка подрос, будто вылупился во что-то такое совершенно самостоятельное, отдельное, не похожее на Эйлин, одним словом, смотреть приятно. А насолить жене – вообще святое дело. Ее бы воля – Северус сидел бы сейчас с книгами… Пусть лучше здесь, с ним.
Тобеас отхлебнул пива, и почувствовал, что оно не теплое, а ледяное – такое, как надо. Он просмотрел кружку на свет.
- Откуда у нас дома лед, Северус?
Тот только усмехнулся, взмахнул палочкой, и пива в кружке снова стало вровень с краями.
- Я люблю тебя, парень, - сказал Тобеас, улыбнувшись.
- Любишь – так женись, - съязвил с улыбочкой Северус, за что получил по шее. Небольно. В шутку.
Летний вечер тихо угасал. Человек недалеко ушел от природы. Он – ее часть. И этот теплый летний вечер будто вплывал в него, настроение становилось таким хорошим, и хотелось чего-то такого… Северус подпирал щеку ладонью и думал о том, как хорошо быть дома.
На следующее утро его разбудил малфоевский ворон. Ворон влетел в открытое окно и принялся бесцеремонно тянуть его за волосы. Пришлось проснуться.
Северус сел на кровати и прочитал письмо. Малфой собирался то ли на материк, то ли еще куда, о чем сообщал таинственными намеками, и спрашивал Снейпа, не составит ли тот ему компанию. Северус задумался. Пригласи его Люциус вчера утром, он бы сразу согласился. А теперь… к тому же неизвестно, отпустят ли его на материк с Малфоем.
Мать была занята – она работала в ювелирной фирме, но всегда брала работу на дом. Накладывала нехитрые чары на кольца, броши, ожерелья. Отвлекать ее не следовало, и Северус неожиданно для себя отправился к отцу. Тот снова возился с машиной, лежа под ее брюхом.
- Пап, - позвал Северус, наклонившись к нему.
Тобеас вылез из-под машины, весь в темных масляных пятнах. Вытер наспех лицо и вопросительно посмотрел на сына.
Северус был такой хорошенький, такой свежий, такой наивный… темная зелень очень шла к его черным глазам, которые словно загорались маленькими искорками, когда мальчишка улыбался.
- Пап… а ты чего там делал? – спросил Северус.
- Загорал, - ответил отец. – Ну, чего?
- Па-а, - задумчиво сказал он, покусывая губу. – Слушай, тут такое дело…
Тобеас хотел было обнять его за плечи, но тут же раздумал – руки были в машинном масле. Он просто скрестил руки на груди и внимательно уставился на Северуса.
- Короче, меня Малфой приглашает к себе на месяц, - как можно более равнодушным тоном произнес мальчик.
- А я причем?
- Отпустишь? – ответил вопросом на вопрос Северус.
- Отпустить – отпущу. Сам знаешь… - сказал Тобеас. Сын редко спрашивал у него разрешения, редко интересовался его мнением. – Хотя… знаешь, оно тебе надо – пол-лета торчать у чужих людей? Да и мы с мамой по тебе соскучились…
Северус потер пальцем переносицу, чтобы скрыть смущение. Ну надо же… Обычно он был никому не нужен, а тут вдруг…
- Я сам не знаю, - сказал он, глядя на отца и ища поддержки в его черных глазах.
- Никуда твой Мафлой не денется.
- Малфой, - автоматически поправил Северус.
- Он твой ровесник?
- Не-а… с ровесниками у меня… туговато… Он старше меня на шесть лет.
- Делай, как знаешь, - ответил Тобеас, разглядывая сына с какой-то странной ревностью к этому Мафлою, который может позвать его сына, и тот побежит, сверкая пятками.
- Да ну его, - вдруг сказал Северус. – Никуда он не денется.
- Правильно… Слушай, а как там насчет ледяного пива?
- Сейчас будет! – улыбнулся мальчик.
Тобеас начал жалеть, что раньше не приглядывался к мальчику. Худой, конечно, но все равно довольно ладная фигурка, высокая шея, красивые руки…
Северус целыми днями просиживал в мастерской, перетащив туда все свои учебники. Пока отец возился с машинами, он читал, а иногда помогал Тобиасу в мелочах. Люциус явно оскорбился, но не подал виду. Просто перестал писать, указав в последнем письме, что ежели Северусу что-нибудь понадобится, то Люциус всегда в его распоряжении. Даже прислал ему подарок – брюки светлого бархата, типа «обтягон», точь-в-точь такие же, какие носил сам Малфой, только меньшего размера. Северус в жизни бы не принял подарок, если б не сопроводительная записка, в которой Люциус расписывал, скольких трудов ему стоило достать такие. Малфоя раздражал снейповский обтрепанный вид, и он частенько дарил ему тряпки, стараясь при этом не затронуть его гордость. Снейп должен был соответствовать его уровню – и одеваться, если не так же как Люциус, то немногим хуже.
Брюки сидели одновременно ужасно и хорошо. Хорошо – потому что и светло-серый бархат ему шел… но сидели они настолько в облипку, что Северусу надевать их было как-то не по себе.
Когда он вертелся перед зеркалом, в комнату внезапно зашла мать.
- Ты такой хорошенький, - сказала она, любуясь им.
- Правда? – спросил Северус, придирчиво оглядывая себя. Волосы и глаза у него и в самом деле были хороши… вот нос бы чуточку поменьше и попрямее… С другой стороны, у папы такой же, и его это не портит.
- Правда, - улыбнулась она. – В него пошел.
Северус самодовольно ухмыльнулся.
- Что-то ты с ним слишком хорошо обращаешься, - заметила Эйлин как бы между прочим.
Северус открыл было рот, но тут вспомнил их с отцом маленькую тайну: по словам Тобеаса, Эйлин обещала превратить его в жабу, если он будет пить слишком много и болтаться в мастерской. Отец едва не пустил слезу, рассказывая эту историю, и просил Северуса не напоминать матери об этом, а то не ровен час – возьмет, да вспомнит. У него было такое лицо… почти такое же, как тогда, когда Эйлин шлепнула его по лицу. Жалкое и несчастное. И Северус ничего не стал говорить матери.
- Мне просто удобнее там заниматься.
- Ну, как знаешь, дело твое. Я знаю Тобеаса давно… он старый лис, и ничего не делает просто так. Слишком ты к нему привязался.
Северус промолчал. Отец сказал ему, что мать наверняка будет завидовать их хорошим отношениям. Точно, завидует. Мать тоже было жалко, но Северус никак не мог забыть ее злых глаз, когда она держала это полотенце и была готова убить его.
- Пап…
- Чего?
- Мама сегодня заходила…
- И чего ей надо? – спросил Тобеас нарочито небрежно.
- Да так…
- Гадости про меня говорит? – догадался отец.
Северус замолчал. Он натянул-таки малофевский подарок и ходил теперь, красовался. Отец отметил, что он чересчур наряженный для его мастерской. Северус тут же нахмурился, но Тобеас заметил, что ему так очень нравится. Мальчик довольно ухмыльнулся.
Через неделю отец продал «Мустанг» за очень хорошие деньги. Руки у Тобеаса и, правда, были золотые. Большую часть денег он отправил в банк, на счет Северуса, что весьма порадовало Эйлин, а немного оставил себе.
Смотавшись в ближайший магазинчик, Северус купил немного вина для отца, сыра и фруктов. Хотелось устроить небольшой праздник. Они засиделись в ставшем более просторном гараже далеко за полночь. Северус то и дело клевал носом и почти не обратил внимания на то, что руки отца лежит на его колене. Подумаешь… уткнувшись носом в плечо отца, кисло пахнущее табаком, потом и бензином, Северус окончательно уснул. Наутро от выпитого накануне у него ужасно болела голова, и он решил больше не пить.
Мать по-прежнему не одобряла Северуса за такое хорошее отношение к отцу. Он чувствовал, что находится словно меж двух огней. Н не мог же он сейчас бросить отца, правильно?
Голова болела страшно, и он полдня проходил в бежевых маггловских шортах и майке, в которых обычно спал вместо пижамы. Просидев сонно около матери все утро, он поплелся навестить отца и пошел в гараж, сверкая голыми коленками.
Тобеас загорал под очередным автомобилем, и, услышав легкие шаги сына, крикнул:
- Сынок, достань мне ключ на пять восьмых.
Северус перегнулся через край большого ящика с инструментами и начал копаться в нем не спеша. Почему-то ему попадались не те ключи, что надо, и Тобеасу надоело ждать. Он вынырнул из-под машины, подошел к ящику, по ходу шлепнув сына по заднице:
- Не стой так – привыкнешь, - непонятно пошутил отец, нашел искомый ключ и снова полез под машину.
Северус забыл бы об этом, если бы не черные масляные пятна на светлой ткани шорт.
Через пару дней, разбирая вещи, он нашел почти забытую им рубашку с малфоевского плеча. Тот буквально впихнул ее Северусу, когда у него еще не было ни одной приличной тряпки. Рубашка была тоже «похабная» - как охарактеризовал ее Снейп. Ужасно тонкая белоснежная ткань, сквозь которую просвечивали соски – непотребство. Но красиво. Голая рубашка. Что она есть, что нет. И брюки такие же. Голые брюки. Непонятно, зачем вообще это одевать. Но Северус одел. Красиво. Отцу понравится.
И в самом деле, ему понравилось. Так понравилось, что он даже ущипнул его за задницу. Северус не знал, как к этому относится, но раз отец не делал из этого жеста чего-то особенного, значит, так и надо. Ерунда. Плюнуть и забыть.
Через несколько дней Эйлин собралась к подруге. Оставила дом на Северуса, потому что мужу не доверяла, и уехала, предупредив, что вернется завтра. Тобеас как ждал этого дня. Едва только Северус появился на пороге, он нарочито равнодушным голосом произнес:
- За ядом поехала.
- За каким ядом?
- Тебя утром не было, ты в магазин ходил. Она сказала – будешь с сыном болтать и от учебы его отвлекать – отравлю.
- Не может быть! – округлил глаза Северус.
- Может, - грустно сказал Тобеас, искоса наблюдая за его реакцией.
Северус уселся рядом с ним. Не могла мама так сказать… или могла?
- Тогда-то, когда ты приехал… а ладно, чего уж там.
- Что случилось, пап? – Северус доверчиво устроился поближе к отцу, заглядывая ему в глаза и ожидая продолжения.
- Разведется она со мной, сынок, и найдет тебе нового папку, - отрезал Тобеас и отвернулся.
- Не надо… пап, ну чего ты мне тут горбатого лепишь? Какой новый, ты что?
- Я что ль этого хочу? – ответил вопросом на вопрос Тобеас. – Да ладно тебе, Северус… Найдет кого-нибудь из вашего племени. Скажи честно, ты ж наверняка стесняешься, что твой отец – простой механик, а?
- Чушь не болтай, - рьяно кинулся в бой Северус. – Я тебя ни на кого не променяю!
Тобеас вздохнул с видимым облегчением, обнял сына, прижал к себе. Северус едва не расплакался от такого предательства. Ну, подумаешь, выпивает. Подумаешь, маггл… По крайней мере, он-то, Северус, полукровка. Могло быть и хуже.
Отец нехотя улыбнулся, усадил Северуса к себе на колени, как ребенка. Тот не стал возникать против такого обращения, ладно уж, пусть…
- Ну ты расскажи про себя, - сменил тему Тобеас. – Как у тебя там с девочками?
С девочками у Северуса было просто – никак. Нет, то есть он думал о них по ночам, после чего приходилось вручную стирать простыни, а то мама еще заметит, стыда не оберешься.
- То есть, ты у меня девственник? – спросил отец. Северус отвел глаза. С чего это ему вздумалось говорить с ним на такие темы. Ах, ну да, возможно, так надо…
- Ну да, - ответил мальчик, рассчитывая, что на этом разговор будет окончен. Но тут отец сделал то, чего Северус ну никак не ожидал. Он приспустил с него брюки и принялся беззастенчиво трогать мальчика
- Ты чего? – выдохнул изумленный Северус.
- А что? – невинно поинтересовался Тобеас, просовывая ладонь ему под плавки. – У вас так не принято, что ли?
Насколько Северус знал, это вообще нигде не было принято – чтобы отец трогал тебя за разные места, как девушку. Он обеспокоено смотрел на Тобеаса, а тот, как ни в чем не бывало, тискал его.
- Тебе что-то не нравится? – спросил отец удивленно, будто все было настолько в порядке вещей, что Северус зря волнуется.
- Я… я не знаю… - пробормотал тот, одновременно бледнея и краснея пятнами. Тобеас притянул его к себе и осторожно ввел в него палец.
- Какой ты у меня честный, - сказал в ответ на изумленный, испуганный взгляд сына. – Я так и знал, что ты девственник.
Остаток дня Северус провел как на иголках. Он не понимал, что он сделал неправильно, как нужно было ответить отцу…. Что вообще все это значит?
На всякий случай он послал Люциусу письмо, с просьбой о срочной встрече. Неизвестно, знал ли Малфой о случаях подобного, но поделиться надо было хотя бы с кем-то…
Ночью он убедил себя в том, что у магглов просто так принято. И пообещал себе завтра же рассказать отцу, что ему это все не нравится, для него такие игры неестественны. Отец поймет… какой же Северус идиот, что не сказал ему этого сразу!
Но сказать не удалось. Мать зашла к нему, как только приехала:
- Доброе утро, Северус… почему ты такой?
- Какой, - сиплым от ужаса, что мать прочитала его мысли, голосом спросил он.
- Бледный. И синяки под глазами. Не спал, что ли?
- Да все нормально…
- Ничего не нормально, - властно оборвала его Эйлин и легким движением ладони погнала его обратно в постель. – Не дай Мерлин, я узнаю, что он вчера напоил тебя ледяным пивом… Слышишь меня, Северус?! Я запрещаю тебе пить! Узнаю – губы все обобью. А ему – вообще голову оторву. Ты меня знаешь.
- Не надо, мам, - прошелестел Северус, живо представив себе подобную картину.
- Признавайся – пил?
- Нет, мам, честно, - он сделал честные круглые глаза и с ужасом думал, что будет, если мать узнает о том, что было вчера. Она просто оторвет отцу голову. Она может.
- Ладно… - Эйлин пристально посмотрела на сына, но легилеменцией он владел с детства. – Полежи сегодня, я сделаю тебе чаю.
Северус послушно лег, натянул одеяло до подбородка и скорбно кивнул. Лишь бы мать не узнала…
Весь день она не выпускала его из комнаты, и мальчик уже подумал, что объясняться сегодня не придется, как ночью, часов в одиннадцать, вдруг скрипнула дверь. Северус подпрыгнул на кровати. Отец.
- Тсс… - сказал тот, присаживаясь на край постели.
- Зачем ты здесь? – прошептал Северус, заматываясь в одеяло, как в кокон.
- Пришел к тебе. Весь день тебя не видел, с ума сойти можно, - тихо произнес отец. Ночью его глаза казались совсем темными, и Северусу вдруг стало жутко. Тобеас протянул руку, чтобы погладить его по голове, но мальчик отдернулся. Он накинул край одеяла, как капюшон, и теперь выглядывал из него, как из норы.
- Уходи… мама сейчас придет, и тебе не жить.
- Ты же можешь сделать так, чтоб она ничего не услышала, - возразил Тобеас.
Северус покорно вытащил волшебную палочку и закрыл дверь, также наложил заклинание шума, изобретенное им совсем недавно. Мать ничего не поймет, а он сейчас все объяснит отцу по-хорошему, и он уйдет.
Но только Северус отложил палочку в сторону, как Тобеас задрал край одеяла, пытаясь выковырять сына из него, как устрицу из ракушки. Северус ничего не понимал. Когда он почувствовал большие, сильные руки отца на своих бедрах, он попытался его оттолкнуть.
- Уйди, ты неправильно меня понял. У нас не принято иметь отношений с мужчинами, папа…
- Я неправильно тебя понял? – переспросил отец. В глазах его мелькали отблески лунного света. – Да ты меня с самого приезда охмурять начал!
Северус едва не задохнулся от такого предательства. Он изумленно открывал рот и закрывал его снова, не зная, что можно сказать на эту несправедливость. Он всего лишь жалел отца… а тот, значит, считал, что Северус ему глазки строит?
- Постоянно вертел перед моим носом своей попкой, тряпки эти шикарные одевал…- безжалостно продолжал Тобеас, продолжая вытаскивать сына из одеяла. – Ты думаешь, что если я не сплю с твоей матерью уже лет пять, то я вообще ни с кем не сплю? Я же не железный, правильно?
Так он шептал ему на ухо, одновременно укладывая сына под себя. Северус вообще ни слова не мог выговорить. Неужели… неужели со стороны это все так смотрелось? Тобеас давно стянул с него шорты, майку, плавки… Ему было паскудно.
- Я подумал, что ты не против, раз уж ты меня соблазняешь. Ты вел себя, как маленькая шлюха на панели…
- Неправда! - вскрикнул Северус. – Я ничего такого не хотел.
- Да неужели? Ты даже не шлюха… ты готов перед любым расставить ноги за пару теплых слов…
Тобеас, не теряя времени, смазал пальцы и принялся подготавливать Северуса, поставив колено так, чтобы тот не сдвинул ноги. Северус сжал голову ладонями. Это все неправильно! Отец должен понять его!
- Нет! Я не хочу… уйди, ну пожалуйста, - заныл он, отталкивая его.
- Прогоняешь? – Тобеас вдруг выпрямился. – После всего, что обещал? А я-то думал, что ты меня любишь… пойми, я тоже мужчина, а твоя мать не дает мне. Сам знаешь. Ладно, извини, я действительно неправильно тебя понял. Я думал, ты хочешь дать мне немного удовольствия… Я в тебе ошибся. Извини.
- Ну подожди, - взмолился Северус. – Для тебя это так важно?
- А какая тебе разница? – отец выглядел обиженным. – Ты, как твоя мать… бездушный эгоист.
- Неправда! Я … я люблю тебя, ты же знаешь!
- Уж вижу.
- Ладно… пап… если это для тебя так много значит… - Северус не верил в то, что сейчас скажет. Но он сказал: - Оставайся со мной. Я прошу.
Тобеас несколько секунд колебался, будто хотел уйти. Северус вцепился в его руку, стремясь удержать его. Потянул на себя. Если такова плата за любовь отца, то уж один раз это можно выдержать наверняка. Наверняка.
- Ляг на живот, Северус.
Он послушно повернулся и ткнулся носом в подушку. Это даже лучше – он не увидит его лица. Потому что чувствовать руки отца, его пальцы было совершенно невыносимо. Ужасно. Он чувствовал на себе тяжесть его тела, вдыхал его запах – табак, пот и бензин… Шлюха. Нет, даже не шлюха… Хуже. Тобеас слишком долго возился, и от этих ощущений Северус был готов на стенку лезть. Несмотря на все его заверения, было больно. Да еще как. Северус развел бедра пошире, чтоб отцу было удобнее, не так тесно, и он быстрее кончил. Мерлин, он такой тяжелый… скорей бы, а... Расставленные ноги болели, и Северус чувствовал себя под Тобеасом сломанной игрушкой. Игрушка для удовольствия. И самое главное, он этому способствовал… Неужели он кончил? Да.
Какая пустота.
Внутри.
Отец слез с него, положил рядом с собой, обнял крепко.
- Тебе хорошо? – спросил он участливо.
- Да, - ответил Северус, не задумываясь. То, что все закончилось, было очень хорошо.
Через полчаса отец ушел, оставив его грызть подушку от злости на самого себя.
На следующее утро, до которого Северус неизвестно каким чудом дожил, он испытывал острое отвращение к самому себе. Попытавшись умыться, он едва не наблевал в раковину. Никакой зубной щетки. Никакого мытья волос. Он должен выглядеть отвратительно, чтобы отец не захотел к нему прикоснуться.
И тот действительно не захотел. Северус целями днями валялся у себя. Эйлин была рада, что тот больше не просиживает все время в мастерской. Но тут ее вызвали в Лондон. Она пыталась отказаться от поездки, не хотела оставлять приболевшего, по ее мнению, сына, но деваться было некуда. Она оставила Северусу подробный список, чего и как нужно делать, после чего уехала. Вызывали на неделю, но она обещала вернуться через три дня. Северус проводил ее до дверей. Теперь он разгуливал по дому в мантии, которая скрывала фигуру и никаких приятных мыслей вызвать не могла.
- Скоро приеду… Я люблю тебя, Северус.
- Я тоже, - безразлично сказал тот, закрывая дверь.
Не стянутые лентой, длинные спутанные грязные волосы ниспадали на лицо занавеской. Северус хотел было подняться к себе в комнату, как вдруг услышал оклик:
- Принеси пива, будь другом.
В отсутствие матери отец занял ее диван, и теперь лежал на нем и смотрел телик. Северус принес ему пиво и протянул бутылку.
- Садись, посмотрим вместе.
Мальчик устало, равнодушно плюхнулся на край дивана. Чего ему еще от него надо? Тобеас поставил бутылку на пол, ухватил сына за рукав и притянул к себе так, что тот улегся на нем. Да какая теперь разница?
По телику шла какая-то викторина. Северус не знал ответов на маггловские вопросы, он даже толком не вслушивался в них. Попкой он упирался отцу в промежность и чувствовал, как у того снова возникает желание.
- Хочешь? – Тобеас поднес горлышко бутылки к губам сына.
Северус равнодушно глотнул, раз, другой. Мать обещала отшлепать его за это, но когда это было… в другой жизни, так давно… Северус выхватил бутылку из рук отца, и присосался к горлышку, жадно глотал, тонкая струйка пива стекала его из уголка рта, змеилась по судорожно вздрагивающему кадыку. Тобеас изумился, но ничего не сказал. Мальчик отшвырнул пустую бутылку в угол.
- Северус…
- Чего?
- Тебе больно?
- Больно, папа, больно.
- Покажи…
- Не на что там смотреть.
Ты мне всю душу оттрахал, хотел было добавить Северус, но потом раздумал. Бесполезно было что-либо говорить. Он почувствовал, как отец задирает его мантию, лезет ему в плавки, ласкает его неспешными движениями. Ну и что? Он и так уже грязный весь, грязнее некуда. Никто не слышит его крик, никому он нафиг не нужен. Так трудно, так тяжело… Мать узнает, убьет обоих, это точно. Ужас. Скорее бы она узнала.
Эйлин не было уже четыре дня.
Северус немного задыхался, видно, подхватил насморк. Дышать носом было трудно, а рот был занят. Непослушная напряженная плоть то и дело выскальзывала из его губ, но Северус, вдохнув глоток воздуха, снова обхватывал ртом, елозил губами по всей длине. По крайней мере, уж лучше так…
Пришло письмо от Малфоя. Тот сообщал, что вернулся домой и интересовался, не навестить ли Северуса. Тот просил приехать побыстрее, и привезти ему несколько школьных мантий – Люциус был выше его и шире в плечах.
Человек недалеко ушел от природы, он – часть ее. Небо было хмурым, тяжелые низкие облака клубились, будто варево в котле. И в душе Северуса тоже все кипело, всплескивалось, бродило.
Малфой приехал тем же вечером, как Северус отправил письмо. Мальчик открыл дверь другу.
- Тысяча дементоров!
Увидев Северуса, Люциус едва не выронил в грязь захваченный на случай дождя изящный зонтик-трость.
- Мать моя женщина! – выдохнул Малфой, с ужасом взирая на друга. – Ты чего, пугалом подрабатываешь?
- Мантии привез? – сухо поинтересовался Снейп в ответ.
- Да, вот они… а зачем?
Северус не удостоил его ответом, развернулся и пошел к себе в комнату. Люциус заколебался, потом пошел следом. Снейп уже скинул свою мантию и нацепил малфоевскую. Она висела на нем, как черная простыня на вешалке. Северус придирчиво оглядел себя в зеркало и остался доволен увиденным.
- Рассказывай, что случилось, - потребовал Малфой, усаживаясь на край кровати без приглашения. – У вас что, воды в доме нет?
- Есть, - ответил Снейп, уставившись в окно.
- Мать уехала? Я ее в городе видел сегодня. Что, без нее помыться не можешь? Отца попроси, - сострил Люциус, но тут же осекся, увидев пустые черные глаза Северуса. - Давай говори серьезно, иначе я твою память вскрою. Я не блефую, кстати.
- А чего там рассказывать, - просто сказал Снейп, глядя на начинающуюся летнюю грозу. – Он меня трахнул.
- Кто? – Малфой вытаращил глаза, во второй раз за день потеряв самообладание, что с ним вообще-то случалось нечасто.
- Кто-кто…
- Отец? – почему-то шепотом спросил Люциус.
Снейп скорбно кивнул и подставил лицо первым каплям дождя, залетавшим в форточку.
- А ты что?
- А я во всем виноват. Это я его соблазнил. Твоим тряпьем, между прочим.
- Меня не приплетай и чуши не пори, а? – внезапно вскочил с кровати Люциус. – И что ты теперь?
- Не знаю. Я хотел выпить все зелья, какие есть, но нашел только антипростудное. Я выпил все антипростудное, и меня тут же проблевало. Я хотел резать вены, но ножом неудобно. А когда нашел отцовскую бритву, мне уже расхотелось вскрывать вены. Жить хочется, и еще маму жалко…
Люциус стоял и слушал. Хотел погладить Северуса по голове, но вдруг отдернул руку, подумал, что тому это будет неприятно. Снейп истолковал этот жест по-своему.
- Ну вот. Теперь ты мной брезгуешь. Пожалуй, стоило порезать вены…
- Хватит, - взмолился Люциус, впервые в жизни столкнувшийся с таким ужасом. Он обнял друга, а тот не вырывался.
- А как это? – поинтересовался Малфой бестактно. – Больно?
- Как-как... иди и трахнись с отцом. Я на тебя посмотрю, как ты орать будешь, когда он в тебя свой «инструмент» по самую глотку засунет!
- Ладно, ладно, молчу… Извини, - пробормотал Люциус, чувствуя, как Снейп начинает рыдать в его плечо. Он уложил на кровать, сам лег рядом и обхватил его руками за плечи.
За окном бушевала летняя гроза. Электричество отключили, и они лежали в темноте и тишине. Только Снейп горько рыдал Малфою в шею, хоть частично избавляясь от ужасов последних недель.
- Он назвал меня шлюхой, нет, ты представляешь? Я чувствую себя, как будто я умер. Меня вообще нет, это не я… Мне так херово! Не прикасайся ко мне, Люциус, слышишь, не прикасайся! Убери от меня свои руки!
Малфой посмотрел на него грустно и оставил Северуса в покое. Тот сразу сжался, притягива коленки к подбородку.
- Знаешь что, Снейп, - вдруг вспомнил Люциус о тайне, которая уже давно жгла ему левое предплечье. – Если тебе так погано и некуда идти, быть может, я смогу помочь?
_____
Снейп положил шесть красивых черных роз на один камень и столько же на другой. Черных роз нет на свете. Как и его родителей. Сначала он боялся отца. Потом любил, ненавидел… потом ему было все равно. Но теперь он точно понял, что чувствует к нему.
- Однажды ты сказал, папа, что я готов раздвинуть ноги перед каждым, кто отнесется ко мне тепло и с пониманием. Ты даже не знал, насколько ты окажешься прав.
